Прости меня

— Вирт! Вирт, подожди! — Кричала чуть ли не во всё горло маленькая птичка по имени Беатрис.       Слишком разочарованный недавней беседой, Вирт молча бежал куда глаза глядят. Сейчас ему было совсем не до разговоров, да и видеть кого-то он попросту не хотел. Тучи потихоньку затягивали и без того чёрное небо, предвещая дождь. Ветер дул прямо в лицо, но парень упрямо продолжал идти. Наконец, Вирт уселся у корней какого-то огромного, по сравнению с ним, дерева. Мальчишка наконец оглянулся и чуть отпрянул, увидя совсем недалеко от себя ту самую, синекрылую птицу. — Вирт! Прошу, вернись, я не хотела! Ви-и-ирт!        Парень прижался к дереву, молясь, чтобы Беатрис не заметила его. И всё же, ему повезло; она пролетела совсем рядом и каким-то чудом не заметила мальчишку.        Выдохнув, Вирт поднял голову, пытаясь найти длинную толстую ветку, которая смогла бы удержать его, при этом не хрустнув, обреча парня на падение. Всё же, заметив такую всего в трёх-четырёх метрах над собой, он встал и попытался залезть на дерево. Но не тут-то было, тонкая ветка угрожающе хрустнула под его ногой и Вирт чуть было не рухнул вниз, но в последний момент успел ухватиться за какой-то сук. Его зрачки из больших, стали совсем маленькими.        Оказавшись на нужной ветке, парень поправил колпак и присел. Впервые за этот его короткий побег, если его можно таковым называть, он понял, что сейчас сидит неведомо где ещё и в полной темноте. Страх начал подступать к Вирту, но тот встряхнул головой, поспешив отбросить его. Ветер обдувал его чуть ли не со всех сторон, так что парнишка попытался спрятаться от него, с помощью собственного небольшого плаща. Кое-как укрывшись, он уставился на собственные ноги и едва не свалился от удивления. Биатрис сидела прямо у него на коленях! — Чего ты хочешь от меня? — Вирт пытался говорить спокойно, но выдавил из себя слабое раздражение.

Не за долго до этого.

      Вирт сидел около костра, который буквально только что разжёг. Подсунув руки к огню, он пытался хоть немного согреться. Грег спал со своей лягушкой около него. Мальчишка решил особо не заморачиваться, запоминая имя нового друга его младшего брата. Ведь тот всё равно будет звать его по-разному. Начиная от какого-либо президента Америки и заканчивая простым Лягушкой. Беатрис сидела около них, украдкой поглядывая на спящего Грегори. — Нужно как следует отдохнуть, — Вдруг заговорил Вирт — нам предстоит ещё не близкий путь.. — Ты не думал остаться здесь? То есть... — Спустя некоторое время проговорила Беатрис, но поняв, что она выразилась как-то не правильно, замолчала.        Паренёк окинул её вопросительным взглядом. Тоесть, они прошли неизвестно сколько, теперь сидят неизвестно где, голодные, да и впридачу в тёмном, страшном лесу, а она ещё и спрашивает о таком?! У неё что, перья, вместо мозгов? Однако он промолчал, собираясь с мыслями и вскоре вымолвил: — Остаться здесь? Ты понимаешь, что говоришь?.. Мы с Грэгом каких-то два мелких камушка в этом. Лесу. Нам негде жить, нечего есть и всё остальное. Мы здесь чужаки! Мы просто не можем остаться здесь. Ведь там, дома, моя… Семья, друзья и... И Сара. — Да зачем тебе эта Сара?! Только о ней и говоришь! Сара то, Сара это! Да ты, судя по рассказам, совсем ей не интересен! И...И знаешь, я буду только рада, если ты уйдёшь! — Ах вот ты как? Да ты просто эгоистка! — Он осёкся и кинул взгляд, в сторону брата — По крайней мере, в отношении ко мне...

***

— Я хотела извиниться... — Тихо проговорила птичка и тут же вздрогнула от порыва ветра        Пока Вирт тут пытался устроиться на дереве, начался дождь, что заставило паренька невольно вспомнить о Грегори. К счастью, он так же вспомнил, что тот спокойно спит у корней большого дуба в кучке опавших листьев, так что, если ему и холодно, то наверняка сухо. Вскоре дождь превратился в настоящий ливень, а от этого ни капли не лучше.       Мальчик отвернулся от Беатрис и что-то прошептал себе под нос. Однако, увидев краем глаза как та вся дрожит, ему невольно захотелось прижать ту к себе и немедленно спрятать маленькое создание от холода и мокроты. Хоть дождь почти и не капал на них, это не мешало им полностью промокнуть, если не вернуться назад. Но Вирт не хотел возвращаться назад! Ему хотелось лишь спокойно посидеть одному со своими мыслями, без всяких там назойливых птиц!       Но разве мог Вирт бесконечно злиться на Беатрис? Ну конечно же нет. Он ведь не бездушный. Аккуратно взяв птичку в руки, он посадил её себе на живот, а лбом откнулся в колени. Ситуация выглядела крайне неловко, но что ещё ему оставалось сделать? Она замерзала, а по близости ни костра, ни тёплого одеяла. Его лицо и уши живо покрылись румянцем, но что за бред, он краснеет из-за птицы? Отведя взгляд вправо и чуть прикусив губу, он предпочёл бы сидеть в тишине, но синекрылая проговорила: — Прошу, прости меня. — Едва ли не шёпотом сказала Беатрис — Я не должна была о таком говорить. Я не подумала о твоих чувствах и я… — Беатрис, не надо. Я понимаю, что ты не хотела. И я... Я прощаю тебя, честно. — Так же тихо проговорил Вирт. Он провёл пальцем от её шейки, до клюва и улыбнулся, встретив её взгляд. Не понятно почему, но от прежней злости не осталось и следа. — Ты когда-нибудь пыталась представить себе мир по ту сторону изгороди? То место, где живём мы с Грегом?.. -- Тихо прошептал Вирт, обняв ноги и сжавшись в какой-то комочек.       Птичка задумалась. Место, где живёт Вирт? Какое оно?.. Может, он живёт в каком-нибудь особняке?.. Или, в совсем обычном доме исполняет роль прислуги и предпочёл не рассказывать об этом?.. Внезапно, этот вопрос показался ей весьма интересным. Беатрис помотала головой: — Расскажи мне о своём доме. — Прошептала она и легла, положив свою головку на тёплый живот друга — Ну... Мой, тоесть, наш с Грэгом дом не такой уж и большой. — Он вновь посмотрел на синекрылую птицу — У меня есть своя комната. Там есть кровать, стол, книги... Я бы хотел показать её тебе.. — Он улыбнулся. Беатрис это почувствовала, а не увидела. — Очень хотел бы...        Вирт поднял голову. Дождь прекратился и в лесу стало хоть немного светлее. Хотя, кого он обманывает? Здесь вечно непроглядная тьма. Только теперь ещё и сыро. — Идём, пока Грег не проснулся.