Хождение герцога в народ

— Карьярра! — Стой, окаянный! Два возгласа раздались одновременно. Черный как смоль жеребец вылетел на свежевспаханную борозду, гневно сверкая лиловыми глазами, и закрутился на месте, утопая копытами в мягкой земле. Пахарь, молодой смуглый мужчина с не слишком добрым, хотя и симпатичным лицом, замахнулся было на коня тяжелой палкой. Но тут же опасливо спрятал ее за спину: появились два всадника. Оба были чрезвычайно благородной наружности и крайне опасного вида. При виде всадников лицо у крестьянина мгновенно сделалось туповатым — ровно настолько, чтобы при взгляде на него у господ не появилось лишних мыслей. — Эй, любезный! Один из всадников, блондин, с высокомерным видом поманил его затянутой в перчатку рукой: — Помоги-ка нам вывести коня из этой грязи. Блондин потянулся к кошелю, висевшему у него на поясе, достал несколько золотых и кинул их крестьянину. Тот ловко поймал пару монет, а третью, упавшую на землю, проворно подобрал. — Благодарствую, господин. Второй всадник, очень красивый, с такими же черными, как у крестьянина, волосами, молча и внимательно смотрел, как тот поспешно прячет золото. Блондин нетерпеливо прикрикнул: — Поторопись, любезный! — Слушаюсь. Крестьянин осторожно подступил к жеребцу, который предупреждающе выгнул шею, и принялся осуществлять немудреные маневры, призванные подогнать коня к всадникам. Маневры увенчались успехом, и когда жеребец выбрался на твердую поверхность, светловолосый тут же подхватил его под уздцы. — Благодарю, любезный. Росио, домой наконец? — Поезжай, Ли. А я задержусь ненадолго. — Здесь? — Увидимся позже, Ли, — с нажимом произнес означенный Росио, и его спутник, пожав плечами, развернул своего коня и убрался, ведя в поводу второго. Росио натянул поводья, и его конь на пару шагов приблизился к крестьянину. — Как тебя зовут? — Хуан, господин, — на лице Хуана нарочитое простодушие достигло апогея. Господин спешился, красиво и ловко спрыгнув на землю. — Подойди, Хуан. Простодушие на лице Хуана на мгновение сменилось страхом, его взгляд быстро метнулся к шпаге Росио. — Иди, иди. Не бойся. Голос Росио был ласков — так обычно разговаривают с упрямящимися лошадьми или капризными комнатными собачонками. Хуан, явно не зная, куда девать руки, подошел. Он был повыше и покрупнее Росио. Тот окинул его оценивающим взглядом, и в ярко-синих глазах отчетливо отразилось одобрение. — Знаешь, кто я? — Нет, господин. Извиняйте, виноват. Росио, казалось, был скорее доволен, чем рассержен невежеством Хуана. — Тем лучше. Ты мне понравился, Хуан, и даже твой убийственный аромат не убил твое незамысловатое очарование. Так что тебе повезло — сейчас ты заработаешь десяток золотых. На подвижном лице Хуана одна за другой отразились все мысли и идеи, посетившие его в ту секунду. Желание разжиться не десятком, а всеми золотыми этого странного господина, нежелание оказаться за это повешенным, раздумья относительно того, чего же от него хотят, и предположения на этот счет. — Я вижу, ты пришел к некоторому пониманию дальнейшего сценария, — Росио, похоже, веселили внутренние метания Хуана. — Рад служить, — испуганно ляпнул Хуан. — Вот и славно. Раздевайся. — Господин?.. — Ты слышал. Чего ждешь? Своего камердинера? Или хочешь, я помогу? С этими словами Росио поддел кончиком шпаги веревочный пояс Хуана. Это подействовало лучше увещеваний. Хуан споро стянул свои нехитрые тряпки и встал ровно, как солдат на смотре. Росио отступил на шаг и одобрительно кивнул. — Хорош. Жаль, быстро разделся, я бы полюбовался подольше. Подстели свою рубаху и становись на четвереньки. Хуан затоптался на месте, не спеша выполнять приказ. — Я должен тебя уговаривать? Тон синеглазого Росио, похоже, оказался убедительным: Хуан, украдкой вздохнув, опустился на колени, а потом и на четвереньки. — Да... — тихо, скорее отвечая своим мыслям, нежели обращаясь к собеседнику, произнес Росио и положил правую ладонь на свой пах, поглаживая себя через ткань. С места, где расположился Хуан, раздался тяжкий вздох. Росио рассмеялся: — Что вздыхаешь? Ты даже не догадываешься, какая честь тебе выпала. — Уже догадался, соберано. — О! Так ты солгал, что не узнал меня? — Нет, соберано. Я это... только сейчас догадался. Глаза ваши разглядел, с вашего позволения. — Вот как! Что ж, твоя внимательность заслуживает награды. Когда я с тобой закончу, получишь сто золотых. После этих слов лицо Хуана осветилось такой счастливой улыбкой, что Росио расхохотался: — Кэналлийцы... как же я скучал по вам в Олларии! И он принялся развязывать ленты на штанах, насвистывая залихватскую мелодию.