lost

Трава казалась мягкой, примятой тяжёлым телом спящего Самоцвета. Фосфофиллит любил проводить время в поле – скрывшись за высокой травой, он оставался незамеченным ни для его сестёр-минералов, ни для его основного врага – людей Луны. По историям, это потерянные существа; прилетая чёрным пятном на своих огромных аппаратах, они начинали воспроизводить странные звуки, становившиеся гармоничной мелодией; натягивая тонкую нить тетевы, они создавали дождь стрел, что пронзал небо и попадал точно в нужные мишени; никогда ничего не боялись; бороздя по бескрайней синеве неба, они молчаливо замахиваясь копьями, пока не расколят одну из его сестёр, и не отправятся к себе, на Луну, обратно, безгранично радуясь своей победе. Говорят, они делают из них, самоцветов, украшения, навсегда-навсегда стирая с лица земли. А иногда они создавали что-то новое для своего транспорта. Оружие, внутри их ядра, которое было создано прямо из осколков одной из тех, что раньше бродила вместе с Фос, или ушла уже до него, были использованы против тех, кто когда-то этим осколкам был дорог. С такими Самоцветы боролись куда интенсивнее; жадно хватаясь за каждый осколок, они молились прийти целыми и вернуть дорогого им товарища, жертвуя собой. – Фосу! — Вкрадчивый и громкий голос выводит его из транса. Фосфофиллит приподнимается, пытаясь найти того, кто разбудил его, а вскоре невольно плюхается на траву. – Это совсем не то место, чтобы спать.– Он замолкнул, но тут же продолжил. – Ах, у меня нет на тебя так много времени. Тебя звал Конго-сэнсэй, стоило бы сходить к нему, — тот тут же зашевелился, медленно направляясь к его напарнику, Гошениту. – Как думаешь, в этот раз, он позовёт меня в воины? — Фосфофиллит казался воодушевлённым. Почти каждый день Конго-сэнсэй вызывал его по самым различным причинам - сегодня не исключение. Но все, как один, он продолжать ждать, когда его, наконец, возьмут в воины, и он сможет стоять плечом к плечу с остальными. – Не думаю. — Морга недоверчиво вздыхает, Здесь стояла другая проблема. Кажется, был замечен Лунный аппарат небольших размеров, о чём проговорила Гоше. Стоило как можно быстрее начать отражать атаку. Морганит неодобрительно фыркнул. – Иди уже. С Лунарианцами мы сами справимся. Напарники ускорились, вскоре скрывшись в траве. А ведь где-то там, в небе, сейчас приближался большой корабль людей Луны, что в любой момент будет готов атаковать. Фос был этим недоволен. Стоит поторопиться. Он почти потерял их. Фосфофиллит осторожно выглядывал из-за одежды учителя, рассматривая скудное окружение. На горизонте - одно лишь сухое дерево, что почти разламывалось от старости, да небо, покрытое бесчисленным множеством облаков. И лишь два Самоцвета, полностью разбитых, сейчас лежали на земле, даже не смея шевельнуться, не имея большие части своих тел. Интересно, что они чувствуют? Печаль? Обиду за то, что не смогли собрать все осколки бедняжки Гелиодор? Или злобу за собственную беспечность? Это казалось чем-то поразительным. Интересным. Захватывающим. Но одновременно и пугающим. Он бы мог об этом ещё долго думать, если бы сам не треснул и не разбился, потерявшись в гуще травы. Ему этого никогда не понять. Ходящий по дну прекрасного океана, он задумывался насчёт этих мест. И почему они так мало ходят сюда? Это место такое... Неизвестное. Фосфофиллит шёл вместе с Вентрикосус – представителем Адмирабилис, хоть и едва перебирая ногами. Сюда, на дно, проникает слишком мало лучей света, отчего он начал постепенно засыпать, несмотря на великий интерес ко всему происходящему. – У нашего народа есть поверье, — Вентрикосус остановилась, повернувшись лицом к новому приятелю. Она заботливо улыбнулась. – что раньше, до шести несчастий, жил один вид животных под именем «Люди». Вскоре его представители сбежали в море, в надежде спастись от шестого катаклизма, развившись на дух, плоть и кости. Плоть – мы, Адмирабилис, способные накапливать и передавать знания, — Старейшина помотала головой, приближаясь к спокойной глади воды. – Костями же стали самоцветы, – Она вздохнула, вновь погружаясь ко дну. – Объединившись, они смогли вернуться на сушу, где раньше жили их предки. – А как же!.. — Фос потянулась вперёд, протягивая руку к знакомому "слизняку". – Это всего лишь поверье. — Адмирабилис перебивает, приближаясь максимально близко, смотря Фосфофиллиту прямо в глаза. – Неизвестно, насколько это правда. – Тогда дух... – Дух – это Луняне. Заработавшие чистый новый мир, старающиеся захватить и плоть и кости, чтобы стать единым целым. Фос замолк. Такая информация была ему новой, и он очень хотел её обдумать. Спорить по поводу того, что это сомнительно правдиво хотелось, но не представлялось возможным - его весь путь утомил. Кладя деревянную чашу дном вверх, он ложится на неё головой, томно закрывая глаза. Сон был слишком силён, и самоцвет поддался искушению. Пробубнив что-то по поводу родного дома Старейшины, он погрузился во тьму. Это было роковой ошибкой. Из сна его вывел свист стрел, что незамедлительно попали по всему его телу, раскалывая его на куски. Фос раскрывает рот, вытягивая руки, не в силах понять происходящее, пока не поворачивает свою голову в сторону Вентрикосус. – Прости. Сеть была сброшена в море, пока не вытянула Минерал со всеми его осколками. Цвет морской волны. Редкий минерал, что так был по душе Лунянам. С улыбками, они крепко выхватывали каждый кусочек, кладя их на чашу у своего ядра, связывая ещё цельный корпус не потерявшего сознания Самоцвета. Предательство. Что он чувствовал? Страх за свою жизнь? Боль за представительство? Растерянность от происходящего? Ничего из этого. Он был шокирован. Удивлён. Наблюдал, как Вентрикосус договаривалась с теми, кто должен будет забрать Фос на Луну. Сделать украшением. Новым, для их оружия. Или просто песком. Это более вероятно с его твёрдостью. Наблюдал, как длинные щупальца выползают из пучин морей, уничтожая одного Лунянина за другим, по случайности задевая Фосфофиллит, что незамедлительно упал на пол и раскололо половину его лица. Без ног он ощущал себя каким-то иным. Он помнил всё, но и ничего одновременно. Киноварь. А кто же она такая? Помнится, он ходил к ней за советом для энциклопедии? Так почему он не помнит её лицо? Неважно. Сейчас неважно. Важна сама Киноварь. – Почему ты не сказала? — Фос закрыл глаза, перестав воспринимать окружающее. – Я бы не сердился. – Он даже не смотрит на двух тех, кто стоял поодаль. Разговаривал, как будто его жизнь ничего и не значила вовсе. На самом деле так и есть. Сёстры часто относились к нему, как к тому, что похоже на «мусор»: скверный характер, неуклюжесть, да твёрдость лишь усугубляли положение. Прошло триста лет с того момента, как он появился. Но Фосфофиллит всё также бесполезен. Тут был бы от него толк. – Только не трогайте Шиншу. Вентрикосус медленно подходила к нему, кладя его полуразбитую голову к себе на колени, мягко касаясь рукой разбитую часть лица. Она, наверняка, забеспокоилась, хотя это и выглядело неправильно для того, кто сейчас хотел Фос продать. Однако это было действительно так; она больше не знала, что делать с рабством на Луне, когда все близкие находились в нём же. Это были отчаянные меры. Для смертного существа. – Такая нежная. Агатовые ноги укрепили уверенность Фосфофиллита к своим способностям. Без большего количества памяти было трудно, однако сила чувствовалась на глазах; с такой скоростью, он бы равнялся к Жёлтому алмазу. Если, конечно, не твёрдость. Но теперь он будет способен всем помогать и даст людям Луны отпор, который они заслуживают. Для подготовки к реальным боям его поставили к партнёрству с Аметистами. Так, у них будет больше шансов выиграть, а Фосфофиллит получить ценный опыт для последующих сражений. Стойко держа меч, он должен был справиться. Они не заставили себя ждать. Тогда было страшно. Чёрное пятно появилось из ниоткуда, увеличиваясь в размерах, пока не достигло берегов. Высокое и огромное, оно покрыло небо и устраивало свою величественную музыку, до тех пор, пока его пассажиры не взяли в руки луки, молниеносно натягивая тетиву. Они, как всегда, необычайно весёлые, а с лица не спадает улыбка, даже когда сами растворяются в воздухе, после того, как их разрубают. Он был удивлён; не в силах даже встать, он наблюдал за грандиозными и быстрыми действиями двух Аметистов, что старательно приближались к самому ядру, пока не разрубают его на пополам, крепко держась за руки. – Фосу! — Их голос казался громким, а Фосфофиллит, упавший на колени, наблюдал за огромным оружием прямо за спиной его напарников. Напоминающие зубы у смертных существ, оно быстро схватывает Минералов, сжимая их до грубого хруста. – Необычный! Зови учителя! – Они продолжают держаться за руки, глядя на Фос. – Беги, Фосу! Он оцепенел. Он боялся. Не в силах шевельнуться, сидел и наблюдал за провалом. Это его вина. – Мы не хотим умирать! Он с ужасом наблюдал, пока Борт не пришла на помощь, уничтожая целый аппарат. Он почти потерял их. На острове наступила зима, а Самоцвет морской волны даже не собирался засыпать. Полностью готовый, стойкий и всё такой же уверенный в своих силах, он держал в руках меч, вяло шагая по сугробам. Антарктициту не требовалось много света, в отличие от него, летнего Самоцвета, а потому его движения становились слишком вялыми, а вечера можно было проводить только в большой компании медуз. Антарктицит был для Фосфофиллита особенным; неумеющий работать в команде, он не вёл себя так, как остальные. Уклончиво, они общались по вечерам, то и дело рассказывая друг другу всякие истории; Антарктицит рассказывал о больших скоплениях льда – что это такие же Минералы, что они тоже могут говорить, целльными словами и предложениями, ровно до того, как их не разобьют. Фосфофиллит рассказывал о летних днях в школе; о том, как цветут различные цветы, имеющие яркий окрас; о зелёной траве, на которой можно лечь и забыться; о голубом море, просторном и могущественном, не наполненном ни одной льдинкой, где живут самые разные медузы. Рассказывал о каждом самоцвете и их ежедневных буднях, что продолжались ровно до появления Антарктицит. Так и закрепилось родное прозвище – Анита, с её чёткими и заученными движениями, с её маневренностью и скоростью, с её большим мечом, с её работой. Фосфофиллит чувствовал себя родным; они тихо проводили вечера около друг друга, то и дело заходя к Учителю, докладывая о самом различном, незначительном. Фос чувствовал себя в этой обстановке лучше; хоть весь мир не был наполнен красками, хоть сейчас присутствовал один лишь белый цвет, ему казалось это необычайно цветным и приятным. Потому что сама Анита такая? Грубые дрейфующие льдины вновь начинали завывать своими песнями, ровно до того момента, как их мечом пронзает способная Антарктицит. Постоянные прыжки, упорядоченные действиями и постоянно падающие льды создавали неловкое положение для того, кто сейчас тот же лёд просто пилил. Он не был способен действовать также, как и Анита, хотя и продолжал стараться, но сейчас ему было не до этого. На самом деле он всё ещё понимал свою никчёмность; без агатовых ног он не будет ни на что способен, а его хрупкое тело многого не выдерживало. Он всё такой же бесполезный Фосфофиллит. «Но с новыми руками всё будет лучше~» Упавший по случайности в ледяную воду, Фосфофиллит забылся, поддался искушению, сдался. Руки незамедлительно раскололись, падая куда-то на дно, а сам он потерял из головы всё, что было до этого. И теперь он остался и без родных ему рук. Вновь стал грузом. Разговора этим вечером почти не было. Антарктицит молчал, неодобрительно качая головой. Посчитал, что его вина. Посчитал, что его оплошность. Посчитал, что нужно было искать тщательнее. Но всё равно не успел. Теперь остаётся одна Пуповина. Золото и платина, прикреплённая к рукам, вела себя слишком бурно. Вытягиваясь, собираясь в одну кучу, они медленно просачивались через микротрещины Фос, окружая его, разбивая его. Он потерянно смотрел на Аниту, замечая как приближался Лунный аппарат. Он не мог не пошевелиться, а тяжесть, теперь окружившая всё его тело, не отступало, тянуло его вниз, пока и вовсе не сформировало тюрьму. Это было обидно, это было страшно, он беспокоился, стараясь хотя бы двинуться вперёд, навстречу стрелам, чтобы защитить дорогой его минерал. Бесполезно. Наблюдая за боем, он видел, как раскалывали Аниту, и как та боролась изо всех своих сил. Спокойные движения становились хаотичными, пока не достигли своего пика, когда он уничтожил лунный аппарат. Это был конец. Но этот мир обманчивый. Пока шею Антарктицита не расколола стрела. – Я стал лучше, — Тихий и холодный голос прошёлся по помещению, а взгляд юного Самоцвета остановился на чаше. Все, что удалось собрать – её лодыжка, что сейчас покоилась в сосуде. Фосфофиллит часто клал цветы около деревянной чашки; возможно не каждый день, но часто; приходя к остаткам, он всегда докладывал обо всём. Он стал спокойнее, холоднее и упорнее. Пропал детский блеск в глазах, его действия координировались. Сейчас он был неплохим примером для остальных, но всё равно чего-то не хватало. – Сегодня Лунян не было. А также прошло ровно 120 дней с того момента, как тебя забрали. Я очень надеюсь, что Луняне принесут тебя с собой в следующий раз. Я не допущу прошлых ошибок. «Я куда лучше, чем был раньше». «Но голова и тело всё ещё несовершенны». В отколотую голову цепко вцепились руки людей Луны; они не отпустят. А тело Фосфофиллита, не чувствуя никаких приказов головы, быстро полетело в воду ровно до момента, как его успеют поймать. Он казался таким необыкновенным; достаточно тихим, умиротворённым. Держа руку из Дымчекварца, чтобы Каирнгорм не сердился на него. Фос казался таким бесполезным; из-за него забирают на Луну дорогих ему Минералов, а он не в силах им помочь, потому идя на отчаянные меры, пожертвовал своей головой ради руки напарника. Давно между Минералами шли разговоры о полезности Фос; все, кто с ним вступали в партнёрство, заканчивали либо полным разбитием, либо и полной потерей, и это чертовски пугало. Он сильно изменился за все эти годы, но и не поменялся вовсе; вновь лежал под надзором Рутил, вновь его собирали, в надежде, что он очнётся. Или даже нет. В каждом самоцвете закрадывалась мысль, это точно. «Так ему будет лучше». Разговоры о нём прекратились по истечению второго года; голова Ляпис не приживалась. Внутри него же бушевал целый ураган; воспоминаний почти не осталось; а повсюду кромешная тьма без намёка на свет. Что с ним не так? – Я так устала. Открывая глаза, Фос видит белый потолок. Он вздыхает, вспоминая, что произошло до его нового раскола. Ах да. Точно. Вылазка на Землю, покрытие Падпараджи ртутью, разбитие голову Ляпис от Каирнгорм. Не самое приятное. Воспоминания лезут одно за другим, а детальный сон, что он сейчас видел, исчезает из головы. Помнится розоволосый самоцвет. Интересно, как его звали? Кажется, они не ладили тогда. Морга... Морганит. Точно. Шумный, часто будил Фосфофиллита днём, что недооценивал способности младшего Минерала. Его же забрали вместе с Гошенит. И как он мог забыть? «Как же я был глуп.» Фос оценивающе закрывает глаза. Помнится... Морская гладь, такая... Просторная и большая. А там ещё кто-то был. Что-то говорил, довольно о чём-то рассказывая. Кажется, его потомок говорил о каком-то предании. Это было важно. Тогда было важно. Этот кто-то был ему очень дорог. Почему он забыл? «Её касание было нежным» Приподнимаясь, тот осматривается. Повсюду белизна, а на него глядели два Лунянина, оценивая состояние проснувшегося. Но Фосфофиллит молчал. Белизна напоминала зиму из сна. Приятные мягкие сугробы, а впереди всегда шла Анита, рассказывая о ежедневных будничных днях, что особо и не менялись. Он помнит, как быстро и спокойно она вычерчивала линии на льду, как чётко был спланирован каждый удар оружия о льдину, как были высчитаны каждый сантиметр для прыжка. Он помнит, как они разговаривали по вечерам, и как он потерял свои руки. Но совершенно не может вспомнить его лицо. Чёрное пятно, как маяк на белом полотне. «Мне не стоило это терять.» Он помнит, как потерял Призрак, он помнит, как пытался вернуть руку Каирнгорма. Он ошибался во всём. Его действия не спланированы, грубы и эгоистичны. Но разве сейчас поменялось что-то? Ради общей цели он провалился. По всем пунктам. «Я был таким эгоистичным.» Он хотел стать, как Анита. Быть, как Анита. Походить на Аниту. Её действия были спланированы и упорядочены, она всегда знала, что делать; даже со своей твёрдостью не отступала и полагалась на храбрость, достигая наивысших результатов; если бы не бездумный Фос, возможно, сейчас бы он был жив. – Фосфофиллит..? Бестактный, мешающий Фос. Имеющий цели, но не возможности, мог только всем помешать. – Киноварь нападала на меня всерьёз. Он замолк, не в силах сдерживаться. Сплав хаотично двигался внутри, отчего по телу начинали идти микротрещины. – Каирнгорм разбила меня, когда я пытался заговорить с Эв. Он внимательно смотрел на тех, кто был около него. Разрушался. Он устал. Фосфофиллит – 3,5. Всего лишь хотел всем помочь, но всё, что ему удавалось – рушить всё вокруг. Уничтожаться изнутри, как маленькая бомба, что в любой момент готова взорваться. И ничего ещё не разу не принесло результатов. – Для Лунян я самоцвет, – он посмотрел на свои руки, что то и дело как деформировались в причудливые формы и волны. – Для самоцветов я Лунянин. Кто же я? – Вы - Фосфофиллит. Наша надежда. – Не способная увидеть даже Адаманта? Голова начинает трескаться, как из неё, как фонтаном, бьёт сплав. Его тело вновь погрузилось в пустоту, а повсюду вновь начинались сны. Далёкие. Прекрасные. Где он – всего лишь наблюдатель за ошибками из прошлого. Сейчас он помнит все, что только может. Ровно до того момента, как проснётся. Он видит и недовольную Морганит с Гошенит, и Вентрикосус с, похоже, её родственником, и Антарктицит, что ожидала медленную Фос у льдин, и довольную в библиотеке Призрак и нервную Каирнгорм, готовую за ещё один выкрутас с головой Ляпис устроить Фосфофиллиту взбучку. Такие спокойные. Не требующие его вмешательства. Не требующие жертвовать. Без нынешних проблем за спиной. «Я ничерта не изменился». ... ... – Фосфофиллит? Вы как?