***
Молча вздыхал и наблюдал Шастун еще недолго — в одно воскресное февральское утро к нему домой прискакала слишком радостная Кузнецова с прекрасной новостью — она обнаружила инстаграм Попова. Казалось бы, чего так радоваться? Он мужчина молодой, современный, красивый — почему бы не завести страничку в популярной соцсети? «Да ты посмотри на его фотки, он точно гей!» — скидывая на ходу куртку и ботинки оповестила Кузнецова. Тогда они не меньше часа провели за рассматриванием довольно странных фоток и чтением замысловатых хэштегов. Окей, такое количество фотосессий вроде не бывает у натуралов, да еще и в таких локациях, ах Арсений Сергеевич, зачем постоянно высовывать язык? Но самое странное — между фоткой Арсения Сергеевича с собачкой и подпрыгивающего Арсения Сергеевича — обнаружилась фотография самого Шастуна, а точнее его спины и рук на парте. Попов фотографировал сзади из-за правого плеча ученика, так что было хорошо видно практически пустую тетрадь в клеточку — какой стыд. Подписана фотка была просто и лаконично: «Властелин колец». Окей, значит к нерешенным примерам претензий нет — это хорошо. Просмотрев весь профиль учителя и не обнаружив больше ни одной фотки учеников, Ира сделала логический вывод, что Арсений Сергеевич точно гей и по уши влюблен в Антона. Конечно же, Антон в эту байду не поверил, но Кузнецова привела контраргумент, что Павел Алексеевич однажды обмолвился, что самая любимая тема Попова в математике — многочлены, потому что это члены, и их много. Как и, главное, зачем учитель русского языка и литературы решил поделиться этим с Ириной, Шастун решил не уточнять. Таким образом, в один прекрасный еще зимний понедельник, Арсений Сергеевич был атакован не только уже привычной армией строящих глазки девочек, но и уверенно идущим к своей цели Шастуном. Антон прекрасно знал все эти женские приемчики (на него они, по крайней мере, раньше действовали), поэтому сразу начал строить глазки, задумчиво отводить взгляд и периодически прикусывать губу. Когда учитель попросил его остаться, Антон был доволен как котик, объевшийся сметанки, однако Попов тогда просто спросил: «Антон, тебе плохо? Ты приболел? Дергаешься весь, ты бы домой шел, отдыхать нужно хоть иногда». Пиздец, Шастун ошибался, что знал все эти женские приемчики. И вот тогда Шастун развернул целую охоту на ничего не понимающего математика. Антон нашел в интернете кучу статей о том, как правильно соблазнить мужчину, как намекнуть ему, что он тебе нравится, даже в советы для геев залезал, но ничего путного (кроме как, конечно, советов по личной гигиене) он там не обнаружил. Мда, знать какая смазка и презервативы лучше всего подходят для анального секса, конечно, хорошо, однако до этого еще надо дойти, а в случае Шастуна — доползти. Кстати, насчет секса Антон почему-то переживал меньше всего, хотя Ира и стращала его тем, что его благоверного посадят. Ну зачем переживать, если трахать будут не Шастуна, верно? Ну какой из Арсения Сергеевича актив, у него такая пластика, такой прекрасный прогиб, что у Антона аж перехватило дыхание, когда в профиле Попова появилось видео, где он танцует. Кстати, Шастун тогда тут же подписался и пролайкал почти все. А что, на девчонок действовало. Антон решил действовать напролом. Фразочки типа «Арсений Сергеевич, вы что-то оборонили! А, это ваша улыбка» закончились быстро. Так же стремительно заканчивалось терпение Арсения Сергеевича, который через неделю на вопрос «А ваши родители случайно не пираты?» просто хлопнул по столу и попросил прекратить. Окей, прекратить так прекратить, Шастун не гордый, Шастун нашел еще несколько сайтов, где подробно описывается, как необходимо перекинуть ногу на ногу, как посмотреть и вздохнуть, чтобы именно этот самец стал твоим. Попов рвал, метал и орал, что устал от этого весеннего цирка: «Шастун, если еще раз ты выкинешь что-то подобное, я вызову родителей в школу, и мы будем разговаривать уже совсем по-другому». М-да, напугал ежа голой жопой. Хотя, конечно, с родителями на эту тему разговаривать совершенно не хотелось, и, поэтому, Шастун действительно остудил свой пыл как раз до конца учебного года. Арсений Сергеевич смог спокойно вздохнуть и не шарахаться от Антона каждый раз, когда тот с ним заговаривал, а сам Антон опять начал грустно вздыхать и подолгу залипать на учителе. Как он сам вполне справедливо решил — это все, что ему осталось. В сентябре не особенно что изменилось, кроме повзрослевшего Антона, который твердо решил, что никакие душевные терзания не помешают ему учить алгебру и геометрию, пресловутое ЕГЭ все-таки не за горами. В принципе все шло по плану, где-то до первого урока Арсения Сергеевича. Он, оказывается, отрастил челку. Зашел весь такой улыбающийся и загорелый в класс, поправил своими невероятными руками свои невероятные волосы и сказал: «Шастун, ты прекрасно выглядишь. Поужинаем сегодня вечером?». Конечно, он выразился не совсем так, он просто сказал: «Здравствуйте, класс», но Антонова фантазия дорисовала уже все сама. Шастун прекрасно помнил их весенний разговор, поэтому никаких диких поползновений на личную жизнь Попова не совершал, однако отчетливо понял, что за лето забыть пластичного голубоглазого дьявола так и не удалось.***
И вот теперь, прожив в таком режиме до конца декабря, он полулежит, закрыв лицо руками на хохочущей Кузнецовой. — Какой же ты идиотина, кошмар! — она легонько отталкивает от себя Антона, так что ему приходится опять сесть, — а ты никогда не думал, что нужно искать не на женских сайтах, а на мужских? — В каком смысле на мужских? — Антон недоверчиво приподнимает бровь, — ты имеешь в виду гейские? Я там тоже был, — Шастун легонько махнул рукой, отворачиваясь. Нет, ну правда, попробовал столько всего, сам бы уже повелся, а этот непрошибаемый какой-то попался. — Да нет же! Ты пытаешься его соблазнить как женщина, а ты попробуй как мужчина, — Кузнецова победно улыбается, заметив в глазах Антона явную заинтересованность. — А ты шаришь, мать! — воодушевляется Шастун, но тут же сникает, — хотя он же все равно это заметит, ему опять не понравится, опять скажет, что я косорукий дэбил, — Антон недовольно хмыкает, вспоминая, как он попытался помочь Арсению Сергеевичу перенести проектор из класса в класс и чуть не уронил это чудо техники на лестнице. — Ну дело твое, а мне бежать надо, — Ира легко вскакивает на ноги, — не провожай, — и чмокает Антона куда-то в русую макушку. — Расскажешь потом, что ты все-таки решил! — это Шастун слышит уже из прихожей и тихо угукает, будто у подруги был вампирский слух, и она бы могла его услышать. — Дверь захлопни! — слух, может, и вампирский, но про дверь, на всякий случай, надо крикнуть погромче, а то эта стрекоза может и так улететь, проходили уже. Кстати у Антона периодически возникали мысли, что Ира может пить чью-то кровь, ведь невозможно постоянно быть настолько активной, лезть во все мероприятия, ходить на всякие разные курсы, нормально учиться и еще хорошо выглядеть. Антон просто за сигами вышел — уже устал, уже больше ничего не охота делать, даже не просите.***
Кстати, именно Ирина спустя неделю напомнила ему, что вообще-то близится школьная дискотека для старших классов, поэтому «прекращай пиздострадасить, потом решишь, что тебе, непутевому, делать». Ну окей, опять Журавлев будет звездой вечера, опять девчонки будут тащить танцевать, ничего нового. — Никакого алкоголя, Шастун, там Арс будет за всем смотреть, ты же не хочешь с ним еще больше отношения испортить? — Кузнецова как раз забежала посмотреть, во что оденется ее непутевый лучший друг. На ней были простые синие джинсы, свободная клетчатая рубашка и какой-то незаметный макияж. Даже в этом она умудрялась выглядеть симпатично. Ведьма, точно. — В смысле Попов там будет? Тогда мне точно нужен алкоголь, — Шастун с уверенным видом начинает распихивать деньги по карманам своих черных джинс, — а с каких пор для тебя Арсений Сергеевич стал Арсом? — Антон внезапно останавливается, удивленно поднимая брови. — Ой, да Павел Алексеевич его так часто зовет, вот я и привыкла, — широко улыбаясь ответила Кузнецова, — кстати, ему нравится, когда его так называют, — Ира заговорщицки подмигивает. Ну да, как же Антон мог забыть, что это Ира — она всегда про всех все знает. Откуда и как она это узнала Шастун, опять же, предпочитает не думать. Когда Антон уже был одет, Ире внезапно не понравилась его клетчатая рубашка (потому что «как близнецы будем, Шастун, ты дурак?»), и она заставила поменять ее на черную, так как «на белой футболке эта будет смотреться лучше». Потом ей не понравилось, как лежат волосы Антона, потому что «на это гнездо только птица-недавалка сядет, иди причешись». Окей, только после того, как Шаст причесался, немного отросшая челка начала падать на глаза, что было очень странно, потому что раньше она совершенно не мешала, а теперь, здрасте приехали, решила щекотать лоб. Придирчиво оглядев всего Антона, Ирина, наконец, дала свое добро, и друзья смогли выйти на морозный воздух. В ларьке по дороге Шастун всего лишь обновил свои запасы сигарет, здраво рассудив, что Ира права, и отношения с объектом своей нежной влюбленности лишний раз портить не стоит. Это был его любимый ларек, здесь никогда не спрашивали возраст, тем более у почти двухметрового забывшего сегодня побриться Шастуна. Да и через несколько месяцев совершеннолетие, какая разница, когда начинать травиться. Уже около крыльца школы Ира убежала от Антона, которого резко посетило желание покурить, аргументировав это тем, что ее там внутри уже ждут друзья. Ну и не надо, и не очень-то хотелось. Шастун даже не успел подумать о каких таких друзьях, кроме него, может идти речь, когда увидел, как к крыльцу школы, забавно поскальзываясь, направлялся закутанный Арсений Сергеевич. «Ну что за чудо, в шапочке ходит» — успел умилиться Антон, прежде чем математик успел его заметить. — Ты чего без шапки, Шастун? — Арсений Сергеевич целенаправленно идет прямо к нему, Антон даже теряется и не успевает подумать, что вообще-то он тут стоит и курит, — Совсем с ума сошел? Декабрь на улице, — учитель подходит совсем близко и, как Шастун не пытается спрятать сигарету за спину, видит причину импровизированной прогулки своего ученика. — Ты еще и куришь тут? Да ты совсем обалдел! — Арсений Сергеевич даже округляет глаза, чтобы казаться строже, однако Антон лишь улыбается (совсем больной, внатуре). — Так я в капюшоне, Арсений Сергеевич, — коротко ухмыляется Шастун и, видимо, совсем страх потеряв, затягивается прямо при учителе. Попов молча следит за тем, как его ученик медленно выдыхает дым в воздух, а затем резким движением выхватывает из руки Антона сигарету. Теперь была очередь Шастуна обалдело таращиться на человека напротив, который пристально глядя в глаза затягивается, а затем так же медленно выдыхает густой дым. — Пойдем внутрь, — учитель тушит сигарету и кивком головы указывает Антону на дверь. — Пойдем…те, — осекается Шастун, уже миллион раз пожалев, что позволил себе такую выходку. В холле уже жарко, вокруг много дрыгающихся людей под какую-то качевую музыку, но Антону сейчас так похуй, если честно. Он тупо идет за Арсением Сергеевичем, только потом осознавая, что было бы неплохо снять куртку. В раздевалке так же жарко, но здесь хотя бы нет учеников, и Антон может просто спокойно вздохнуть и осознать, что теперь в его голове есть еще одна картинка, которая может стать причиной его мокрых снов. Ладно, с этим уже ничего не поделаешь. Челка эта дурацкая, опять на лоб падает, что за дела? Выйдя из раздевалки, Антон сразу увидел Димку Журавлева, который весело отплясывал в самом центре танцпола, вокруг него уже собралась приличная толпа девушек и парней. Дима, завидев друга, радостно замахал рукой, приглашая присоединиться к танцам. В голове у Шастуна проскользнула мысль, что можно было бы сейчас найти где-нибудь Арсения Сергеевича и попытаться поговорить, но перспектива весело провести время с друзьями была более привлекательна, чем разговоры с сомнительным результатом.***
— Ты не видел Кузнецову? — прошло уже около получаса, а Антон все еще не видел подругу среди танцующих тел. Не то, чтобы он переживает, нет, Ира себя в обиду не даст, да и в школе некому ее обижать, просто непонятно, где она пропадает и почему Шастун не в курсе. — Не-а, не видел, — не прекращая дрыгать конечностями замотал головой Дима, получилось забавно, эдакая мельница из рук-ног-головы, — хотя стой, наверху она была вроде, посмотри там, — и тут же отвернулся, теряя интерес к нетанцующему человеку. Шастун вновь оглядел заполненный людьми холл. Нет, Ира не возникла в поле видимости, значит придется подняться на второй этаж, может ей что-то понадобилось в классе. Внимательно вглядываясь в танцующую толпу, он пошел по направлению к лестницам. Вновь упавшая на лоб прядь заставила Антона вскинуть рукой и провести ей по волосам, убирая непослушную челку назад. Видимо, Шастун так увлекся разглядыванием толпы, что не заметил быстро приближающегося человека, который, впрочем, направлялся ровно на него и останавливаться не собирался. — Шастун, — тихий, но различимый голос Арсения Сергеевича заставил табун Антоновых мурашек пробежаться от самого уха до предплечья, которое сжимал учитель. Он налетел так резко, что Шастун бы обязательно отскочил в сторону от неожиданности, но хватка Попова была железной, и сам он стоит теперь так близко, опаляя горячим дыханием ушную раковину ученика, что, если бы Антон хотел (а Антон не хотел), он бы не смог отойти подальше, — если ты еще раз так поправишь челку, я за себя не отвечаю, — Арсений Сергеевич отпускает Шастуна и быстро удаляется прочь. Что, блять? Антон еще полминуты стоит истуканом на месте, пытаясь переварить то, что сейчас произошло, а после начинает медленно двигаться к лестницам. «То есть, все, что мне было нужно — это поправить челку? Серьезно? Да вы ебанутый, Арсений Сергеевич!» — размышляя, Антон, ведомый острым желанием покурить прямо сейчас, поднялся на второй этаж к мужскому туалету. Зайдя внутрь, он, все еще пребывая в каком-то странном полушоковом состоянии, прямиком направился к окну, но его внимание привлекло какое-то движение у раковины. Развернувшись, Шастун увидел Попова, который стоит спиной к нему, склонившись над раковиной, и умывает лицо. Черная футболка учителя немного задралась, открывая вид на обтянутые узкими джинсами ягодицы и светлую кожу поясницы. Антон инстинктивно протягивает руку вперед, желая коснуться этой кожи, ощутить, какая она на ощупь, но вовремя берет себя в руки. Взять себя в руки до самого конца не получилось и Антон так и стоит, откровенно пялясь на задницу учителя. Внезапно Попов осознает, что он в туалете не один, закрывает кран и резко разворачивается, неловко вытирая руки о бедра. Взгляд Шастуна соскальзывает вниз, на открытые колени учителя, (конечно, он же модник, зимой ходить с дырками на коленях) затем медленно поднимается выше, внимательно изучая каждый сантиметр красивых, подтянутых ног. Дойдя взглядом до уровня паха, Антон резко вскидывает голову, всматриваясь в глаза Попова. Арсений Сергеевич смотрит выжидающе, уверенно, будто спрашивая, что же сейчас Шастун будет делать. И Шастун поправляет челку. Взгляд Попова меняется, темнеет молниеносно, и тот делает размашистый шаг навстречу своему ученику, но Антон оказывается быстрее и резким движением припечатывает тело несопротивляющегося учителя к соседней стене. — Сука, я же с… — договорить Попову не дают. Антон целует отчаянно, даже кусаясь, пытаясь вложить в этот поцелуй то, что чувствовал все это время к этому невозможному человеку. Забирается руками под футболку, гладит эту кожу, к которой так давно хотел прикоснуться, царапает живот и кусает подбородок, спускаясь ниже. Арсений Сергеевич стонет, откидывая голову назад, предоставляя больше площади для поцелуев, извивается и хватается руками за спину парня, придвигая его еще ближе. Теперь их разделяет только одежда, и Шастун тянет футболку Попова наверх, отрываясь от такой желанной шеи, на которой уже расцветает несколько собственнических отметок. — Стоп-стоп, прекрати, — Шастун удивленно вскидывает брови на такое заявление, — мы в школьном туалете, давай пока остановимся, — Попов говорит это на одном дыхании, но смотрит внимательно, не отводя глаз, — пожалуйста, — и Антону приходится согласиться с мужчиной, ведь перспектива быть застуканными в туалете совершенно не улыбалась. — Я, кстати, Кузнецову искал, ну, пока вы меня не отвлекли, — Шастун смущенно улыбается и поправляет смявшуюся одежду. — Да она с Пашей, — Антон опять вскидывает брови, — ну, с Павлом Алексеевичем — пришлось уточнить Попову, — ой, не спрашивай, я сам ничего не знаю — учитель засмеялся и забавно прикрыл рот рукой. Шастун залип, опять. — Слушайте, я не знаю, что на вас нашло, но вы мне нравитесь уже очень давно, и, если сейчас это все для вас ничего не значило, то я хочу предупредить, что не отступлюсь, пока вы не согласитесь быть со мной, — выпалил Шастун, твердо решив, что теперь он этого невозможного мужчину точно не отпустит. Невозможный мужчина опять, кстати, тихо засмеялся своим мелодичным смехом, делая шаг навстречу Антону. — Я подумаю, ладно? — и, поднявшись на носочки, Попов целует Шастуна в щеку. Антон улыбается и тянется еще за поцелуем, но Арсений Сергеевич, этот невероятный Арсений Сергеевич, тихо хихикнув, совсем по-кошачьи отпрыгивает в сторону выхода. Улыбаясь и не отводя взгляд, он аккуратно открывает дверь и выскальзывает из помещения, посылая Антону воздушный поцелуй. — Подумайте, — тихо говорит в пустоту Шастун, — я смогу вас убедить.