***
После уроков бреду домой готовиться к «любимому» последнему звонку. Сложней всего было найти тротил и запал, но надо ещё подумать как пронести на бал фитиль. Хммм, ствол АК, бомба, детонатор, пули — всё здесь, осталось сложить в рюкзак. Пол ночи провозившись с планом действий, наконец решаюсь пойти на боковую, ведь завтра предстоит сложный день. Определенно, очень сложный день.***
Аргх, как же всё сложно. Ничего не получается с самого утра: рубашка не поглажена, так как сломался утюг; мама действует на нервы этим её «кого пригласишь на медленный танец?»; ключ от погреба где-то потерялся. В общем, всё идёт наперекосяк. Но это не заставит меня поменять своё решение насчёт сегодняшнего дня. Наконец-то всё собрано. Я перепроверяю рюкзак ещё раз, поправляю галстук-бабочку и выхожу во двор нашего участка. Посёлок городского типа, как никак. Вижу мать, кормящую нашего кота. Стало грустно: она, наверное, будет плакать. Даже не так — рыдать. Но даже если так, я не изменю своего мнения. Подхожу к родительнице, крепко обнимаю. — Ты чего, Юр? — он обхватывает меня руками, удивлённо смотря на мою макушку. Сказав, что всё в полном порядке, я поспешил в школу. Дойдя до калитки, я приоткрыл её и обернулся. — Прощай, мам, — я вышел за забор, но тут же остановился, услышав её голос: — Кто же так говорит? Правильно «пока» или «до встречи». «Прощай» — это для покойников, — я ничего не ответил и решил уже пойти на выпускной. Будет жарко…***
Стараясь не привлекать лишнего внимания, я прошёл в наш класс, где сидело пять человек. И Слава Богу это были не те ублюдки, которые просто обожают меня пиздить. Но ничего, скоро моя очередь отыгрываться на них… — О, Юр. С «Последним звонком» тебя, — пролепетала главная сердцеедка нашей школы — Настя. Признаюсь, я был в неё влюблён, даже писал ей любовные письма, но эта су… девушка не отвечала на них, а лишь смеялась надо мной. Меня это ужасно подкосило, и дало второй повод для решения судьбы моих одношкольников. — И тебя, ага… А где все? — спросил я, ожидая ответ и прокручивая весь план в голове. — В столовке ещё. Пошли к ним? — О да, конечно пошли.***
Я зашёл в столовую последний. Ну, что же, одиннадцатый «А». Хотите войну, значит, она будет. Закрыв дверь в помещение на замок, я повернулся к присутствующим: они все даже не представляли, что сейчас их ждёт, и не глядели на меня. А зря. — Ну что, уродцы! — сказал я, подойдя к первому попавшемуся шестикласснику и приставив к его голове АК. — A la guerre comme a la guerre! — выстрелил. Это было для меня очень сложно и волнующе. Я боялся даже смотреть на то, что сделал. Повернулся к следующему — его другу — приставил к его башке ствол. — Ты что делаешь, из ума выжил?! — заорал мой одноклассник Вова. Я лишь засмеялся: — Ну что ты, нет конечно. Я же не маньяк, как какой-нибудь Чикатило. Просто меня жутко заебало, что все вы педики, жертвы маркетинга и масс-медиа. Заебало, что всем важно одно — забить отпущения козла. Но раз вы доставили мне жуткие мучения, то настал ваш час быть мишенью для меня! Вы сами в ответе за то несчастье, что сейчас светит вам, а я просто объявляю личный Джихад! — я резко приставил автомат к шее мальчика и снова выстрелил. Он закричал, а я не мог не насладиться этим прекрасным для меня звуком. Мне жутко понравилось слушать чужие предсмертные крики, я получал немыслимое удовольствие. Кто-то закричал: — Ты сатанист! — Он псих, блять! — мне стало забавно от этого, но я поспешил развеять их сомнения: — Я не сатанист и не фанат металла. Не псих, не фрик и даже давно не играл за компом. Просто вы меня ДОСТАЛИ! — я убил ещё двух людей, и наконец-то в столовой начался хоть какой-то движ — всё начали с криками разбегаться, пытаться пробраться к двери выхода, но я её загородил. Отстреливая людей, как каких-то уток на охоте я получал необыкновенное удовольствие, можно даже сказать — оргазм. Эстетический, конечно. Если это можно так назвать. Вскоре я решил, что просто убить всех тут неинтересно, и отошёл от выхода, подойдя к Насте, той самой, в которую я был влюблён. — Прости, золотая, но врачи тебя не залатают! Нехуй было рвать мои письма, — палю ей в сердце. Жаль, конечно, такую красотку, но ещё больше было жаль себя. Я не заслужил всего того, что со мной происходило, а она как раз наоборот. Через некоторое время одна половина ранее находившихся в помещении людей была зверски убита мной. Хотя, что там зверски: я всего лишь помог им пройти в ад. А в это время течение кто не был напичкан свинцом, забаррикадировались в коридоре. Ну что же, начнём нашу игру «Насколько быстро я найду этих уебков». Я пошёл гулять по школе. О, тут истекающий отличник рядом с заядлым двоечником. Какая ирония. Я аж засмеялся. Я прошёл в кабинет истории — любимый урок нашего класса. И каково было моё удивление, когда я узнал, что дверь каким-то волшебным образом закрыта на замок! Ну, терять нечего, я выбил её с ноги и вальяжной походкой альфа-самца зашёл в класс. На меня уставились примерно двадцать пар глаз, в которых виднелся страх и ужас. Интересно, а когда я смотрел меня них также, они задумывались о моей пощаде? Видимо нет. Вот и я о том же. Завидев моего главного обидчика, я подозвал его к себе: — - Слышь, сюда или, член херов, — он медленно подошёл, заведя руки за голову. Поставив его на колени перед собой, я приставил АК к его лбу и проговорил: — Ну что, сука, теперь не так смешно, да? А теперь ты будешь страдать также, как и я тогда, когда ты пытался выебать мой рот. А теперь — молчать и на пол! — звук выстрела. Я даже успел придумать строчку для песенки и, припеваючи, кинул самодельную бомбу прямо в середину кабинета, всё ещё держа всех на прицеле. — Стонущий от боли обидчик, что может быть ещё мелодичней? — всё молча уставились на меня. Наверное, подумали, что я уйду, и они успеют убрать бомбу, но хуй там плавал. Я не собирался больше жить после содеянного, ибо не смогу смотреть любимой матушке в глаза. Везде томатный кетчуп. В руке детонатор. Нажатие кнопки. Щелчок. Взрыв…***
Я проснулся рывком, весь пот покрыт испариной. Вот жеж, приснится же такое. Аккуратно поднялся на кровати, надел светлую футболку и, немного покачиваясь, зашагал во двор. Подошёл к погребу, отпёр старый медный замок. А за дверью стоял мой любимый АК, который я тут же принялся собирать, напевая: — Можете величать меня исчадьем ада. Можете исключать меня из ваших кланов. Но вы же сами не без греха… Признай, что я был к несчастью таким же как ты сейчас. Молчать и на пол!