Собака

Иногда, так и хочется побыть противным. Не слушать приказы инспектора, выполнять все по-своему и перечить начальству. Впрочем, Гино так и делал. Но лишь мысленно или когда дело доходило до угрозы жизни инспектору, который за него отвечает. А точнее, за которого он отвечает. Когда на задании погибает исполнитель это в порядке вещей, но если погибает инспектор, да еще и по оплошности исполнителя, то это уже беда. К счастью, Гиноза всегда был рад отдать жизнь за своего инспектора. Акане не раз ругала его за такое большое желание погибнуть в бою, но Нобучика пропускал такие замечания мимо ушей, если уж выполнять свою работу, то идеально. Таков был кодекс Гинозы. Но размышлять о таких вещах довольно сложно, когда перед глазами все плывет, а в уши словно запихнули пару упаковок ваты. Впрочем, все тело, казалось, было из ваты. Конечностей парень не чувствовал и потому о подъеме не могло быть и речи. Легкие неохотно поглощали кислород, раз за разом вдыхая все меньше воздуха. — Гиноза-сан! — слова звучали очень приглушенно и владелец голоса старался кричать как можно громче, чтобы они все же дошли до адресата. Нобучика вновь морщится и старается сфокусировать взгляд на размытом силуэте возле себя. — Вы меня слышите?! Прошу, подайте хоть какой-нибудь знак! Гиноза-сан! — вновь и вновь вторит голос. Мозг совсем не хочет определять кому он принадлежит, и уж тем более обращать на него какое-то внимание. Но спустя несколько секунд, зрение начинает медленно возвращаться, вместе со слухом. От чего парень неприятно морщится и тихо стонет, когда лучи света больно режут глаза. Вернуть контроль конечностям все еще не удается. — Я так рада, что вы живы! — девушка, что стоит рядом на коленях, облегченно вздыхает и слегка улыбается. Акане. Гиноза слабо улыбается. Зачем она пришла сюда? Чего она от него хочет? — Вы только не волнуйтесь, хорошо? Мы выберемся, — Цунемори медленно поднимает дрожащую руку и кладет ее на бок парня. Медленно, со слухом и зрением к Гинозе возвращаются и другие чувства. Включая боль, что диким импульсом отдавалась в правом боку и ноге. — Не дергайтесь, — Акане успокаивающе гладит парня по голове свободной рукой, когда правой сильнее придавливает бок. Понять суть происходящего все еще тяжело, но Гиноза переводит взгляд на источник боли и тут же жмурится. В кровавых пятнах сложно оценить уровень повреждений, но если судить по болевым ощущением, которые парень бы оценил как минимум на 8 из 10, бок ему подрало неплохо. Открывать глаза и смотреть на рану вновь не хочется, но любопытство все же берет верх, когда девушка безжалостно разрывает лоскутки одежды, стараясь сильнее зажать рану. В этот момент Гино кажется, что он видит свое внутреннее наполнение. О наличии кожи в районе поражения речи уже не шло. Осколочные ранения, пожалуй, самое противное зрелище. Особенно когда большая часть осколков приходится на твой бок. — Зачем вы вновь спасли меня? — Цунемори неодобрительно качает головой. На девушке всего пара царапин и синяков. Комната вокруг покрыта копотью и обломками стены, в которой находилось небольшое взрывное устройство. К сожалению, исполнитель понял это слишком поздно, и спасти Акане можно было лишь закрыв собой. Что, собственно говоря, парень и сделал. — Это моя работа, — собственный голос звучит хрипло и дышать становится все труднее, но Гино старается не выдавать паники, что комом встала в горле. — На мне все как на собаке. Быстро заживет. Каждое слово дает с трудом, с отголоском боли в голосе. Нобучика был довольно сильным парнем, чтобы оставлять стоны при себе, когда казалась бы хрупкая девичья рука что есть сил пытается остановить поток крови, что уже полностью измазала ее тонкие пальцы, стекая меж ними вниз, по линии его живота. Картинка кажется практически нереальной и если бы парню довелось увидеть подобное в фильме, то он пожаловался бы на плохой грим. Но пронзающая все тело боль напоминала, что это все вполне реально. Нога шевелится все еще не хотела и Гино бы не удивился, если бы потом ее заменили на механическую, учитывая что он вполне различает белое очертание кости в районе колена. — Вы бы поменьше говорили, — хмыкает Акане, используя галстук Гинозы как жгут, от чего парень вновь морщится. Веки вновь становятся тяжелыми и медленно опускаются. Девушка слегка хлопает парня по щекам, вечно вторя о том, что сейчас засыпать ему никак нельзя. Нужно подождать еще немного. Совсем немного. Но есть ли у них столько времени? Боль вновь отходит на второй план, а сфокусироваться на образе инспектора уже непосильная задача. Остается лишь улавливать голос. Что становится все дальше и дальше, уходя куда-то вглубь. Медленное биение собственного сердца убаюкивает, а хрипы легких доносятся уже куда реже. Гиноза решает, что он больше не может терпеть.