Дохлые соловьи

Последнее, что ожидал услышать Трандуил от гномьего посланника — вопрос, почему "этот ваш рыжий олух" постоянно торчит на ярмарках в Дейле и пристаёт к гномам, пожаловавшим туда, с разговорами о мёртвых птицах. Едва не поперхнувшись вином, Владыка задумался, стараясь не показать собеседнику, насколько раздосадован. Похоже, Таурион так и не понял, каким сокровищем для гномов была Кили и чем бы могла обернуться его пылкая любовь для обоих народов. А ведь казалось, урок усвоен. Лишившись звания, Таурион сидел тихо и старался не попадаться на глаза ни Трандуилу, ни тем более ещё злой на него Леголас. Он ходил в патрули, отстреливал пауков и, насколько Трандуил знал, благоразумно помалкивал о своей любви к гномьей королевне. К тому же от Тауриона не стали скрывать, что Кили уехала из Эребора, чтобы выйти замуж за достойного гнома (Трандуил не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать, как вытянется лицо бывшего горе-стражника от этого известия, и сообщил ему об этом лично). Тауриона не отправляли по делам в Эребор, чтобы не сердить гномов; каким бы тот не был остолопом, но Владыке не хотелось, чтобы неплохому в общем парню пришёл бы конец, да тот и сам не стремился туда, понимая, чем может закончится для него визит в гномье государство. Но что на самом деле у Тауриона на уме, пожалуй, не смог бы сказать никто... Неужели тот всё-таки написал Кили балладу о несчастной любви, в которой, разумеется, сравнивал ту с увядшей от горя розой, а себя — с умершей, но поющей птицей, и теперь пытается узнать у гномов, прочла ли это она? — Да, Таурион частенько смотрит, что предлагает ваш народ на продажу, — холодно ответил Трандуил, показывая виночерпию, что в кубки пора добавить вина. — Но, каюсь, не понимаю, что он имеет в виду. Мы не торгуем битой птицей, ваш народ не держит, к примеру, кур... Возможно, это иносказательная просьба изобразить в ваших изделиях птицу, раненную в сердце? Слышал, у эдайн есть легенда о птицах и терновых шипах. Гном покачал головой, наблюдая то за лицом собеседника, то за эльфом, доливающим вино в его кубок. — Слышал, сказывали такое при мне, — произнёс он наконец. — Да только не об той птице рыжий ваш расспрашивал. Сам, врать не буду, его не встречал, что говорил — не слышал. А кто слышал, те соловьёв поминали, дохлых, значится, почивших, о которых этот болтал. — И, взяв кубок из рук виночерпия, отпил оттуда, не спеша возвращаться к разговору. Трандуил посмотрел в сторону, стараясь собраться с мыслями. "Дохлыми" соловьи из баллады, конечно, не могли быть, они были мёртвыми. Мёртвые соловьи, увядшие цветы — прекрасное иносказание для любовной тоски. Только Кили вряд ли могла бы понять, что значит увядший цветок, гномам ближе камни, чем цветы. А мёртвая птица... Если Трандуил прав, и Таурион всё-таки набрался наглости передать своё творение Кили, Лихолесью могут грозить весьма крупные неприятности. — Неужели он думает, что вы охотитесь на соловьёв, чтобы съесть их? — с лёгкой насмешкой спросил у гнома Трандуил, не забыв изогнуть бровь, показывая, что не верит, будто его подданный настолько глуп. — Право слово, не ожидал. Гном густо рассмеялся, утирая бороду, и ещё раз покачал головой. — Да что там мяса в этих ваших соловьях, зуб-от не почувствует соловья энтого. Он о другом, как сказывают, расспрашивал, — и, не договорив, припал к своему кубку. Трандуил прикрыл глаза, делая вид, что наслаждается послевкусием вина. Кажется, Тауриону в очередной раз не хватило ума, чтобы не ссориться с соседями. Неужели придётся отдавать его гномам? — Но вдруг он решил, что вы способны на это? — Трандуил усмехнулся, не зная, что сказать ещё. — Он другое решил, — улыбнулся гном во весь рот. — Этот рыжий ваш, слышите, решил, что мы, чтобы рудничный газ обнаружить, значится, клетки с птицами с собой в шахты берём. Пока птица, значится, щебечет-стрекочет, можно работать без опаски, а как только замолкает — то, значится, почила, а нам выработку покидать нужно, газ пошёл, значится, ежели птичка сгибла. Не был, значится, в рудниках наших. Был бы, знал: не услышать щебет за работой! Это глупости — птиц губить. Одно дело, скажем, индюка зарезать, другое — вот такая дурь. Трандуил, одним глотком осушив свой кубок, улыбнулся, словно в самом деле услышал от собеседника забавнейшую шутку. — Действительно, — сказал он, вновь делая виночерпию знак наполнить кубки. — Наверняка у гномов есть дела важнее, чем отлавливать и тем более разводить птиц. Так на чём мы остановились?