Миротворец

На видео был он (КАК?! КОГДА?!).. точно он, потому что его вчерашняя рубашка, волосы его и даже профиль — всё было его. Каким-то фантастическим образом он видел себя в кадре, хотя совершенно точно его там быть не могло. Господин Хэлкар тоже там был. И долбил прямо в него (неужели в него?) без остановки, отвлекаясь лишь на то, чтобы время от времени дёрнуть за волосы или шлёпнуть по заду, когда выходил ненадолго. Они (а кто они?) устроили свои игрища прямо на столе господина Саурона, и Бильбо (Боже.. КАК?!) лежал на нём животом. Воздуха катастрофически не хватало, Бильбо буквально захлёбывался шоком и ужасом, что скрутили всё его нутро. В животе будто заискрилось, завертелось, подпрыгнуло прямо к горлу что-то холодное и гадкое, отчего пришлось судорожно втянуть воздух, чтобы не стошнило прямо на свой стол своими же внутренностями. — Ах ты мразь! — разбил тишину голос Торина. И ударил, словно пуля. Бильбо вскинул на него глаза и увидел одну сплошную пульсирующую боль в его взгляде — даже ярости там не было. — Т-торин.. это не то, что ты думаешь.., — глухим и несчастным голосом произнёс он, понимая, что сейчас только что произошло. Внутри него что-то жадно кромсало сердце, словно оно попало под вихрь лезвий. — Торин.. пожалуйста.. Ему хотелось заплакать. Ему хотелось проснуться, чтобы стряхнуть с себя этот кошмар вместе со сном. — Теперь я понимаю, почему ты всё время меня отвергал, — зло процедил Торин с кривой, дьявольской улыбкой на губах. За время паузы в его глазах окончательно зацвёл цветок гнева, красный и обжигающий. — Как последний идиот, думал, ты боишься, а тебе и незачем было это! Других тебе хватало с лихвой! В приёмной показались любопытные лица сотрудников — Нори, Оин, Тауриэль и прочие, но были и пара весьма встревоженных — Фили и Кили. Они всё понимали. Тоже наткнулись на видео с утра пораньше, и теперь ждали, что же будет. — Послушай меня.. я хочу объяснить.., — с мольбой произнёс Бильбо, поднимаясь со своего стула. — Мне плевать, что ты там хочешь! — Пожалуйста, дай об.. — Мне не нужны твои объяснения, я не слепой! — в ярости перебили его. — Ты решил усидеть сразу на двух стульях! Или может на трёх или четырёх, откуда мне знать!.. Я нашёл у тебя в ящике дорогущие часы, такие, что тебе бы пять жизней пришлось на них работать..идиот я, подумал, может, они достались тебе в наследство, но теперь я всё хорошо понимаю! — глаза Торина блеснули влагой, но он сморгнул её, когда ресницы дрогнули. — Мерзкий маленький блядёныш! Слова резали, взгляд резал. Остриё лезвия рывками проходило по тканям, пронзало внутренности, рубило, отсекало. От Бильбо уже ничего не оставалось. Его уничтожили. — Из-за тебя.., — бас Торина ввинтился в уши раскаленным железом. Низкий, сиплый, угрожающий. — Я стал таким из-за тебя. Такое не прощается.. Я хочу, чтобы ты подох сейчас же! Он настиг Бильбо так быстро, что тот даже не успел среагировать. Схватив его за лацканы пиджака, он швырнул его спиной на стол. Смялись листки, покатились ручки и грохнулся на пол лоток для корреспонденции. Бильбо глядел на потемневшее от бешенства лицо Торина, слышал, как голос Фили выкрикнул «Что ты делаешь?!», но тут же холодные пальцы стальной хваткой обвились вокруг его горла и сдавили так сильно, что тут же всё взорвалось цветными искрами. Фили, прибежавший на подмогу, пытался оторвать хоть одну руку от Бильбо, но Торин был силён, а захлестнувшая ярость делала его ещё в разы сильнее. Хватка была стальной. Чёрные точки, мелькавшие в глазах, множились, увеличивались, расплывались. Бильбо смотрел на лицо Торина, тёмное и жёсткое в приступе гнева, и оно исчезало в чёрном. Пара хрипов, пара движений руками, а после мозг отключил его конечности. Он услышал, что ещё кто-то бросился на помощь, послышались крики, но вдруг всё затихло. Хватка немного ослабла. — Что тут происходит? — прогремел на всё пространство голос господина Саурона, и тогда пальцы совсем разжались. Бильбо, воспользовавшись этим, повернулся на бок и закашлялся, сползая со стола. Он изо всех сил цеплялся за остатки своего сознания. Кто-то был рядом, ободряюще похлопывая по плечам, кто-то что-то спрашивал, но Бильбо не различал слов, кроме тех, что произносил сейчас Торин. — Я требую, чтобы этого человека уволили! — негодование прошивало каждый слог. — Требовать вы будете каши у своей матери, а я сам решу, когда и кого мне увольнять. — Ну коне-еечно, — столько злости и сарказма, что Бильбо затрясло, как осиновый лист. — Эй-эй, может тебя отвезти к доктору? — вклинился голос Бофура, который, оказывается, сидел слева и сжимал его плечо. Бильбо мотнул головой. Никакого доктора ему не нужно. Ему необходим гробовщик. — Каждый вечер он задерживался допоздна по вашей прихоти, — голос Торина звучно перебивал остальные голоса. — Вы тоже трахали его, не так ли? — Я похож на извращенца? — холодно переспросил Саурон. — Сию минуту идите в уборную, суньте голову под холодную голову и остыньте наконец. А затем приступайте к своим служебным обязанностям, а иначе будете в рядах тех, кого я вышвырну отсюда. А вы.. как вас там.. господин секретарь.. немедленно в мой кабинет. И он, похоже удалился, так как хлопнула дверь. Развернувшись, Торин тоже зашагал прочь из приёмной, и каждый его шаг отдавался в сердце Бильбо нестерпимой болью. — Давай, поднимайся, — это был Фили, взваливающий его на своё плечу. — Садись, — они на пару с Бофуром усадили его на стул, а перед глазами появилось обеспокоенное лицо Кили. — Может, воды? — Да-да, Кили, дай ему воды, — попросил Фили, тоже заглядывая в лицо. — Ничего не нужно, — хриплым, неестественным голосом ответил им Бильбо. Он предпочёл бы, чтобы Торин успел покончить с ним. Но Кили уже вернулся со стаканом воды и настойчиво поднёс к губам. Пришлось смочить губы. — Ты это.., — Фили вернул стакан брату, — Бильбо., всё, что между вами с Торином — это между вами, мы по-прежнему друзья, лады? Тот покивал головой, держась за горло, которое всё ещё жгло огнём. Запиликал интерком, и Кили нажал кнопку. — Мне долго ожидать своего секретаря? — под ледяным тоном господина Саурона угадывалось раздражение. — Погодите минутку, он немного придет в себя, — попросил Фили, взглянув на несчастного, помятого, еле живого Бильбо. — Мои приказы не обсуждаются. Сейчас же пусть явится в мой кабинет, а иначе всё закончится для него плохо. — Ничего, всё нормально, — пробубнил Бильбо, поднимаясь со стула. Фили и Кили всё-таки были на подхвате, пока он шёл до двери босса, а потом, пожелав удачи, открыли дверь и ушли. Их тоже ждала работа. *** — Сядь, — грозно произнёс господин Саурон, расположившийся в своём кресле и сложив на животе руки. Бильбо послушно сел напротив, не поднимая взгляда на его лицо. — И так, потрудитесь объяснить, какого дьявола я видел то, что видел сегодня в группе вайбера. Не зная, что ответить, секретарь молчал. — Я не знаю.., — наконец, спустя полминуты ответил он слабым голосом. — Обязательно нужно было делать это в моём кабинете, на моём столе? — жёстко спросил босс, и Бильбо ощущал, что он смотрит на него своим нечеловеческим взглядом, но после всего, что произошло, ему не было слишком-то страшно, только очень-очень больно. — Вы хоть его протёрли после всего? В глазах проступила влага. Никто, ни один в мире человек не поверит ему. Никто и никогда. — Я ничего не делал, господин Саурон. Это был не я. — Может я?! — не сдержался босс. Секретарь вздрогнул, но молчал, и только слеза скатилась по его щеке. — Я вынужден уволить тебя по статье. И я долго терпел, прошу заметить, твои выходки. Вы оба будете уволены. Твой последний рабочий день — завтра. Бильбо задумчиво смотрел на свои колени. Он кивнул послушно, соглашаясь. Предпочтительнее было бы уйти прямо сегодня, прямо сейчас, но господин Саурон точно не позволит этого, а пререкаться с ним не было никаких сил — ни моральных, ни физических. Его карьера в «Миддл Эйз Билдинг Корпорэйшион» подошла к концу, а со статьёй ещё неизвестно куда его возьмут вообще. — А теперь иди и позови сюда своего любовника. — К-како.. господина Хэлкара? — недоумённо спросил секретарь. — У тебя есть ещё любовники? Тогда зови всех, чтобы я знал наверняка, кто отправится следом за тобой. — Н-нет, я.., — Бильбо мотнул головой и поднялся. Конечно же, нужно сходить к господину Хэлкару, он-то должен объяснить, что вообще происходит. Поэтому Бэггинс не стал звонить, и, как вышел из кабинета босса, направился прямиком к финансовому директору. Возле принтера в холле стоял господин Двалин. Он посмотрел на Бильбо с таким пренебрежением. Бильбо снова захотелось, чтобы Торин придушил его получасом ранее, тогда бы не пришлось переживать весь этот позор. Лицо густо покраснело, едва он подумал, что Двалин может сказать Торину о том, что Бильбо пошёл к Хэлкару. Боже. Так хотелось уснуть навсегда. — Войдите, — услышал Бильбо, несмело постучав по полотну двери, и вошёл. Господин Хэлкар сосредоточенно смотрел в монитор, двигая мышку. Он не сразу посмотрел на того, кто пришёл к нему. Впрочем, Бильбо и сам не мог задерживать на нём взгляд, потому что картинка из видео сразу всплывала перед глазами, и он краснел, как томат на солнце. — Можно с вами поговорить? — Конечно, — ответил финансовый директор спокойно своим неприятным голосом, но сам всё ещё был в делах. — В-вы.. вы уже видели.. в группе.. то видео?.. Кто-то подставил.. нас. Может быть, вы знаете, кто это мог быть? Почувствовав на себе взгляд господина Хэлкара, Бильбо поёжился. — Кто это сделал? — Ч-что? Финансовый директор поднялся, нависая над Бильбо, и коснулся рукой отметин на шее, что оставил Торин. Бильбо резко дёрнулся, чтобы поскорее отстраниться. — Это не.. не важно. Важно, что господин Саурон.. он хочет уволить нас обоих. — Я не знаю, кто мог достать это видео и сбросить его всем на обозрение, если тебя интересует это. — Но что же нам делать? — Лично я и сам собирался менять место работы, так что мне это всё никак не помешает. Могу и тебе подсобить с работой, стоит только попросить.., — ладонь Хэлкара накрыла кулак Бильбо, и склонившись к уху секретаря, он прошептал. — Стоит только захотеть. — Н-нет, нет, что вы делаете, после всего, что.., — и тут до Бильбо стало доходить. — Это вы всё это устроили, да? Он впервые за всё это время взглянул Хэлкару в лицо, которое из расслабленного сделалось жёстким. — Я не увлекаюсь играми, достойными семилетних детей, — ответил тот с раздражением. — Это не я вывалил видео в сеть. Есть ещё вопросы? Если нет, то я занят. Бильбо поднялся, желая как можно скорее отсюда убраться. — Г-господин Саурон ждёт вас у себя, — промолвил он и удрал, как вспугнутый охотником крольчонок. *** Бильбо сидел уже несколько часов за своим столом, не поднимая головы, словно зарыв её в песок, как страус. Чувство стыда топило его, заживо заставляя гореть в своей бурлящей, беспощадной атмосфере. Он ничего не сделал. Ничего из того, за что теперь на него смотрят искоса или стараются не смотреть вовсе, потому что их воспоминания тоже возрождают картину пары одержимых сексом людей. Нужно было продержаться лишь до вечера, а потом ещё один день. Самый последний. И Бильбо проводил пальцами по белоснежной клавиатуре, понимая, что касается её буквально последние разы, по устройству факса, по бумаге, что хрустела под пальцами, как вафельная, обводил глазами свою приёмную, в которой столько всего произошло. Его рвало от печали надвое. Коллеги старались не заходить, чтобы лишний раз не смущать и не смущаться самим. Но госпожа Тауриэль появилась для того, чтобы взять подписи — она готовила необходимые для увольнения документы, приходил Балин, которому срочно потребовалась подпись господина Саурона, в одиннадцать заявились несколько посетителей к боссу, и Бильбо пришлось делать им кофе. После обеда в приёмной оказались Фили и Кили. Они с сочувствием смотрели на него, и Фили чуть хмурился. — В-вам что-то нужно? — спросил их Бильбо, бросив беглый взгляд на то, как те остановились почти у порога. Ему и перед ними было стыдно. Тем более перед ними, ведь они, скорее всего, считали его подлым и низким, способным на предательство. Старший брат двинулся к его столу и положил перед ним ключи, те самые, что Бильбо давал Торину, когда тот въехал к нему. — Торин просил передать, — сказал он и нахмурился ещё сильнее. Глядя на ключи растерянно, даже как будто со страхом, Бильбо медленно кивнул. — Он ездил в обед, чтобы забрать вещи. Губы Бильбо дрогнули, и он снова кивнул уже совсем обречённо. Он ждал и этого, и знал, что так будет. Но не знал, что будет так больно и так страшно. Лучше бы с ним никогда этого не было, чем, добившись осуществления своей мечты и держа её в своих руках, через время увидеть, что она была из стекла, и разбившись, режет его руки, разрезая сухожилия и добираясь до костей. — Слушай, я не очень понимаю, что вообще происходит, — незаметно подошёл Кили. Или Бильбо его просто не заметил, потому что всё ещё смотрел на ключи, — но я знаю, что ты совсем не мудачина. И ты можешь прийти к нам после работы, чтобы посидеть и выговориться. Мы обещаем, что не будет никаких вечеринок, мы просто посидим за бутылочкой пива втроём. — Спасибо, — прошептал Бильбо, не понимая, как он сможет вернуться к себе домой, зная, что Торина там точно не будет. — Я.. правда, спасибо. Я не знаю.. приду или нет, но.. я очень благодарен вам. Фили похлопал его по плечу, а затем они оба удалились по своим делам, оставляя Бильбо вновь наедине со своими мыслями и страхами. И сегодня он молил Бога о том, чтобы господин Саурон дал ему сверхурочные задания. Он готов был ехать на другой конец города, да вообще куда угодно и зачем угодно, лишь бы только не возвращаться домой. Мольбы были услышаны, да только его ждал не слишком-то большой объём работы. Он задержался ровно на час, после чего ему пришлось забрать кейс, выключить везде электричество и ехать домой на своём новеньком, теперь ненужном родстере. Консьерж, по обычаю слушая своё старенькое радио, оградившись от окружающего мира глобальными новостями СиНН даже не заметил, что Бильбо прошёл мимо, к радости последнего. Ему не хотелось никого видеть и ни с кем говорить. Дверь раскрылась настежь, когда он просто толкнул её от себя, открыв ключом. Темнота сожрала его, едва он ступил за порог. Он словно попал в капкан. Но ведь это же его квартира, где он провёл всю свою жизнь, начиная с тех времён, когда его внесли сюда в пелёнках. — Торин?.. Зачем он зовёт, если знает, что никто не отзовётся. — Торин.. Никто не выйдет его встречать и не посмотрит взглядом исподлобья, мол, чего так поздно явился. Ядовитая тишина впилась ледяными пальцами в уши и глаза. Убивала. — То-рин.. И Бильбо рассыпался на осколки, не сдержав жалобного судорожного всхлипа. Рухнул на колени посреди тёмной, пустой прихожей и зарыдал, захлёбываясь, закрывая лицо руками. В пустоте раздался полный горя и тоски скулёж. *** Следующим утром Бильбо явился в офис немного более растрёпанным и менее аккуратным, чем обычно. Под его глазами залегли тени, а вид был усталый и очень несчастный. Он чуть не выронил из рук кейс, когда увидел сидящего за своим столом Альфрида, роящегося в бумагах и раскладывающего ручки так, словно это было его рабочее место. Альфрид поднял голову и посмотрел на замеревшего Бильбо с крайней неприязнью. — Ну и задержался же ты тут, — ядовито выплюнул он слова. — Дольше всех высиживал. Но оно и понятно. Такой давалки в нашем офисе ещё не было. И вряд ли будет. Бильбо взял себя в руки настолько, насколько мог это сделать. — Это ты подстроил? — Что подстроил? — медленно процедил Альфрид, кривя губы. — То видео. — Я? — полные губы расплылись в лошадиной улыбке. — Там трахаешься ты, а не я. Или хочешь навесить вину на других, чтобы и дальше просиживать здесь свой жирный зад? Не выйдет, недомерок. Ты отправишься отсюда и больше никто никогда не вспомнит о тебе, а если и вспомнят, то как о продажной подстилке, пытавшейся удержаться на месте помощника гендиректора, используя своё растянутое очко. Бильбо почувствовал себя так, словно на него вылили ведро гнилостных, дурно пахнущих помоев. Он содрогнулся от отвращения. Сделал пару шагов и вновь остановился. Не хотелось подходить к Альфриду близко. — Уходи, я сегодня последний день, так что.. Скоро придёт другая жертва, над которой вы будете продолжать измываться, — тихо сказал он. — Хватит корчить из себя обиженного. Пенять надо на себя, не на других. А я никуда уходить не стану. Потому что это меня назначили на твоё место, и ты должен будешь разъяснить что тут и где. Доходит? Посмотрев на него задумчивым, ничего не выражающим взглядом, Бильбо кивнул. Что тут было непонятного? Он в последний раз выполнил пожелания господина Саурона, снабдив его Харрогейтом и свежей прессой, объяснил Альфриду, где нужно всё это брать и с кого спрашивать, а затем долго рассказывал, где какие документы лежат, сколько они должны у него храниться, как сортировать почту и в какое время разносить по кабинетам. — Ты не мог бы уже сегодня сам отнести эти факсы и письма? — попросил он, питая надежду на то, что не придётся сталкиваться со множеством людей. — Не мог бы, мне нужно получить все допоставки по канцелярии. Как ты понимаешь, если ты вообще хоть что-то понимаешь, завтра я жду новичка, который заменит меня на должности администратора офиса. И мне нужно решить все дела прямо сегодня, чтобы в понедельник я исправлял всё, что ты тут накосячил. Что ж, разве можно было ожидать сочувствия у Альфрида?.. Ещё немного его общества, и тот ушёл принимать накладные и груз, так что Бильбо сел за стол выполнять свои обязанности, которых господин Саурон, к счастью, сегодня почти не подбавил. Нужно было взять себя в руки и всё-таки разнести почту, это лучше, чем все явятся с претензиями в приёмную. Он почти настроился и решился. Можно просто не смотреть людям в глаза. Постучать, отдать и уйти. Постучать, отдать и уйти. Ничего сложного. Но внезапно в приёмную вошёл Торин, и Бильбо съёжился на своём стуле, уткнув взгляд в какие-то бумаги. У него не получалось вдохнуть воздух в лёгкие, он отчаянно ловил его ртом, опуская голову всё ниже и ниже. — Господин секретарь, мне нужно срочное письмо, которое должны были принести сегодня утром, — от слов веяло холодом, но Торин произнёс их вполне спокойно. Тон голоса был подобен осеннему ветерку, что забирался за шиворот и морозил нос и щёки. Бильбо забегал по столу глазами, и наконец наткнувшись на нужное, подтолкнул его ближе к краю подрагивающими пальцами. Он не смотрел на него. Не мог. Но на щеках проступили алые пятна и множились, пока не сделали всё его лицо свекольного цвета. Он знал, что ему нечего стыдиться, но Торин не знал, и поэтому Бильбо стыдился. Так стыдился, что вновь горел в этом чувстве заживо. А Торин просто забрал письмо и ушёл. Больше он его не видел. К концу рабочего дня, когда Бильбо уже потихоньку начал складывать в коробку свои личные вещи, послышался цокот каблуков и в приёмную вошла Тауриэль. Она держалась деловито и отстранённо, и Бильбо был ей за это благодарен. — Господин Бильбо, мне потребуется ещё немного времени, чтобы подготовить все ваши документы. Вам придётся прийти в понедельник вечером и забрать их. Бильбо, стараясь не смотреть на неё, повёл уголком рта, призадумавшись. — Я не хочу больше здесь появляться, — честно признался он. — Пожалуйста, вышлите мне их почтой или курьером — всё равно как. Только. пожалуйста.. Я не хочу сюда приходить. — Понимаю, — неожиданно сочувствующе произнесла девушка. Она пододвинула стул и села напротив него, немало этим смутив. — Может, вам удастся остаться здесь ещё ненадолго? Через неделю возвращается господин Гендальф. Господин Саурон уходит. Слабый блеск вроде замерцал в глазах Бильбо, но он с обречённостью висельника покачал головой. — Вы же понимаете.. я не могу задержаться. Тауриэль вздохнула. — Господин Гендальф отпустил бы вас с хорошими рекомендациями. Я просила за вас. у господина Саурона, но он был непреклонен. Вы знаете чем грозит вам увольнение по статье?.. Это значит, что ни одна уважающая себя фирма не примет вас на работу. — Что ж.. ничего не поделаешь. Всё, что могла видеть в нём Тауриэль — это полная обречённость и капитуляция. Её сочувствие просочилось насквозь помимо её желания. — Зачем же вы сделали это? Вы ведь знали, что теперь повсюду камеры, — спросила она, поджимая губы и скрещивая руки в замок, а глаза её были печальны. — Я ничего не делал, — Бильбо поднял взгляд и внимательно посмотрел на неё. Впервые без чувства стыда. — Мне никто не поверит. Но я правда ничего не делал. — Но на видео вы, — возразила девушка, с распахнутыми глазами глядя на секретаря. Однако мозг уже подавал сигналы «а вдруг!». И ей стало страшно. — Меня там не могло быть, госпожа Тауриэль, хоть вы тоже наверняка не верите мне, — тихо-тихо ответил Бильбо, нервно сглатывая. — Меня кто-то подставил. Глаза в ужасе забегали по его лицу. — Кто это мог быть? — с придыханием спросила она. — Вы знаете? — Не знаю. — Тогда вам тем более нужно остаться и всё выяснить! Вставайте, — и она подскочила сама. — Я отведу вас к господину Трандуилу, у него много нужных знакомых, в том числе адвокатов и юристов, он сможет помочь. — Нет, — Бильбо протестующе отпрянул. — Нет, не нужно. Господин Саурон всё равно не захочет оставлять меня здесь. Помните, как кто-то подменил подарок для него тогда, когда мне пришлось дарить его?.. До сих пор неизвестно, кто это сделал. Я не хочу испытывать судьбу снова. Нет, я хочу уйти. Тауриэль совсем не понимала его. Весь её вид кричал об этом. Она всегда и во всём искала правду. — Вы сдаётесь? — Да, — ответил Бильбо твёрдо. — Да, я сдаюсь. Потому что я рад, что хотя бы всё закончилось так, и я не сижу за решёткой, как Дори. Новая порция удивления заплескалась во взгляде Тауриэль, и она снова села на стул с намерением слушать. — А что Дори? Вы считаете, что его тоже подставили? — Не только я., — его голос дрогнул, надломился. — Господин.. Торин.. тоже так считает. Я хочу уйти. Остекленевший, задумчивый взгляд Тауриэль уже не принадлежал этой реальности. — Скоро вернётся господин Гендальф, и всё будет как прежде, — промолвила она, словно успокаивая саму себя. Бильбо кивнул. Да, будет. Для всех тех, кто остался, но не для него. Вернувшись в реальность, Тауриэль прочитала это в его печальном взгляде. — Я перешлю вам ваши документы, как вы просите, — ободряюще сказала она, поднялась и вышла, цокая каблуками. *** Лето заявилось в гости очень внезапно, да так и осталось на длительное время. Оно было тёплым, очень тёплым, пусть и туманным, когда клоки, словно ватные, облюбовали тёмные углы и переулки. Дымка стелилась по земле, особенно по утрам. Люди были привычные к этому, туман их не заботил. Улицы наполнились шумом, детским смехом, лаем собак и радостными выкриками — город очнулся от оцепенения, которое обычно приходило с приходом холодов. Дожди шли пару раз в неделю, но капли его были подобны тёплому английскому чаю, куда бросили пару кубиков льда. По серому асфальту принимались мельтешить цветные резиновые сапожки, люди облачались в дождевики и укрывались под зонтами всех цветов радуги, что было похоже, если смотреть свысока, будто кто-то рассыпал горсти конфетти. Это было чудесное время, и все его любили несомненно. И Бильбо любил когда-то. Теперь же он обычно был завален бумагами в крохотном офисе крохотной компании, а после — погребён под тремя одеялами у себя дома. Ему пришлось продать свой родстер, чтобы погасить хотя бы половину кредитной задолженности, так что он снова купил старенький, подержанный автомобиль и ездил на нём. На улице он практически не бывал, и свежий, летний воздух вдыхал лишь пару раз в день, пока шёл до парковки и обратно. Всё, что было с ним на выходные — это новостной канал СиНН по ТВ и коробочка фаст-фуда. Он почти ни с кем не общался и почти никого не видел. Фили и Кили пытались первое время заходить в гости, звать к себе, но Бильбо игнорировал их приглашения, находил уйму отмазок для того, чтобы и их не принимать у себя, и они забросили это дело. Понимали, что ему тяжело поддерживать с ними связь, потому что хочется поскорее всё забыть. И не настаивали. Один из таких субботних вечеров Бильбо проводил по обыкновению перед монитором телевизора за поеданием китайской лапши прямо из бумажного пакета. Шторы были плотно задёрнуты, комната надёжно отгорожена от внешнего жестокого мира, пропитана ощущением безнадёжности, а Бильбо вновь похоронен под пледами и подушками. Безразличный тусклый взгляд, устремлённый в экран, медленно перекочевал от него к журнальному столику, заваленному газетами, которые Бэггинс даже не читал, а потом опять швырял обратно. Там должна быть утренняя субботняя газета, с напечатанным на последней странице прогнозом погоды на следующую неделю. Не то, чтобы это слишком волновало, но у Бильбо сломался зонт, а заставлять себя силком тащиться в магазин не слишком гуманно, так что, быть может, он сможет протянуть ещё неделю без зонта. Газета как раз валялась обратной стороной вверх, той самой, где печатали прогноз. Как всегда не повезло — на понедельник обещали сильный дождь. Отставив коробку с лапшой, Бильбо натянул одеяло, как капюшон, и хотел было швырнуть газету обратно на столик, но замер, словно поражённый молнией — на первых полосах газеты красовалось фото господина Гендальфа, а заголовок гласил: «Миддл Эйз Билдинг Корпорэйшион» протянут руку помощи.» Бильбо нервно сглотнул и забегал глазами по строчкам статьи, что была выделена крупным шрифтом. "Крупнейшая строительная корпорация «Миддл Эйз Билдинг Корпорэйшион» в последнее время не сходит со страниц газет всего мира, создавая раз за разом общественные резонансы. Так всё началось тогда, когда акционеры приняли решение о строительстве своего офисного здания на территории, принадлежавшей городской парковой зоне и являющейся заповедной. Кризис-менеджер, что трудился на компанию, выводя её из затруднительного положения из-за кадровых проблем, был крайне недоволен ситуацией, однако не смог повлиять на изменение решения. Он обещал сделать всё возможное, чтобы не допустить нанесения ущерба экологии, но спустя кратчайшие сроки договор с ним расторгли, и на пост опять заступил генеральный директор господин Гендальф. Спустя пару месяцев случилось то, что повергло в шок всю общественность и экологические организации во всём мире, когда экологи зафиксировали утечку вредных веществ в охраняемый пруд неподалёку от территории строительства. Ущерб, нанесённый природному источнику, оценивался экспертами как трудновосполнимый. Судебные иски, поданные на компанию, расценивались в миллиарды долларов. Решение акционерами продать контрольный пакет акций, чтобы спасти компанию, дало положительный результат — руку помощи протянет один из крупнейших бизнесменов во всём мире господин Моргот, как он сказал нам в телефонном интервью, «памятуя о прежних временах, когда «Миддл Эйз Билдинг Корпорэйшион» являлась самой передовой в строительном бизнесе». Его денежных вливаний хватит, чтобы рассчитаться со всеми долгами и восстановить репутацию, которой эта компания и заслуживает, взяв во внимание её предыдущие заслуги перед обликом страны." Печальное выражение не сходило с лица Бильбо всё то время, пока он читал эту статью. Он думал о господине Гендальфе, госпоже Галадриэль, господине Элронде и о других, всех, кому была дорога эта компания. Какой страшный удар для них для всех. А затем его память вцепилась в имя Моргот и пыталась достучаться, где же он это имя слышал. Наверняка это какая-нибудь персона, бывавшее на слуху, и. скорее всего. он слышал. Вспыхнуло перед глазами яркое воспоминание, в котором обнажённая темноволосая красивая мадам скользила на господине Мелькоре, произнося то самое имя «Ты самый прекрасный. Моргот». Бильбо зажал рот от ужаса. Все те сведения, коими он обладал, вдруг выстроились по полочкам, словно по мановению волшебной палочки. Он всё понял. Всё осознал. Это было задумано тщательно и скрупулезно, и никто иной, как он сам помог осуществиться таким грязным замыслам. Господин Саурон и господин Мелькор задумали это давно, ведь не зря господин Саурон столько документов возил прямо в руки господина Мелькора и заставлял изучать и Бог весть что ещё делать с ними в перерывах между вечеринками, сексом и употреблением кокаина. А Бильбо был соучастником, пусть и невольным. Но он чувствовал сопричастность, и ему сделалось тошно от самого себя. Мобильник, обычный старенький китайского бренда, нашёлся в кармане пиджака, в котором Бильбо ходил на работу. Он давно поменял сим-карту, и на ней не было номеров старых знакомых, но некоторые он помнил наизусть, как ни старался забыть. — Господин Гендальф? — торопливо и эмоционально проговорил он, чувствуя, что вот-вот влагой наполнятся глаза. — Это вы? — Да, а с кем я имею честь беседовать? — послышался спокойный голос на том конце. — Это.. это ваш бывший секретарь.. Бильбо Бэггинс, — он потёр пальцами глаза, стирая пелену, что мешала видеть. — А-ааа, какие люди, надо же. Бильбо Бэггинс. Чем я могу быть полезен для вас? — Я.., — он резко втянул носом воздух, чтобы снова избавиться от набежавших слёз. — Я-аа.. только что прочитал статью в газете о компании. — Да, новости у нас не слишком хорошие, — согласился Гендальф, и в голосе заплескалась печаль. — Я хотел бы попросить у вас прощения за то, что.. я.. понимаете.., — Бильбо сбивался и вновь начинал. Ему было трудно, — не специально, я ничего не знал о том, что задумали господин Саурон и господин Мелькор, но.. — Не понимаю, что вы хотите мне сказать? — удивлённо переспросил Гендальф. — Я.. только хотел попросить прощения за то, что в какой-то мере тоже виноват в том, что произошло. Вы понимаете?.. Господин Саурон давно планировал уничтожить «Миддл Эйз Билдинг Корпорэйшион» для того, чтобы господин Мелькор её выкупил. Гендальф молчал. — Я сам летал с ним за этим в Монако и возил господину Мелькору какие-то документы, которые нельзя было вывозить. Ох, простите меня, я очень виноват.., — голос совсем ослабел, и он уже едва-едва сдерживал слёзы. — Вы что-то знаете обо всём этом, так ведь? Давайте встретимся где-нибудь, чтобы вы поподробнее мне рассказали?.. Господин Бильбо? — Х-хорошо, я расскажу, но я почти ничего не знаю. Лишь то, что это было спланировано заранее. — В центре города в пабе возле фонтана «Четыре подковы» через два часа. Буду ждать вас там, — и он нажал на сброс.