Случайности... Не случайны?

*Неделю спустя* Как бы ни хотелось остаться дома, в теплой кроватке, рядом с мило сопящим Бертом... Но пришлось осторожно подниматься, стараясь не разбудить парня, ибо универ требует моего непосредственного присутствия. Поэтому я, быстро одевшись и чмокнув на прощание еще сонного возлюбленного, отправился отсиживать ненавистные на данный момент жизни пары. Несмотря на неудачный первый раз, Берт все же остался со мной, отшутившись, что "тот минет в твоем исполнении компенсировал все". И я, на радостях, тут же предложил ему переехать ко мне, даже не надеясь на положительный ответ. Но, как ни странно, брюнет мгновенно согласился, и уже через пару дней я имел возможность засыпать и просыпаться рядом с возлюбленным. Это оказалось весьма волнительно для меня, из-за чего парень часто хихикал над моими нелепыми попытками поухаживать за ним, но ответственно принимал и подарки, и едва ли не ежесекундные объятия, и многочисленные поцелуи. Мне почему-то было страшно, что однажды я проснусь, а его не окажется рядом, поэтому я постоянно чувствовал необходимость прикасаться к нему. Берт посмеивался, но было заметно, что тот совсем даже не против и сам не до конца верит в реальность происходящего. Отсидев положенные три пары, я летел домой, предвкушая счастливую улыбку своего парня и возможность вдовль его потискать. Но, придя домой, я застал задумчиво-мрачного Альберта, который при моем появлении вышел из кухни и встал в воинственную позу. Не понял... - И как ты это объяснишь? - совершенно спокойно вопросил брюнет, при этом я четко видел нервно подрагивающие пальцы на сложеных на груди руках. Сняв пальто, я разулся, недоумевая, почему Берт так себя ведет, и хотел было подойти и приветственно поцеловать его, но тот отступил. - Эм, Берт, что-то не так? - осторожно поинтересовался, окончательно офигев от ситуации. Берт вздрогнул, метнул на меня яростный взгляд и прошипел: - Что-то не так? Нет, дорогой, все в порядке. Просто надо предупреждать, когда к тебе в гости твоя девушка наведывается, чтобы я хотя бы уходил. А то, знаешь ли, неприятно, когда тебя молча оценивают и, неопределенно хмыкнув, уходят. - Не понял, - совсем растерялся я. - Объясни толком, что произошло? - А я объясню, - злость парня явно набирала обороты. - Готовлю я, значит, кушать, одеваться было лень, поэтому готовил в трусах, лишь передник накинул. В дверь позвонили, и, так как тебя не было, я пошел открывать. А на пороге девушка, да такой уж у нее офигевший взгляд был, что я думал, она челюсть о лестничную площадку разобьет. Затем молча осмотрела меня, хмыкнула непонятно и молча ушла. Вопросы напрочь проигнорировала, лишь рукой на прощание махнула. И вот вопрос: кто она такая, и почему столь ревностная реакция на мое присутствие в твоей квартире?! - под конец парень уже шипел, с ненавистью смотря на меня, а вот я пребывал в глубоком трансе. Знакомых девушек у меня не так уж и много, и каждая отреагировала бы на присутствие Берта в таком пикантном виде по-разному, но ни одна бы не промолчала. При этом все они уже знали, что у меня появился возлюбленный, и что он парень. Раздался звонок в дверь, прерывая мои лихорадочные мысли. От резкого неожиданного звука мы с Бертом слаженно вздрогнули, и я тут же на автомате пошел открывать дверь, продолжая рассуждать. На такую весьма неадекватную реакцию способна, пожалуй, только одна моя знакомая, и это... - Янка!!! - заорал я, едва открывшаяся дверь явила мне посетителя, который даже не успел договорить приветствие, и кинулся обнимать старую подругу, с которой мы со школы не виделись. Сжал ее от радости в объятиях, совершенно забыв, что Яна у нас девушка... - Медведь тупорылый, ослабь хватку, не мешок с картошкой обнимаешь! Сломаешь же меня, я же девушка, - гаркнула она, отвесив мне тяжелый подзатыльник, от которого у меня даже в ушах зазвенело. ... необычная. Чтобы было понятно, Яна училась со мной в одном классе, и всегда была чудачкой. Мы называли ее "той самой девушкой с широкой костью". Имея довольно красивую фигуру без излишек, худой ее язык не поворачивался назвать. Шикарная девушка обладала мужской силой, и ни одна школьная драка не проходила без ее участия. Это при том, что Янка всегда оказывалась победительницей, ибо, сколько ее помню, она всегда была боевой девушкой. А самая ее отличительная особенность была в полной ненависти к женским штучкам, в особенности к платьям и юбкам. Она всегда носила брюки либо джинсы, а на ногах абсолютно всегда красовались берцы. Сколько раз она ругалась с учителями по поводу обуви, не перечесть. Даже на физ-ре умудрялась бегать исключительно в берцах, и ей здорово повезло, что учитель у нас был полным пофигистом. Зимой это были тяжелые берцы с шиповкой, летом - более облегченный вариант; в школе носила на сменку более женский вариант, и мы часто шутили, что даже дома у нее вместо тапочек были берцы, в которых она даже спала, за что были неоднократно биты. - Рота, подъем, война! - радостно гаркнул я, затаскивая бывшую одноклассницу в квартиру. - Так тебя и сломаешь, как же, не смеши. Слушай, тебя прям не узнать! Не был бы я с тобой знаком с детского сада, ни за что бы не узнал! Какими судьбами, солдат, война привела? - Типа того, - рассмеялась Яна, шутливо отбиваясь и параллельно пытаясь снять кожанку. - Слушай, Никта, а паренек, который в твоей квартире был... - И есть, - как-то задушенно перебил Берт, ошарашенно смотря на девушку. - Яна... А вот я тебя не узнал! - воскликнул парень, продолжая очумело рассматривать гостью. - Вы знакомы? - пришла и моя очередь удивляться, и я переводил ошалелый взгляд от одной к другому. - Ну ты даешь, солдат, - ухмыльнулась розововолосая. Да, у Янки оказались окрашенные в ярко-розовый цвет, даже больше красный, длинные волосы, заплетенные в высокий хвост. - Бертик, как жизнь, задохлик ты наш? А чего, этот увалень даже не знает, кто ты? - Ну как сказать... - замялся брюнет, поглядывая на меня. - Он так и не понял, кто я именно. - Очуметь, - протянула Янка, потрясенно крутя пальцем у виска. - Ну ты даешь, Никитос, забыть ТАКОЕ... - Твою мать, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? - взревел я, по-прежнему ничего не понимая. - Никитик, - ласково пропела особа полуженского пола, - а ты помнишь, как тебе в 9 классе парень в любви признался? - Помнит, - отворачиваясь, проворчал Берт, не давая мне ответить. - Сам рассказывал, когда... Ну... Начиналось у нас все. - Так вы теперь вместе? - загорелись глаза старой знакомой. - Кайфец, поздравляю, задохлик! И тут меня будто током ударило. Задохлик, именно так мы называли того парня, которого я избил после его признания... Он всегда был мелким, незаметным и каким-то женственным, и это вызывало кучу шуток по поводу Яны и его, мол, их надо местами поменять... - Берти... Это был ты? - пораженно смотря на парня, как будто видел его впервые, уточнил зачем-то я. - Почему ты не сказал?.. Черт, вот почему та реакция была, когда ты в первый раз испугался... Очуметь, - совершенно путаясь в мыслях, выдал любимое выражение подруги, продолжая шокированно рассматривать парня, выискивая знакомые черты. Вот только парень действительно был всегда незаметным, на него мало обращали внимания, поэтому я не мог даже вспомнить его лицо. И лишь эти синие, невыразимо глубокие глаза вызвали отчетливое воспоминание. Прозвенел звонок с урока, последнего на сегодня. Мы с пацанами сразу же рванули на улицу, на футбольную площадку. Кто-то подтягивался на турниках, кто-то лениво гонял мяч, я же вальяжно раскинулся на скамейке, прикрыв глаза и радуясь теплому весеннему солнцу. Домой идти не хотелось, уроков задали немного, по крайней мере для меня - я всегда делал только письменную домашку, предпочитая устно готовиться перед уроком. - Эм... Никита... Прости, можно тебя на пару слов? - неожиданно раздался сверху тихий неуверенный голос. Я тут же распахнул глаза, разглядывая нарушителя моей нирваны. Это оказался задохлик - мой одноклассник, у которого если что и было заметно, так это необычного синего оттенка огромные глаза, но и те почти всегда были скрыты за стеклами очков и устремлены в пол. Самая типичная серая мышь, "призрак" нашего класса. - О, какая неожиданность. Интересно, что же понадобилось нашему задохлику от меня, - протянул я, садясь на скамейке и насмешливо смотря на неожиданно покрасневшего, как рак, парня. - А можно... Мы за школой поговорим? Это... Разговор личного характера, - практически прошептал юноша, судорожно теребя в руках пуговицу на рубашке и старательно отводя взгляд. Я недоуменно приподнял брови, но, подумав, все же кивнул и отправился на задний двор школы, туда, где обычно курили старшеклассники. Задохлик тихо шел позади меня, не пытаясь более нарушить молчание. Прибыв на указанное место, я присел на ступеньки аварийного выхода и потребовал: - Ну, говори, чего надо. Парень воровато оглянулся, но стоящим неподалеку курящим подросткам явно не было до нас дела. Да и тихий голос задохлика вблизи-то расслышать сложно, не говоря уже о метровых расстояниях. Пальцы парня нервно дергали пуговицу, и я мысленно начал предполагать, на какой рывок нитки не выдержат и пуговица оторвется. - Послушай... Никита, - неуверенно и по-прежнему очень тихо начал тот. Я вдруг осознал, что не помню даже, как его зовут, только фамилия у него говорящая - Тихомиров, а еще он, кажется, самый старший в классе. - Дело в том, что... Я не могу больше молчать. Понимаешь... Ты... Ты мне нравишься. Сильно. Как парень. - Зажмурив глаза, неожиданно громко выпалил он на одном дыхании. Стоящие неподалеку парни с недоумением посмотрели в нашу сторону, а один вообще скривился и сплюнул, зло проговорив: - Вот только гомиков нам в школе не хватало. От этого презрительного замечания меня перекосило, и я мгновенно разозлился. - Повтори, что ты сейчас сказал? - угрожающе прошипел я, поднимаясь и делая шаг в сторону сжавшегося от ужаса парня. - Мне ведь послышалось, или это просто глупая шутка? - предложил я благоприятное объяснение, но тихоня моим угрозам не внял, отрицательно покачав головой. - Ах вот как. Нравлюсь я тебе, значит? Ща вылечим, - с ужасающим спокойствием пообещал я, хватая снова зажмурившего глаза задохлика. И нет бы ему промолчать, или сдать на попятную, но парень оказался упрямцем. - Нет... Любовь не лечится, - неожиданно уверенно проговорил юноша, при этом сильно дрожа от страха. Ярость затмила мне глаза, в голове набатом звучало презрительное замечание старшеклассников про гомиков, не давая осознать происходящее. Руки автоматически сжались в кулаки. Пришел я в себя только осознав, что меня крепко держат за руки, мешая наносить безжалостные в бессильной ярости удары. - Ну что, пришел в себя, идиота кусок? - зло прошипели сзади голосом моей лучшей подруги Янки. - Ты его едва не убил, скажи спасибо, пацаны меня позвали, объяснили, что ты вне себя и забить задохлика можешь. А теперь объяснись, - подруга была в крайней степени ярости и явно едва сдерживалась, чтобы не заехать мне в рожу. - А лечил я его. От любви. Любит он меня, понимаешь ли. А вот нефиг было мне в любви тут признаваться, - на автомате хрипло пояснил я, все еще не до конца осознавая произошедшее. Сзади замолчали, хватка ослабилась, и затем подруга все же отпустила меня, обессиленно присев на ступени. - Не, ну я всегда подозревала, что ты идиот, но чтобы настолько... Ты хоть видел, во что парня превратил? - устало спросила девушка, посмотрев на меня. Я отрицательно покачал головой. - Пойди, полюбуйся, - кивнув в сторону, она откинулась на стену и прикрыла глаза. Пронаблюдав в нужном направлении, я увидел столпившихся вокруг чего-то школьников и школьную медсестру. Подойдя ближе, я с ужасом увидел лежащего на земле окровавленного парня, не подающего признаки жизни. Испуганно отшатнувшись, я посмотрел на подругу и спросил: - Он... Жив? - Жив. Чудом. Говорю же, если бы меня не позвали, ты бы забил его до смерти. Скорую уже вызвали, так что жди в ближайшее время ментов с допросом. Будем надеяться, что Берт не станет подавать заявку, а то загремишь в детскую колонию, как пить дать. Хотя тебе бы не помешало, может, мозги бы нашел наконец. Я почувствовал, как кровь отлила от лица, и снова посмотрел в сторону толпы. Послышался вой сирены, и все вокруг пришло в движение: парня погрузили на носилки и унесли, меня начали допрашивать учителя, пытаясь добиться хоть какого-нибудь внятного ответа. В итоге меня отодвинула Яна, что-то быстро сказала, и все, кивнув, начали расходиться. Парень завление не подал, поэтому я отделался предупреждением и парой допросов. Но, как потом выяснилось, его родители забрали документы из школы и перевели задохлика в другую. И это в 9 классе, в конце учебного года... Пережитый ужас от этого происшествия притупил все чувства, и, едва все закончилось, я начал обо всем забывать. И, как ни странно, у меня практически получилось... - Честно, было немного обидно... Ну, что ты меня не узнал, но я был так счастлив, что мы начали встречаться, и обида как-то потерялась... Вот и решил, что говорить нет смысла. Потому что совесть у тебя все же есть, и я уверен, что она теперь начнет на тебя давить... За прошлое, за твой поступок. Хотя я тебя не винил никогда. Сам виноват, поставил тебя тогда в неловкое положение... В общем, я был бы счастлив, если бы мы оба просто забыли об этом. - Берт, я... - начал было я, но меня грубо прервали. - Так, солдаты, - рявкнула подруга, - все разборки на кухне. Шагом марш! - и подтолкнула нас обоих в нужную сторону. И действительно, мы до сих пор стояли в коридоре, и командный голос девушки привел меня в чувства, поэтому, мягко поддерживая брюнета за спину, я пошел за ним в указанном направлении. Рассевшись за столом, мы немного помолчали, не зная, с чего начать. Наконец, Берт не выдержал и, подскочив, принялся наводить всем чай. Я с улыбкой наблюдал за явно нервничающим парнем, осознавая, что он прав - совесть медленно просыпалась внутри. Мои мысли прервал стук, и передо мной возникла моя любимая кружка с горячим кофе; Яне досталась кружка Берта, и там плескался чай. Осознав, что посуды больше нет, а парень в растерянности застыл на месте, я подвинулся и приглашающе похлопал по месту рядом с собой. Яна с интересом наблюдала за этой молчаливой сценой. Берт неуверенно присел рядом, и я подвинул свою кружку ему, сам же приобнял его за плечи и, склонившись к его уху, прошептал: - Прости меня... И спасибо за все. И за то, что не подал заявление тогда, и за то, что не винишь... Хотя стоит. Нет, - громко оборвал я, видя, что брюнет собирается заговорить, - помолчи. Я понял, что мои извинения тебе не нужны, зато они нужны мне, понимаешь? Все это время я корил себя за несдержанность, и самое ужасное было именно в невозможности извиниться перед тобой. Мне не стоило позволять чувствам поглотить мой разум. Я действительно тогда мог тебя убить. И пусть я был обычным подростком в самом разгаре переходного возраста, это нисколько меня не оправдывает. И я не понимаю, как ты можешь продолжать меня любить, учитывая, сколько боли я тебе принес. Черт, да в принципе все, что я тебе принес - это сплошная боль! - прижав парня к себе крепче, отчаянно произнес я. - А теперь позволь сказать мне, - положив руку на мои сжатые пальцы, мягко попросил Берт, с нежностью смотря в мои глаза. - Это ты так думаешь, что у меня не было ничего, кроме боли. Потому что ты не чувствуешь все так, как чувствовал и чувствую я. Первая любовь сама по себе прекрасна, хотя мне и было действительно больно от твоей реакции, я все же не смог тебя возненавидеть. Я помнил моменты, когда наблюдал за тобой в школе; твой сосредоточенно нахмуренный лоб, когда ты решал сложную задачку; твой смех, когда ты болтал с друзьями. И мне этого было достаточно, понимаешь? Я тщательно продолжал следить за твоей жизнью, даже исчезнув из нее. Я поступил в тот же универ, куда и ты, правда, специальность другая, чтобы не пересекаться. Я видел, как тебя что-то поглощает, как ты закрываешься в себе, как людей вокруг тебя становилось все меньше, как ты жестоко выставлял окружающих полными идиотами. Видел, догадывался, почему это происходит, откуда в тебе эта злость, но не мог ничего исправить. Я знал, что ты обязательно будешь винить себя в произошедшем; я знал, насколько ты на самом деле добрый и справедливый человек. И вот, тот вечер, и парк... Я вновь услышал твой голос так близко, и был невероятно счастлив от этого. Твое смущение, недоумение, такие искренние и чистые эмоции - вот что заставило меня тогда так счастливо смеяться. А вечер, когда ты слушал мою музыку? Оказалось, что наши вкусы совпадают, и это осознание подарило мне нереальное счастье. Твое предложение пойти к тебе домой, возможность приготовить тебе ужин, то, что ты перенес меня на руках в кровать и столь заботливо накрыл пледом - я думал, я умру на месте от счастья. Момент, когда я испугался, что ты меня ударишь, и облегчение, что ты разозлился именно на мой испуг. Ты не представляешь себе, сколько счастья ты мне принес. И тогда, в ванной... - Берт осекся, покраснел и покосился в сторону Яны. Та откровенно развесила уши и внимательно слушала повествование брюнета, не сводя с нас пристального и счастливого взгляда. - Ты не отвлекайся, продолжай. Считай, меня тут нет, - нежно пропела девушка, счастливо улыбаясь. И мне вдруг стало настолько легко и радостно, что все разрешилось, что я наконец извинился, и груз вины, давивший на меня много лет, наконец отпустил. Я счастливо улыбнулся, с чувством чмокнул макушку смущенного Берта, пересадил его на колени и крепко обнял. - И я сделаю это снова. И столько раз, сколько ты пожелаешь. И вообще, сделаю все, что ты пожелаешь. И не из-за чувства вины. А потому, что я тебя люблю, - просто и честно признался я Берту, поймав его пораженный взгляд. - И не надо тут удивляться мне. Да, техника хромает, опыта-то маловато будет, вот и будем учиться. Вместе. Правда, - тут я потупил глаза, - насчет укусов и отметин... Да и общей грубости... Прости, иначе я не способен, не могу нежничать... - Все в порядке, - прервал меня Берт. - Мне даже нравится. Особенно отметины. Каждый раз, смотря на себя в зеркале, я наглядно вижу, что наконец принадлежу тебе. Тем более, я не девушка, чтобы нежничать со мной, - и он как-то хитро покосился на подругу. Не понял. - Ну, понимаешь... - смущенно начала Яна, - мы с тобой в школе еще общались, а вот после выпуска общение прервалось. Тем более я переехала в другой город... А я с Бертом после того случая неожиданно подружилась. Правда, видеться мы не виделись, но по телефону болтали исправно. А тут недавно его мама звонила, спрашивала, не знаю ли я, где Берт шляется. А он как раз на днях за тебя спрашивал, мол, общаемся ли мы. Вот я и решила к тебе наведаться, едва возможность выдалась. А когда мне Берт открыл дверь твоей квартиры, я настолько растерялась, что просто молча ушла. Сидела во дворе, осознать пыталась. А тут вижу - Никита несется домой, вот я и зашла, чтобы все выяснить до конца. - Да уж, - удивленно протянул я. - Забавно вышло. - А мне Янка рассказывала, что обожает сильных самцов, но чтобы ее такой нежностью окружали, чтобы она чувствовала бы себя слабой и беззащитной женщиной. Так что хоть в чем-то мы ведем себя так, как надо, - прошептал мне на ухо Берт, хитро косясь на смущенную Яну, и в конце захихикал. - Не все же тебе нашу историю выслушивать, да подробности вымаливать. - Да я вообще тут... Так... Мимо проходила, - Яна старательно рассмотривала потолок, делая вид, что он ее интересует больше всего на свете, а на нас она вообще внимания не обращала. Я даже почти поверил. - Ну, ну, - протянул Берт, не сводя хитрого взгляда с девушки. - Действительно, у нас на потолке невообразимо красивый паучок, прям произведение искусства, так что изучай на здоровье, а мы пойдем. Отношения выяснять, - и Берт действительно встал, продолжая держать меня за руку, и потянул за собой. Яна вздрогнула, быстро отвела глаза от потолка и внимательно посмотрела на нас. - Можешь, конечно, остаться ночевать у нас, но кровать только одна. Берт обычно спит на мне, так что считай, нас будет двое, - брюнет стремительно покраснел, возмущенно посмотрев на меня. - Что? Я ж правду говорю, ты едва сопеть начинаешь, сразу же на меня залазишь. Еще и руками-ногами фиксируешь, дабы точно не сбежал, и миленько так причмокиваешь... - А ну цыц, - прикрикнул смущенный парень, а вот Яна находилась в полном экстазе и, кажется, даже не слышала нас. Воспользовавшись этим, мы с брюнетом выскользнули из кухни, не сговариваясь отправившись в ванную. Удобно усадив парня на стиральную машину, я смотрел в его глаза и все еще не мог поверить во все, что мне только что поведали. Чувство вины разлилось по телу, призвав необычную для меня нежность. Я мягко водил пальцами по ставшему родным лицу, не отрывая взгляда от поглащавших мое сознание синих глаз, чувствовал телом его учащенное дыхание, усилившийся стук сердца, который гармонично соединялся с моим собственным. Осторожно сняв мешающую мне футболку, я немного отстранился и начал медленно спускаться пальцами ниже, поглаживая такую нежную кожу. Берт так же не отводил от меня взгляда, будто пытаясь что-то увидеть, прочитать на моем лице. И, судя по его счастливому виду, он видел то, что хотел. Я же пытался через прикосновения передать всю свою нежность и любовь, поглаживания стали практически невесомыми, от чего парень буквально дрожал в моих руках, и на этот раз от возбуждения. Постепенно, по мере приближения моих пальцев к видневшему бугорку на его шортах, его взгляд затуманивался, дыхание становилось все более учащенным, а хватка на моих руках становилась сильнее. Он постоянно облизывал пересохшие и явно желающие моих поцелуев губы, и я решил не мучить его, плавно наклоняясь и целуя парня. Он сразу же впился мне в губы, начав яростно кусать меня; стараясь сдержать напор возлюбленного, я сжал стоящий колом член, от чего парню пришлось судорожно втянуть воздух, отпуская мою искусанную губу. Я тут же переключился на изящную шею, нежно проводя кончиком языка по судорожно бьющейся венке, и Берт тут же откинул голову, предоставляя простор для действий. Рука залезла под резинку шорт, принявшись подрачивать плоть парня, губы нежно терзали соски, вырывая тихие, но такие сладкие стоны; резко спустив шорты, я опустился на колени, обхватывая головку губами. Брюнет вскрикнул от неожиданности и тут же гортанно застонал, и от этих звуков по моему телу прошлась волна возбуждения. Наугад схватив первый попавшийся тюбик, оказавшийся кремом для рук, я выдавил немного жидкости на руку, принявшись поглаживать сжавшуюся дырочку, не переставая ртом ласкать возбужденный член парня. В этот раз я тщательно и долго подготавливал возлюбленного, боясь снова причинить ему боль. Когда в него свободно входили сразу три моих пальца, а Берт явно находился на грани обморока, я отстранился, резко поднимаясь и дернув парня за бедра на себя. Удобно расположившись между бесстыдно раздвинутых ног, я начал медленно входить в него, внимательно следя за его лицом. Брюнет немного скривился, и я, не желая растягивать боль, резко двинул бедрами, сразу входя до конца. Берт вскрикнул, вцепившись пальцами в мои руки и оставляя следы от ногтей, и я тут же наклонился, нежно и успокаивающе целуя его. Сдерживая свои грубые порывы из последних сил, я ждал, когда возлюбленный привыкнет и расслабится, старательно отвлекая его поцелуями и нежными поглаживаниями сосков. Едва я почувствовал, что парень расслабился, я осторожно двинул бедрами, не спуская с него внимательного взгляда. Было видно, что мои действия все еще приносят парню дискомфорт, и я немного изменил угол вхождения, разыскивая заветную точку. На третьем толчке мне повезло. Берт неожиданно выгнулся дугой, громко застонав, и эта реакция дала мне зеленый свет. Памятуя о нашем первом разе, я все еще боялся действовать грубо, и старался сдерживаться; но парню, оказалось, было мало моих легких и медленных движений, и поэтому он приподнялся, обхватив меня руками за ягодицы, и начал сам задавать темп, легонько подталкивая меня пальцами. От этого мое сознание начало мутнеть, возбуждение достигло пика, и я сорвался на дикий темп, быстро вбиваясь в податливое тело. Машинка громко застучала по стене, но нам не было до этого дела; Берт громко стонал, срываясь на крик, совершенно позабыв о нашей гостье. Я сдерживался до последнего, чтобы не кончить, пока не почувствовал, как сжались стенки ануса, доставляя нереальное удовольствие, поэтому, едва заметив залившую плоский живот парня сперму, я расслабился, входя максимально глубоко и кончая вслед за возлюбленным. Быстро помывшись, я подхватил разомлевшего после душа парня на руки, собираясь было отправиться в комнату, чтобы продолжить наше увлекательное занятие, но тут услышал веселый голос Яны, доносившийся с кухни. Берт моментально покрылся краской смущения, я же разочарованно застонал, меняя направление. - О, а вот и Берти с душа вышел, - едва мы зашли на кухню, сообщила девушка невидимому собеседнику. - Да, конечно, сейчас передам трубочку, - и, состроив виноватую мордашку, девушка протянула телефон все еще кайфующему на моих руках Берту. Тот сразу же соскочил на пол, вопросительно смотря на подругу, но трубку к уху поднес. И тут же вышел, и я услышал, как хлопнула дверь в комнату. - Его мама, - прошептала Яна, хитро посматривая на меня. Я кивнул, принимая ответ, и молча навел себе еще кофе, вылив уже остывший в раковину. Спустя пять минут Берт вошел на кухню,переключив наше внимание на себя. Он расслабленно присел рядом со мной, закинул мою руку себе на плечо и ухватил кружку, сделав большой глоток. - Ну как? - осторожно поинтересовался, уверенно обнимая своего парня. - Норм, - он легкомысленно пожал плечами. - Мама сейчас в командировке и не знала, что я переехал, вот и волновалась. За существование телефона я как-то забыл. Теперь отходит от шока от новости, что у меня есть парень и я с ним живу, - закончив говорить, парень совершенно спокойно перевел взгляд на окно. Тот факт, что оно находилось за нашими спинами, его нисколько не смутил, и он доверчиво положил подбородок мне на плечо. Мы с Яной переглянулись шокированными взглядами, но решили промолчать. В полной тишине мы досидели до ночи, и так же молча отправились спать, даже не подозревая, какой "сюрприз" готовит нам утро.