The stone never breaks

Шерлок родился в Богом забытом месте. Возможно, в тот день была гроза или дождь, солнце или тучи — Шерлоку было все равно, когда родиться, ему было плевать, если честно, он не выбирал. Он родился в какой-то захудалой больнице. Ну и что, что их семья богата, времени ехать в другую не было. Шерлоку было все равно, где родиться. Рози тоже было все равно. Да всем все равно. Рози в свои полгода не много соображала и даже не знала, что она потеряла мать. Шерлок понимал, что Джон не скоро оправится от этой потери, да и сам знал, каково это — терять близкого человека. Сразу рушатся все воспоминания: еще вчера вы разговаривали и человек мило улыбался, а сегодня ты уже видишь его в деревянном ящике и не понимаешь «как же так?». Шерлок тоже переживал это. — Джон… позволь помочь тебе… — Холмс осторожно постучался в дверь и сразу отпрянул. — Пошел вон, — каждое слово Джон буквально выплевывал, его голос был тверд. — Дж… — Пошел вон! Шерлок опустил взгляд, понимая, насколько Джону плохо. Он терял многих — терял друзей, терял родных, а сколько похорон он посетил… Шерлок боялся представить цифру. И завтра предстоят еще одни. Рози заплакала внизу, и Шерлок спустился. Холмс теперь занимался малышкой, пока Джон приходил в себя и привыкал жить без Мэри. Шерлок быстро учился — его руки умело меняли подгузник, все еще с некоторым отвращением, но уже привычкой. — Ну как ты? — Шерлок поднял девочку и заглянул в ее голубые глаза. Детектив знал, что с временем они потемнеют, но так и останутся голубыми, — Шшш… не надо плакать… И Шерлок совершенно не знал, к кому он обращается — к плачущей Рози и или плачущему наверху Джону? — Успокойся, давай не будем тревожить папу? Давай я почитаю тебе дела? Шерлок сел на кровать и взял телефон. Да… дел было много, а заботы о Рози не давали выйти из дома. Его мозг ржавел, хотя задачки «как разогреть еду в пластике, если он плавится в микроволновке» были похлеще серийных убийств. — Мистер Гарт вышел из дома и не вернулся домой, скучно, не так ли, Рози? — Шерлок улыбнулся малышке, она уже вовсю засыпала. Холмс размял шею, понимая, что он уже не так молод, чтобы сидеть или стоять слишком долго. — Приляжем, Рози? Детектив совершенно не понимал, зачем спрашивать об этом ничего не соображающего пока ребенка, но Джон уже давно отказался от разговоров с Шерлоком. — Убийство в Хэмпшире… Пропажа ребенка… Скука, — последнее слово Шерлок протянул по своему обыкновению. Рози уже спала. Вскоре детектив не удержался и заснул под мерное сопение девочки.

***

Мрак. Темнота. Вот что Джону сейчас нужно. Темнота не увидит его слез, темнота не заставит его страдать, темнота спрячет его от людских глаз. Он слышал шаги на лестнице. — Джон… позволь помочь тебе… — Джон слышал в этом угрозу. Он был слишком сломлен, слишком подавлен, чтобы открыть дверь, чтобы обнять детектива, дать ему шанс начать все сначала, заполучить те же дружеские отношения. Он просто не мог. Он не мог дать ему еще один шанс, когда именно Шерлок спровоцировал Вивьен Норбери выстрелить. Нет, не сегодня, не завтра. Возможно, никогда. Джон не готов. — Пошел вон — на глазах Джона блестели слезы. Он знал, что Шерлок пытается искупить свою вину, чувствует себя единственным виноватым… но Джон не считал, что смог бы когда-то доверить ему свою дочь. Особенно после того, что Шерлок сделал… но ничего не рвало его забрать у детектива свою дочь: Рози напоминала о Мэри, о лучших днях, которые никогда больше не наступят. — Дж… — Джон уже ненавидел свое имя за то, что его произносил Шерлок. В разных ситуациях, в разных обстоятельствах… но он больше не мог. — Пошел вон! Джон слышал шумное дыхание детектива и заплакавшую внизу Рози. Спустя час, как раз, когда все утихло, Джон вышел из комнаты. В квартире была абсолютная тишина. «Нет причины для убийства, нельзя лишать человека жизни за неосторожность», — уговаривал себя Джон, входя в гостиную и до боли сжимая кулаки. Джон увидел, что нигде никого нет. А потом услышал сопение. И увидел детектива и Рози, спящих вместе. Ватсон сначала подошел, пригляделся, убедился, что это не оптическая иллюзия и заулыбался. Впервые за время, что Мэри умерла. Джон смотрел на это, казалось бы, бесконечность, но ведь наступил же момент, когда детектив-таки открыл глаза. Шерлок, не говоря ни слова, поднял Рози, которая случайно пустила слюну на его рубашку (или не случайно) и уложил в кроватку, после подошел к Джону и просто обнял. Никаких слов, жестов, ничего, что смогло бы отпугнуть отставного военного. — Джон, прости меня, — и отпрянул сразу же. Он не должен был этого делать. — Я… я… Джон… Джон закрыл глаза. Он ненавидел, когда Шерлок мямлил. — Она сама сделала свой выбор, я бы не смог жить без тебя. Как жаль, что я понял это только сейчас. — Почему? — Шерлок поднял взгляд. — Потому что именно тебя я любил всю свою жизнь. — А сейчас? — И сейчас. — Боже, Джон, я тоже.