***
Купец Джудо Сердоболий нашел этот островок, местные называли эту землю Лоа, когда его корабль потерпел крушение. Тогда его спасла крылатая девушка, Лейла. Джудо был пленен ее красотой и как свойственно всякому купцу он решил взять себе и все богатства этой неизведанной благодатной земли вместе с необычной красавицей. И вернувшись с отрядом наемников Джудо едва не истребил крылатый народ, но Лейла ценой своей свободы и свободы своих людей выкупила их жизнь. Сердоболий узнал о губительном свойстве золота на крылатых. И всем без жалости были связаны золотыми цепями крылья. Порабощенный гордый народ возненавидел Лейлу и ее дочь. Да и сам Джудо, быстро озолотившийся показывая диковинных полулюдей-полуптиц богачам и хвастаясь своей красавицей женой, видел в дочери лишь еще одно средство преумножить богатства. Но после смерти Лейлы дочь была забыта окончательно. И Джудо Сердоболий вспомнил о ней только после побега крылатых. И вот спустя три года, Люси исполнилось девятнадцать. И она единственная оставшаяся крылатая на острове. Отец вспоминал о ней лишь тогда, когда причаливал очередной корабль и ее, как редкую зверюшку, показывали богатым гостям. Она улыбалась и легко танцевала под десятками жадных взглядов, стараясь не морщиться от жгучей боли золотых украшений. Жители городка, основанного ее отцом, не любили ее. У Люси было слишком слабое здоровье и она не могла работать на ровне с бескрылыми людьми. И Люси спасаясь от злых шепотков за спиной пряталась на берегу глубокого ручья, в глубине леса и черная желтоклювая птица всегда радостно встречала ее своими трелями, то рассыпаясь картечью, то заливаясь тягучей патокой. А златокрылая, садясь на теплые камни, доставала из корзины вышивку. Обжигаясь о золотые нитки она начинала шить. Стежок к стежку. И на дорогой ткани появлялись цветы. Огненным распускались маки, горделивые чопорно-розовые розы, хмурые бордовые пионы. Возвышались деревья, мудрые дубы, колючие кусты терновника да стройные ясени. А также медведи, волки и хитрые рыси. В вышитых небесах парили соколы, пели соловьи и дрозды. Появлялись спящие на злате драконы и люди с крыльями, свободно парящие в шелковых облаках. Часто после работы Люси приходилось отстирывать свои творения в хрустальной ледяной воде от своих слез и крови.***
Свежесть вечера уже обволокла безмятежной тишиной побережье задумчивого Лоа. По бело-золотистому сыпучему песку устало шел высокий человек. Мужчина. Волосы сверкали расплавленным солнечным златом, а белоснежный костюм мог сравниться с цветом сухого жемчуга песчаных берегов острова. Стальные грозные глаза устало смотрели из-под нахмуренных бровей. Необычный шрам, очень похожий на росчерк молнии, белел на загорелом обветренном лице. Через плечо был перекинут большой дорожный мешок. Грозоокий, остановившись, посмотрел на густые заросли. Среди ветвей деревьев промелькнули золотистые перышки. Но сейчас, на тонкой веточке весело прыгал златоклювый дрозд. Птица любопытными глазами-бусинками следила за чужаком и вопросительно защелкала-затрещала, склонив набок маленькую головку. Мужчина хмыкнул и свистом выдал очень похожую птичью трель. Дрозд удивленно качнулся на тоненькой веточке и взмахнув черными веерами крыльев взмыл в небесную лазурь. Выводя радостную и торжественную песнь-гимн. Спикировав на золотую макушку человека, дрозд играясь дернул того за прядь волос и задорно рассыпавшись веселым щелканьем скрылся в листве. Рассерженно рыкнув, мужчина пригладил ладонью волосы, растрепанные глупой и бесстрашной птицей, и зашагал к невысоким деревьям. В заплечном мешке при каждом шаге заманчиво звенело. Ноги в дорогих сапогах из светлой кожи, расшитой стеклянным бисером, почти по щиколотку утопали в прогретом за день песке. Усталый путник остановившись у кромки леса, бросил короткий взгляд на закатное море. Яркий луч отразившись в волне на мгновение ослепил. Выругавшись, он загородился ладонью от света, зрачок в твердой отточенной стали глаз по змеиному сузился. Путник поправил тяжелую сумку и раздвинул ветви. На колючей тонкой веточке цветущего кустарника, с приторным горьковатым запахом, покачивалось нежно-золотистое перышко. Удивленно приподняв бровь странник наклонился и подняв мягкое перо приметил узкую тропинку. Та едва заметной змейкой-ужиком стелилась между могучих вековых стволов фиговых деревьев. Мощные корни-пальцы задумчиво-грозной старой смоковницы глубоко вонзались в мягкую плодородную почву. А развесистые тяжелые ветви могучего древа, с большими ладошками листьями, были усыпаны небольшими черно-фиолетовыми и приторно сладкими плодами инжира. Кое-где меж корней лежали перезрелые «винные ягоды». От падения шкурка лопалась и сладкая зернисто-рубиновая мякоть приманила к себе с десяток ярких бабочек, среди которых выделялись огромный изумрудный махаон и уже знакомый черный златоклювый дрозд. Тот задумчиво перескакивал с корня на корень, выглядывая плод по вкуснее. Путник хмыкнул и призывно свистнул. Дрозд удивленно чирикнул в ответ и вспорхнув на ближайшую ветвь фигового дерева, ловко проскочив меж крупных опахал листьев, ухватил спелый и ароматный инжир за хрупкий черенок и отломив его, сбросил нежный плод странному человеку. Мужчина ловко поймав подарок удивленно приподнял бровь, а довольная собой птица спорхнув на голову путника снова дернул того за непослушные золотистые пряди и ласково чирикнув на ухо упорхнул в глубь леса. Ночь здесь, под густыми сплетениями ветвей наступала быстрее и путник прибавил шаг. Острые клыки впились в упругую шкурку инжира. Тропка вывела к городу. Чистые улочки. Узорная мостовая и белокаменные дома под красной черепицей. Вечерние сумерки уже растеклись по уютным улицам, подгоняя горожан возвращающихся по домам. Высокий одинокий чужестранец сразу привлекал внимание. — Господин желает остановиться на ночь? — подобострастно склонился перед путником в дорогой одежде, пухлый невысокий человек с маленькими заискивающими глазками: — Загляните в мою гостиницу! Заверяю, она самая лучшая! На всем Лоа уютней не найдете! — Потому что он единственной гостиницей владеет! И дерет втридорога! — возмутилась подошедшая статная и фигуристая женщина, стреляя злобными глазами на притихшего владельца гостиницы: — Господину лучше переночевать у меня! Я Дженни! С удовольствием приму вас в моем доме! — проворковала красивая молодая женщина, уже подхватив молчаливого гостя за локоть и настойчиво утягивая его в сторону. Сероглазый почти не слушал глупого щебетания надоедливой женщины. Он желал лишь поскорее оказаться в постели. Эта наглая мадам соблазняюще выпятив грудь и стреляя жадно блестевшими мутными глазами из-под фальшивых ресниц увлекала его за собой. — Как зовут господина? — противно звеневший в уютной тишине вечера голос вывел путника из раздумий: — Лаксас Дреяр. — женщина удивленно приподняла брови и еще ближе прижалась к руке богача. Лаксас же неприязненно нахмурился. От сопровождающей воняло дешевыми приторными духами, потом и мужчинами. Лаксас даже успел пожалеть, что согласился заночевать у нее. Знакомый свист заставил встрепенуться. У небольшого каменного фонтана стаяла девушка. Длинные золотые волосы собраны в косу. Длинное светлое платье с глубоким вырезом на спине и два золотистых крыла. На руке висела большая корзина, а на подставленной ладошке сидел знакомый дрозд. — Господин?.. — удивилась женщина, когда Лаксас неожиданно замер: — Кто это? — А, это дочь нашего лорда, Джудо Сердоболия. Люси. — пренебрежительно пожала плечами спутница Дреяра: — Как говорится ни рожи ни кожи! Разве что крылья эти. — Она одна здесь такая? — напрягся Лаксас. Приметив тонкую золотую цепь. — Года три назад было много таких крылатых. Но эта девчонка помогла им бежать. — в голосе Дженни прозвучала дребезжащая неприязнь и злость: — Они все до единого были очень слабыми, но при этом очень привлекательны, особенно мужчины. На наш Лоа много богачей приезжало, чтобы поглядеть на этих. А сейчас она одна осталась. И кораблей на много меньше. Как и денег. — женщина вздохнула и потянула своего гостя в ближайший переулок. Лаксас вздрогнул. Ему в спину смотрели печальные шоколадные глаза последней из крылатых Лоа.***
Люси всегда возвращалась домой с закатом. И обычно ее везде сопровождал хитрый черный дрозд, Николя. У угольной глянцевой птицы был секрет. Если аккуратно раздвинуть пальцем перышки на шейке под желтым клювом, то под черными можно увидеть одно единственное белоснежное пуховое перо. Казалось что Николя совершенно не стеснялся его, а наоборот, гордился. Люси нашла его еще едва оперившимся и очень слабеньким. Дрозденка, выпавшего из гнезда, едва не заклевали чайки. Крылатая, еще как следует не оправившаяся от долгого заточения в четырех стенах, в наказание за помощь в побеге, подобрала птенца и выходила его. С тех пор озорной Николя всегда и везде сопровождал ее. Иногда улетая в рощу, полакомиться переспелыми плодами смоковницы или же нежными вязкими ягодами шелковиц. Но сегодня птица отсутствовала дольше обычного. И Николя вернулся к Люсьене лишь на площади, у фонтана. Николя виновато опустив голову и пряча глаза бусинки, переступал черными лапками насвистывая извинения и попутно пытаясь отцепить острым клювом что-то запутавшееся в коготках. Люси удивленно увидела несколько недлинных золотистых волосков. Шевельнув скованными крыльями девушка направилась к дому. И приметила незнакомца, которого за локоть вела светловолосая красавица Дженни. Было видно, что странник очень богат, а значит эта львица постарается вытянуть из него все до последней монетки, а с утра, когда ее отец прознает о госте, лорд Джудо Сердоболий обязательно пригласит его в особняк, а ее заставит танцевать. Люси содрогнулась, она терпеть не могла все эти жадные масляные взгляды! Но с отцом не поспоришь. Нагретая солнцем за день мостовая приятно согревала босые ступни. Впереди показался особняк Джудо Сердоболия. Позолота и лепнина, резные колоны и дорогие капризные розы и лилии. Лишь за углом, под раскидистым тонким деревом многолетней шелковицы, спряталась небольшая клумба. Как раз на против окна спальни одинокой крылатой. Созданная еще Лейлой и Люси старательно поддерживала ее, в память о маме. Простые небесные незабудки, солнечно рыжая календула, хрустально задумчивые ландыши, кокетливые пахучие фиалки, разноцветные свечки радостных левкой, да скромная нежная мальва*. Мраморные ступени отозвались неприятным холодом. А золотая вычурная дверная ручка неприятно ужалила ладонь, уже израненную о золотую тонкую иглу и канитель, золотые нити. Отдернув руку Люси вздохнула и пару раз тихо стукнула костяшками пальцев в яркий витраж. Дверь тут же открылась: — Добро пожаловать домой, принцесса. — склонилась в полупоклоне Вирго. Старшая горничная в доме. Она поддерживала Люси после смерти матери и помогала оправиться после побега крылатых. Вот и сейчас, Вирго прекрасно знала как больно жжет крылатых золото и старалась покрывать золотые кольца и браслеты, в которых Люси обычно выступала, изнутри прозрачным лаком. — Здравствуй Вирго! — улыбнулась Люси проходя в освященный канделябрами холл. Горничная ловко достала из складок черно-белого платья мягкие домашние туфли. — О, принцесса, вернулась! И Вирго снова меня опередила! — немного обиженно воскликнул Локи Лео, рыжий плут дворецкий. Не смотря на свое львиное царское имя, дворецкий напоминал больше хитрого лиса. Люси грустно улыбнулась, эти двое, Вирго и Лео, да еще застенчивая кухарка Ариес, всегда называли ее принцессой, поддерживая и защищая от насмешек других слуг особняка. — Принцесса, ваш отец просил приготовиться завтра к выступлению. Прибудут гости. — горничная снова поклонилась, пепельно розовые короткие волосы качнулись. Локи нахмурился и поправил дорогие очки. Его всегда раздражала эта безэмоциональность горничной. Плутовские темно зеленые глаза грустно смотрели сквозь тонкое стекло на враз погрустневшую крылатую принцессу. — Не грустите, госпожа. Ариес обещала приготовить вам на ужин нечто очень вкусное. Так что не тоскуйте. Я принесу еду к вам в комнату. И для Николя орешек захвачу! — дрозд, задремавший на плече у хозяйки, встрепенулся и радостно чирикнул. Люсьена ненавидела свою комнату так же сильно как ее отец любил деньги. Николя успокаивающе засвистел. Он в отличии от хозяйки, очень любил блестящие золотые побрякушки и он лучше самых лучших охранников и самых сложных замков охранял богатство Люси. Дрозд умудрялся так умело прятать небольшие кольца, серьги, браслеты, подвески и цепочки, что даже сама хозяйка комнаты как и служанки, проводившие уборку под чутким надзором Николя, найти их не могли. Но всегда перед выступлением златоклювая птица сама выносила ревниво запрятанные драгоценности. Вот и сейчас, Николя, покружив по комнате, проверив свои тайники, перепрятав золотое колечко со сверкающим камешком из щели в бархатной обивке вычурного тяжелого кресла в складки балдахина, и удовлетворенный, устроился на большой резной шкатулке на письменном столике. В ней хранилось самое большое сокровище крылатой девушки. Ее письма своей покойной матери. И эту шкатулку, умный, хитрый и верный Николя, берег пуще всего. Пару раз черный дрозд пытался утащить ключик от цепей, сковывающих крылья хозяйки. Но Джудо, всегда носил его с собой на кожаном шнурке, на шее. Пока глянцево-черный дрозд желтым острым клювом чистил свои перышки, Люси устало сидела в кресле у окна и расчесывала волосы. Легкие кружевные занавеси колыхал прохладный ночной ветерок, принося в просторную комнату горьковатый и яркий запах цветов. Пытаясь устроиться поудобнее, золотистые крылья рефлекторно дернулись, стараясь приоткрыться, но тонкая ажурная золотая цепочка не позволила. Впившись в кожу. Резкая боль заставила выронить деревянную расческу и тихо зашипеть. Резкий порыв ветра взметнул занавеси и принес ясный и свежий запах моря и тихий, еле различимый рокот грома. Почему-то этот далекий, раскатистый звук, предвестник бури, принес спокойствие для уставшей души крылатой. Дрозд встрепенулся и распушив перья, стал похож на живой пушистый шарик, и даже стало заметно доселе невидимое белое пятнышко на шейке. Для Лаксаса грянувший с нахмуренных небес гром, принес надежду. Значит скоро быть грозе. И значит, что где-то через два-три дня, он покинет этот прогнивший несчастный Лоа. Все же, не рассчитал он сил. Хорошо еще смог до острова добраться. Гроза должна восстановить силы. Он подождет. Кровать, что занимала большую часть богатой и нелепо обставленной побрякушками комнаты, хоть и была застелена белоснежным бельем, все равно невыносимо воняла как минимум десятком мужчин. А от шелковых красиво расшитых подушек отчетливо пахло привораживающими травами. Наглая и самовлюбленная Дженни пыталась напоить его вином с мощным афродизиаком. Хорошо чуткий нос не подвел и Лаксас не жалел, что потратил часть своих оставшихся сил для того чтобы усыпить хозяйку дома. Но спать в этой напыщенный постели не хотелось. И Лаксас решил устроиться на небольшом темно-синем диванчике, что стоял около окна. От красивого, расшитого золотом покрывала неуловимо пахло пылью, дикими цветами, терпким соком плодов смоковницы, слезами, и кровью. Проведя мозолистой сильной ладонью по золотому спящему дракону, Дреяр усмехнулся и устроившись на диване и укрывшись покрывалом, с удовольствием вдохнул ночной воздух. Улавливая тысячи и тысячи запахов. Лаксас снова погладил искусную вышивку. Он обожал красивые дорогие вещи. Особенно ценил золото, и любуясь красотой объемного золотого творения, Лаксас пожелал заполучить себе этого неведомого мастера. Полукровка получил от отца истинную драконью силу, а от матери защиту от губительного хоть и очень редкого звездного, метеоритного золота, единственного из металлов, что легко могло пробить чешую чистокровного дракона. Он был хоть и несколько мельче своих крылатых собратьев, но считался поистине одним из сильнейших. Он очень любил путешествовать, разыскивая различные диковинки, но попытка пересечь океан, на пути к своему замку, была слишком самонадеянной. У различных мифических, бесовских народов, вместе с необычными способностями, что были не доступны простым людям, были и серьезные слабости к различным видам металлов. И этим жадные человечки и пользовались. Надевая на оборотней серебряные ошейники и цепи, сажая фей в железные ажурные клетки, убивая чистой по особому закаленной сталью клинков огромных железоперых воронов, срубая медными топорами деревья-дриад. И чем реже встречался роковой метал, тем неуязвимей был мифический народ. И Лаксас как-то слышал о еще одном народе, для которого ядом было золото. Обычное, не звездное. Но вроде почти все они были уничтожены людьми. Но как оказалось, та крылатая, Люси, была из подобного народа. Утро бесцеремонным радостным птичьим гомоном ворвалось в открытое окно. Чуткий драконий слух даже смог уловить знакомую тихую песенку черного нагловатого дрозда. Утро было хмурым, предвещая непогоду. Лаксас довольно потянувшись, аккуратно сложив полюбившееся покрывало, которое уже считал своим, переоделся в высохший за ночь белоснежный костюм. Дреяр усмехнулся, все же Дженни выполнила свое обещание, и одежда гостя была тщательно выстирана и выглажена служанками. Бесшумно выскользнув из еще спящего дома Лаксас неспешно шагал по мостовой. С удовольствием вдыхая чистый утренний воздух. Почему-то Дреяру захотелось снова увидеть веселую и шумную черную птицу. Знакомые переливы песни становились все ближе и вывели путника к большому особняку, окруженному фруктовыми деревьями. Прокравшись меж толстых стволов и затаившись за раскидистой пахучей шелковицей, Лаксас увидел черного дрозда. Он прыгал по каменному подоконнику и заливисто щебетал, периодически поворачивая головку в комнату, спрятанную за ажурными занавесями. — Я готова. Идем, Николя? — спросила у нетерпеливой птицы та самая крылатая девушка, раздвинув занавески и подставляя ладонь дрозду. Тот ласково потерся о тонкие изящные пальчики. Девушка скрылась из виду. Лаксас был заинтересован. От незнакомки пахло почти так же как и от вышитого покрывала. И подождав, дракон прокрался к неосмотрительно оставленному распахнутым окну. Подпрыгнув и оперевшись на ладони Лаксас заглянул внутрь. Зрачки мгновенно сузились. В глаза сразу бросился большой распахнутый сундук с аккуратно сложенными вышитыми вещами. Дракон хищно оскалился и спрыгнув на землю быстрым шагом направился следом за крылатой. Дреяр бесшумно крался за девушкой по шлейфу запаха. Но подойдя к зарослям Лаксас удивленно увидел, что его новый трофей, который дракон решил забрать с собой, шагнула на ту самую тропку, что вчера вывела его к городу. И по низкорослому кустарнику, с веточки на ветку перепархивает та самая птица, Николя, вроде бы, крепко держа что-то в клюве. Увидев приближающегося дракона, дрозд радостно захлопал крыльями и вспорхнув на подставленную сухую ладонь путника, положил в нее веточку с черными терпкими ягодами смоковницы. И довольно прожурчав-просвистев, взобрался по рукаву на плечо мужчине и поворошив острым клювом жесткие золотистые волосы, закрыл свои блестящие обсидиановые глазки-бусинки и затих. Пораженный наглостью птицы, странник дернул плечем, но дрозд лишь крепче сжал когти на плече. Лаксас вздохнул и закинул сладкие, немного вяжущие ягоды шелковицы в рот. Пружинистым легким шагом Дреяр пошел следом за хозяйкой ленивого Николя, что решил использовать дракона-полукровку в качестве транспорта. Крылатая нашлась на берегу глубокого ручья. Она сидела на ветви старой ивы. Могучее задумчивое древо величественно возвышалось на другими деревьями. Но одна из ветвей склонилась к земле, а длинные хлесткие веточки с острыми листьями, бережно омывались хрустальной водой ручья. Николя, тихо просвистев извинения, легонько клюнул Лаксаса за ухо и ловко проскочив через сплетения деревьев устроился рядом со своей хозяйкой. Люси ласково погладив хитрую птицу, достала иглы и нитки. А Лаксас все завороженно смотрел как из-под ловких и нежных пальцев на темно-синем шелке появляются золотое солнце, серебряный месяц да россыпь звезд. Зачарованный ловкими и плавными движениями аккуратных ручек девушки с солнечными крыльями и волосами цвета расплавленного злата, дракон невольно подался вперед. Под сапогами хрустнула сухая ветка. Люси, увлеченная рукоделием, испуганно вздрогнула. В незнакомце, что отвлек ее от вышивания, она узнала того самого путника, что попал в цепкие коготки Дженни. И было удивительно видеть его ранним утром. Но наиболее удивительным было выражение лица этого странного человека. Острый тяжелый взгляд потеплел, а глубокие складки между нахмуренных бровей разгладились. Никогда еще Люси Сердоболия не видела такого восхищения ее работой! Люси невольно рассмеялась, чем смутила гостя острова Лоа. Лаксас кашлянул, пытаясь спрятать свою растерянность и приподняв хлесткие ветви плакучей ивы вышел к ручью. — Садитесь! — солнечно улыбнулась девушка. Светловолосый мужчина неуверенно сел рядом с солнечно улыбающейся Люси, а та снова взялась за тонкую иглу. Из-под ловких пальцев стежок к стежку появлялись тонкие синеватые травинки. Неожиданно шелковое полотно накрыла тень, заставляя девушку недовольно поморщиться и поднять взгляд. Грозоокий завороженно склонился над вышивкой и даже осторожно коснулся голубой травы. — Как у тебя это вышло? — удивленно спросил Лаксас, гладя гладкие шелковые травинки. Девушка рассмеялась: — Меня мама научила! Смотри! — и серебристой искоркой игла вспыхнула в ловких пальчиках, порождая стебелек травы. А Лаксас, забывший даже представиться, внимательно наблюдал как острый кончик иголки, ловко поддев петельку синих шелковых ниток, исчез из виду на изнанке полотна. — Невероятно… — прошептал дракон. Восхищенный мастерством этой девушки. От его поистине драконьего восхищения и желания заполучить себе нечто столь прекрасное, зрачки в пасмурных серых глазах сузились и напоминали черные хвойные иглы. Но Люси не замечала этого. Она была рада! Просто невероятно рада тому, что на нее кто-то, пусть и незнакомец, смотрит не с презрением. Хоть он и был поражен ее талантом, но все равно было приятно. И воткнув иглу в полотно, Люси заскользила глазами в поисках, но так и не найдя подходящего достаточно маленького кусочка ткани, Люси сняла свою синюю ленту, удерживающую золотистые пушистые пряди, что мгновенно вспыхнув золотом волной легли на плечи. Дракон вздрогнув впился потемневшими глазами в бликующее золото волос, почти слившихся с цветом мягких перьев. Люси ловко откинула волосы за спину и достала золотые тоненькие нити и золотую же иглу. Да, золото больно жгло пальцы, но при этом Люси слишком любила сочетание золотого на темно синем! И вот, спустя некоторое время на длинной шелковой ленте появился извивающийся в танце дракон! Лаксас шумно выдохнул и невольно протянул ладонь в которую мастерица положила свое творение. — Это п-подарок. — неловко улыбнулась девушка — Благодарю… — прошептал зачарованный Дреяр. И встрепенувшись пробормотал: — Я так и не представился. Прости. Я Лаксас Дреяр. — дракон склонил голову в приветствии и извинении: — Все в порядке! — замахала руками смутившаяся крылатая: — Я и сама забыла о правилах приличия! Мое имя Люси Сердоболия! П-приятно познакомиться! Лаксас! — Мне тоже! — невольно расхохотался дракон, девушка ярко улыбнулась. Оба, и истосковавшаяся по нормальному общению Люси, и гордый самодовольный дракон, нашли друг в друге интересных собеседников, не лезущих в душу и не задающих неприятных вопросов. Две одинокие души нашли друг в друге спокойствие. Лаксас хвастаясь рассказывал о своих странствиях и о своей лучшей во всем Земном Шаре сокровищнице! Люси хохотала! И рассказывала о свое мечте, попасть в самую огромную библиотеку, какая только найдется на свете! И написать свой роман, а также, одинокая крылатая мечтала путешествовать. На своих крыльях парить над морями и степями! Они могли проговорить до самого вечера, но холодные капли надвигающегося дождя взбодрили и заставили Люси и Лаксаса соскочить с ивовой ветви. Она кинулась к корзине, спасая свою работу, а он сняв белый пиджак накинул на голову и на плечи крылатой. Смеясь и оскальзываясь на мокрой траве они бежали по тропке, сопровождаемые задорным чириканьем никогда неунывающего черного дрозда. Они разошлись на входе в город. Люси убежала в особняк Сердоболиев, а Лаксас в дом Дженни. Довольный дракон сбросил сапоги, не желая тащить грязь с улицы в дом. Все равно служанки почистят. Отмахнувшись от надоедливой и чем-то недовольной хозяйки дома, он прошел в выделенную для него комнату. Служанка в аккуратном черном платье принесла сухую одежду и приглашение на приветственный ужин от Джудо Сердоболия. Написанное витыми красивыми буквами на дорогой плотной бумаге с золотистой каймой. От приподнятого настроения не осталось и следа. Раздражение шипящей ядовитой змеей завозилось в душе. И как в ответ на затаенную злость за окном громыхнуло, и клубы туч разразились проливным ливнем, стеной опустившись на землю. Лаксас хмуро усмехнулся. Наконец то! Царица-гроза приближалась! И как предвестник своей госпожи снова громыхнул торжественный клич грома. Люси была уверена, что ее отец обязательно пригласит светловолосого странника, что сорил золотом направо и налево, это она услышала от застенчивой слегка заикающейся Ариес. Что встретила его вместе с Дженни, когда светловолосая львица сопровождала его к себе в особняк. Они как раз проходили через торговый квартал. Крылатая девушка грустно вздохнула и слегка поморщилась, чувствуя как прохладные твердые пальцы ее горничной Вирго, заплетают бликующее золото волос в тугие ажурные косы, вплетая тонкие нити белоснежного перламутрового жемчуга. Холодный ловкий сквознячок просочившись через приоткрытое окно качнул кружево тюли и запутавшись в полупрозрачном розовом батисте юбки звякнул золотыми бубенчиками ножного браслета. Раздраженный Лаксас Дреяр стучал пальцем по столешнице из резного красного дерева. В трепещущем пламени десятков свечей ярко вспыхнул небольшой чистейший ярко-синий сапфир в крупном перстне-когте. По старому золоту пробегали яркие искорки. Перстень был сделан из чистого метеоритного золота. По снежному шелку удлиненного пиджака в изящной вышивке синей нитью сверкали искристые звездочки из граненного горного хрусталя. Под рукавом, на правом запястье, пряталась синяя атласная лента с вышитым золотым драконом. Одинокий путник, пристроившись за крайним маленьким столиком спрятанным в тени, тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей провожал мельтешащих и ярких, как стая безмозглых южных птиц, людей. Мимо столика недружелюбно настроенного Лаксаса в очередной раз поплыла дама. По агресивно алому шелку платья струилась красивейшая изящная вязь вышивки. Как уже успел похвастаться хозяин вечера, Джудо Сердоболий, вышивка его дочери ценилась крайне высоко. И служила своеобразным признаком богатства и достатка на острове Лоа. Дракон не смог сдержать рык. Вспомнив израненные золотой иглой пальчики мастерицы. Праздничный вечер, организованный богатейшим человеком острова, был на высшем уровне. Ярко сияли хрустальные бокалы и позолота посуды. Рекой лились вина, шампанское и разговоры. Чуткий драконий нюх улавливал запахи всевозможных духов, пытаясь найти нежный и манящий аромат крылатой. Вот музыканты затянули нежную тягучую, как сладкая карамельная патока, яркую как россыпь звонких монист, восточную песню. И на ярко освещенную сцену выбежала крылатая девушка в нежно розовом прозрачном костюме и золотыми многочисленными браслетами. Даже на крыльях, туго затянутых тонкой золотой цепью, позвякивали золотые же бубенцы. Твердые пальцы Лаксаса на мгновение чуть усилили хватку на хрустальном бокале, сразу порыв его сетью тонких трещин. Злобно сжав заострившиеся клыки Лаксас напряженно смотрел как беззаботно, легко, маняще танцует Люси. Зоркие стальные глаза грозового дракона заметили еле заметные ожоги от ядовитого золота. Но несмотря на жгучую боль крылатая красавица ярко и ласково улыбалась и сверкала из-под густых ресниц яркими глазами, цвета темно-коричневого оникса. Рядом зашептали другие, обсуждая красоту и необычную стать юной дочери Сердоболия. Лаксас Дреяр недовольно хмыкнул и почувствовал странную непонятную злость. И силой воли подавил рвущуюся на свободу молнию. Не замечая прочные прозрачные чешуйки, покрывшие тыльную сторону ладоней. Лаксас почти не слушал, довольного похвалой своей дочери, хозяина вечера, сосредоточившись лишь на танце златокрылой. Когда отзвенели последние аккорды и уставшая Люсьена склонилась в глубоком изящном поклоне и скрылась за неприметной дверцей. Лаксас успел заметить, как всего на мгновение яркая улыбка исчезла, показывая насколько устала несчастная крылатая. И горькая неприятная чернильная ревнивая волна всколыхнула и так раздраженного дракона, когда тот увидел как покачнувшуюся Люси за плечи придержал рыжеволосый очкарик дворецкий. Позно ночью покидая особняк Сердоболия, Дреяр с наслаждением вдыхал свежий хрустальный, после прошедшего ливня, воздух. Мельком взглянув на спрятанное за углом окно в комнату Люси и учуяв терпкий запах лечебных трав, Лаксас уверенно зашагал к дому приютившей его Дженни. В ухмылке хищно блеснули клыки. После грозы, когда драконья сущность восстановит силы, он заберет златокрылую. Удовлетворенно хмыкнув путник расстегнул белый пиджак. Растекшаяся по Лоа влажная вязкая духота предвещала завтра грозу. Ночная духота на утро лишь усилилась. Но Лаксас был доволен. Он встал с рассветом и смог уйти откупившись от все более настойчивой Дженни горстью золотых монет. И презрительно одарив радостную женщину тяжелым взглядом, ушел. Он решил, что сможет встретит Люси на берегу ручья, чтобы предупредить о том что Дреяр решил взять ее с собой. Но у ручья ее не было. Лишь крупная сверкающа чешуей рыба величаво проплыла в глубокой прозрачной воде. На смену пьянящему и радостному предвкушению полета, коего он был лишен уже три дня, пришло горьковатое, с привкусом пахучей полыни, раздражение. Рассерженный дракон быстро шагал по старой узорной мостовой спрятав руки в карманы пиджака. Неприятная духота становилась все гуще и даже сам Лаксас, обожавший грозы, недовольно хмурился. Каблуки дорогих сапог из светлой тонкой кожи едва не выбивали искры из старой брусчатки. Утро медленно перетекало в день. Одна за другой открывались небольшие магазинчики. А на некогда пустынных улочках появились жители Лоа. Расставляя торговые ларьки и снимая запоры с магазинчиков. В глазах людей, провожавших прямую спину хмурого странника, при взгляде на тяжелый кошель, соблазняюще позвякивающий при каждом шаге, загорелась яркая жадность. Люси смогла оправиться от вчерашнего выступления лишь ближе к обеду. Нежная кожа на запястьях, щиколотках и на изящной шее, была покрыта ожогами. Золото было губительно для ее крылатого рода. Лейла была вынуждена ежедневно носить золотые украшения. И золото вытянуло из несчастной крылатой все силы. Люси сжав бледные губы тоскливо взглянула на пока ясное небо, лишь на самом горизонте затянутое черной сверкающей и гремящей громадой грозных туч. Из грустной паутины тяжелых мыслей её вывела звонкая трель чем-то очень довольного чернокрылого Дрозда. Николя, сделав в густой жаркой небесной выси дугу, ловко приземлился на предплечье Люси. Та улыбаясь, слегка, насколько позволяла тонкая цепь, приоткрыла затекшие крылья. Николя задорно чирикнув взобрался по рукаву расшитой рубашки на плече и острым клювом, играясь, вынул из пшеничной косы несколько прядей. Крылатая тихо рассмеялась. Холодный резкий порыв ветра взметнул темно-синюю длинную юбку. Девушка улыбнулась. Серая плесень тоски, что сковывала ее душу спала. И яркими солнечными бликами плясала радость. Теплый, шероховатый кирпич дороги приятно грел босые нежные ступни, спрятанные под длинным расшитым подолом юбки. Красивые сверкающие перышки заискрились и распушились, приятно трепещущие под прохладой ветерка. Хотелось танцевать! И петь! И снова яркий смех тихо слетел с нежных девичьих губ. Впереди раздались взбудораженные шумные голоса людей. Крылатая невольно ускорила шаг. На той самой круглой площади с фонтаном в центре, где она впервые встретила Лаксаса, собралась толпа. Галдящие, как стая голодных чаек, люди, окружили плотным кольцом напряженного странника в белом костюме. Он злобно стрелял потемневшими глазами на протягиваемые к нему жадные ладони, в которые он имел неосторожность кинуть горсть золотых монет. За ним с грустью и тоской наблюдала златоволосая крылатая. Она видела, как статный и красивый мужчина со сверкающим пренебрежением в серых злых глазах пытался откупится золотом от возбужденной жадной толпы. Люди, в борьбе за круглые золотистые монетки, что падали на мостовую и застревали меж камней, без жалости топтали, били и калечили друг друга, обламывая ногти о камни. Жестокая сцена напоминала драку за куски мяса обезумевших от голода бродячих псов. Тошнотворный запах крови, безумные крики, вызывали брезгливость Лаксаса. Кормящего с рук золотом разъяренных псов острова Лоа, по странному желанию капризных Богов бывших людьми. А Люси тревожно перебирающая пальчиками на ручке корзины, отвернулась. Горькая жалость к алчным горожанам встревожила сердце крылатой. И крохотная сверкающая слезинка скатилась по гладкой щеке, разбиваясь о мостовую. И прозрачная ласково-теплая сила, смешавшись с ветром, кошачьей лапкой коснулась разгоряченных людей. Отвлекая и незаметно отводя глаза от ловко сбежавшего Лаксаса. Дракон устало и горько вздохнул и поспешил скрыться меж тонких стволов диких шелковиц. Но на берегу ручья ее не все так же было В ласковой воде ручья хищно прокралась крупная остроносая щука. На усталое лицо Лаксаса упали яркие лучики, проскользнувшие между широких листьев. В далеке раздался призывный свист черного дрозда. И Лаксас довольно хмыкнув пошел на звук, поднимая с земли крупный плод смоковницы. Умную птицу следовало отблагодарить. Он вышел к берегу раздраженно шипящего что-то, буйного моря. У самой кромки соленой воды находилось довольно высокое скопление крупных плоских валунов. На просторной площадке на верху стояла напряженная Люси. Ветер трепал края юбки и золотистые перышки. С моря отчетливо тянуло бурлящей и пьянящей силой. Не далеко началась сильная и такая долгожданная гроза! Лишь немного не добравшаяся до Лоа. Нетерпеливо фыркнув, Лаксас быстро поднялся к тоскливо глядящей в небо Люси. Та смахнув слезы внимательно вгляделась в ясные сверкающие драконьи глаза с вертикальными зрачками. — Ты улетишь? — тихо прошелестела Люси. Нервно теребя рукава белой рубашки. — Да. — твердо ответил Лаксас. К нему на плече перелетел веселый Николя, слегка взлохмаченный сильным ветром. А сила в груди дракона все росла. — Я буду скучать… — еще тише пробормотала расстроенная крылатая. А Лаксас, которому все сильнее хотелось расправить наконец то свои огромные посеребренные крыла протянул покрытую золотой чешуей ладонь, произнес: — Так летим со мной? — девушка недоверчиво и удивленно подняла карие глаза и прошептала с надеждой и затаенной болью: — Можно ли мне лететь с тобой? Я ведь не могу лететь. — в подтверждении своих слов она тряхнула скованными крыльями. Лаксас гортанно расхохотался и крепко схватил ее за ладонь: — Клянусь! Я сниму эти цепи! — Люси ответила радостным смехом. И в вечернее небо взвился сверкающий дракон, громыхая крыльями при каждом взмахе. На изогнутой спине сидела последняя из крылатых Лоа. Пряча в ладони взъерошенного и довольного собой черного дрозда.