Jongin

Джонина, или Кая, как зовут его все я встретила полтора года назад, когда в дождливый день я стояла на остановке, дожидаясь этого злогребучего автобуса. Этот наглый мальчишка просто встал рядом со мной под зонт, и не сказав ни слова, достал пачку сигарет и закурил. Потом, он так же молча сел со мной в автобус. Сказать, что я была удивлена, ничего не сказать. Все эти 15 минут езды и молчания он смотрел куда-то вперед, иногда поправляя рукава промокшей куртки. Почему-то я тоже ничего не хотела говорить. Стало интересно, что будет дальше, ведь с виду он был совсем безобидным мальчишкой, 18 летним, как потом оказалось. Выйдя на своей остановке, я пошла через главную улицу, где хоть еще немного, но ходил народ (от греха подальше). Мой юный преследователь плелся позади меня, от чего я невольно улыбалась - странный. Так «мы» дошли до моего дома. Я уже достала ключи, приставляя их к замку, и схватилась за ручку, но на мгновение остановилась. Я думала, стоит ли мне поворачиваться и что-то говорить ему. Но, не сделав ничего, я просто открыла дверь и зашла в дом. Утром же я обнаружила его сидящим на мокрой лавочке, ежившимся от холода. Проигнорировав, я пошла на учебу. Про безмятежные мысли можно было забыть, внутри поселилось беспокойство. Когда я вернулась домой, он снова сидел там. Снова. И на следующий день. И на следующий. И когда вечером следующего, опять обнаружив его топчущегося возле двери подъезда, всего бледного, дрожащего и шмыгающего носом, я сдалась. В его руках снова тлела сигарета. Тогда взяло чувство жалости. Именно. Я молча взяла его за край куртки и потянула за собой. К себе. Я пустила чужого человека к себе в дом. *** В прихожей я нервно свернула зонтик и громко выругалась: - Ненормальный. Тебе нравится мёрзнуть? Он ничего не отвечал, просто стоял и смотрел на то, как я пытаюсь стянуть с него влажную куртку. Потом я сделала ему чаю. А что еще? Я спрашивала его, чего он хочет, но он опять молчал и как-то по-детски смотрел на меня. Пока он грел руки о горячую кружку, я думала, что мне с ним делать. У него наверняка был дом, родители. Чего он здесь отшивается? Но вот так просто оказать небольшую заботу со своей стороны мне было приятно. - Когда согреешься, ты должен пойти домой, – спокойно говорю и смотрю, как он медленно опускает кружку и поднимает на меня глаза. – И не кури, пожалуйста, – добавляю я. Мы так просидели еще минут 20, а потом он встал, оделся и ушел. Молча. *** А утром нового дня все пошло по кругу. Я видела его каждый день. Он так же стоял около моего дома и ждал. И всякий раз я брала его за руку и вела к себе, чтобы согреть. Так продолжалось неделю. - Меня Джонин зовут, – однажды говорит он, когда уже держится за ручку входной двери, чтобы уйти и снова вернуться, завтра. - До встречи Джонин, – говорю я и улыбаюсь. – Надеюсь, завтра ты будешь таким же сговорчивым. *** Прошли месяцы. На тот момент я уже знала о Джонине все! Что у него всего трое друзей, которые старше его на несколько лет; что они зовут его Каем, за немногословность и скрытность; что он живет один в квартире в центре города, которую ему купили родители, чтобы было удобнее и ближе добираться до института; что у него есть старшая сестра; что он любит танцевать, любит собак и сладкие блинчики с повидлом, а так же старые черно-белые фильмы, снег, синий цвет, свой толстый вязаный шарф и ...меня. Помню, тогда я еще расплакалась, ведь я совсем не ожидала от него такого признания и, конечно же, не рассматривала его как что-то большее, чем «друг». Разница в 3 года не давала мне допускать и мысли о чем-то большем. Для меня он был непослушным мальчишкой, который наглым образом навязался и стал неотъемлемой частью моей жизни. Тогда он обнял меня и сказал, чтобы я забыла это «слово», лишь бы не отталкивала и так же приглашала к себе согреться и просто быть рядом. *** Шли дни. Он так же приходил ко мне, а я так же угощала его чаем. Мои мысли имели уже другую почву для размышлений. Я понимала, что Джонин нравится мне уже не как «друг». Не знаю, послужило ли его признание этому выводу, но это был факт. Он понимал, что со мной что-то происходит, понимал, что это из-за него, но не знал, что с этим делать. Я видела, как он нервничал, вертел в руках телефон, салфетку, все, что угодно, кусал губы и тряс ногой. А я не знала, как объяснить ему, что я вроде бы готова попробовать иначе, но мне страшно и совестно. Едкого запаха табака я не чувствовала, так же как и не видела в его руках тлеющую сигарету. Джонин больше не курил. *** А потом я была свидетелем, как его друг осуждал его за неправильное отношение к жизни, что Джонин не думает о своем будущем, что ему нужно акцентировать внимание на учебе, а не на его бездарных танцах, которые, по моему мнению, были потрясающими. Что меньше нужно ходить ко всяким «незнакомым» людям, вроде меня, и не забивать свою голову всякими ненужными мыслями, что я такая же, как и все, и я буду использовать его как вещь, а потом брошу его за ненадобность. Потом пошли страшные слова про родителей, которые, как орал его друг, оставили его здесь, лишь бы их непутёвый сынок не позорил их своей не целеустремленностью и беспечностью мыслей, что от него нет никакого толку. А я прятала рыдающего Джонина у себя за спиной, сжимая до боли его пальцы, и доказывала его другу, что мой мальчик совсем не такой, что он умный и ответственный, что он знает чего хочет, что он самый светлый человек на земле, с самой чистой душой, и что я люблю его... я кричала это и рыдала, потому что сказала это, потому что громко, потому что правда. *** Джонин поцеловал меня впервые на день его рождения, прокомментировав это тем, что это мой ему подарок, о котором я все равно бы не догадалась. Да я была и не против, хоть и подарила ему те самые белые кроссовки, которые он с такой детской непосредственностью и раскрытым от восхищения ртом разглядывал на витрине. Ночевал Джонин чаще у меня, чем я у него. Мы просто засыпали и просыпались вместе. Просто так тепло и приятно. Нам было это нужно. Так мы знали, что рядом, что любим. И так спокойно. Но дальше объятий и поцелуев дело не доходило. Я знала, что у Джонина до меня девушек не было. У меня же был опыт, с моей, как мне казалось, первой и последней любовью. Но к сожалению или счастью, она закончилась спустя год знакомства, на последок лишь сопровождаясь тихим «Прости, но я люблю другую» и хлопком выходной двери. Честно признаться, Джонина я хотела, ровно так же, как и он меня. Но страх того, что я старше и это не правильно, не оставлял меня. Самому Джонину было же на это плевать. После вот таких попыток сблизиться мы всегда ругались. Он обижался на меня, бил все что могло биться, однажды даже перевернул мой журнальный столик и опрокинул книжный шкаф и все время с болью в голосе спрашивал «Почему ты не доверяешь мне? Ты разлюбила меня?». Конечно же, нет, я любила его, я доверяла, но все равно отталкивала. *** А однажды он уезжал на 3 дня на практику, которую организовал его факультет. Я сходила с ума от одиночества. Я понимала, что этот мальчишка мне нужен всегда рядом. Во время его отсутствия я жила в его квартире, спала на его кровати, которая пахла его запахом. Все пахло им, а значит воздух – это мой Джонин. Я дышала моим Джонином. В ночь его приезда случился наш первый секс. Я поняла, что до Джонина я не знала всю красоту и силу этих ощущений. В ту ночь я жалела о том, что Джонин был не первый. Я думала о том, что хорошо бы было вернуть прошлое. Что я бы лучше подождала и прожила эти годы до нашей встречи с Джонином еще раз, лишь бы быть единственными друг у друга. Но каждой такой вот ночью, проведенной в бесконечной нежности, я забывала о своей навязчивой болезненной мечте и понимала, что это, наверное, не важно. Мы любили друг друга с тем истинным смыслом и силой, которое несло в себе это слово. *** Сейчас я вспоминаю все те мгновения и события, проведенные с Джонином за эти полтора года, и понимаю, что все было правильно. Ни жалею ни о чем: ни о случайных ссорах, на почве ревности или же просто из-за того что кто – то забыл помыть за собой посуду, ни о больной пощечине, которой я ошарашила Джонина из-за того что он хотел бросить институт, ни о чем. Каждое воспоминание с Джонином мне дорого. Глухой звук захлопнувшейся двери. Стою с чашкой чая в руках и смотрю в окно, как дождь настойчиво хочет промочить всех прохожих на улице. Невольно всплывает в голове день нашей первой встречи. Улыбаюсь, когда родные руки трепетно обнимают со спины, когда любимые губы целуют затекшую от ожидания шею. - Я скучал, – шепчет он. Ставлю чашку на подоконник и разворачиваюсь, чтобы посмотреть в его глаза и убедиться в том, что он совсем не обманывает. - А я сильнее, – отвечаю я и вижу, что он готов спорить с этим утверждением. - Завтра свободный день. Предлагаю выспаться и отправиться за обновками в торговый центр, – говорит он мне, опуская свой взгляд вниз, и аккуратно кладет свои теплые ладони на мой округлившийся животик.