Raining on Sunday

У Джона четкий распорядок дня. Он просыпается строго в 4:30, идет на кухню, включает кофеварку, затем сбегает вниз за газетой и по пути обратно кладет ее на кухонный стол. Потом он идет в ванную и до 5:00 успевает принять душ, побриться и одеться. В 5:15 Джон включает плиту и готовит завтрак: яичница-болтунья на два яйца, два кусочка черного хлеба для тостов, половинка грейпфрута и чашка кофе. За едой он просматривает газету. Заканчивается завтрак в 5:55, и в 6:00 он, уже одетый и обутый, полюбовавшись на дремлющего Шерлока, выходит из дому и направляется в хирургию. Джон никогда не отступает от своих привычек. Ну… Почти никогда. Но время от времени, например, как сегодня, он страдает от тщательно спланированных диверсий: будильник отсоединен от сети, газета пропала, а в ванне полно внутренностей. Когда это странное явление произошло в первый раз, он списал это на шерлоковость Шерлока, то есть крайний эгоизм и подчеркнутое игнорирование потребностей других людей. Когда это повторилось четыре дня подряд, Джон понял, что это был пассивно-агрессивный способ заставить его подольше задерживаться в постели. Поэтому когда он просыпается от шума грозы и вспышек молний, видимых даже сквозь закрытые веки, то не особо удивляется, снова обнаружив выключенный будильник. Джон шарит по тумбочке в поисках своих наручных часов, хотя очевидно, что время уже довольно позднее. Рука Шерлока покоится на его талии, а теплое дыхание легко касается шеи. Он выворачивается из объятий и бредет на кухню, делает две чашки кофе – один черный с двумя ложками сахара и один с молоком и одной ложкой – и возвращается в спальню. Джон ставит чашку Шерлока на туалетный столик, садится, прислоняясь к спинке кровати, и ждет, пока соблазнительный запах достигнет чуткого носа любовника. К тому времени, как затуманенные сном голубые глаза приоткрываются, он уже успевает наполовину опорожнить свою чашку. – Доброе утро, – приветствует Джон. – Ты снова это сделал. Шерлок потягивается, как ленивый кот, закидывая руки за голову и прогибаясь в спине: – Должно быть, из-за грозы выбило пробки, – он зевает, переворачивается на бок и тянется за кофе прямо через Джона. – Ну конечно, – улыбается тот, недоверчиво качая головой. Шерлок опустошает чашку в три больших глотка и опускает голову ему на грудь. Джон приобнимает его за плечи, пропуская темные волосы сквозь пальцы и иногда останавливаясь, чтобы распрямить особо непокорный завиток, а потом посмотреть, как он принимает прежнюю форму. – Как ты думаешь, когда-нибудь у нас получится просто сесть и позавтракать по-человечески? – Что ты под этим подразумеваешь, Джон? – Не знаю. Блинчики? Апельсиновый сок? Накрытый стол? – Накрытый стол? Это так… обычно. – Ты пытаешься не обидеть меня, и это слегка тревожит. Что ты имел в виду? – Это скучно, – Шерлок приподнимается, отбирает у него чашку и отставляет в сторону. – И предсказуемо. И… банально. Он перекидывает ногу через бедра Джона, садясь верхом, и начинает выцеловывать дорожку в изгибе его шеи. Джон обнимает его, проводя руками по спине, а Шерлок вздрагивает и стонет от этой нехитрой ласки. – То есть завтрак в постель с последующим утренним сексом менее банален? Шерлок смеется и касается губами его уха: – Нет, – шепчет он, – но уж точно более интересен. И между бедрами Шерлока Джон может оседлать бурю.