Последний выстрел

      В самый темный час перед рассветом образы воспоминаний вспыхивали в памяти, словно яркие звезды. Горечь потери, вина, затем холодная ярость, сменившаяся красными всполохами надвигающегося кровавого безумия… Перед рассветом Рин ощущала эти эмоции даже ярче.       Даже теперь, когда все закончилось. Ульдрен Сов наконец-то мертв. Она могла бы наконец успокоится.       Но ночные воспоминания не желали уходить.       Отрицание. Горечь. Вина       Ее кулаки чуть подрагивают. Страж идет к ангарам космических кораблей в тишине. Даже ее Призрак — Айден — не спешит появляться, оставляя Рин наедине со своим намерением. После речи Икоры она не могла оставаться в том зале. Не там, где, накрытый белой простыней, лежал ее мертвый друг.       Это было выше ее сил.       — Страж, — негромкий голос главного коммандера Авангарда окликнул ее из тени. Лицо Завалы выражало обеспокоенность. Его Призрак держался чуть поодаль, тревожно мигая светодиодным глазом, — я ценю твое рвение, и не меньше тебя и Икоры хотел бы отомстить за Кейда-6. Но, как лидер Авангарда, я должен придерживаться долга. Если ты всерьез намерена убить принца Пробудившихся, это событие повлечет за собой более тяжелые последствия. Возможно, Последний Город ждет еще больший удар, чем во время нападения Красного Легиона.       Рин вздыхает. Несмотря на всю мудрость и знания Икоры Рей, Командер Завала умел просчитывать все риски наперед. Даже в такой тяжелой ситуации он продолжал думать о городе, о его жителях, как истинный Страж, ставя их жизни превыше собственных интересов.       И именно долг и внутреннее предвидение мешали ему воплотить желаемое.       Рин качает головой.       — Я понимаю ваши опасения, но при всем моем уважении, Командор Завала, убийство Ульдрена Сов — лишь очередная задача. Он не полководец, не земной политик. Даже не лидер Пробудившихся. С момента смерти его сестры-Королевы у него не осталось никакого влияния на Риф. Теперь он просто убийца, управляющий такими же отбросами, как и он сам.       Завала и его Призрак молчат, Рин чувствует, что распаляется еще сильнее.       — У Авангарда нет точек влияния на территории Спутанных берегов, и у нас нет права на вмешательство, — наконец возражает он.       — Пусть так. Но Командор Икора была права. Оставить все как есть — значит показать нашу слабость. Кейд бы такого не допустил. Неужели Авангард настолько ослаб, что не может навести порядок там, где сейчас от древней расы осталась лишь шайка бандитов да горстка Падших?       Яркие голубые глаза Рин светятся, словно бушующие кометы в противостоянии таким же голубым, но более матово-туманным зрачкам Лидера Титанов. Она знает — Завала редко меняет свои решения. Подобно стене Последнего Города, он будет стоять на своем до конца.        Но еще она знает, как дорог был всем известный охотник экзо. И эту борьбу внутреннего желания и долга сейчас легко увидеть в глазах главы Авангарда.        К ее удаче колебания были недолгими, мужчина кивает нехотя, но все же уступая.       — Будь по-твоему. Но, как я уже говорил, Спутанные Берега не являются территорией нашей юрисдикции. Что бы с тобой там не случится,  Авангард не сможет тебе помочь.       — Я прекрасно осознаю все риски, но не оставлю этот поступок безнаказанным, и не буду подставлять репутацию Авангарда, — отвечает женщина, — если придется испачкать руки в крови, то будет лучше, если это сделаю я. "       «Осознаю риски…» Варлок сжалась в комок.  Она стояла там и нагло блефовала главе Авангарда в лицо. У нее не было плана. Она даже слабо себе представляла, где искать мятежного принца.       Решительность, упрямство, желание отомстить. Вот, что двигало ей в тот момент.        Теплый ветер ночного города слегка колыхал светлые жалюзи, принося в комнату приятную прохладу. Однако, несмотря на оптимальную температуру, Страж чувствовала, как ее спина покрывается холодным потом. Спрятав лицо в коленях, она сидела на своей кровати. Думала, думала, думала. » — Эй-эй, пожалуйста, не гони так,  ты же разобьешь корабль еще до того, как мы достигнем Спутанных Берегов!       Призрак материализовался за левым плечом, зависая в воздухе. Рин не отвечает, игнорируя маленького помощника. Нужно было добраться до места встречи с Петрой Вендж как можно скорее.       Туманно-фиолетовая дымка скрывала поверхность многочисленных астероидов. Словно отдельные берега они зависали в космической черноте, и где-то там, в паутине, она найдет того, кто хладнокровно застрелил ее друга.       Она самолично отправит Ульдрена Сов в царство тени.       Призрак, видимо, почувствовав ее настрой, согласно кивнул. Порой он понимал ее без слов.       — Не волнуйся. Ульдрен Сов не останется безнаказанным.       В самые сложные времена пожалуй лишь Призрак не давал ее надежде угаснуть. По крайней мере, она точно знала единственно верный путь. А он порой не может быть мирным. »       Она должна спать, должна позволить своему телу и разуму отдохнуть. Где она допустила ошибку, что позволила себе опуститься до уровня своего врага? В каком месте заканчивается свет и начинается тьма? Рин чувствовала, на этот раз тьма подобралась слишком близко. Стоило лишь спустить курок…       Раздражение. Нетерпение. Гнев.       На спутанных берегах появилась опасная фигура. Одинокий Страж в черной потрепанной робе.       Она убивает всех: Падших, Кабал, Улей… держится на ногах, из последних сил взмахивая огненным мечом, заставляя прислужников отступать и яростно шипеть, чтобы потом быть добитыми точными выстрелами лучшего генерала Пробудившихся: Петры Вендж. Чертова сделка с Пауком, дьявольские Бароны, насмехавшиеся над ней и ее другом.       Рано или поздно она найдет их всех.       Лишь поздно ночью, разбив лагерь и скидывая с себя насквозь пропитанную потом и чужой желчью одежду, она устало опускается на землю. Призрак обеспокоенно спрашивает ее о чем-то. И в его голосе Рин слышит больше волнения, чем обычно. Она отвечает не сразу, смотря, как слегка дрожат ее обожженные пальцы.       — Сегодня еще один Барон пал от твоей руки.       — Ты разве не рад этому?       — Ты — Страж. Ты не была такой. Твоя манера вести бой… изменилась.       —  Если мы хотим выжить, то нам придется приспособиться. Я делаю это ради нас всех, ради Кейда.       — Кейд бы не хотел, чтобы его друг становился безумным палачом. Паук просто использует тебя, как охотника за головами.       — Знаю, но выполнить его условия — единственный шанс найти Ульдрена.       Варлок осторожно касается огрубевшими пальцами металлической оболочки друга, поглаживая и успокаивая.       — Не волнуйся, Айден. Все закончится, едва я убью Ульдрена Сов. А потом она засыпает тревожным сном.       Темную комнату охватила секундная матовая вспышка. Но и этого мгновения Призраку было достаточно, чтобы понять, что что-то не так.       — Страж…       Осторожно окликнул он женщину, подлетая ближе. Та не ответила ему, съежившись на фоне окна еще больше.       — Рин? — снова подал голос Призрак, на этот раз называя ее по имени. Еще с первых дней знакомства они оба согласились: использовать прозвища слишком высокопарно. К тому же, они были не просто друзьями. Они были напарниками, две половины, соединенные невидимой нитью света Странника. А кто обращается к другу или напарнику по титулу?       Маленький светоч подлетел ближе, быстро сканируя комнату на предмет возможной опасности, параллельно проверяя физическое  состояние здоровье своего Стража.       Со стороны все казалось более чем в норме. Но ведь разве она не должна сейчас спать?       Решимость. Безжалостность. Холод.        — До меня дошли некие слухи о Страже с пылающим мечом. Это, случаем, не про тебя? — Паук — хозяин Спутанных Берегов — прищурился, глядя на нее сверху вниз тускло светящимися несколькими парами глаз.       Страж промолчала, где-то в глубине души признавая правоту Падшего. Когда она успела стать такой… такой неистовой? Проходя мимо зеркальных камней, Рин мельком поймала свое отражение.       И ужаснулась той женщине, что смотрела на нее. Жестко, не зная милосердия и пощады. Она перевернет каждый камень здесь. Выжжет каленным мечом имена Баронов на старом железе. Ради мести за друга она превратит берега в пепелище. Страж замешкалась всего на мгновение. Но Пауку хватило и этого.       — Смерть тебе к лицу, — довольно протянул он.       Несмотря на обрамляющую его лицо маску, Рин могла поклясться, что Падший улыбается ей, саркастически скаля зубастую пасть. "       Айден снова позвал ее. Женщина не ответила. Спрятав голову в коленях,  Страж замерла, словно неподвижная статуя. Призрак завертелся на месте от волнения. Все физические показатели здоровья были в норме, однако та тоненькая ниточка Света, что практически связывала их, была натянута, словно струна. Что-то беспокоило его Стража, назойливыми звоночками било по нервам, не давая ей уснуть.       И Айден это тоже чувствовал.       — Скажи что-нибудь, я терпеть не могу, когда ты молчишь! — Механическое волнение в голосе маленького светоча не услышал бы разве что глухой. Призрак опустился чуть ниже, зависнув над самым одеялом перед сгорбленной фигурой.       — Эй… Я здесь, — снова позвал он ее, на этот раз более мягко, — и я всегда буду защищать тебя. Ты не одна и если что-то тревожит тебя…       — Сомнения, —  тихо ответили ему. Женщина внезапно подняла голову, встретившись уставшим взглядом со своим Призраком. — Меня тревожат сомнения.       Безумие. Хаос. Боль.       — Ты бездумный палач!       Громкий хриплый голос Фанатика отразился от металлических балок, те звенели, словно натянутые струны, которые вот-вот лопнут от напряжения.       Все сооружение вот-вот должно было рухнуть вниз.       Рин яростно кричит, делая еще один отчаянный выпад. Меч, было погасший, вспыхивает вновь, озаряя темное помещение  безумным огнем. Прежде она хорошо контролировала дарованное ей Светом пламя, проводя энергию через собственное тело, ощущая горячий жар, придающий ей сил.       Сейчас же она чувствовала, как от нахлынувших эмоций ее тело словно разрывает на атомы, причиняя боль и вгоняя ее в еще большее безумие.       — Мы с тобой похожи! — ее противник, правая рука Ульдрена Сов, тоже еле держится на ногах. Из зубастого рта Падшего водопадом хлещет перемешанная с кровью слюна. Не обращая внимания на гневный взгляд, направленный на него, он кашляет и хохочет ей в лицо.       — Вечные узники бесконечного смертельного танца. Танцуй, Страж. Убивай! И пусть тебе откроется правда, кто же ты есть на самом деле…       — Это было необходимо, ты же знаешь…       Призрак завертелся на месте, обеспокоенно наблюдая, как Рин медленно качнула головой.       — Ты не понимаешь, Айден… Тогда… в тот момент ты был прав. Каждый раз, убивая очередного Барона, я не испытывала ничего, кроме удовольствия. Я хотела покончить со всем этим как можно скорее. Я хотела мести, хотела, чтобы Ульдрен страдал так же, как и заставил страдать Кейда       Она посмотрела в единственный светящийся окуляр друга и горько улыбнулась.       — Ведь фанатик был прав, я умею лишь убива…       — Фанатик был чокнутым! — пылко возразил ей Призрак, подлетая еще ближе к лицу. Теперь, когда между ними оставалась какие-то несколько сантиметров, женщина буквально слышала, как в механической модулированной речи все больше пробивается человеческий голос.       Иногда ей казалось, что Призраки гораздо человечнее многих Стражей.        — Рин, услышь меня, ты не убийца и никогда ей не была.       — Столько Падших умерло от моей руки, — возразила она ему.       — Ты не убийца!       — А сколько Кабал испустило последний вздох?       — Ты герой Красной Войны! Если бы мы не вернули свет…       — Я уже не говорю про Улей…       — Так, ну хватит, — Айден возмущенно сощурил единственный глаз. — Ты еще и вексов здесь вспомни, и бесконечные сады. Все это было необходимо ради защиты Земли. Последнего Города. Жителей. Твоего дома и твоих друзей.       Он сделал упор на последнее слово.       — Да, но сделала ли я верный выбор тогда?       Он лежит у них под ногами. Побежденный. Униженный собственными иллюзиями. Псевдокоролева обвела принца вокруг пальца, едва не поглотив его сущность.       Лучше бы это случилось. К несчастью Ульдрена, Петра Ведж и тот самый Страж  успели остановить тварь до того, как он погиб.       Худшего позора наследный принц и представить не мог.       — Вижу, ты действительно готова на все ради мести за своего приятеля, — он кашляет, глотая слова, не опуская головы, глядя Рин в глаза.       И видит в них лишь пустоту. Неужели его бароны оказались правы? Ульдрен знал, он уже не жилец. Но все же на последних минутах жизни ему было любопытно, кто же именно сделает последний выстрел. И, судя по гневному лицу Петры, известный генерал Пробудившихся прямо-таки жаждала отправить предателя их народа на тот свет.       Но вовсе не Вендж сейчас интересовала Ульдрена. Он усмехается, глядя на Стража.       — Давай же, — подобно змее провоцирует он, — не за мной ли ты пришла сюда, Страж? Столько крови я вижу за твоей спиной. Я убил твоего друга, и теперь ты держишь его оружие. В погоне за мной ты не пощадила ни одного из моих Баронов. Так чего же ты медлишь сейчас?       Женщина сжимает в левой руке «Пиковый Туз» — пистолет Кейда-6. Оружие плохо лежит в ладони. Знаменитый охотник был правшой.       Но Рин на это плевать. Она лишь смотрит в  лицо наконец-то поверженного врага. Человека, что принес всем столько боли, человека, за жизнью которого она пришла лично, потратив почти три месяца поисков и пройдя по стольким трупам. Проклятие. Ей даже пришлось заключить сделку с бывшим врагом, чтобы добраться до принца.       И все ради этого. Ради валяющегося у ее ног полуживого мужчины? Не такой схватки хотела Рин. Не после всего того, что ей пришлось пережить. Сталь пистолета погибшего друга ненавязчиво напоминает, зачем она здесь. Генерал Петра тем временем говорит ей про предательство Ульдрена. Про то, что его деяния не достойны даровать ему помилование.       И Рин это знает. Она лично дала слово Авангарду, что Ульдрен — лишь ее забота.       Вот только почему в безжалостном взгляде до сих пор прячется сомнение. Она хотела битвы. Честного боя между равными. Она бы одержала победу над Ульдреном Сов в праведном огне Света, сияя и красиво завершив кровавую месть.       Вот только реальность оказалась совсем иной. Фанатик и его приспешники были правы. Ей уготована не роль победителя.       Она должна стать палачом.       Ульдрен улыбается, словно читая все сомнения в душе Стража, как открытую книгу. «Именно»,  — словно говорит он ей.  — «Казни меня. Как я казнил твоего дружка. Заверши начатое, и ты покажешь всем, насколько глубоко Стражи могут упасть»       Рин не отвечает, и Петра начинает терять терпение. Она бы уже давно сама всадила ему пулю между глаз, и лишь уважение к Стражу останавливает именитого генерала.       — Почему ты медлишь, Страж?! — нетерпеливо спрашивает она. Рин слышит  возмущение Вендж словно сквозь глубокую толщу воды. Она видит лишь улыбку Ульдрена Сов.       И медленно поднимает пистолет, прицеливаясь. Она должна завершить начатое, пусть даже ей придется сделать это грязно и упасть на самое дно.       Пальцы крепче сжимают Пиковый Туз, словно просят поддержки, оправдания своему действию.       Она убьет. Всегда убивала. Убьет и сейчас.       Здесь, на Спутанных Берегах, куда не дотягивается Свет Странника, она изменится навсегда, совершив личную казнь.       — Постой!       Внезапный громкий голос заставляет Рин вздрогнуть. Она почти забыла о Призраке.       Который сейчас материализовался над правым плечом, зависая в воздухе. Обычно светоч не появлялся на поле боя без особой на то причины. Особенно после случая с Сандэнс.       Но не в этот раз. Голос Айдена, словно голос совести вытаскивает сознание Стража на поверхность реальности. Призрак говорит о милосердии, о сломленном человеке перед нею. Напоминает о долге Стража. Препирается с генералом Венж, взывая к справедливости.       И Рин колеблется. Впервые за несколько месяцев. Что-то в словах Призрака заставляет потухший свет внутри нее искрами разгораться вновь. Петра уже не выдерживает и, повышая голос, почти кричит.       — В конце концов, он убил нашего друга. Что бы сделал Кейд, будь он на твоем месте?!       Все трое на мгновение замолкают. Рин прикрывает глаза, и образ друга появляется перед ней в туманной дымке воспоминаний. Экзо мягко улыбается ей, качая головой и пожимая плечами. Мол, сама решай. Я бы грохнул его. Но я — это я. Столько дерьма сделал в своей жизни. Так что моей душе ничего за это не будет. А вот что насчет твоей?       — Я не знаю, — практически бесшумно открывает рот Страж. Кейд опускает голову, глядя на собственный пистолет.       — Ну, пистолет ты мой вернула, для меня этого достаточно. — Он усмехается. — но неужели ты позволишь какому-то ублюдку разрушить твою жизнь? Икора была права. Когда-нибудь, ты превзойдешь нас троих. Найди свой путь, подруга, и поступай по совести, мне в свое время ее не хватило…       — Интересно, — тихий голос Ульдрена прерывает ее воспоминания. Принц саркастически усмехается. — А ведь действительно, что бы сделал Кейд-6?       Страж поднимает голову. И впервые за долгое время улыбается. Мягко и искренне. Маска безумия, что преследовала ее, раскалывается, осыпаясь ненужной мишурой.       — Он бы размазал твои мозги об этот пол, — Рин вскидывает пистолет, — но я не собираюсь даровать тебе смерть от «Пикового Туза». Ты не заслужил такой чести.       Принц открывает рот, чтобы возразить ей. И впервые Рин видит в глазах Ульдрена страх. Не смерти он боится больше всего. Ответственности перед своим народом — вот чего наследный принц так старательно избегал.       Она открывает рот, намереваясь сообщить Ульдрену о предстоящем над ним суде.       Как тишину пронзает оглушительный и точный выстрел из пистолета Петры Венж.       — Ты поступила правильно. Я очень горжусь, что ты мой Страж.       Если бы Призраки умели улыбаться, Рин могла бы увидеть улыбку прямо сейчас.       — Я не знаю. Я чувствовала, насколько близко подошла к краю, что сама чуть ли не стала такой же, как и Ульдрен Сов.       — Почти. Но ведь не стала, — мягко поправил ее Айден. — Ты знаешь, я поддержал бы любое твое решение. Но я не думаю, что Кейд захотел бы видеть своего друга в качестве убийцы.       — Если бы ты не остановил меня тогда…       — Ты сама приняла решение, — Призрак приземлился ей на колени, освещая мягким синим цветом ее лицо. — Доверяй своему Свету внутри и ты никогда не свернешь с правильного пути. Ты защищаешь людей. А я…       Он сделал паузу будто смутившись.       — А я всегда буду защищать только тебя.