Просто - будь

Маркус был спасен. Таймлайн - между 4 и 5 сезоном Ночи на «Вавилоне» холодные — так, по крайней мере, всегда казалось Сьюзан. В целях экономии температура в ночном цикле понижается даже в каютах комсостава, и Сьюзан привыкла спать, закутавшись в одеяло из синтетического пуха. Но в эту ночь одеяло сброшено на пол, и вряд ли ей бы удалось сразу вспомнить местонахождение предметов одежды. Своей и Маркуса. Даже не видя его лица, она знает, что он улыбается. Сьюзан кладет руку ему на грудь, ощущая биение его сердца. Она прерывисто вздыхает, думая, какое же хрупкое человеческое тело в сравнении с телами тех же минбарцев, и что уж говорить о Старших расах. И вдруг чувствует себя особенно уязвимой, и ей странно и тревожно. Маркус накрывает ее руку своей и спрашивает: — О чем ты думаешь? Она приподнимается на локте и смотрит на него. В его взгляде безудержная радость мешается с беспокойством. — Не очень-то тебе понравилось? Сьюзан прижимает палец к его губам: — Неплохо. Подозрительно неплохо для первого раза. Ты точно... — она замолкает и отчего-то смущается. — Точно... что? — поддразнивает он, при этом пытаясь поцеловать ее пальцы. — Верно ли я поняла, что у тебя нет опыта? То есть... Не было? — Верно, но я быстро усваиваю информацию. Развитию этого качества прекрасно способствуют тренировки рейнджеров, — серьезным, даже занудным голосом произносит он, но его глаза смеются. — Ну, для того, чтобы неплохо превратилось в хорошо, тебе еще надо много чего... усвоить, — в тон ему говорит Сьюзан. — Я готов, — воодушевляется Маркус. Она окидывает его взглядом, и ее брови ползут вверх: — Я не имела в виду — прямо сейчас. — А я как раз именно это и имею в виду, — он притягивает ее к себе, но все-таки медлит, выжидающе и пытливо вглядываясь в ее лицо. — Ты же не против? — Ты слишком самоуверен, — хмыкает Сьюзан. Однако, к некоторому ее удивлению, томительная дрожь предвкушения прокатывается по ней и между бедер становится влажно и горячо. В этот раз Маркус нетороплив — ведь ему надо столько всего изучить! Он упивается каждым прикосновением к Сьюзан, чувствуя, как напряжение постепенно уходит из ее тела. Ощущение бархатистости ее кожи под его ладонями, ее запах пьянят его. Он дотрагивается пальцами до темного мыска внизу ее живота, и она разводит колени. — Какая ты красивая... — шепчет он, целуя ее веки, и колкие лучики ее ресниц опускаются. Он прижимается губами к впадинке между ее ключиц, затем его губы смыкаются на соске. Маркус вбирает его ртом, и Сьюзан запрокидывает голову, выгибаясь в его руках. — Маркус... — она словно впервые пробует на вкус его имя. — Маркус! Маркус скользит губами в миллиметре над ее животом, над внутренней поверхностью бедра, опаляя своим дыханием, и она не может сдержать стона, когда его язык касается клитора. — Ты... сошел с ума! — Угу, — соглашается Маркус, не прекращая своего занятия. Сьюзан хочет отстранить его, но он мягко перехватывает ее руку. — Сейчас я более чем уверена... — голос прерывается, но она превозмогает предательскую слабость, — что ты мне соврал... насчет... — Я никогда... не вру... Все в ней плавится от движений его языка. Она кусает губы, однако упрямство не позволяет ей так быстро признать свое поражение перед его ласковым, но неумолимым напором. Маркус поднимает голову и встречается с ней взглядом. А потом снова приникает к ней, и тогда Сьюзан вскрикивает. И наконец-то отпускает себя...

***

— Знаю, ты все еще злишься на меня, — тихо говорит Маркус после. Сьюзан понимает, о чем он, и молча кивает головой. — Но я не мог... — он легонько касается губами ее виска, — допустить, чтобы ты... В груди Сьюзан щемит от непривычной, горькой нежности, и ей хочется рыдать и смеяться одновременно. — Я бы сделал это снова, — твердо заключает он. Она невольно вздрагивает и крепче прижимается к Маркусу, тянется к нему всем своим существом, будто стремясь слиться с ним в единое целое. — Ш-ш-ш, — шепчет она, — не надо. Не думай об этом. Просто — будь.