Гипотетически

Умение рассуждать гипотетически и рассматривать своё суждение как гипотезу, нуждающуюся ещё в проверке, составляет самую показательную особенность зрелой мысли… С. Л. Рубинштейн, «Основы общей психологии»

Коротаем вечер вдвоем. Без света и возможности сбежать из дома. Бушующий за окном ветер ожесточенно барабанит по окнам градинами размером, наверное, с горошину и поливает стекла ледяными струями ливня. На улице непросветная темень — электричества нет по всему городу: скорее всего, какая-то поломка на электростанции. А следовательно, никакого телевизора, компьютера и даже электрического чайника. Свечей в квартире тоже нет. Да и откуда им тут взяться — мы оба не поклонники романтических ужинов и ароматерапии. Зато ты откопала где-то в недрах своей комнаты ночник на батарейках — какой-никакой, а все же источник света. Небольшой круглый шар размером с ладонь освещает мягким желтым светом твою стройную фигуру на диване и еле дотягивается до меня на кресле с гитарой в руках. Впрочем, этого мне вполне достаточно, чтобы не торопясь крутить колки и продолжать ее настраивать. Нет, играть я не собираюсь, но надо же как-то убить время. Тебе же отсутствие электричества дается с трудом: никаких тебе конспектов, книг или домашних дел, а спать еще рано. Делаю вывод, что Мака Албарн не приспособлена к безделью. Хоть в чем-то я могу дать тебе сто очков форы. Иногда поглядываю из-под челки на твое задумчивое отрешенное лицо и время от времени натыкаюсь на облизывающий губы язык. Ох, Мака. Наверное, это можно было бы считать попыткой соблазнения, но не в нашем случае. У тебя этот жест выражает особую стадию задумчивости: что-то между ведением внутренних диалогов с Платоном и доказательством самой себе общей теории относительности. Чтоб отвлечься от языка, надолго залипаю над гитарой, а когда снова поднимаю голову, то ловлю на себе твой задумчивый взгляд. — Соул, — снова облизываешь губы. Черт, Мака, я только о них забыл. — Я недавно наткнулась на старинную книгу по демоническому оружию… И замолкаешь. Так, начало разговора пока не интригует. Если будешь пытаться уломать меня ее читать, то фигушки — даже не надейся. Переводишь взгляд на ночник, а я снова утыкаюсь в гитару. — Там написано, что резонанс душ можно многократно усилить, если повелитель и оружие имели… — сглатываешь, — интимную связь. Ох, мля, вот это поворот. Я даже мигнуть не успеваю, а ты уже несешься дальше со скоростью света: — Соул, как думаешь, наш резонанс смог бы усилиться от такого? — выпаливаешь ты и тут же поспешно добавляешь: — Гипотетически. На несколько секунд я забываю, как дышать, а ладонь съезжает со струн с громким «бздынь». Поднимаю голову и смотрю на тебя, не веря своим ушам. Я не ослышался, Мака, ты меня только что спросила, что будет, если мы переспим? Или тут более уместен союз «когда»? Буравишь взглядом ночник так, будто это магический шар и там сейчас появится ответ на заданный вопрос, о котором ты, несомненно, уже тысячу раз пожалела. Чувствуешь мой взгляд на себе, но принципиально продолжаешь его игнорировать. Даже не думай, что я сдамся так просто. — Возможно, — отвечаю я и добавляю: — Но я бы никогда не стал спать с тобой из-за увеличения мощности резонанса. Гипотетически, — если уж тебе так нравится прятаться за этим словом. Закусила губу, а значит расстроилась, обиделась и все поняла совершенно неправильно. Ну давай, озвучь мне свои выводы, чем мой ответ не угодил в этот раз? Но ты упрямо молчишь и продолжаешь гипнотизировать светильник. Ну же, Мака, ты сама начала, так давай заканчивай. Я отставляю гитару в сторону и продолжаю смотреть на тебя. — Я… — Запинаешься, но потом все-таки набираешься смелости и продолжаешь разговор со светильником: — Я настолько не в твоем вкусе? Ночник не отвечает, значит за него придется отдуваться мне, потому что отмолчаться не получится. Но мне тоже нужно время, чтоб собраться с мыслями, поэтому откидываюсь в тень на спинку кресла и глубоко вздыхаю. Ну почему ты, такая умная девушка, когда дело начинает касаться нас с тобой, превращаешься в полную дуру? Загадка загадок. Нет, Мака, ты совершенно не в моем вкусе, однако так получилось, что мой вкус уже давно забился куда-то на задворки сознания, а я смело могу выпускать книгу «Камасутра в условиях маленькой квартиры», ибо моя фантазия относительно тебя не ограничивается банальными ванной или кроватью. А кухня, например, вообще достойна отдельного раздела. — Не в этом дело, — увиливаю от ответа, чтоб пощадить твои чувства относительно моего вкуса. Остановишься или продолжишь заниматься самоуничтожением? Видимо, второе. И откуда только взялся этот мазохизм? — А если бы на моем месте была другая девушка? — не сдаешься ты. — Тогда вполне вероятно, — на этот раз отвечаю честно и прямо, хотя тебе такой ответ тоже вряд ли понравится. При условии, что она не крокодил и все, что мне от нее было бы нужно — резонанс душ. Опускаешь голову ниже. — Понятно, значит дело во мне? — В тебе, — соглашаюсь я и начинаю чувствовать себя ужасной сволочью, только что заколотившей последний гвоздь в гроб твоей самооценки. Впрочем, у тебя есть последний шанс спасти себя, которым ты вряд ли воспользуешься. Ну же, еще один вопрос, Мака. Спроси напрямую, будь хоть раз откровенна со мной до конца, прекрати сдерживаться. Черт, да спрячься за своим дурацким «гипотетически», но спроси. Я отплачу откровенностью за откровенность. Слово даю. Ведь вижу, как вопрос крутится у тебя на языке, готовый сорваться с губ. «Не хочешь меня?» «Хочу. И в этом все дело». И все-таки не решаешься. Закусываешь от обиды губу и глубоко с надрывом втягиваешь воздух, пытаясь справиться с собой, а потом вдруг подрываешься с дивана. Выражение лица такое, будто сейчас будешь крушить и убивать. Убивать, видимо, меня. В одно-единственное слово вкладываешь всю уязвленность отвергнутой нежеланной девушки, которой считаешь себя сейчас: — Дурак! Мля, какая же ты дурында, Мака! И как меня это злит! — Бесишь! — не остаюсь в долгу. Слышу шлепанье босых ног в сторону спальни и хлопок двери. Вот и поговорили. Даже не надейся, что я на всех парах полечу за тобой, чтоб извиниться и утешить. Такой уж я парень, как бы сказал Сид. Бреду в коридор, хватаю толстовку (надеюсь, это моя — хрен разберешь в темноте) и тоже хлопаю дверью. Входной. Град закончился, но ветер с дождем по-прежнему хозяйничают в городе Смерти, а я, наверное, единственный идиот, который сейчас сидит не дома, а зябнет на улице, то и дело морщась от прилетающих в лицо холодных капель. Теряю счет времени, просто таращась в темноту, поэтому даже не знаю, проходит ли десять минут или целых полчаса. За спиной со скрипом открывается и закрывается дверь, и в следующее мгновение что-то теплое ложится на плечи. По знакомому ощущению понимаю, что это твой любимый клетчатый плед — вечный спутник вечеров с книгой в руках. Ну, а сама ты становишься рядом со мной и пытаешься что-то разглядеть в темноте. Бесполезно, Мака, там как в могиле. С пледом сразу становится гораздо теплее. И с тобой рядом тоже. Злость как-то сама собой сходит на нет вместе с ощущением холода. — Не хочу потом тебя лечить, — ворчливо-недовольный тон голоса прорывается сквозь шум дождя. — Аналогично, — еле сдерживая улыбку, раскрываю на мгновение плед и тяну тебя к себе. — Иди ко мне. Не сопротивляешься, позволяешь обхватить руками-крыльями и укрыть: от холода, дождя и всего мира. Острые лопатки тут же упираются в грудь — так крепко прижимаю тебя к себе, чуть ли не до хруста в костях. Не потому что хочу сделать больно, просто боюсь упустить момент нашей редкой близости. Рядом. В тишине. Наедине. Влажные волосы щекочут щеку, когда ты чуть поводишь головой и слегка запрокидываешь ее, пытаясь примоститься на моем плече: расслабляешься, может, даже закрываешь глаза. Можешь ничего не говорить, я по твоему расслабленному телу понимаю, как тебе сейчас хорошо со мной. Мне тоже хорошо с тобой, Мака. А ведь не будь мы оба такими идиотами, могли бы прекрасно скоротать вечер без света. В бездумном порыве нахожу губами твое ухо и шепчу: — Я бы ни за что не упустил шанс переспать с тобой, даже если бы от этого наш резонанс душ полетел к черту. — Сам пугаюсь такой внезапной искренности, а значит теперь моя очередь спасаться от излишней откровенности. — Гипотетически. — Гипотетически, — соглашаешься ты, и мне кажется, что в твоем тихом голосе слышится довольная улыбка.