Темнота.

— Ты можешь полностью отключить свое зрение? — Зачем? — Я хочу кое-что попробовать. Нужно чтобы ты оказался в полной темноте. Коннор стоял спиной к Гэвину, переодеваясь в домашнюю одежду (Гэвин сказал, что вид Коннора в униформе за пределами работы его дико бесит). Натянув спортивные шорты Гэвина и свободную футболку, Коннор повернулся к мужчине. Тот стоял в дверях ванной, опираясь плечом об дверной косяк. — Статистика показывает, что вероятность простуды после душа выше, чем после дождя, — Коннор обвел взглядом мужчину, остановившись на обвернутом вокруг бедер полотенце. — Так что насчет зрения? — Гэвин скрестил на груди руки. Коннор отметил, что Гэвин нервничал — учащенное сердцебиение, температура тела повышена и неосознанное покусывание внутренней стороны щеки. Коннор сел в центр кровати, скрестив ноги. Гэвину с каждым днем казалось, что тот становится все больше похожим на человека — вне работы исчезали механические движения, социальная программа постепенно стиралась (Коннор оказался редкостно вредной задницей, что бесило и заводило Гэвина), появлялись свои привычки. Как-то он предложил Коннору избавиться от диода, как сделали многие андроиды и потом долго жалел об этом — того слишком сильно задели эти слова и кинув Гэвину в лицо кухонное полотенце, которым до этого вытирал посуду, ушел из квартиры, громко хлопнув дверью. Гэвин потом всю ночь проторчал на пороге дома Хэнка, молча выслушивая от лейтенанта какой он говнюк и, что хрен он еще приблизится к Коннору. И потом еще неделю Коннор ловко избегал его в участке. Гэвин был прощен после поцелуя в, быстро мигающий желтым, диод и слов « Прости, Коннор, я такой дебил. Вернись домой, пожалуйста». — Это интригующе. Хочешь, чтобы я сделал это сегодня? — Прямо сейчас. Гэвин нервно сглотнул. Эта не была их первая совместная ночь, секс не был банальным, но он был слишком…людской. Та история с диодом дошла до самого Элайджи Камски, который лично посетив брата, прочитал тому лекцию о возможностях андроидов. Гэвин краснел, ерзал на стуле, до последнего отказывался принимать факт того, что может быть как-то иначе. Но Коннор был андроидом, был тем, кого Гэвин действительно любил. — Хорошо. Мне закрыть визоры, чтобы не смущать тебя? — Да. Ты доверяешь мне? — Да, — Коннор прикрыл глаза, погружаясь в темноту. Тело ощущалось немного непривычно в пространстве, которое невозможно было просканировать. С отключением зрения, запустилась защитная программа обостряющая другие чувства. Коннор отчетливо слышал, как тяжело дышал Гэвин, стоя у кровати; сенсоры на кончиках пальцев зацепились за ощущение ткани одеяла. Андроид вздрогнул, ощутив ладонь на своем лице, и почувствовал ответное вздрагивание руки. — Не анализируй пространство и оставайся в темноте. Активация всех сенсоров на скине. Я хочу чтобы ты максимально ощущал меня, — хрипло проговорил Гэвин, накрывая большим пальцем губы андроида. Коннор ощутил, как тириум заструился быстрее внутри его тела, как начало теплеть внизу нижней части корпуса — там всегда нагревалось в первую очередь, когда он чувствовал возбуждение и активацию половых органов. Гэвин скользнул указательным и средним пальцем в рот Коннора, обхватывая ими синтетический язык. Коннор задохнулся, внутренним системам срочно потребовался глоток холодного воздуха, когда он ощутил скольжение пальцев по насыщенной сенсорами искусственной плоти. В сознании началась автоматическая обработка данных — шероховатая кожа, новая мозоль, незажившие сбитые костяшки — которые Коннор мысленно смахивал, отдаваясь вспышкам испытываемых ощущений. — Ты действительно такой чувствительный здесь, — прошептал Гэвин, и Коннору казалось это самым громким и приятным звуком. Гэвин тяжело дышал, сжимая второй рукой плечо андроида. Синтетическая кожа начала нагреваться, чему Гэвин был рад. Значит, он делает все правильно. Главное самому не кончить раньше времени от одного вида Коннора — жадный и горячий рот, разъехавшиеся в стороны ноги и тяжело вздымающаяся грудь. Гэвин вытащил пальцы, делая шаг назад. Коннор потянулся вперед, не желая расставаться с наполненностью своего рта. Он и раньше замечал, что его язык очень чувствительный. Гэвин думал, что Коннор так долго и тщательно сосет ему, чтобы сделать приятно своему партнеру. Коннор же любил ощущение скольжения на своем языке, но еще никогда ранее он так не отдавался процессу — приоритетной задачей всегда было удовольствие Гэвина. А сегодня приоритетной задачей оказался сам Коннор, слушаясь приказов своего человека. — Ты можешь почувствовать, что нагреваешься, — Коннор слышал шорохи, но никак не мог их распознать. Гэвин находился примерно на расстоянии вытянутой руки и Коннор ощущал исходящий от тела человека жар. Какой у него сейчас пульс? Температура тела? Коннор представил возбужденного Гэвина, с этим чертовым полотенцем, что едва держится на бедрах. Хотелось провести языком по коже человека, коснуться пальцами его тела. Будто услышав его мысли, Гэвин приблизился так, что кончиком носа Коннор уперся в его живот. Гэвин седлал его бедра, стягивая с него футболку, и, заскользив пальцами по бедру, Коннор не наткнулся на полотенце. Андроид только высунул язык, чтобы провести им по горячей коже, как ощутил резкий толчок в плечо. Охнув, Коннор оказался лежащим на кровати, ощущая бедрами вес Гэвина, который сместился куда-то вперед. — Не пугайся этого ощущения, — продолжил Гэвин, прокладывая дорожку поцелуев-укусов, которые регистрировались яркими вспышками, с шеи на грудь, — Я хочу чтобы ты отдался ему. Хорошо, детка? Коннор вместо ответа застонал, зарываясь пальцами в еще влажные волосы Гэвина. Жар внизу усилился, половые органы были активированы согласно его половой принадлежности — искусственный член встал, натягивая ткань шорт, задний проход стал влажным от выделяемой смазки. Сквозь темноту Коннор зарегистрировал две ярко голубые вспышки в сознании и как жар потек тонкой полоской вверх по животу и позвоночнику. — Гэвин, я… — хрипло зашептал Коннор, ощущая, как губы скользят точно по горящей полосе на животе. — Что такое, детка? — Коннор ощутил укус на имитированной тазовой кости и резкий скачок жаркой полосы до подбородка и затылка одновременно. — Я чувствую себя очень странно. Но это приятно. Ах! — Коннора выгнуло дугой, подбросило на кровати, — Сделай так еще! — Мне кажется, что сегодня я разбудил ненасытного монстра по имени Коннор, — Гэвин наклонил голову и еще раз прошелся языком по головке члена андроида. Перед глазами Коннора плясали ярко голубые огни, бедра непроизвольно толкнулись вперед в раскрытое горло. Ощущения на агрегате были схожи с ощущениями языка ранее, только усиленные в несколько раз. Теперь Коннору стало понятно, зачем Гэвин попросил его погрузиться в темноту. За невозможностью фиксировать и анализировать все через зрение, активировались другие анализирующие функции, которые оказались, задействованы в половой системе. Коннор регистрировал — нет, он ощущал — как Гэвин глубоко принимает его в свой рот, как член становится мокрым от слюны, которая стекает вниз под бедра, как скользит рукой по его животу, по горящей полоске вверх. Полоса медленно потекла по ключицам и лопаткам, будто вырисовывая некий узор, переходила на руки. Смазка натекла на кровать под него, смешиваясь со слюной. Коннор ждал, когда Гэвин как обычно введет в него пальцы — сначала два, потом три. Ждал сладкого ощущения заполненности, которое на самом деле ему очень нравилось. Ждал когда ощутит скольжение члена внутри себя и как Гэвин будет сильно толкаться в него, втрахивая в матрас. — Ааах! — два стона смешались в один, разлившись по комнате. Коннор, дрожа, сжимал напряженные, подрагивающие, бедра, насадившегося на его член Гэвина. Гэвин оперся руками о живот Коннора приподнимаясь и опускаясь вновь. Темноту в сознании Коннора заполонял ярко голубой свет, и тело было полностью окутано жаром. Системы кричали о возможности перегрева и потери контроля над скином, но Коннор равнодушно смахивал их. Приоритетная задача — увидеть Гэвина. — Я хочу увидеть тебя сейчас, — Коннор медленно толкнулся сам вовнутрь Гэвина, до синяков сжимая бедра партнера. — Нет, нельзя. Ах, черт… Я не хочу, чтобы ты опять начал анализировать все. Я хочу, чтобы ты чувствовал. Коннор потянул Гэвина за руки, перевернул, подмял под себя. Подхватив Гэвина под колени, резко дернул на себя, вызывая у человека хриплый громкий стон. Толкнуться, перехватить удобнее, вызвать эту жаркую волну, услышать вновь этот хриплый стон. Коннор боялся сорваться в образовавшуюся голубую пропасть и потерять контроль. И одновременно так желал этого. — Жестянка, черт тебя возьми, прекрати себя сдерживать! — Коннор ощутил с силой впивающиеся в предплечья пальцы, чувствовал, как под ними исчезает скин, как обнажается пластик. Он должен увидеть это. Он должен знать, что Гэвину тоже хорошо. Иначе это все бессмысленно. Не прекращая двигаться внутри Гэвина, Коннор открыл глаза, возобновляя работу визоров. Регистрирующие уведомления были моментально сброшены. Комнату заполняло мягко голубое свечение, которое исходило от Коннора. Весь корпус заполнял светящийся голубым узор — стык пластин, по которым бежал тириум, прогоняя через себя работу сенсоров. Под ним лежал Гэвин, с перекошенным от удовольствия (и обиды?) лицом. Коннор, не прекращая двигаться, сконцентрировал все внимание на своем человеке, отпечатывая навсегда в своем сознании этот образ. Гэвин, обнимающий одной ногой Коннора за поясницу. Гэвин, чья нога закинута на его плечо. Гэвин, полностью раскрытый и принимающий его член глубоко вовнутрь себя. Гэвин, чей член стоял, бился об живот от каждого толчка. Гэвин, с красными пятнами на шее и щекам. Гэвин. Гэвин. Гэвин. Голубое свечение стало еще ярче, Коннор чувствовал себя на краю пропасти, в которую вот-вот провалится. Он сильно вбивался в податливое человеческое тело под ним, уткнувшись в шею и жадно вдыхая запах пота и возбуждения. Гэвин задыхался от чувства, прокатывающихся по простате толчков, от чувства трения, зажатого между телами собственного члена. От чувства Коннора, который как заведенный шептал его имя, уткнувшись в шею. Коннор подошел так близко к краю, что не успел зарегистрировать момент, когда сорвался в эту пропасть. Последнее, что он помнил перед тем как его сознание перезагрузилось, это громкий стон Гэвина и сжимающиеся вокруг члена мышцы. Когда он очнулся, первое зарегистрированное чувство было то, как Гэвин перебирает пряди его волос. — Коннор. Ты как? — Я не знаю. Как-будто перегрузился. Хорошо, — Коннор продолжал лежать на Гэвине, уткнувшись в его шею. Сознание было чистым, пустым, как заснеженное поле. Пульс Гэвина уже замедлился до нормального состояния, между их животами было что-то мокрое и немного липкое. Сперма? Коннор очень хотел, чтобы Гэвин кончил. - А ты как? - Я в ахуе. Ты светился как новогодняя елка. Это было очень странно, — Коннор почувствовал липкий страх, который проскользнул юркой змеей. До этого он старался быть максимально человечным любовником для Гэвина, — Но эту ночь я ставлю в ряд лучшей. Наша первая ночь всегда будет лидером в марафоне моей сексуальной жизни. Коннор привстал на руках и заглянул в лицо Гэвина. Его человек улыбался и казался дико довольным самим собой. Обоняние запоздало зарегистрировало запах спермы, сканирование тела подтверждало, что Гэвин только получил свой разряд удовольствия. — Наша первая ночь записана на всех моих хранителях. Эта тоже. Мне было очень хорошо. Когда мы повторим? Гэвин довольно улыбался и прижимал своего андроида к себе. Он точно разбудил этой ночью ненасытного монстра.