***
— Нам пора, ‒ Женя в первый раз протягивает ей руку, и девушке даже удается принять. Он крепко обхватывает ее ладонь и медленно отходит назад, заставляя ее шагать прямо на него. Парень ободряюще улыбается, хоть и не скрывает печали в глазах, даже слез, которые не должны пролиться, но одна за одной скатываются по его щекам. Шатен пытается всем своим видом успокоить ее, сообщить, что все хорошо, но она сама все понимает. Потому ступает за ним, боясь остановиться и обернуться, увидеть саму себя на кровати и мужа, склонившегося над бездыханным бледным телом. — Мне жаль. Правда, жаль, ‒ он дышит ровно и сердцебиение его ничуть не меняется. Лена отчетливо слышит каждый удар, но не чувствует свое собственное. А он все повторяет и повторяет одно и то же, будто его слова способны вернуть ее к жизни. — Ты должна была остаться. Я бы хотел, чтобы ты осталась, правда, я бы очень хотел, ‒ его голос срывался на каждом произнесенном звуке. Он хотел бы успокоить ее, но сам не мог успокоиться, не хотел успокаиваться, хотел лишь вернуть ее в ее комнату, на то самое кресло с книгой в руках, чтобы слушать, как ее голос меняется в зависимости от интонаций в книге. Но девушка не хотела бы оставаться. Оставаться, чтобы врать Игорю о том, что все хорошо, чтобы врать с каждым тихим «Я люблю тебя», адресованным и не ему вовсе, а звенящей в ушах без звонкого смеха и острых комментариев пустоте. Они уходят ровно в полночь. И следы их ведут к самим звездам. Пустые серые тени, склонившиеся над ее телом, почти ничего не значат для бессмертной души. Даже засохшие слезы и цветы ‒ все стало пустотой, когда они ушли. А на глазах Жени слезы никогда и не высыхали, даже когда она робко целовала его в щеку, уверяя, что у всех свой путь и когда-то он кончается. Она смирилась быстрее, чем он, и в этом девушка была сильнее своего ангела.Часть 1
26 октября 2018 г. в 23:23
Капли дождя непрерывно стучали по крышам и холодному стеклу. В комнате было темно и холодно, а голос ‒ то громкий, то еле слышный, но все же невероятно приятный, ‒ разрывал тишину, одновременно сливаясь с ней, как нечто целое, не существующее друг без друга. Да и тишина та была лишь относительной, капли дождя, ветки, бьющиеся о стекло, тихое дыхание и шелест страниц книги разрушал это понятие. Тишины не существовало. Не будет существовать теперь, кажется, никогда. Мысли вновь и вновь приходили, отвлекая от чтения вслух хрупкую девушку, удобно устроившуюся на кресле. Она подобрала под себя ноги и накрылась тонким пледом, хоть он и не сильно спасал от легкого озноба, что она чувствовала не первый день. Ошибочно виня обычную простуду, девушка исправно принимала таблетки и изредка измеряла температуру, чтобы убедиться, что все как обычно ‒ градусник неизменно показывал ровно 36.6.
Она читала вслух, потому что переставала чувствовать одиночество, наедине с которым ее оставили на время болезни. У всех были дела, которые не терпели бы хоть малейшего промедления, потому девушка сидела в комнате, дочитывая третью книгу воображаемому другу. Друг этот был прекрасным слушателем, кстати говоря, никогда не перебивал ее, лишь изредка посмеивался и изменялся в лице, в зависимости от происходившего в книге. И тогда девушка сама улыбалась, грустно или наоборот, или глубоко вздыхала, или неодобрительно мотала головой, осуждающе глядя на написанное. Так они с ее другом сопереживали героям. И друг ее вовсе и не был немым ‒ говорил с ней, обсуждал прочитанное, даже спорил. От этого Лена все больше сомневалась, был ли парень выдуманным, он частенько думал совсем иначе, в открытую оспаривая мнение подруги, доказывая свою правоту с таким азартом в глазах, будто был совсем маленьким ребенком, не привыкшим слышать о своей неправоте.
Девушка лишь пожимала плечами, распускала черные, собранные в высокий хвост волосы и тихо кивала, спокойно улыбаясь. Он был интересным собеседником, таким, какой ей был нужен больше воздуха или какой-нибудь еды. Конечно, в ее окружении были такие люди, но больше всех ей нравилось общаться с ним ‒ веселым, увлеченным чем-то отдельным и всем окружающим вместе, добрым по-детски. Со своим собственным воображением. Она знала, что в комнате никогда не было никого, кроме нее. Но так же она знала, что парень обязательно придет, как только она начнет читать книгу, обязательно засмеется на веселом моменте и недовольно цокнет, когда герой поступит не так, как парень бы того хотел.
— Ты замечательно читаешь. Прочтешь еще одну главу? ‒ каждый раз просил он. Тогда его глаза будто становились больше, он умоляющим взглядом смотрел на брюнетку и нелепо складывал руки вместе на уровне груди. Иной раз он пытался заставить ее прочитать еще вызовом, шутками, спорами. Мог начать доказывать ей, что дальше обязательно должно произойти то, чего не могло быть просто по логике. Она вспыхивала моментально, но изящно, словно свеча ‒ тот же огонь, так же прекрасен, но ранить может только если неловко с ней обращаться. Крепкого телосложения шатен просто не выглядел тем, кто мог бы неловко обращаться с прекрасными дамами, хоть и был лишь случайной мыслью, появившейся вследствие одиночества, озноба и не лучшего самочувствия.
— Я устала, ‒ девушка откинулась на спинку кресла и закрыла книгу, показывая, что на этот раз фокус не пройдет. Она совсем немного виновато посмотрела на друга и прикусила губу.
— Дочитаем завтра, хорошо? ‒ Лена улыбнулась и прикрыла глаза. На секунду все окружающее ее окутал сначала густой туман, а потом и вовсе темнота ‒ безжизненная и будто бы нереальная, какая может быть лишь когда черная краска проливается на холст.
— Конечно, ‒ друг улыбнулся в ответ, будто не заметив, как слегка затихло ее дыхание. Она потеряла сознание или ей хотелось в это верить, только бы была причина слабости, охватившей все ее хрупкое тело.
— Стелла… ‒ почему он звал ее так… Она, вообще-то, не знала, хотя сама выдумала себе друга. Парень иногда звал ее так, когда ему надоедало называть ее настоящее имя. Девушка достаточно быстро привыкла, иногда забывая откликаться на что-то иное.
— Эй, ты слышишь меня? ‒ он обеспокоенно подбежал к ней и опустился на колени слева от кресла, с той стороны, где располагалась ее голова. Он редко перемещался по комнате девушки, возникая строго сидящим на кровати и нигде больше. Голос парня эхом раздавался в голове Лены каждый раз, когда она не могла слышать его или что-то еще ‒ когда засыпала, слушала музыку, пела или увлекалась чем-то настолько сильно.
Брюнетка раскрыла глаза и встретилась взглядом с обеспокоенным парнем. Тот выдохнул и уселся на пол, опершись спиной о кресло и посмотрев в потолок. Он облегченно улыбнулся и прикрыл глаза, не став говорить больше ничего, будто то, что сейчас произошло, было единственным, что всегда его волновало. Кроме, конечно же, книг, что она читала для него вслух.
— Жень… ‒ протянула девушка, в попытке коснуться хотя бы его плеча, чтобы хоть раз за все это время доказать себе, что он правда сидит сейчас в ее комнате. И вновь не почувствовала ничего, кроме холода в том месте, где сидел ее друг.
— Зачем ты приходишь снова? ‒ она обреченно закрывает глаза. Одна единственная слеза скатывается по ее щеке и остается на губах, от чего слегка начинают щипать обветренные искусанные губы.
— Ты сама зовешь меня снова и снова, ‒ голос парня вдруг становится ледяным. Он срывается, но интонации в нем нет. Девушка даже не знает, с чем сравнивать этот звук ‒родной до боли в сердце и нескончаемо желанный, но пустой, несуществующий.
— Ты хочешь видеть меня, и я прихожу, ‒ вновь радостно с легкой улыбкой на лице произносит он полушепотом. Будто эта мысль только что посетила его, будто он в один миг все осознал и нескончаемо счастлив от этого осознания. Женя все так же сидит, прислонившись к креслу и смотря вверх мечтательно, с надеждой на что-то, чего не озвучит, потому что оба все понимают.
— Я всегда буду приходить. Я не оставлю тебя никогда…
Дверь в комнату открывается тихо, без единого скрипа. Игорь всегда выглядит виноватым, когда приходит вот так поздно. Чаще всего он застает Лену спящей с книгой в руках, но не удивляется, когда замечает, что глаза ее открыты и смотрит она на что-то, чего муж ее увидеть не в силах. Он стоит несколько минут, просто глядя на нее, закрывая глаза, жмурясь от разрывающей его сердце боли от одного ее вида ‒ бледной, тающей на глазах, ослабевшей.
— Привет, ‒ он подходит к ней и садится на подлокотник кресла. Девушка вздрагивает, но тепло ему улыбается и берет за руку, переплетая свои пальцы с его. Холодная, словно лед, но не менее прекрасная даже с выступающими ключицами и сильно выделяющимися скулами.
— Он вновь приходил? Твой друг, ‒в словах его лишь забота и какая-то печаль. Будто знал он куда больше, чем мог рассказать ей. О будущем, о происходящем сейчас, о происходившем когда-то.
В ответ Игорь получает лишь слабый кивок головой и короткий взгляд куда-то на пол. По взгляду ее он понимает, что больше в комнате она теперь никого не видит. Лена переставала видеть кого-то еще всегда, когда приходил Игорь, будто Женя, она как-то рассказывала о нем, не желал мешать их разговорам. Парень называл себя полным идиотом, когда размышлял о подобном, ведь поддерживал всю эту чушь с непонятно откуда возникающим парнем.