***
грязные одноразовые стаканчики, коричневые разводы на важных бумагах, причудливые тени за окном. донхан не знает, чего хочет от жизни и чего хотел раньше - он поднимается из-за стола, разминая затекшую шею, потирая гудящую голову и решая поспать свои заслуженные пару часов сейчас, чтобы около трех вернуться к работе над бессмысленной, подчистую слизанной с интернета статьей, а затем зарыться в конспекты для экзаменов. на часах 23:56, телефон на прикроватной тумбочке, чтобы было легче дотянуться. донхан смотрит в потолок и отсчитывает секунды. семь, восемь. в комнате холодно и неуютно, а еще отчего-то сыро и одиноко. тридцать четыре, тридцать пять. парень переворачивается на живот и прислушивается к дроби дождя за окном. пятьдесят девять, минута. на часах 23:57, в комнате все так же гуляет сквозняк. и тихо. впервые за последние полгода донхан на взводе. он садится на кровати, считая секунды вслух. на подоконнике вода, на полу мусор, на тумбочке телефон с темным экраном. донхан перестает считать, когда электронный циферблат показывает 1:50, встает и шаркает к столу. работа продолжается.***
в понедельник донхан является к третьей паре, но статья дописана и отправлена, а значит одной проблемой на сегодня меньше. в перерывах между парами он курит в туалете и пьет отвратительный кофе из автомата, и вроде все идет по выверенному за семь месяцев учебы распорядку, но внутри что-то жжется, неприятно отдает под горло, а телефон намного сильнее чем обычно оттягивает задний карман, как бы намекая своему владельцу на причину такой тревоги. донхан делает вид, что не понимает намеков, и хлопает себя по щеке, силясь не спать. на паре по экономике он все же отключается.***
в воскресенье он весь на иголках настолько, что не может думать даже о завтрашнем первом экзамене. 23:58, и донхан нервно перекладывает из ладони в ладонь мятую пачку мальборо, выбранную им вместо пачки рамена на деньги от статьи. ровно в двенадцать он хлопает входной дверью, выбегая на лестничную площадку и накидывая куртку. телефон лежит в кармане. еще в кармане оказывается старый грязный билетик автобуса, сложенный втрое листок бумаги и мятный леденец. донхан достает его из обертки и поднимает на уровень глаз. леденец переливается в тусклом свете лампы, отражается изумрудом на руках и лице - и донхан качает головой, словно отгоняя рой ненужных теперь мыслей, а затем с каким-то сожалением отправляет конфету в рот. он долго смотрит на обертку, и донхану начинает казаться, что она все еще хранит тепло его ладони. донхан вспоминает тот день, когда они решили прогулять пары, чтобы покормить уток в парке - донхан тогда забыл шарф, а тэхен ворчал, что тот заболеет и засовывал в карманы младшего мятные леденцы. обертка отправляется обратно в карман. он достает билетик и разглаживает его на ладони. на нем красуется выцветшее "рейс №787", а в голове донхана все такие же выцветшие воспоминания - вот они бегут на остановку, потому что младшего задержали в университете; вот садятся в последний автобус до общежития тэхена, замерзшие до жути, но безрассудно счастливые. и донхан, наверное, счастлив - ворчит, кутаясь в колючий шарф хена, пропитанный его одеколоном и чем-то еще, таким приятным, что держит донхана от того, чтобы сорвать с себя глупый кусок шерсти. дорогая сигарета тлеет, зажатая между пальцами, а билетик возвращается на место. листок донхан доставать не спешит. когда донхан слышит шаги, он сидит, прижимаясь спиной к собственной двери. дотлевшую сигарету жалко, поэтому он крутит ее в пальцах, второй рукой сжимая бумагу в кармане. он думает, что это, наверное, старушка-соседка, которая и так считает кима странным, а после такого вида запишет в наркоманы, но вставать не спешит. дверь холодная и дает какое-то эфемерное ощущение реальности, а у донхана, должно быть галлюцинации, потому как на площадке появляется далеко не его соседка. тэхен, будто и не удивляясь вовсе, подходит и садится на корточки возле младшего. на лестнице ледяной ветер, а донхану почему-то жарко и за что-то стыдно, он отводит взгляд и бросает глухое "зачем пришел". хен молчит, хен улыбается и протягивает руку, пытаясь пригладить спутанные волосы младшего. впервые за долгое время донхан решает отпустить себя. на продуваемой сырой лестнице, у двери, ведущей в такую же сырую и серую квартиру, донхан дает волю слезам, цепляясь за тэхена, словно совсем идет ко дну. он и извиняется, и винит, а старший дает ему время выговориться. - ты простудишься, давай зайдем внутрь, - успокаивающе шепчет тэхен и тянет парня на себя, - давай же, хан, вставай. хен выглядит уставшим, отмечает донхан, точно потерявшим пару килограммов и все еще красивым, таким, что невозможно отвести взгляда. донхан и не отводит, позволяя поставить себя на ноги и затолкнуть в квартиру, которую он ранее даже не потрудился закрыть. тэхен закрывает. он ведет младшего к кровати, бережно раздевает, сложив одежду на стул, и накрывает одеялом. закрывает окно, смахивая воду с подоконника, и поворачивается к двери. донхан уверен, глупости, он не может так просто уйти, но на всякий случай прокашливается и заговаривает первым. - почему ты перестал звонить? - вопрос получается глухим и абсолютно жалким, и донхан даже щипает себя за бок под одеялом в наказание, но ответа ждет, даже дышать старается тише. тэхен снова странно улыбается и, не спеша, подходит к кровати. - у тебя экзамены, - отвечает он, пожимая плечами, - не хотел тебе мешать. тэхен говорит это так просто, что у донхана внутри все замирает и разливается липким жаром по телу. тэхен всегда был таким - с самой первой их встречи на каком-то бесплатном уличном концерте до их пустого и глупого расставания, инициатором которого был младший, - все, что касалось чувств, для тэхена было самым простым и понятным в жизни. все, казалось, шло по какому-то замыслу старшего, все так и должно было быть. причина их расставания теперь и правда казалась лишь жалким оправданием, все дела - чем-то несущественным и бессмысленным, стало плевать, даже если его отчислят из ненавистного университета и выгонят из квартиры за долги. - зачем ты вообще пришел, - шипит донхан и тянет хена на себя, запуская пальцы в его отросшие, отливающие медью волосы, и целуя так нежно, словно они снова у замерзающего пруда с утками, или в маленьком трясущемся автобусе, а на донхане колючий шарф, пахнущий домом. "не оставляй меня", - мысленно добавляет он, и тэхен, хану кажется, каким-то образом слышит его просьбу.***
закрытое старшим окно распахивается под утро от сильного порыва ветра, переворачивая на полу и раскрывая выпавший из куртки сложенный листок, полученный донханом в день, когда он безразлично согласился с тем, что не хочет больше тратить на тэхена свое время. аккуратный почерк старшего переливается в первых редких лучах весеннего солнца."я снова тебя отпускаю. я заблудился и вижу тебя в своих фантазиях. ты расцветаешь, словно цветок в моих руках, снова. я не остановлюсь"*