Примета

В давешние дни когда-то знавали такую примету: если увидишь ласата — беги немедля с планеты. Каллус в нее не верит — холодный разум сильнее. Ласан уж давно потерян. Ласаты — только поверье. И к этому Каллус руку и сам приложил когда-то, и в сердце с тех пор как будто за то снимается плата. И вроде поступок верный: Империя так велела. Послушен Каллус безмерно Империи этой делу. Повстанцы давно — заноза на ровной и целой коже. Берется Каллус угрозу по мере сил уничтожить. Да только встретив ласата, он вдруг вспоминает примету. С задания нет возврата, и с Лотала хода нету. Он чует шаги их смутно: шаг влево, шаг вправо, выстрел; и с каждым, как поминутно, примета всплывает в мыслях. Повстанцев бы уничтожить, наверно, спокойней станет. «Быть может, Каллус, быть может, подумай лучше о плане». *** Захвачен ласат. На деле — захвачен, скорее, Каллус. От холода стынет тело, зуб не попадает на зуб. Приносит ласат в лапищах кусочек метеорита. И вовремя — Каллус дышит, а губы уж льдом покрыты. Бежать бы теперь с планеты, здесь смерть его поджидает. Права ведь была примета. Теперь Каллус это знает. Ласат его защищает — а он, как дурак, ласата. Зачем — он и сам не знает, возможно все это — плата. На нем и грехов немало, и зла натворил отменно. До странного все совпало. И он заслужил, наверно. *** В Империи стало тошно, в каюте темно и слепо. Горит только осторожно подарок последний Зеба. Приметы не лгут, он знает. «Ласаты» равно «проблемы». Империи власть растает, а Каллус решит дилемму. Вернет долг — и все, в расчете. Возможно, увидит Зеба. О нем, как об идиоте, болтать будут даже в небе. Но только — если поймают, а этого не допустят. И Каллус теперь сыграет, но сменит сторону — пусть их. *** Когда-то давно примета казалась такой правдивой. Фалкрам не бежит с планеты — приказа ждет терпеливо. Ласаты теперь — удача, и Каллус им рад безмерно. …А все потому, что начал когда-то с ласатом скверно.