Беглецы

      Скучно. Очень скучно.       Уилл встал с пола, подошел к окну и стал смотреть наружу, но и там тоже с прошлого раза не появилось ничего занятного: одни деревья да кусты вокруг. Они полностью заслоняли собой улицу, где ходят люди, так что ничего и никого не было видно. Почему ему не разрешают гулять? Его ведь тоже никто бы не увидел: с противоположной стороны маленький домик-флигель, в который их пустили пожить, закрывал от посторонних глаз огромный хозяйский коттедж. Уилл даже не видел его целиком: они приехали глубокой ночью — в темноте не разглядишь, — а в светлое время, когда открывали дверь, можно заметить лишь его небольшую часть. Вероятно, в таком большом доме жило много народу, наверное, и дети были, и что-то они там делали интересное, только никак не узнаешь. Выйти и посмотреть нельзя: дверь, когда мальчика оставляли одного, запирали.       Во флигеле было еще одно окно в другой комнате, выходившее на третью сторону, но его под потолок завалили каким-то хламом. Уилл как-то хотел освободить себе хотя бы крошечное пространство, чтобы можно было выглянуть во двор (вдруг там что-нибудь происходит), но хлипкая мусорная конструкция опасно закачалась, и сверху совсем рядом шмякнулся тяжелый тюк с непонятно чем. Ну его, это окно. Еще завалит так, что самостоятельно не выберешься, или пришибет чем-то. Ведь неизвестно, когда кто-нибудь придет домой и поможет.       С утра было пасмурно, а теперь выглянуло солнышко, и по запущенному саду порхали бабочки. Сейчас бы за ними побегать и половить! Даже одному это гораздо веселее, чем вот так вот сидеть в этом сарае не зная, чем заняться. Конечно, была книжка со сказками, но Уиллу больше нравилось, когда ему читала мама, а все картинки он уже успел просмотреть чуть ли не до дыр. А еще, по-хорошему, нужно делать задания, которые дала ему мама аж позавчера. Но она же наверняка опять не станет проверять. Вчера он соврал, будто выполнил их, а она даже не открыла его тетрадку и ничего не сказала, словно так и надо. И ведь не могла не почувствовать, что он говорит неправду: мама — телепат П12. Раньше и из-за меньшего обмана она всегда долго его стыдила и читала нотации, а в последнее время ей постоянно некогда да и, похоже, все равно. Занимается спасением чужих людей, а про него совсем забыла. О папе и говорить нечего: Уилл не видел его уже который день и, образно выражаясь, махнул на него рукой. Тот уходил неизвестно куда, пока мальчик еще спал, и приходил, — если вообще появлялся дома — когда сын видел уже десятый сон.       Уилл вернулся к своим машинкам. Ну как своим? Нашлись здесь же среди прочего барахла, и сейчас он пытался сделать из нескольких сломанных хотя бы парочку со всеми колесами. Проблема была в том, что колеса были разного размера. От сосредоточенного подбора примерно одинаковых его отвлек шум открываемой двери.       Он вздрогнул и чуть не рванул прятаться, как учили, но это пришел Усатый. Уиллу казалось странным это прозвище, учитывая, что телепат никаких усов не носил. И маму почему-то называли Блонди, хотя ее волосы были каштанового цвета. Но так уж было принято.       — Мать не возвращалась?       — Нет, — ответил Уилл.       — Черт!       — Что-то случилось?       — Да нет. Нормально все…       Уилл ему не поверил и начал беспокоиться, но расспрашивать не решился. Все равно же не ответит.       — А мы есть будем? — помолчав, спросил Уилл.       — А ты сам чего не поел? Консервы же есть — вчера принесли. Забыл?       — Я их открыть не могу. Сил не хватает.       — Ох, ребенок, — вздохнул Усатый, но открыл первую попавшуюся банку. — На, держи. А я еще кой-куда схожу.       Усатый сунул ему в руки баночку с рыбой и снова ушел.       Ну, здорово! А хлеб-то где? Уилл помнил, что еще вчера вечером оставался кусочек, но теперь его не нашлось. Видимо, кто-то забрал его с собой утром, а свежий не принесли. Да и не возвращался еще никто, кроме Усатого. А, может, и вообще забудут. Всем не до того… Брр, слишком соленое без хлеба. Но есть очень хотелось, поэтому Уилл принялся за консервы просто так.       По телевизору, который изредка удавалось посмотреть, иногда попадались фильмы или реклама со сценами семейных ужинов или завтраков, и Уилл втайне мечтал, чтобы и у них когда-нибудь стало так же. Все вместе, улыбаются, смеются, радуются чему-то, разговаривают. Никто ничего не боится и не шугается любого шороха. И много всякой разной еды, которая выглядела гораздо аппетитней, чем консервы (надоели уже до ужаса на самом деле). Но, вероятно, у него такого не будет никогда. Родители говорят, что спасают телепатов именно для того, чтобы все жили хорошо. Но сами-то когда уже начнут?!       Как-то они жили в таком месте, где не было пси-копов, и все у них было примерно, как в тех фильмах. Но это продлилось недолго. Отец решил, что не может сидеть сложа руки, пока остальные телепаты страдают в Пси-Корпусе, и они прилетели на Землю. Да, конечно, Уилл был согласен, что в Корпусе издеваются над людьми, ничего им не разрешают, и пси-копы злые, и все остальное тоже, но почему бы тем телепатам самим не заняться собственным спасением? А родители пусть бы наконец обратили внимание на него. А то рассказывают, что в Корпусе не дают детям жить с мамой и папой, но и сейчас ведь их нет рядом. Сидишь один как дурак и беспокоишься, что с ними, не поймали ли их пси-копы?

***

      Вечером мама все-таки вернулась, и у Уилла несколько отлегло. С ней также пришло несколько незнакомых телепатов, но детей среди них, к сожалению Уилла, не оказалось. Они все о чем-то говорили между собой (видимо, очень важном), и мальчик опять почувствовал себя лишним. Еще и места всем не хватало, и ему пришлось залезть на подоконник, чтобы не затоптали. Когда он уже вырастет настолько, чтобы его стали замечать?       — Уилл, пойдем-ка, — наконец позвала его мама. — Тебе спать пора.       Она отвела его в другую комнату (ну, ту, что с хламом), где на полу ему сделали спальное место из старых курток (судя по всему, найденных здесь же). Уилл улегся, мама укрыла его другой одеждой и захотела усыпить.       — Подожди, — успел поймать мамину руку Уилл. — Пока ты здесь. Ты помнишь, что у меня скоро день рождения?       — Ну, конечно, — улыбнулась она. — Мы с папой уже думаем, что тебе подарить. Как насчет какой-нибудь игрушки? Хочешь электронную?       — Где он возьмет игрушку? — подозрительно спросил Уилл.       — Он больше не будет воровать, он мне пообещал. И отнимать у кого-то тоже. Он немного подработал, и мы купим тебе новую. В магазине. Здорово же? Так какую ты хочешь?       — Ну, да. Здорово, — согласился Уилл. — Мам, я бы не игрушку хотел.       — А что же?       Уилл сначала замялся, но потом собрался с духом и попросил:       — Мама, давайте вернемся в ту колонию. Помнишь, где лучше всего было? Где мы в домике жили, а папа работал в шахте?       — Кажется, меня там другие заждались, — оглянулась она.       — Мама!       — Уилл, не все так просто… — Она вздохнула. — Знаешь, я и сама уже об этом думала. Чтобы уехать подальше. На Земле стало еще опаснее, чем тогда, когда мы отсюда улетели.       — Я о вас каждый день беспокоюсь…       — Я тоже беспокоюсь, но ты же знаешь нашего папу?       — Но подарок же…       — Уилли, давай так сделаем? Мы сейчас отправим этих людей в безопасное место (мы не можем их прямо сейчас бросить), и я с папой поговорю. Я на самом деле уже давно сама собиралась. Подожди чуть-чуть, хорошо? И мы что-нибудь решим. Я тебе обещаю.       — Хорошо, — кивнул Уилл. И прямо как камень с души свалился.       — Вот и умница. — Мама поцеловала его в лоб. — Ну, а игрушку-то все же какую хочешь?       — Пистолет. Как у пси-копа в сериале.       — Гм… Лишь бы папа не узнал, что как у пси-копа, — улыбнулась мама, и он тоже заулыбался. Папа даже экранных пси-копов ненавидел, хотя они просто актеры. — Ладно, спи.       Мама провела рукой ему по волосам, и он уснул.

***

      Уилл почему-то проснулся среди ночи. В соседней комнате еще горел свет и слышались голоса, но так и раньше иногда бывало. Он лежал, пытаясь понять, что не так в этот раз. Потом дошло: от людей шел сильный страх, да и звуки разговора громче обычного.       Вдруг наступила тишина, и теперь доносился только один голос. Кажется, незнакомый. Ему ответил, вроде бы, папа. Напряженность возрастала. Уилл прислушивался изо всех сил. Опять первый голос. А вот это точно мама…       Звук выстрела — вскрик и боль.        МАМА!       Уилл кинулся туда. На полу лежала мама. Он хотел подбежать к ней, но кто-то сзади успел его схватить.       Человек в черном, присевший возле мамы, обернулся, и Уилл обмер. Пси-коп! Самый настоящий! Со значком!       — Таак, а это еще у нас кто? Смену растишь, Эванс? — тем временем насмешливо спросил пси-коп.       — Только тронь его! — угрожающе произнес папа. Рядом с ним тоже стоял пси-коп. И, оказывается, в комнате их было еще несколько. Уилл скосил глаза и увидел, что его держит тоже коп.       — А то что ты сделаешь? — тем же насмешливым тоном сказал первый коп. Он встал и подошел к Уиллу. — На самом деле, — уже серьезно продолжил он, — я не хочу причинять вреда. Ни ему, ни кому-то из вас. Все телепаты — это одна семья, хотя вы в это и не верите…       — Помоги ей! Пусть ей кровь остановят! — перебил его папа. А рядом с мамой действительно уже натекла небольшая лужица.       — Ей помогут. Естественно. Но не раньше, чем я узнаю то, что мне нужно, — отозвался пси-коп. — Как тебя зовут, мальчик?       Уилл был настолько напуган, что при всем желании не смог бы ответить.       — Впрочем, неважно, — увидев реакцию, точнее ее полное отсутствие, заметил тот. — Ты знаешь мистера Фишера?       А это еще кто? Уилл осознал, что они вообще никого и никогда не называли по фамилиям.       — Тоже молчим? Тогда так…       Уилл почувствовал у себя в голове чужое присутствие. Оно было холодным и очень неприятным. Совсем не таким, как родителей. А потом стало больно. И еще больнее…       — Бестер, не смей его трогать! — заступился папа. Остальные молчали как убитые.       Бестер даже не ответил. А глаза у него какие… Уилл от страха даже зажмурился. В мыслях мелькали какие-то обрывки, разговоры, неожиданно вспомнились люди, которых он видел очень давно и успел забыть. Он пытался хоть как-то сопротивляться, укреплять блоки, но что он, недавно проявившийся мальчишка, мог противопоставить матерому пси-копу? Вот в сознании всплыл Усатый. Это он Фишер?       — Он был здесь, — ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил Бестер, и Уилл почувствовал, что из его разума ушли. Внезапно стало тепло внизу. И мокро. Он открыл глаза. Пси-коп снова присел около мамы. — Интересно, где он сейчас.       Мама слабо застонала, и Уилл понял, что ее тоже сканируют. Папа в очередной раз потребовал отстать, но его проигнорировали.       Наконец у Уилла прорезался голос.       — Мама! — Он было дернулся к ней, но его опять удержали.       — Он должен сюда вернуться, — спустя несколько очень-очень долгих минут задумчиво произнес Бестер. Затем он замолчал, но, видимо, он отдавал распоряжения телепатически, потому что пси-копы их всех вместе с папой начали выводить на улицу. Мама осталась на полу.       Уилл наблюдал, как взрослых сажали в черный фургон. А с ним теперь что будет?       Напоследок папа успел передать, что очень сильно его любит, обязательно найдет, и чтобы он ничего не боялся.       «Хорошо», — с трудом ответил Уилл. Хотя на самом деле и отвечать-то не хотелось.       Было тошно. И от сканирования, и от того, что по сути от него пси-копы узнали про Усатого, и из-за мамы, что ничего не мог для нее сделать. Ведь ему даже не разрешили подойти к ней! А главное, папа. Пока их с мамой мучили, он тоже ничем им не помог! Что-то же он мог? Хотя бы не стоять столбом?       На улице оказалось довольно прохладно, и Уилл уже начал замерзать в одной рубашке и тем более в мокрых штанах, когда его тоже посадили в автомобиль и куда-то повезли. Оставалось надеяться, что промчавшаяся мимо них по дороге скорая была для мамы.

***

      В новом доме Уиллу понравилось. Почему папа говорил, что в Корпусе плохо? Здесь чисто и красиво, вкусно кормят, есть игрушки и другие дети, с которыми можно играть. А в честь приезда ему подарили тот самый пистолет пси-копа (хотя его уже не особо хотелось). И его здесь даже пожалели, что так получилось с родителями.       Вот только что с ними?       Папу отправят в лагерь. Это очевидно, никто этого не скрывал, да и сам Уилл это знал. Но папа хотя бы жив. Интересно, сдержит ли он обещание и вернется ли к нему когда-нибудь? Или опять все будет не так, как он сказал?       А мама? Как она? Помогли ли ей тогда?       Лишь через неделю и то после его настойчивых вопросов ему сообщили, что мама умерла. Единственный человек, на которого он всегда мог рассчитывать.       Значит, отныне он будет совсем один.