***
Лето — это такая непонятная пора. Вроде оно есть, а потом — раз! — и словно ничего и не было. В последние годы Цунаде заметила за собой, что сезоны превратились для неё в одну непрерывную линию. Просто сегодня было теплее, а завтра — дождь. Вчера шиноби заносили ей отчёты с миссий, попутно смахивая с ресниц иней, а сейчас Наруто красовался загоревшим на ветру лицом и покрывшим руки глубоким золотистым загаром. Интересно, сколько лет прошло с тех пор, как мальчишка вырос? Пятую удивил этот неожиданно заданный самой себе вопрос. Неужто сам факт того, что паршивец раз в жизни решил не вламываться в её кабинет с утра пораньше, заставил посмотреть на него по-другому? Этого парнишку словно вскормило то самое лето, которое Цунаде никак не могла поймать. За короткое время он вытянулся, раздался в плечах и всё больше начал походить на своего отца. Иногда в его ярких голубых глазах появлялась спокойная уверенность, олицетворяющая силу, а в словах прибавилось ума и размеренности — если такие качества вообще можно было увидеть в Наруто. После десятка миссий высокого ранга он вдруг начал носить плащ, что ещё больше придавало ему сходства с Четвёртым, делая взрослее и даже как-то значительнее. Безрассудная смелость немного сгладилась, нахальство иногда пряталось — но это не мешало будущему Великому Хокаге усесться задом наперёд на стул перед Годайме и, пока она пробегала глазами по строчкам, выкрикивать «Ну, ну как там?». Когда Узумаки в очередной раз нетерпеливо подпрыгнул и смёл на пол часть неподписанных приказов, Цунаде оторвалась от текста, который читала по диагонали, и степенно уронила: — Хорошо. — Да… Да ведь? Он вертелся как генин, выгулявший собачек — словно кто-то другой лично провёл переговоры с самим Казекаге. Но потом новоявленный посол вдруг затих. Спустя две минуты Цунаде посчитала это подозрительным. Медленно и осторожно она посмотрела поверх никому не нужного отчёта и увидела, что Наруто с интересом разглядывает журнал с молоденькими девушками в купальниках, который неведомым образом оказался у неё на столе под грудой бумаг. «Вот оно, наследие Джираий». — Шизуне! — Да, Цунаде-сама! — помощница встрепенулась и испуганно посмотрела на стол. — Откуда у меня на столе это? Шизуне смущённо засмеялась, выдернула из-под носа у Наруто новый номер «Мизугакуре фэшн» и помахала им в воздухе. — Да вот… Цунаде-сама… праздник у нас скоро! А тут… в Воде конкурс интересный провели недавно. «Мизукаге Красоты» называется. Выбирают самую красивую девушку… Купальники снова пронеслись перед глазами Пятой. — …и награждают её титулом «Мизукаге Красоты»! Правда, весело? И у нас такое можно сделать. Девушкам понравится — представляете, Хокаге Красоты… — У нас уже есть Хокаге, — резковатым тоном перебил её Наруто. Шизуне застыла с открытым ртом. А Наруто посмотрел своими голубыми глазами в карие, развёл руками и сказал своим привычным тоном: — Ну, а что такого? У нас уже есть Хокаге и давно… да, бабуля Цунаде? Зачем нам ещё какая-то Хокаге? Узумаки индифферентно пожал плечами и чуть не упал со стула. Белый плащ мазнул по пыльному полу. — И правда… Пятая облокотилась одной рукой о столешницу, запустив кончики пальцев в волосы. Она проницательно посмотрела на человека напротив и чуть улыбнулась. — Хм… — повела она плечами, прищурившись, — и правда… зачем.***
— Цунаде-сама?! Сакура поперхнулась чаем и обрушила чашку на стол с таким грохотом, что в их сторону обернулась половина «Ичираку рамена». — Ну да, — Наруто задумчиво подпирал рукой щёку. Его взгляд блуждал за окном, где-то в колыхавшихся зелёных листьях. — Ты в своём уме?! — Нет, ну, а что, — Узумаки повернул голову и развёл руками, — баб… Цунаде — женщина? Женщина. Красивая? Сакура моргнула. — Красивая. Так почему бы ей не ходить на свидания? Ты же ходишь, Сакура-чан? За то долгое время, которое они были знакомы, Харуно сумела отучиться избивать своего товарища всякий раз, как он простодушно ляпал неуместное. А тут ещё и она не смогла придумать ни одного довода против, кроме того, что Цунаде-сама всё-таки Хокаге. Но, с другой стороны, вместе с высоким постом личная жизнь не отменялась. — Ходит ли Хокаге на свидания… тоже мне… А вот возьми и спроси у неё сам! В ответ Наруто молча подмигнул и расплылся в улыбке. Сакуру эта улыбка здорово озадачила.***
Цунаде понятия не имела, почему не выбросила сложенную вчетверо бумажку в мусор. Пробежавшись глазами по написанным знакомым почерком строчкам, она проигнорировала зачёркнутое «баб…» перед её именем, «-сама», неаккуратно исправленное на «-химе» и от души посмеялась над «Таинственным незнакомцем» в конце послания. Достойный ученик своего сенсея даже умудрился ввернуть парочку любимых Джирайей комплиментов и назначить встречу возле книжного магазина. «А почему бы нет?» Цунаде внезапно обернулась и с улыбкой глянула на своё еле видимое отражение в окнах кабинета. Дёрнув за резинки, она распустила волосы, встряхнула ими, рассыпав по спине. «Безумству храбрых поём мы песню». Узумаки всегда карабкался на самые крутые и далёкие вершины. Гнул спину, зарабатывал мозоли, верил, разочаровывался и снова верил — Наруто считал, что может всё. Быть может, не стоит разочаровывать его и в таком деле? Молодость — она окрыляет. Солнце с прежним упорством било в спину, когда Цунаде не спеша подошла к витрине. Ноги словно сами привели её сюда после работы, бездумно — и оттого непривычно. В голову лезли настолько же непонятные мысли о том, что надо бы опоздать, как «приличной» девушке, и что каблучки сегодня гораздо звонче стучат по улочкам Конохи. Годайме посмеивалась над собой, но ей было неожиданно легко и свободно от быстро сделанного выбора. Ветерок игриво нырнул под лёгкий подол, а Цунаде вдруг вспомнила, что уже который год не надевала юбок и платьев. В витрине светились оранжевые обложки романов Джирайи — полное собрание. Надпись «Приди-приди, рай!», а поверх — отражение её собственных карих глаз. Солнечные лучи скреблись по стеклу тонкими линиями и вплетались в тёмные радужки. Или, быть может, взгляд Цунаде и так был полон юного блеска? Их лица — а она видела их сейчас, проносящимся перед ней, как на плёнке: Наваки, Дан, Джирайя — не приносили ей привычной горечи. Они словно подбадривали её, вливали в жилы сок, гладили по щекам и запястьям, как солнце, согревавшее родную деревню. Место, ради которого стоило жить и стоило умирать. Свет и пустота — Цунаде стояла совсем юная и незнакомая себе, в льняном платье и с сумочкой в руках. И Коноха этим летом помолодела вместе со своей Хокаге. Наруто спешил к месту встречи, пытаясь выбросить из головы взгляд Яманаки, собственный заплетавшийся от волнения язык и тягучий запах белых лилий. Под подошвами вздымалась пыль, дома по бокам сливались в одну сплошную линию. Они мелькали один за другим, как и мысли в голове у Наруто: вот какая штука, он и не мог припомнить, когда именно шутливая идея о свидании с Хокаге стала вполне себе реальностью. Но день был жарок и насыщен, и у смельчака кружилась голова — он плюнул на всё и решил не задумываться. Задев носком лежащий камень, Узумаки спотыкнулся и, неуклюже сбалансировав, поднял глаза только несколько секунд спустя. Свет и воздух — он лился, скользя по крышам, поджигая ароматную зелень деревьев и заблестев в мелькнувших серьгах тогда, когда женщина легко повернулась на каблуках. Её волосы рассыпались по плечам, задевая лямочки светлого платья, стянутого на талии поясом. В декольте мерцал неизвестный зелёный камень, давно заменивший кулон Первого. Она улыбалась открыто, забытой девичьей улыбкой, которая, однако, не могла скрыть правильность и изящную строгость её черт. Привычным движением уперев руку в бок, она стояла вполоборота, ожидая, пока Наруто подойдёт. «Я одержу победу одним пальцем». Её фигура отбрасывала на землю изломанную тень, что касалась витрины и искажалась в ней. Стекло, стена, а потом дальше и дальше — занавески, разноцветные листы бумаги, листья, одежда, цветы на подоконниках птицы и зевки прохожих, сотни кусочков неба в налобных повязках и скала, за которой обычно встаёт солнце. Наруто видел ту Цунаде, в камне, у которой под глазами словно залегли тени и настоящую, глядевшую на него как тогда, много лет назад. Сияние, задор, тонкие запястья, обхваченные браслетами, опутанные ремешками лодыжки — вот-вот она согнёт указательный палец и поманит к себе. Наруто сглотнул и на мгновение закрыл глаза, чтобы солнце обласкало его лицо перед «схваткой», а потом улыбнулся — тоже так, как тогда. И как тогда захолодил кожу такой непривычный кулон, но только сегодня его скрывал букет цветов, прижатый к груди. А я иду к тебе навстречу, И я несу тебе цветы, Как единственной на свете Королеве красоты.