Вечер на поле боя

***

«Да, капитан Амари, все заложники успешно эвакуированы на вертолётах, агенты в целости, ручаюсь вам. Нет, мертвых нету, сегодня без происшествий.» — отчитывалась по рации Ангела. Такая работа у полевого врача — подлатывать раненных солдат, а затем считать живых и трупов на поле боя. Циглер это очень не нравилось, но ещё больше ей не нравилось днями сидеть в клинике «Overwatch» и с болью смотреть на статистику погибших, которая, до прибытия Ангелы на фронт, неистово росла. Швейцарка действительно внесла огромные коррективы в операциях «Overwatch», что значительно повысило успех организации в военных действиях.       «Есть осмотреть поле боя на наличие оставшихся пострадавших и оказать им помощь!» — чётко продиктовала врач из Швейцарии в рацию, затем отключилась от связи и вздохнула, обводя уставшим взглядом долину, ища возможно оставшихся солдат, которым не смогли помочь. Но кроме догорающих обломков бывших летающих грузовиков, пары громадных лунок, оставленными взрывами гранат она ничего не увидела. Но, отведя взгляд от останков, она тут же увидела ярко-красное солнце, начавшее опускаться за холмы, которые черными бугорками виднелись вдалеке.       Ангела, даже, сначала отвернулась от алых лучей, но почти сразу же выставив правую руку немного выше середины диска, начала любоваться закатом. Её розовая кожа на лице приобрела красноватый оттенок, как будто её лик и она сама «горела» под этим солнцем. Но она не обращала на это внимание, она просто смотрела на уходящую за горизонт звезду и наслаждалась запахом горелой травы, которая как раз кстати вписывалась в эту пламенную атмосферу. Девушка уже и забыла, где находилась, что буквально пару часов назад, кровь здесь лилась нестихаемым дождем. Но как водится, после бури наступает умиротворение и Ангела, уже закрыв глаза и убрав руку, просто наслаждалась теплом светила, которое с каждой секундой убегало от неё прочь вдаль. И когда все же солнце, наконец, ушло, и повеяла вечерняя прохлада, Ангела открыла глаза и будто после сна потрясла головой. Она не знала, сколько простояла, однако посмотрев на часы внутри рации, поняла, что уже так стоит не менее десяти минут.       «О, боже, Циглер, очнись, — начала «будить» себя Ангела, — ты же хотела помочь найти остальных, а не греться под солнцем. Скоро будет отпуск и ты уже съездишь на Финстераархорн и там расслабишься, а сейчас соберись!»       Потряся головой в разные стороны, Ангела уже собиралась уйти в сторону корабля, в надежде, что перед звонком капитана Амари, она всех собрала, но вдруг увидела сидящую на траве фигуру, которая светилась небольшим кроваво-красным светом, что насторожило её. Но доктору предполагать кто это всего пару секунд, прежде чем она узнала в сидящем Гендзи Шимаду, её недавнего пациента, а ныне проходящим проверку во вступление в «Overwatch». Усмехнувшись и едва заметно повертев головой в разные стороны, Циглер направилась к неподвижно сидящему Гендзи.       «Гендзи Шимада, бой уже окончен, что ты забыл здесь?» — негромко сказала Ангела, подходя к юноше. Тот никак не отреагировал и ни один нерв его плеча не двинулся при неожиданном касании доктора до него, будто он знал, что она подойдет к нему сейчас и тронет его за плечо.       Подойдя почти вплотную к Гендзи, девушка увидела, что глаза японца закрыты. Это, конечно, смутило Циглер, но ещё больше она заволновалась, когда увидела, что тело Гендзи начало приобретать синий цвет, будто он начал задыхаться. Посмотрев на и так все изощренное шрамами и швами тело, которое начало синеть, как у мертвого, Ангела побледнела и начала трясти младшего Шимаду.       «Гендзи, Гендзи, очнись! Ты слышишь меня, Гендзи?! Ответь мне! Шимада!» — начала негромко, но с каждым разом увеличивая громкость крика, звать Ангела, тряся юношу за плечи, но тот будто врос в землю и даже сдвинуть его чуть-чуть с места оказалось очень тяжелой для доктора задачей. Видя, что все попытки как-то разбудить Гендзи тщетны, Ангела моментально достала небольшую помаду с логотипом «Overwatch», нажала на маленькую кнопку внутри него и через пару секунд в руках у девушки уже лежал её личный кадуцей, спроектированный самой докторшей. Не медля ни секунды, заряд целительного луча был направлен на Гендзи с максимальным напряжением. Но спустя пару секунд, видя, что юнец стал ещё более синим, Ангела включила газ усыпляющий все жизненные показатели.       Вначале все шло также, как и с целительным лучом, и Ангела уже собиралась убирать кадуцей и срочно сообщать происшествие с солдатом, вдруг послышался тихий шепот со стороны Гендзи, который начал перерастать в оглушающий рык. Ангела вновь наклонилась к юноше и в страхе и удивлении отскочила: глаза Шимады были почти полностью алого цвета, а жидкость, заменившая ему половину костного мозга и кровеносной системы, стала рубинового цвета и она настолько быстро проходила сквозь сосуды, что Гендзи стал сам становится похожим на солнце, которое недавно зашло за горизонт.       «アマシャ：スシュプティ! *» — закричал японский юнец и мгновенно оказался в боевой готовности вместе с маленьким клинком в руке.       «Гендзи, прошу, успокойся, » — уже не со страхом за его, а за свою жизнь, пискнула доктор Циглер и опустилась на землю и убрала от него кадуцей с усилениями, пытаясь не упасть в обморок. Она видела много страшных вещей за свою жизнь, однако в этот момент она будто увидела, что в её пациента вселился демон, что ещё больше злило и пугало Ангелу: она не верила в суеверие, но то, что происходило в эти мгновенья очень походили на кадры из старых японских ужасов.       Гендзи, выстояв в боевой позе пару секунд, чувствуя, что кадуцей уже не усиляет его, начал дрожать, а затем и вовсе рухнул на колени.       «П..п..простите,.. док..доктор Циглер,.. мой клан за..запре..запрещал мне говорить другим..об нашем обычае,...» — дрожа будто от нестерпимого холода, заикаясь, проговорил юный Шимада, сквозь силу подняв голову, чтобы посмотреть, что он не навредил девушке.       «Все хорошо, Гендзи, все хорошо, — тоже начав дрожать ответила Ангела и поняла, что она вся в слезах, — я просто хотела помочь тебе, ты был опять мертвым, как тогда, — уже не сдерживаясь, начала плакать доктор, — ты был таким беззащитным, я не хотела потерять тебя, ты и так еле уцелел после ссоры с братом, господи, зачем я просила Моррисона разрешить тебе участвовать здесь, прости меня, Гендзи».       Увидев плач доктора, Гендзи, которого трясло как от лихорадки, начал, через огромную боль и силу, ползти по остывшей земле к рыдающей Ангеле. Он тоже рыдал, и, когда он все же осилил два метра до девушки, он её обнял и дрожащими руками взял её к себе на руки, крепко прижав к себе. Ангела почувствовала напряженное тело Гендзи и тепло, что грело и успокаивало её и, посмотрев в красные, теперь уже от слёз, глаза Шимады, она нежно провела рукой по металлической щеке юноши, нашла кнопку снятие брони и стянула железную маску, обводившее лицо Гендзи. Он не сопротивлялся и дал снять с себя маску. Человеческое лицо юного воина было все в шрамах, но сами очертания лица остались. Ангела, увидев лицо Гендзи, улыбнулась и снова провела по нему рукой, будто по нежной ткани и почувствовала, что юношу больше не трясет.       И вдруг она заметила, что она лежит на коленях Шимады на том самом месте, где нашла его, а под ними расстелилась темная долина, вся покрытая темным лесом и вдалеке виднелось небольшое озеро, которое уже отражало небольшой свет луны. Она, перестав плакать, обняла теплое тело Гендзи ещё покрепче, чтобы укрыться от прохладного ветра идущего с того же далекого озера. Доктор и воин сидели бы так весь вечер, всю ночь, все оставшееся время, пока никто не нарушит их гармонию.       — Почему же ты сидел здесь, а не ушел со всеми? — шепотом проговорила губами Ангела, но Гендзи все прекрасно услышал.       — У моего клана есть традиция: после боя, ты должен почтить всех тех, кто пал в этом бою: брат твой или враг твой, человек или омник. Мой отец привил мне это с детства, ведь знал, что хоть если я не стану хорошим воином, но помнить других я обязан. — ответил Шимада.       — Но почтить мертвых можно другими способами, — начала возражать Ангела, но тут же умолкла, вспомнив, что японский клан Шимада имел собственные традиции, нарушение которых могло караться от изгнания до публичного убийства. — почему ты мне не отвечал?       — Я медитировал, доктор, — сказал Гендзи, — наша медитация клана Шимада не подразумевает пробуждение в середине молитв.       Ангела лишь вздохнула холодным ветром, летевшим с долины и ещё глубже врезалась в Гендзи. Тот опустил голову к голове Ангелы, чтобы создать «тепловой комок» и согреть девушку и вдохнуть запах её светлых волос. Они вновь умолкли. Но вскоре Гендзи прошептал куда-то ввысь, но уже почти заснувшая Ангела разобрала его слова.       — Знаете, доктор, в моем клане было продолжение этой традиции, но после смерти моей матери, всех девушек выгнали из замка Шимада. После победы, все воины, кто выжил, занимались совокуплением, чтобы продолжить свой род, род победителей. — таковы были его слова.       Ангела, услышав эти слова, даже на секунду вздрогнула, что вызвало удивленный взгляд Гендзи в её сторону. Она поморгала глазами, пытаясь полностью осознать услышанное и понять, если в этих словах какой-то намёк или Шимада просто захотел ей полностью рассказать свою тайну.             — Ага, вот как, — проговорила она, медленно растягивая слова, — и этим занимались кто с кем попало?       — Не совсем, только с тем, кто наставлял тебя на битву, кто сопровождал тебя к твоей броне и орудью, кто кормил тебя «последним обедом», кто помогал тебе излечить раны, кто возрождал твою погибшую душу, если твой брат пал в бою. — сказал японец.       Тут Ангела начала понимать, в какую сторону клонит Гендзи, ведь ключевое слово он уже произнес, но она продолжила разговор.       — Хмм, а у тебя это уже было? — осторожно спросила она, посмотрев на юношу.       — Нет, я даже полностью не успел застать те времена, однако Хандзо. — тут Гендзи запнулся — Хандзо видел это, но он был слишком мал для того, чтобы воевать, но он уже готовился к битвам.       — Значит, ты, видимо, хочешь тоже узнать как это было? — уже довольно игриво спросила Циглер и усмехнулась.       Было уже довольно темно и лицо Гендзи было трудно разглядеть, однако Ангела поняла, что он покраснел, ибо почувствовала, что левая грудь стала теплее и Шимада стал дышать чаще, что он делал крайне редко после утомляющих часов тренировок.       — Да, Ангела, — произнес Гендзи имя доктора в первый раз, обращаясь к ней, — я хочу полностью пройти обряд и наконец выполнить обещание моему отцу, стать полноценным, кхм, бывшим членом клана Шимада.       — Ну что же, я думаю, у тебя когда-нибудь получиться это выполнить, ибо к твоему счастью, твоя половая система всё ещё в полном порядке — сказала Ангела и засмеялась.       Однако, Гендзи не спешил смеяться вместе с доктором. Он выпрямился и, приподняв удивленную Ангелу, медленно опустился к её губам и прикоснулся к ним. Затем замерев на мгновенье, почувствовал, что язык Циглер уже обвивает его язык. Осознав происходящее, он посадил Ангелу ровно на колени, чтобы им было удобнее целоваться. Их языки выписывали пируэты во ртах, играясь друг с другом.       Спустя минуту, когда их языки подустали, Гендзи встал с земли, опустил руку к месту, где когда-то у него располагалась мошонка, нажал кнопку и спустя мгновенье из металлических трусов вывалились яички, а затем и сам член, который, почувствовав свободу пространства, начал возбуждаться с каждой секундой перед лицом Циглер. Когда Ангела работала в больнице Цюриха, то она не раз сталкивалась с работой половой системы и её это никогда не смущало и не возбуждало, однако сейчас, видя как пенис Шимады наполняется кровью и выходит из крайней плоти, она не смогла не облизнуться. Гендзи, видя с каким выражением лица Ангела смотрела на его достоинство, не сдержал смешка.       «Доктор, что же вы так жадно смотрите на него? Он полностью ваш, — сказал Гендзи. — А вы также на него смотрели, когда я попал в клинику «Overwatch»?»       Ангела, улыбнувшись, хитро сщурилась и, потрогав член нежно пальцами, проверив все ли в порядке, взяла полностью в правую руку и начала не спеша передергивать его.       — Ну, когда тебя доставили в клинику, мне было не до твоей половой системы, — начала доктор. — первостепенной задачей было восстановление правого легкого, в которое попало 3 стрелы твоего брата, а также полная замена твоих конечностей, которые не подлежали восстановлению впринципе. Только под конец операции мы взялись за мочевыделительную и половую системы и, из твоих мезодермальных клеток, мы отрастили и восстановили тебе полностью твой пенис. — закончила доктор, отпустив руку от члена и дернув его указательным пальцем по головке, от чего Гендзи вздрогнул и тяжело выдохнул.       Когда Ангела увидела, что член Гендзи уже поднялся выше её рта, она поняла, что пора начинать. Слегка обдувая с разных сторон наполненный горячей кровью орган, Ангела поправила прическу, чтобы она не спадала ей на глаза, вновь взяла пенис Шимады в руку и слегка лизнула головку. Гендзи, не сдержавшись, испустил едва уловимый стон и Циглер поняла, что идет в правильном направлении. Вновь лизнув головку, теперь уже более грубо, она левой рукой начала массировать мошонку киборга, а правой старалась держать растущий как на дрожжах пенис и, наконец закрыв глаза, она облизнула едва розоватые губки и, поцеловав головку, очень-очень аккуратно взяла в ротик обнаженную головку. Она не спешила, она лишь распробовала его. Язык Ангелы начал описывать круги по всему члену, что вызвало ещё пару звуков со стороны Гендзи. Подержав головку во рту пару секунд, Ангела поняла, что можно двигаться дальше и немного поддалась вниз и верхняя часть тела пениса начала медленно погружаться в рот к Циглер. Так длилось недолго: доктор, не рассчитала свой запас воздуха и, забыв дышать носом, вынула член из рта, но тут же взяла его обратно, ибо почувствовала металлические кисти на своей голове, которые толкали её вниз, глубже. Повиновавшись Шимаде, Циглер начала, немного покачивая головой, посасывать, с каждым разом беря всё дальше и дальше. Язык уже не скользил по члену, а лишь смачивал его тело, чтобы Ангеле было проще брать больше. Гендзи не смотрел на Циглер, он, подняв голову к небу, начал произносить некие фразы на японском периодически постанывая. Ангела не слушала его: она лишь двигалась в ритм, которые давали ей кисти юноши. Член, на удивление девушки, девушке неплохим на вкус, как она себе представляла, ведь она тоже была девственницей, но поздно вечером, после утомительной работы, она не отказывала себе в просмотре порно, дабы удовлетворить саму себя.       Спустя пару минут, Ангела поняла, что Гендзи буквально вцепился в её голову, начиная ускоряться. Циглер стала брать уже слишком далеко, что привело к тому, что она поперхнулась пару раз, но Гендзи на это никак не обращал внимания. Услышав, что Шимада начал откровенно стонать в преддверие оргазма, Ангела убрала свою левую руку под военный халат, пытаясь найти отверстие для удобного массирования клитора. Через пару секунд Шимада надавил голову Ангелы в последний раз и вытащив член изо рта Циглер сразу же кончил ей на лицо, брызгая раскалённой спермой вовсе стороны. Ангела поймала значительную часть жидкости прямо в рот и она полностью заполнила его, остальная сперма начала растекаться по её розовому личику, заслоняя глазам видеть что-либо. Но Циглер было плевать: её буквально клонило в сон от горячей спермы, но она изо всех сил старалась не заснуть, вновь пытаясь взять член Гендзи, чтобы вновь повторить.       Однако Шимада повалил доктора на землю и, рыча как тигр, снял с неё халат, под которым можно было увидеть влажный бюстгальтер Ангелы и непосредственно нижнюю часть костюма, которая была разорвана Гендзи в считанные секунды. Видя намокшие трусики Циглер, Гендзи прильнул к ним как к роднику, пытаясь доставить ответное наслаждение Ангеле. Девушка, не скрывая свои чувства, застонала сквозь останки спермы, которую она ещё не успела проглотить. Гендзи зубами стянул вниз влажные стринги Ангелы и начал покусывать влажные губки клитора. Доктору не пришлось даже дополнительно тянуть руку вниз, ведь Шимада справлялся своим языком лучше любой руки или секс-игрушки. Не останавливаясь ни на секунду, Гендзи начал разминать анус Ангелы правой рукой, пытаясь шлепать левой рукой по ягодицам, чтобы получить ещё более сладкую порций стонов от Циглер. В ответ же на старания Гендзи, из клитора в рот юноши полилась сладкая жидкость, которая в считанные секунды залила все лицо младшему Шимаде, но тот лишь продолжал покусывать губки и проводить язычком по промежности.       «Господи, Шимада, это прекрасно, не останавливайся!» — попыталась закричать, но, застонав от порции оргазма, провизжала Циглер.       Гендзи, услышав крики доктора, что-то пробормотал внизу, но сладкая конча Ангелы не дала ему сказать свою мысль и, поэтому, Гендзи, выпрямившись на коленях, пару раз передернув членом, начал входить в девушку, придерживая пальцами губки, чтобы ей не было слишком больно. В отличии от Ангелы, которая делала все нежно, Гендзи, войдя лишь головкой внутрь, сразу же зашел до конца.       Крик Циглер в этот момент не передать словами: в нее буквально вошла разъяренная машина, которая не отпустит её, а будет мучить, пока она не насладиться всеми прелестями Ангелы, пока она не насытиться. Член Гендзи как будто горел: он обжигал врача изнутри, заставляя её извиваться и кричать со всей силы на весь лес, на всю долину. Сам же Шимада, громко выдохнув, завыл и начал агрессивно трахать бедную Циглер, которой оставалось лишь громко стонать, привлекая к себе внимание киборга, что она не какой-то агрегат, а человек.       Неизвестно, сколько пота сошло с этих двух в ту ночь, неизвестно, сколько раз стонала Ангела слово «Гендзи», неизвестно, сколько длилась их грешная традиция. Ангела и Гендзи не следили за временем, они наслаждались и страдали одновременно от своего оргазма и страсти. Только, когда Циглер почувствовала, что Шимада, тяжело дыша, буквально рухнул на неё и она почувствовала, что её клитор весь забит теплой спермой непонятно чьей: её или Шимады — она перестала стонать, а перешла на лишь тихие вздохи. Попытавшись поднять голову, она увидела, что они, нагие, лежат на земле в своем поту, сперме и слезах, а вдалеке небо все ещё затухало или уже начинался рассвет: Ангелу это не волновало. Она, толкнув уснувшего как мертвого киборга с неё, легла уже на его левую грудь и, слушая, как бьется его имплантированное сердце, засыпала под тихие щебетания лесных птиц, которые где-то вдалеке пролетали над озером и чирикали об новой, зарождающейся любви между парой лежащей на поле боя.