Последнее

Королевство Халлоунест. Даже павшее от чумы, оно поражает воображение странника. Опустевшее и разрушенное, оно воет ветрами в пустых коридорах и напряжённо замолкает мертвой, покинутой тишиной. Одиночество и ядовитый свет - единственные постоянные жильцы теперь. Некогда хранящий его мягкий белый свет угас навеки, разлетевшись сотней одиноких светомух, умирающих от чумы. Погасли фонари, потеряны идолы. Даже Дворец, казавшийся вечным, растворился без следа, оставив огромную, болезненно пустую площадь в недрах королевства. Имя забыто, даже пепел пережил своего предыдущего хозяина. Будто бы и не было Бледного Короля. Халлоунест заполнен кошмарами. Тех, кто видел пришествие чумы. Тех, кто пал от неё. Тех, кто не выдержал этого зрелища. И Алый фонарь зовёт. Зовёт Маэстро с его вечной миссией. Жнец Алого пламени. Хранитель Сердца Кошмара. Холодные камни мертвого королевства ныне озарены его сверканием. Единственным достаточно ярким источником света. Здесь у Маэстро нет врагов. Все, кто мог бы быть враждебен к нему, давно мертвы. Да и в давние времена таких было мало. Но в этот раз Гримм отказывается покидать шатер. Он не выходит дальше порога, отправляя своих верных слуг собирать пламя. Впервые за долгое время он испытывает почти физическую неприязнь к пространству снаружи. Иногда Брумм, приходя доложить о сборе огня, мягко интересовался причиной такой реакции Маэстро на это просто переполненное кошмарами королевство. Брумм, редко говоривший действительно много, считал нужным упомянуть, что королевство все еще красиво и достойно внимания Маэстро. Но тот в который раз отвергал подобные предложения. Он и так знал, как прекрасно это королевство. Он знал это много раньше, задолго перед зовом Фонаря Кошмара. Это было прекрасное место. Величественное и неприступное. Благородное и ледяное. Правда, что то, к чему мы не можем прикоснуться, влечет нас сильнее всего? И что с каждым местом мы ассоциируем того, кого мы встретили там? Гримм это знал. Это был единственный раз, заставивший его чувствовать себя глупцом. Маэстро все еще не мог себе этого простить. Он никогда не вел себя столь глупо и нерешительно. Никогда не давал себе обещаний "еще вернуться". И теперь точно никогда этого не сделает. Потому что единственное место, куда он стремился все это время - исчезло навсегда. "Когда погасает сам свет, ни один фонарь не заменит потери" Ни эти жалкие светомухи, ни свет корней трусливой Леди, укрывшейся от всех невзгод в своих садах. Как справиться с почти неудержим желанием проклинать неприступного Короля и одновременно подавлять в себе вой, когда хоть что-то напоминает о нем? Этого Маэстро так и не понял. Куда бы не прибыла труппа, были те, кто находил Алое пламя прекрасным. Почитатели Гримма. Он никогда не мог сказать, что абсолютно одинок. Труппа и почитатели. Все они составляли ему компанию. Но ведь Маэстро всегда лучше знал, чего он хочет. Быть может, это и заставило его следовать за тем, что он никогда не получит. Иногда, все же заставляя себя выйти из шатра, Гримм закрывал глаза и в его разуме воскресал навсегда отпечатавшийся там образ. Если бы у него под рукой была краска и желание изобразить все безнадежные деяния, ему бы понадобилась только белая. Ничего иного в том образе просто не было. Высшие существа. Их не так много, даже меньше, чем можно подумать. И далеко не все из них в силах тягаться с Великим Маэстро. Для многих даже его танец становился тяжелейшим из испытаний. Слава труппы шагала впереди нее самой. Много кто ждал ее, много кто желал доказать свою силу. Но Черв не желал этого. Гримм помнил его взгляд. Гостеприимный, но такой же холодный. Ни чуть не теплее официального. Гримм помнил сдержанный голос. Приглашение остаться на сколько угодно и полное отсутствие сожаления о скором отбытии Маэстро. Правитель, каков он есть. И каким должен быть. Несколько тягуче долгих дней вблизи Короля. Безмолвное наблюдение. Гримм видел сдержанное признание и отсутствие подобострастия в глазах Бледного. Слушал тихий, ровный голос, лишенный страсти. Скучал над бумагами правителя. И думал о том, насколько же холоден Король Халлоунеста. Он добр со своими слугами, что себе позволяют немногие высшие существа. Но взгляд его не становился по настоящему теплым. Внимательный и беззлобный, но так же отстраненный от всего вокруг. Можно было завидовать жене правителя. Маэстро, побывавший в несчетном количестве мест, редко видел настолько обходительных мужей. Касания рук, мягкие слова. Но в глазах он все так же замечал это сумрачное выражение. Несмотря на свою теплоту, Черв никому не отдавал себя полностью. Гримм проклинал Короля с беспристрастным взглядом, который даже одолев самого ненавистного врага не позволил бы себе улыбнуться. Проклинал те несколько дней, что он провел рядом с ним. Проклинал себя, за то, что начал задыхаться в отсутствии Бледного. Почему он поддался холодности Короля и не подступился ближе? Почему даже единственное их соприкосновение произошло случайно? Как выбить это из головы? Его худшим воспоминанием был последний взгляд Бледного. Чуть более теплый, нежели предыдущие. "Быть может мы еще свидимся с вами" Почему он оттолкнул его? Почему остался таким же ледяным правителем, целиком принадлежащим лишь королевству? Вся жизнь Маэстро состояла из огня, танцев и страсти. И бесстрастный взгляд Бледного внушал ему жалость к этому верному долгу существу. Он должен был дать Королю шанс ощутить себя живым. Почему же он не рискнул... Единственный раз Маэстро оробел перед другим высшим существом. И по иронии это стало его единственной роковой ошибкой. Глядя на оставшиеся от королевства руины, Гримм думал. Скорбел ли по нему Черв? Позволил ли себе пролить слезы бессилия или его взгляд также скрыл все эмоции, переполнявшие его. С него бы сталось молча пережить даже собственную смерть. Рассматривая Алое пламя, он чувствует шлейф кошмаров Короля. Столь смутный и неясный, что даже последние думы правителя остались вечной тайной. А Гримм думает, что даже его единственное желание, оплакать Халлоунест вместе с его Королем, останется лишь желанием. Он перестает смотреть в огонь. Маэстро выходит на свой пылающий танец. С Бледным светом он не станцует уже никогда. Никто не увидит и доли скорби в его глазах. Это его печаль. Только его. Тоска при взгляде на опустошенное королевство, льющее слезы по своему Королю. Гримм оставляет ему это право. "Я не мог понять. Почему вы предпочли оградиться от меня?" Ответить на этот вопрос больше некому.