Wolf's life

Открыв глаза, Джонхан видит белый потолок, украшённый ажурными росписями, напоминающими силуэты небесных тел. Золотистые узоры переплетаются между собой, образуя полумесяц, окруженный маленькими звёздочками. Последнее, что он помнит — это то, как его хорошенько приложили чем-то тяжелым по голове. Помнит яростное рычание Марка, его дикий вой и скулеж. Массивная металлическая люстра привлекает внимание необыкновенной резьбой. Немного приподнявшись, парень чувствует тяжесть в области правой ноги. Опустив глаза вниз, видит кандалы, прикрепленные цепью, которая спадает с кровати. Волк с испугом оглядывается по сторонам и скидывает одеяло, надеясь, что одежда на нем. Слава богу, все в порядке, белый свитер и серые джинсы на месте, бежевая куртка лежит на прикроватной тумбе. Парень спрыгивает с кровати и слышится громкий лязг цепей на ноге. С ужасом Юн осознает, что длинная цепь разбросана по всей комнате и прикреплена к высокому потолку. Попытка снять цепи — нереальная. Ведь под рукой никаких инструментов, элементарно, никакой жидкости. Пленник стал ходить по просторной комнате, осматривая её обстановку. Огромное окно стремится вверх, его стекла идеально чисты, словно недавно вставленные. Мраморный пол, на поверхности которого красуется медвежья шкура с разинутой пастью некогда живого зверя. Слева от двухспальной кровати на стене висит зеркало высотой до потолка, в массивной раме, оформленной резьбой. По бокам зеркала установлены подвесные светильники, искусно оформленные ковкой. Загадочный интерьер дополняет гобелен с сюжетом из средневековой жизни, величественно висящий на противоположной стене над кроватью. На гобелене изображен замок на высокой снежной скале, обдуваемый ветром. «Где я?» — сам себя спрашивает волк, стоя в середине комнаты и устремив взгляд в потолок, куда были прикреплены цепи. Кандалы на правой ноге неприятно сжимают, создавая дискомфорт. Сколько он так просидел? Может, час, может, два, а может, и целый день, он не знает. Часов или календаря в комнате не наблюдалось. Спустя какое-то время послышался скрип двери и в комнату вошёл шатен около двадцати шести лет. На нем была белая рубашка, расстегнутая на первые две пуговицы, и чёрные джинсы, подчеркивающие длинные и стройные ножки. По энергии вокруг парня Джонхан понял, что перед ним вампир. Вслед за ним вошла женщина сорока лет с плеткой в руках. Цокнув каблуком сапог, вышла вперёд парня, разглядывая волка. — Это, по-вашему, волк? — женщина придирчиво смотрит на Джо, а затем спешно покидает комнату, громко хлопнув дверью. — Что же, здравствуйте, меня зовут Лухан, и я пришёл поговорить с вами, — говорит парень, запирая дверь на ключ и приближаясь к Юну, который, звеня цепями, попытался принять звериную форму. Но ничего не выходило. Видимо, цепи волшебные и блокируют трансформацию. Волк напрягся и отошёл в дальний угол комнаты. Вампир очаровательно улыбнулся и присел на край кровати. *** Когда проснулся, первая мысль Минхёна была: «Я смог проснуться». Голова слегка кружилась, но это был пустяк по сравнению с болезненными ощущениями в теле. Словно в трансе, он не мог пошевелить ногами. — Проснулся? — незнакомый парень, сидевший рядом, осматривает Ли. — Как самочувствие? Минхён пробормотал что-то несвязное, горло неприятно саднило, что очень разозлило его. Внимательно присмотревшись, волк осознает, что перед ним вампир, и не простой, а самого высшего ранга — прародитель. Волк пытается привстать, только вот сил нет совсем. — Ты, наверное, меня не помнишь. Так что представлюсь — Лорд О Сехун, один из троих прародителей и тот, кто успел спасти тебе жизнь, — вампир встает со стула и подходит к двери. — Пожалуй, остальное тебе расскажут твои друзья. Поправляйся, волк, — стоило вампиру уйти, как в комнату вбегает Юта и остальные члены стаи. — Как ты? — выпаливает Накамото, плюхаясь на стул. — Уже лучше, — хрипит Ли, пытаясь вновь присесть. Вожак помогает ему, и волк, наконец, разминает шею, крутя голову по сторонам. — Как турнир? — Никак. И они, и мы перенесли его, — отвечает Юта. — Почему? — удивляется Марк. — Видимо, у них проблемы с вампирами, — задумчиво произносит Джонни. — Иначе они без всяких «но» не согласились бы на наше предложение. — Они владеют восточной частью города и её пределами вплоть до территории стаи Минхао, которая обосновала лес *** и земли вокруг трассы, соединяющие город и деревню. Вампиры, видимо, стали притеснять их, а они, в свою очередь, Минхао, — пояснила Джису. — Раз у них такая критическая ситуация, почему они не попросили помощи у стаи Диэйта или у нас? Зачем они идут войной? — поинтересовался Дино. — Они слишком гордые, чтобы просить помощи, — Сынчоль, как и все остальные, уверен в поражении захватчиков, ибо одна стая против двух не выстоит. Так почему же их вожак ведет их на гибель? Они ещё немного сидят в комнате Минхёна, прося его не беспокоиться насчёт Джонхана и Джуна. Юта обещает вернуть их. Но Ли всё равно чувствует вину за произошедшее. Если бы не его слабость, то они были бы рядом. По всеобщему голосованию было решено скрыть от Ли послание врагов об обмене. Ведь, узнай он это, то стал бы чувствовать себя виноватым ещё сильнее. *** Лорд О и его телохранитель Бён тем временем гуляли по лесу, направляясь в сторону снежных гор. Прародитель чувствовал напряжение Бэкхёна. — Тебя что-то беспокоит? — спрашивает лорд. — Господин… — Бэк, мы же одни, обращайся ко мне по имени, — высший останавливается, хватая телохранителя за руку и затягивая в объятья. Бён дрожит от его прикосновений, словно осиновый лист. Объятья столь желанного греет душу, но одновременно пугают. Сехун — лорд, высший, прародитель. А он — простой вампир, удачно привлекший внимание аристократа и получивший шанс попасть в его свиту. Почему Сехун так хочет разрушить стену между ними? Почему он старается стать для него больше, чем просто объект службы? В конце концов, чего добивается лорд, пытаясь сблизиться с ним? — Пожалуйста не надо этого… — с глаз текут слезы обиды. Порой ему кажется, что Сехун просто играет с его чувствами. Будто прародитель намеревается влюбить его в себя, а затем сломать. Где это видано, где это слыхано, чтобы господин любил слугу? — Бэкхёни, — Сехун ласково поглаживает макушку Бёна, целует лоб, пальцем стирая дорожку слез. — Почему ты не веришь моим словам? Лорд О никогда не подумал бы, что влюбится в своего телохранителя. Элементарно предположить об этом не мог. Для него раньше любовь и привязанность казались мишенью для врагов. Он же прародитель, сильнейший среди вампиров. Он для них как Бог — всемогущий и всевластный. Бремя величия лежит на его плечах с самого рождения. Отец редко уделял внимание сыну, но мать была необыкновенной. Хоть она и была высшим вампиром, в ней не было той гордыни, как у мужа. Возможно, благодаря её нежному характеру Сехун не вырос таким же тираном, как отец. — Почему ты так боишься меня и моих прикосновений? — шепчет лорд. — Вы ведь потом меня выбросите… — сквозь слезы еле слышно отвечает Бён. — Вовсе не так, глупый, — Се вновь пальцем стирает дорожку слез. — Ты никогда не останешься один, пока я жив. — Но ведь… — Мои слова это закон, — прерывает О. — И никто не посмеет говорить про тебя гадости. — И у вас, и у меня будут проблемы. — Не будут. Пока я рядом, никто не обидит тебя. Просто доверься и дай мне шанс. Бён смотрит с сомнением и долей грусти на О, ведь счастье их вряд ли может быть… *** Джун пытливо смотрит в окно перед собой. Цепи на ноге всё так же доставляют дискомфорт и желание разорвать их к чертям. Попытки привести их в исполнении завершились провалом. Ибо цепи блокируют магию перевоплощения. Парню до жути интересно, что произошло с Джонханом и Марком. Последнее, что он помнил, так это то, что его с Юном связали, а Ли избивали. Ближе к обеду зашел странный вампир, представившийся Луханом, и спросил, чего ему не хватает. Вэн хотел было накинуться на него, но вовремя сдержался. Ибо вспомнил о своём положении пленного. Просьбу увидеться с Юном вампир, к великому удивлению, исполнил без всяких проблем. — Они, наверное, держат нас как заложников, — говорит Джун, садясь на край кровати возле Джо. Даже тут, не в своей комнате, цепей никто не снял. — И нам не сбежать… — печально выдыхает Джо. — А что если попытаться? — Джун оглядывается по сторонам и, убедившись, что дверь плотно закрыта, приближается к уху Юна. — Смотри, что у меня, — волк вытаскивает из кармана целлофановый пакетик, в котором было масло. Утром за завтраком волк успел её спрятать. — Не получится. Я тоже пробовал. — Джо и сам помнит, что попытка освобождения с помощью масла не удалась. Элементарно, его не хватило для того, чтобы нога освободилась в результате скольжения. Волки горько вздыхают, придумывая новый план побега. Вечером, по просьбе пленников, Лухан позволяет им остаться в одной комнате. Проверив прочность цепей, охранник уходит. С его уходом волки устраиваются на кровати, погружаясь в мысли. У каждого своя доля горечи в сердце. Ведь страх быть убитым здесь вполне обоснованный. А если это произойдёт, то все их желания и мечты превратятся в крах. У Джонхана слезы наворачиваются при мыслях о Сынчоле. Ведь только сейчас, когда его жизнь висит на волоске, он осознает, что не один Сынчоль в него влюблён. Чувства к младшему уже не такие, они совершенно иного уровня. Больше, чем просто близкие друзья. Обидно, что осознал это довольно поздно. Вдруг он больше его не увидит? Вдруг сейчас его последние минуты? Кто знает, сможет ли он вновь увидеть Чхве? Мысли о туманном будущем сковывают тело хуже, чем цепи. Они не дают дышать, словно невидимые цепи, сжимающие лёгкие, перекрывая доступ кислорода. Единственное, чего хочет Юн, это кинуться в объятья Чоля. Утонуть в них, найти тепло и утешение. А если позволит смелость, то признаться ему в своих истинных чувствах. Джун устало смотрит куда-то вдаль. Прикрывает глаза. Мысленно рвёт цепи, выпрыгивает из окна, превращается в волка и бежит домой, где уют и тепло. Представляет, как ветер играет с его густой шерстью во время бега, как лапы сминают снег. Печально, что это всего-навсего фантазия пленного. Вместе с тоской по дому мысли заняты Минхао, который предупреждал не идти на это задание. Вспоминает его наставления и встревоженное выражение лица в их последнюю встречу: «Пожалуйста, будь осторожен…». Наверное, его чутье подсказывало об предстоящей опасности. Единственное, чего хочет Джун, это вернуться к нему, чтобы Су обнял его крепко-крепко и больше не отпускал. Жизнь не может вот так оборваться. Слишком много чего несказанного и недоделанного. Джуну о многом хочется поговорить с ним. Возможно, даже сделать решающий шаг в их отношениях. — Ты когда-нибудь любил кого-то? — спрашивает Джун, не поворачиваясь, все так же уткнувшись в окно, где снаружи на тёмном небосводе мерцают звезды. Свет их лучей через толстое стекло попадает в комнату, но лишь на маленький участок возле окна, придавая всей комнате ещё более унылый день. — Да… — голос Джо дрожит, поэтому он и боится поворачиваться лицом к другу. Боится показать ему глаза, наполняющиеся слезами. Дальше диалог уже не вяжется, так как мыслить о чем-либо вообще не хочется. *** «Береги их, Юта» — голос старшего брата эхом раздается в голове, не давая вожаку покоя. Накамото встает с кровати, намереваясь немного прогуляться. Рядом лежавший Сычен приоткрывает глаза и тянется к вожаку, наконец, обняв со спины, укладывает голову на плечо, сонно бормоча: — Мы их обязательно спасем. Лорд О обещал помочь. — Но… — Нет-нет, — хранитель «инь» приставляет пальчик к губам волка, как бы давая понять что возражения не принимаются. — Вот скажи мне, — парень перемещается с простыни на колени к любимому, обвивая руками шею и касаясь кончиком носика к носику Юты. — Ты - вожак? Ты же сильный и властный? Верно же? — парень улыбается, когда волк резко меняет их позу, нависая над ним и ухмыляясь. — А ты в этом сомневаешься? — ухмыляясь, Накамото слегка прикусывает ушко Вина, дыша ему в шею и вызывая табун мурашек. — Забудь о проблемах на некоторое время, — сладко шепчет Вин Юте на ушко. Руки Сычена гладят японца ласково по шее, пока губы нежно целуют манящие уста с последующим страстным укусом. Он заполняет собой всё вокруг, и Юта теперь точно не может думать ни о чем другом, кроме Вина в своих руках. Накамото отвечает так же страстно, бродя руками по трепещущему от переполняющих его чувств телу Дуна, кусается, одновременно лаская. Хранитель «инь» теряется в прикосновениях возлюбленного, наслаждается каждым касанием его губ. Футболка, которую ему одолжил вожак, вновь оказывается где-то на полу. Младший в ответ стаскивает пижамную кофту Накамото, начиная с обожанием трогать и любить каждый сантиметр прижимающегося к нему тела, так отчаянно требующего внимания. Вину хочется скулить в голос от этой нежности, позволить этим рукам делать с собой всё, что угодно, лишь бы ни на секунду не прекращать эту сладкую пытку. Сердце невольно замирает, стоит Накамото сжать руки на его бёдрах, чуть сильнее и требовательнее прижать к себе. Вина кроет от того, как Юта гладит его по щекам, ведя широкой ладонью к волосам. Ловкие руки Дуна расстегивают ремень на его джинсах, он просто не может — слишком искушающе. Юта останавливает Сычена, притягивая его снова к себе, влажно и страстно целуя припухшие губы. Юта довольно ухмыляется, стягивая с возлюбленного джинсы вместе с бельем. Дун вновь втягивает в горячий поцелуй, вовлекая языки в бешеное танго, из уст вырывается едва слышный стон, когда Накамото с удовольствием сжимает в руках аппетитные ягодицы, лишая Вина одежды. Сычен жмётся всем телом, ловя кайф от жара между ними. Отстранившись на минутку, Юта возвращается с тюбиком смазки. Немного выдавливает прозрачную субстанцию на пальцы. Тут же приставляет их к входу призывно раздвинувшего ноги хранителя «инь». Он осторожно проталкивает первый палец, отчего Вин закусывает губу, морщась от непривычных ощущений. — Расслабься немножко, — нежно шепчет Накамото, догадываясь о том, что, возможно, это первый раз Сычена. Медленно добавляет второй палец, осторожно раздвигая их внутри на манер ножниц, стараясь медленно и аккуратно растягивать любимого. Вместе с третьим пальцем продвигает их как можно глубже и, наконец, цепляет комочек нервов. Сычен застывает с открытым от удивления ртом, умопомрачительно хлопает ресницами, блаженно стонет, неосознанно подаваясь бёдрами вниз на пальцы Юты. Волка это дико сводит с ума. Просыпаются звериные желания накинуться и грубо взять Сычена. Отголоски совести всё ещё просят быть нежным и осторожным с любимым, ведь должно быть приятно не только ему одному. Высвободив пальцы наружу, уши ласкает удовлетворенный стон Вина. Не спеша, специально играя с терпением любимого, Юта смазывает член. Склоняется к Сычену довольно близко, глаза в глаза, и приставляет головку к его входу. Медленно проникает, стараясь причинить возлюбленному минимум боли. Но так, как это первый раз, Вин ерзает, словно пытается убежать от Накамото. Ему дико больно от непривычных ощущений. Мысленно проклинает свою глупую идею отвлечь вожака от негативных мыслей. — Потерпи немножко, — успокаивающе шепчет Юта, целуя щечку, и слегка прикусывая ушко. Сычен кивает, изо всех сил пытаясь расслабиться. Накамото осторожно продвигается чуточку вперёд, оказываясь в ВинВине полностью. Волку сносит крышу от невыносимой узости любимого, его опухших от поцелуев губ, подрагивающих плеч и от восхитительной отдачи всего себя. Он прижимается губами к ключице, оставляя свою метку и начинает медленно двигаться, придерживая ВинВина за бока. У ВинВина на лице отражается одновременно боль и удовольствие, он задушено стонет, неосознанно подаваясь бёдрами вперёд. С каждым толчком все сильнее жмётся к любимому, зарывается в его волосы и сжимает у корней. — Юта… — хнычет Дун, раздираемый на части от умопомрачительного блаженства. Волк проводит языком по идеальной ровной линии подбородка, сладко целует, причмокивая и проникая в ротик. Волна наслаждения накатывает на обоих одновременно. Вин кончает первым, забив на то, что в замке они не одни. Хоть стены и не тонкие, только вот слышно что-то да и будет. Но разве это сейчас важно? Накамото, чувствующий, как сильно в последний раз сжимается Вин и наблюдающий, изливается вслед за ним, не покидая тело. Волк лениво скатывается с него и укладывается на бок. Внимательно наблюдает за Вином, который, как довольный котик, жмётся к нему и постепенно засыпает. Хоть сейчас и не время для романтики, настают тяжелые времена, и страх за туманное будущее пугает до дрожи по всему телу, всё это можно пережить, пока есть любимый человек, приносящий счастье под боком.