Сладкий Тео

      Да, такое доброе утро врагу не пожелаешь. За отцом стоял папа, а за папой — Фил. Гон прошёл, страсть немного приутихла, и теперь меня сковывал всепоглощающий стыд. Мой вид был далёк от целомудренного: засосы и укусы на груди, плечах, животе, синяки от рук Адама на талии, и это только то, что я видел. Боюсь представить всей картины, но, судя по взгляду отца на мне много ещё чего интересного.       — Ты… ты… ты посмотри, на кого ты похож, Теодор, — у бешеного питбуля и то слюны меньше, чем у отца, который от увиденного был явно не в восторге.       — Дорогой, успокойся, — папа держал мужа за руку и всячески пытался его остановить.       — Разве так мы с папой тебя воспитывали? Чуть что — и сразу в койку? — я краснел, бледнел и впервые не знал, что ответить, ну, хоть заплачь.       — Мистер, всё не так… — отозвался с пола Адам.       — Ты вообще молчи, а лучше притворись мёртвым, — отец сделал угрожающий шаг в сторону Адама, но папа оттянул его обратно. — Это ты во всём виноват. Ты его таким воспитал и потакал! — теперь он переключился на мужа. — Кому он теперь такой… отлюбленный и облизанный нужен?       — Да угомонись ты уже! — крикнул папа на мужа. — Можно подумать, ты ему не потакал? Или в молодости ты был лучше?       — Был!!       — Да? И это когда же? — папа разбушевался. — Может, тогда, когда моего ухажёра отметелил так, что тот полгода в больничке пролежал? Или тогда, когда припёрся в клуб во время гона и, соблазнив, сделал мне в том чёртовом Колизее Тео? А ведь я был обручён с другим и на тебя, балбеса, даже не смотрел!       Новые пикантные подробности знакомства моих родителей в разы отличались от той ванили, что когда-то мне рассказывал папа. А батя, оказывается, ещё тот шалун и своего омегу добивался всеми способами, ничем не побрезговал.       — Так я же тебя любил! А этот…       — Я тоже его люблю, — подал голос Адам.       — Смертникам слова не давали! — отец вновь замахнулся.       — Ты что, хочешь нашего сына вдовцом оставить? — видно, папе этот цирк надоел, и как самый здравомыслящий он решил всё прекратить.       — Каким вдовцом? Я же предупреждал этого Ромео не показываться Тео на глаза.       — А теперь разуй свои! У Тео метка на шее, — развёл папа руками. — Дело сделано. Пошли домой, надо готовиться к свадьбе.       Всеми правдами и не правдами папа всё же выволок своего бешеного мужа и перепуганного Фила из квартиры и, показав красноречивое «Всё под контролем!», помахал нам ручкой на прощание.       — Родители, я тоже люблю вас, — вдогонку, валяясь на полу, крикнул Адам. — Особенно вас, папа, — но тот его не слышал.       — О боже, Адам. Твой нос… — я приподнял своего горе-любовника с пола. — Кажется, он сломан.       — Шрамы украшают альфу, — он попытался улыбнуться, но в итоге попросил вызвать скорую.       Нашу свадьбу назначили на первую субботу апреля. Грело солнышко, уже зазеленела травка, и пели первые вернувшиеся с тёплых краёв птички. Не так я себе представлял лучший день своей жизни, но двухнедельный срок беременности сделал своё дело, и нас решили поспешно поженить.       — Всё совсем не так, — от нервов я резко сбросил в весе, и теперь купленный свадебный костюм откровенно висел.       С той самой для кого-то злополучной, а для кого-то судьбоносной ночи мой драгоценный отец собрал все мои вещи, включая пёсика Рикки, и, скрипя зубами, сказал, что теперь я должен жить со своим альфой. Меня он, конечно, простил, но на Адама держал зуб, ну, или, уж если быть точным, кулак с битой.       — Тео, что не так? — Адам поправлял запонки на моей рубашке.       — Да всё не так. Костюм велик, на завтра обещали грозу, а про твоё лицо я вообще молчу, — синяки после батиного кулака сменили цвет с кроваво-бордового на зеленовато-желтый, и теперь Адам напоминал наркомана. — А эта ужасная повязка на переносице. Просто уродство.       — Кому какое дело до старшего мужа? Завтра все будут смотреть только на тебя, — осторожно приобняв меня за плечи, нашёптывал на ухо Адам. — Если хочешь, то мы можем отменить торжество, а потом, когда я не стану вызывать шок у прохожих, распишемся и всё отпразднуем как следует.       — А так можно? — в надежде спросил я.       — Конечно. Правда, к тому времени тут станет немного округло и так просто ничем не скроешь, — указал Адам на мой и без того пухлый живот. — А если ждать ещё и рождения малыша, то как-то это неправильно. Будут говорить, что я совратил наивного мальчика, а замуж так и не взял. Что живу с тобой во грехе, — легонько коснувшись моих губ губами, он немного прикусил нижнюю.       — Так мы с тобой грешные? — я постарался повторить за Адамом.       — Падшие, — и всё-таки он превосходно целуется.       После признания, метки и страстной ночи всё как-то наладилось, и я не стал больше задаваться вопросом, а правильно ли это? А по любви ли наш союз или это просто удачное совпадение феромонов? Но одно меня тревожило.       — И всё же, Адам, как так получилось, что ты избегал меня? И что такого запрещал тебе отец?       — Ты правда хочешь знать? — по Адаму было видно, что он не горит желанием отвечать и раскрывать страшную тайну, но, взяв с меня честное слово никому, даже Филу, не рассказывать, признался.       Адам влюбился в меня с первого взгляда, и только то, что он решил, будто я школьник, останавливало его от яростных ухаживаний. Решив некоторое время понаблюдать за мной, он искренне удивлялся тому, как часто мы пересекались. И на моём дне рождения он открыто заявил бате, чего от меня хочет. Под невероятным усилием вытащив меня на свидание, Адам столкнулся с тотальным контролем со стороны моего отца. Тот звонил через каждые десять-пятнадцать минут и при этом проговаривал, что именно сделает с каждой частью тела Адама, если тот не ответит. Свидание было испорчено. Потом Адам ещё несколько раз пытался связаться со мной, но, так как я занёс его в чёрный список, это было бесполезно, а дома меня вечно дежурили. И всё же Адам не терял надежд, веря, что рано или поздно он добьётся своего.       Из надежного источника — я так полагаю, им был мой папа, — Адам узнал, что я решил вернуться к учёбе. Это было шансом встретиться, но тут стояла другая проблема. В универе много альф, а, по словам Адама, я ещё тот лакомый кусочек. Если кто-то раньше него успеет поставить метку, то всё, пиши-пропало.       — А твой старик не забывал раз в неделю заскочить ко мне в кондитерскую после работы и напомнить, чтобы я даже не думал о тебе. Хотя, если признаться, я был рад его визитам. Ведь пока он приходил и угрожал мне расправой, я точно знал, что ты ещё свободен.       — Никогда бы не подумал, что у отца такой родительский комплекс, — это было даже забавно. — Я так понимаю, мне не стоит рассказывать эту невероятную историю Филу, чтобы не позорить тебя в глазах других омег?       — Ну, не мог же я отметелить твоего батю и поставить его на место его же способом. Как бы я в нём видел будущего родственника. А с семьёй так себя не ведут.       — Какие же вы всё-таки альфы идиоты, — вот теперь я совсем успокоился.       Пока я мечтал о любви из романов, реальные чувства, такие непохожие на книжные, оказались намного глубже и сильнее, чем что-либо. Мои отношения с Адамом неидеальные, но они точно настоящие и искренние. И неважно, какой у меня вес или насколько сейчас Адам подпорчен, мы любим друг друга не за внешность. Хотя я пока так и не понял, за что именно мы любим друг друга, но надеюсь, когда-то, лет через пятьдесят, разберусь.       — Чёрт, Адам! — я с ужасом уставился на свой живот.       — Что стряслось? — мой вопль испугал жениха.       — Универ! Мне опять надо будет взять академический отпуск, — я не знал, плакать или смеяться, так что на всякий случай рассмеялся со слезами на глазах.

КОНЕЦ