Это не драконы летят над нашей головой

1. Ей всего десять лет, и она за полмира оттуда, где Стэкеру звонит его сестра. Это 2013 год, десятое августа, если быть точным. Надвигающийся ужас затапливает его, пожирает его изнутри — до тех пор, пока его телефон не звонит снова. Но в трубке звучит не голос Луны, а молчание Тэмсин, и ему не нужно облекать это молчание в слова, чтобы понять всё. Он знал Тэмсин еще с детства, когда ее семья переехала в соседний дом с Пентекостами. Они тогда жили в Тоттенхэме, и Луна была смирной, стоящей за спиной у брата — как и тогда, когда впервые встретила девочку с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами. Стэкер не знает, когда именно Луна решила, что Тэмсин нужна ей. Но он то и дело замечает, как соприкасаются их руки, как они обнимаются — и Тэмсин отскакивает назад с виноватым видом. Зато Луна только улыбается ему — так, будто она уже убила своего собственного дракона. Но этот, другой дракон — этого она убивает ради всего мира. (Тэмсин не может перестать извиняться). 2. Она — дочь оружейника, мастера мечей, и она растет, отмеряя время взмахами откованной стали. Но перед этим она тренируется с гладким деревом и бамбуковыми клинками. Она тренируется босиком, легко скользя по татами, отражая движения отца — пока что у нее еще есть отец. — Чуть больше контроля, Мако. Отец говорит с ней, и в его глазах светится доброта. Многое она забудет, когда станет старше и в ее волосах появятся синие пряди, но не это. Это — одна из тех вещей, которые она будет помнить всю оставшуюся жизнь. Поэтому она пробует снова. Ее хватка чуть крепче, запястье чуть свободнее, и глаза ярче блестят уверенностью, когда она снова рассекает воздух перед собой. В соседней комнате ее мать прижимает ладонь ко рту, и ужас отражается в ее темных глазах — она сидит перед телевизором и смотрит, как Треспассер сминает мост Золотые Ворота, точно оригами из бумаги. Но в этой комнате ее отец берет из ее рук бамбуковый клинок и говорит ей: — Ты сделала всё правильно. Она кланяется, сияя улыбкой. 3. Год спустя после начала войны с кайдзю рождается программа «Егерь», и Стэкер Пентекост вызывается добровольцем для испытаний системы нейроконтакта. Требуется вся его сила воли, чтобы шевельнуть пальцами машины, во много раз превосходящей его по размеру. Он не мог и представить, каково будет пилотировать целого огромного робота. Теперь он не может верить ни во что другое. 4. Они называют его Койот Танго. Вернее, это Тэмсин называет его Койот Танго, а Стэкер не собирается возражать и давать егерю какое-нибудь другое имя. Он до сих пор не видел, чтобы Тэм так улыбалась после смерти Луны. И это стараниями Тэм символ их егеря выглядит как стильная татуировка, подошедшая бы двадцатилетней моднице — черные линии, выглядывающие из-за края низко сидящих джинсов. Он наконец соглашается и усаживается рядом с ней на кресло в крошечной тату-студии. Извилистые, прерывистые линии складываются в символ Койота Танго, переплетаются на коже. Они выступают резким контрастом на бледной коже Тэмсин, у него же — черное на темном, и его это полностью устраивает: теперь они совпадают телом и духом. 5. Ее имя — Мори Мако, здесь, на ее родине. И хотя маленькая Мако еще ребенок, но она не настолько наивна, чтобы думать, будто чудовища не вернутся снова и снова. Их почему-то начинают называть «кайдзю», и она не понимает, почему мир решил, что пара японских иероглифов может передать весь этот ужас. Но через четыре месяца и пятнадцать дней весь мир узнает ее как Мако Мори, «дочь Токио», портрет-символ на синем фоне. 6. Запуск Койота Танго — зрелище, которое не сравнить ни с чем. Каждый удар — неотразим. Каждое движение — скорость и сила. Луна смотрит вместе с ними, в их общих мыслях, улыбаясь той самой улыбкой. Они — рыцари ее сердца, когда они убивают драконов во имя нее. Сегодня 30 декабря, два дня до того, как 2015 год закончится в стране, которая всё еще непривычна им обоим. Когда он сжимает кулак, и она сжимает свой — Койот Танго наносит удар, крушащий кости кайдзю. 7. Они не успевают отправить Койота Танго в бой прежде, чем Онибаба выбирается на сушу, пропахивает борозду от океана центра города, оставляя за собой след разрушений. В дрифте — тишина, и Стэкер не может отыскать ее разум в своем, и это невыносимо. Он разом лишается половины своих мыслей, половины себя — кажется, будто весь мир расколот пополам. Он не знает, как ему удается справиться: в памяти сохранился только хруст костяной брони Онибабы под его кулаками, но он продолжает двигаться, когда видит крошечную красную точку — что-то живое среди развалин. 8. Он еще не знает маленькую Мако Мори. Ему и не нужно знать, когда он заставляет Онибабу истекать реками синей крови ради нее. 9. Она плачет, слышит внутри беззвучную песню скорби. Это — кошмар, и он реален, и мир превращается в пыль, оседая у ступней усталых ног Мако. Лучи солнца падают на ее дрожащие плечи, обломки и осколки разбросаны вокруг; грохот наконец затихает, и она набирается смелости выглянуть из переулка между чудом сохранившимися стенами. Она видит: силуэт спаренных пушек, отключенный егерь, и человек, стоящий над всем этим. 10. Стэкер Пентекост видит маленькую девочку, одетую в синее. 11. Люди умирают и люди живут — неважно, виновата в этом война с кайдзю или нет. Кто-то уходит, остальные выживают; это, само по себе, всего лишь факт жизни. Стэкер Пентекост понимает это — лучше многих. Но сейчас это не значит ничего, потому что напротив него сидит девочка, и он хочет подарить ей мир. Он должен сделать это для нее. И он будет убивать драконов для нее, до дня своей смерти. 12. Когда Тэм оставляет Токийский шаттердом для лечения, Стэкер быстро понимает, что связь дрифта остаётся, несмотря ни на что. (Даже после того, как ее не стало, после всех лет, которые он провел один в своей голове, он по-прежнему будет чувствовать близкие границы ее разума, лишь смутные очертания — но всё же остающиеся очертаниями, где-то там, на краю его сознания. Но сейчас он не знает это: еще нет.) Чем дальше он от нее, тем сильнее это притяжение. Настойчивое, точно яркий блеск ее рыжих волос под солнцем Тоттенхэма, или как легкое прикосновение ее губ к ее губам, в вечном повторе. 13. Тихая. Серьезная. Любознательная. 14. Они описывают ее разными словами. Когда она наконец узнаёт, что они значат на ее родном языке, Мако улыбается сэнсею, думая о том, что такими же словами, должно быть, описывали его самого в ее возрасте. Он не говорит ей, насколько она права. Не говорит о том, как сложно не считать ее его собственной дочерью, о том, как она слишком похожа на него — когда она берет его руку в свои маленькие ладони и не желает отпускать. 15. Через три года после начала войны с кайдзю Стэкер Пентекост становится маршалом Анкориджского шаттердома. Он предпочел бы по-прежнему надевать свой драйв-сьют и ступать в кабину Койота рядом с со-пилотом, но он давно уже не получал вестей от Тэмсин. В глубине души он понимает, что лекарства немногое могут сделать для таких, как они, для пилотов первой серии. У него по-прежнему течет кровь из носа, когда он меньше всего ожидает этого, и Мако дергает его за рукав, прежде чем кто-нибудь еще успевает заметить. Он не может даже представить, что переживает Тэм. 16. — Держись ко мне поближе, — говорит он. Мако кивает и следует за ним под длинным коридорам егерского училища на острове Кодьяк. Сэнсей собирается произносить речь перед новыми рекрутами, она видела, как он готовился во время перелета сюда, а она подождет в его временном кабинете. 17. Она не встречает братьев Беккетов. Но она узнает о них в положенное время. Они будут дерзкими, но непобедимыми, импульсивными, но отважными. Каждая их схватка в симуляторе — выдающееся зрелище, во всяком случае, так ей говорят. Такой уровень совместимости — Мако не может и вообразить, что сможет достичь подобного с кем угодно. Это не надежда и не вера, это — доверие. А ей нелегко доверять кому бы то ни было. 18. Год спустя она не удивляется, когда Беккеты получают собственного егеря. Но она пока что следует за сэнсеем, поворот за поворотом в бесконечных коридорах. 19. — Хочешь посмотреть поближе? — спрашивает он, и она может только быстро закивать, хватаясь за возможность. Он поднимает ее на плечи, и в ее глазах отражается егерь третьей серии: Джипси Дэнджер. Она протягивает руку, касаясь ноги машины, притрагиваясь кончиками пальцев к свежей синей краске. Металл под ее теплой ладонью кажется прохладным, и это напоминает ей о солнечных лучах, падавших на ее лицо из-за силуэта Койота Танго, и о рейнджере, спасшем ей жизнь. Она моргает, и всё иначе. Она моргает, и мир по-прежнему охвачен войной, но у них еще месяцы до следующего нападения. У них еще есть время. 20. — ...вы меня научите, сэнсей, правда? Стэкер хотел бы, чтобы ему никогда не пришлось этого делать, но он столь многого хотел бы, когда дело доходит до нее. Он никогда не желал ей такого, но ничего не может с этим сделать, не может закончить эту войну раньше, чем настанет ее время воевать. Сейчас же он не знает, что сказать, когда она смотрит на него — с восхищением и надеждой, которых он не испытывал уже давно. — Когда-нибудь, Мако. Стэкер нечасто видит ее улыбку, но когда она все-таки улыбается — ему кажется, что всё прочее не имеет никакого значения. — Обещаете? Он кивает и сцепляет свой мизинец с ее. — Обещаю. 21. Однажды на ее счету будет 51 выход, 51 успех. Она записывается на симулятор снова и снова и падает, десантируясь из атмосферы. Она падает, взмахивая мечом в руке, и кровь кайдзю забрызгивает небо мертвенно-голубым. За мою семью, говорит она. Один выход, два кайдзю. Она отметит смерть своей семьи их кровью и их искореженными трупами. 22. Сейчас она разговаривает с мальчиком на тренировочной площадке академии. Он похож на нее — со своим отчаянием, злостью и жаждой мести, кипящей где-то глубоко внутри. Она видит его в самой себе, и это не так уж плохо, когда она поднимает свой ханбо, чтобы еще раз перекинуться с ним словом. Мако Мори не упускает из вида, что к их одинокому зрителю присоединяется еще один, но она не оборачивается — только взмахивает шестом и упирается его концом под ребра Чака Хансена. 23. — И сколько уже выходов? — Сорок два. — А удачных? — Сорок два. Геркулес Хансен впечатленно присвистывает, повернувшись к Стэкеру и приподняв бровь. — Она хороша. — Твой тоже ничего. На лице Стэкера мелькает короткая улыбка. Он вмещает долгие извинения в один-единственный взгляд, протягивая своему старому другу папку с документами, официально назначающими рейнджера Чарльза Хансена новым со-пилотом рейнджера Геркулеса Хансена. Герк захлопывает папку. — Он уже знает? — Он теперь твой напарник, так что я подумал — будет лучше, если ты сообщишь ему новости сам. Герк не отвечает, только поворачивает голову, глядя на детей на тренировочной площадке. Пусть им уже шестнадцать и они оба видели слишком много для своего возраста, она по-прежнему остается маленькой девочкой, а он — маленьким мальчиком. Всегда будут, пока их отцы остаются теми, кто они есть. Мако опрокидывает Чака подсечкой под колени. Падая, он ухитряется выбить ханбо из ее рук, и толчка как раз достаточно, чтобы заставить ее тоже растянуться на полу. (Он видит в ней самого себя, как и она в нем). Всё это время Геркулес и Стэкер делают вид, что на этой войне существует вариант, который не приведет обоих их детей к смерти. 24. Ей нравится, что Чаку все-таки удается сбить ее с ног. Но это не значит, что она должна смирно принимать поражение. — Удар ниже пояса, Хансен, — говорит она в потолок, фыркая, чтобы сдуть со лба прилипшую прядь. Она вся вспотела, и ладони ноют после стольких отбитых ударов, когда она встречает его силу и превращает ее в свою. — В этой драке правил нет, Мори. Она замолкает и радуется, что он слишком занят, восстанавливая собственное дыхание, чтобы увидеть, как она улыбается — будто уже выиграла. — Тоже верно. Его слова остаются холодной, жестокой правдой. Даже когда она наблюдает за первым запуском Страйкера из комцентра Сиднейского шаттердома. Она смотрит, как егерь шагает в океан, рассекая волны во всем блеске пятой серии. — Я рада за тебя, — говорит Мако, когда Чак стоит перед ней в драйв-сьюте, и она вправду счастлива — теперь, когда схлынула первая волна обиды, потому что он заслуживает свой шанс не меньше нее. Мако легонько ударяет кулаком в пластину его нагрудника и кивает, признавая его. — Считай, что я даю тебе фору, Хансен. 25. Она так никогда и не побила его рекорд — одиннадцать кайдзю. Но ей и не нужно этого делать. 26. Стоя в комцентре Анкориджского шаттердома, Мако Мори решается бросить взгляд на сэнсея, видит, как сжаты его зубы и подняты плечи. У нее никогда не было собственного егеря, а Койот Танго давно уже не принадлежал Стэкеру Пентекосту. Но Мако думает, что от этого не становится больнее видеть, как его егерь погибает. Она закрывает глаза и ждет, пока не слышит медленный скрип кресла Тендо — он разворачивается. Она напрягается. Но это не помогает смягчить удар, когда она слышит следующие слова. — Койот всё, сэр. Ее сердце сжимается; она не может и представить, каково же сэнсею. Но когда она поворачивает голову, рискнув наконец посмотреть, она видит только маршала, не отрывающего взгляда от экрана, где исчезла с радаров точка. — Высылайте вертолеты. 27. Дата — 6 ноября, 2022 год. Остров Святого Лаврентия — ровно в 660 милях от Анкориджского шаттердома. Они находят Койота Танго: спасать уже нечего. Они находят его пилотов: они уже мертвы. 28. Она наливает ему чая, когда он садится за свой стол, пододвигает исходящую паром чашку ближе — вместе с таблетками метароцина. Она делает глоток из своей чашки, и требуется весь ее самоконтроль, чтобы сидеть смирно и ждать. Она успевает наполовину выпить чай, когда Стэкер улыбается ей сжатыми губами, глядя через стол. Но горечь почти невыносима. — Машина — всего лишь машина, — говорит он, и похожий голос звучит эхом в глубинах ее памяти. «Меч — всего лишь меч». — Только склепанный вместе металл, ничего больше. Он проглатывает таблетку и запивает медленным глотком чая. «Металл, выкованный и закаленный в жаре горна», вспоминает она — горячий воздух кузницы, ярко-красные искры, остывающие в серый, «и мы можем вкладывать сердца и души в каждый клинок. Но важно, кто владеет клинком, Мако». — Умирают — рейнджеры. Ей кажется, что она чувствует улыбку — где-то в глубинах ее памяти, отзвук давно потерянного отца. Его рука, лежащая на ее голове, убирающая падающие на глаза пряди. Она думает, что может понять всё то, что не было сказано. Мако берет пустую чашку, стоящую перед сэнсеем, и снова наполняет ее чаем. 29. Он берет ее с собой навестить Тэмсин. Распахнув дверь без предупреждения, он смотрит, как слезы падают из ярко-зеленых глаз Тэмсин Севьер. Мако стоит рядом с ним, широко раскрыв глаза, пока он представляет их друг другу. — Я присматриваю за ней. Это... — Мако Мори. Тэмсин эхом повторяет слова, которые он не успевает произнести. Он улыбается, и Мако делает шаг вперед в больничную палату. 30. Тэмсин кладет голову на его плечо. Когда ее слезы становятся рыданиями, он просто держит ее. — Ты здесь, чтобы увидеть, как я умираю, да, Стэкс? — Посмотрим, Тэм. — Он не говорит ей, что она сильная и может с этим справиться, только слегка отодвигается, чтобы она могла заметить тень улыбки на его губах. У них не осталось места для надежды или веры, они оба знают счет. — Места в первых рядах уже все заняты? Она моргает мокрыми ресницами и слабо толкает его кулаком в грудь — и улыбается. Кажется, будто они оба готовы к боевому выходу — еще раз и снова. 31. Стэкер не говорит ей, что она сильная и может справиться, потому что он знает — как и она — что она хочет покинуть этот мир на своих собственных условиях. Он знает, что с ним будет точно так же, когда придет время. 32. Мако Мори возвращается с Гавайев с синими прядями в волосах, изгибающимися возле упрямо вздернутого подбородка. Ей почти кажется, что она по-прежнему чувствует руки Тэмсин, перебирающие ее пряди, слышит звук текущей воды, когда краска превращает черноту ее волос в выгоревший светло-русый. Синяя краска держится прочно и не смывается. Она открывает дорожную сумку со значком PPDC, которую провезла с собой через полмира и обратно, и усаживает плюшевого медвежонка на полку над изголовьем своей кровати. 33. Ей не нужно спрашивать; здесь только одна история. Игрушечный медвежонок принадлежит Луне Пентекост. 34. Она выигрывает медвежонка для нее на ярмарке. Точнее, Тэмсин сует в руки Стэкеру пневматическое ружье и толкает его локтем под ребра до тех пор, пока он не соглашается, закатив глаза. Он делает первый выстрел, промахивается мимо жестяных банок совсем чуть-чуть — но все же промахивается. Тэмсин смеется, и Луна в свою очередь толкает локтем ее. Она широко, хищно улыбается и делает второй выстрел. Когда Тэмсин промахивается, смеется уже Стэкер. — Дайте-ка я вам покажу, как это делается. Луна подмигивает, забирая ружье у Тэмсин; их руки соприкасаются, и их обеих точно пронизывает электричеством. Убедившись, что они оба смотрят на нее, Луна делает последний, третий, выстрел. Жестяная банка со звоном падает вниз. 35. Когда он передает право выбирать Мако — как просила об этом Тэм — она низко кланяется. — Джипси, — говорит она, и улыбка медленно распространяется по ее лицу. Она вертит в руках доклад с предложением о восстановлении проекта «Егерь». — Джипси Дэнджер, третья серия. Отлично подойдет. Стэкер кивает. 36. Она стоит у ноги Джипси Дэнджер, и снова чувствует себя ребенком перед огромной машиной. Она прижимает ладонь к металлу, к ободранной краске, и смотрит вверх — там техники под ее командой начинают устанавливать ее атомное сердце, и она следит, чтобы всё было сделано правильно. У нее никогда не было своего собственного егеря. Но, может быть, теперь — когда всё будет закончено — это будет что-то похожее. Она возвращается к разложенным чертежам, поворачивается к Тендо, который опирается на край стола с инструментами, и грызет карандаш, делая пометки на полях. 37. У ее губ вкус сладкой ваты. Когда Луна пытается вручить выигранного ей медвежонка Тэмсин, девушка с ярко-зелеными глазами и рыжими волосами только наклоняется, чтобы наградить игрушку звонким поцелуем. — Можешь оставить себе, Луна. Стэкер отщипывает еще кусочек сахарной ваты, которую вручили ему подержать да так и забыли — слишком сладкая. Но он не перестает улыбаться, глядя, как Тэм берет его сестру за руку в толпе и больше не отпускает. Он следует за ними неспешным шагом. 38. Они приносят цветы на ее могилу. Мако одета в черное платье, доходящее до колен, и туфли, от которых у нее болят ноги. Запах разрытой земли смешивается с дурманящим ароматов свежескошенной травы на пологих склонах мемориального кладбища защитников Рубежа. Сэнсей стоит рядом с ней, в парадной форме. Положив букеты у надгробия, они стоят там еще некоторое время. — Сэнсей, Наоми Соколова должна скоро прибыть. Он кивает — уже не Стэкер Пентекост, но маршал Анкориджского шаттердома, и разворачивается, уходя прочь. Мако задерживается еще на секунду. Когда он поворачивает голову, чтобы в последний раз взглянуть на могилу Тэмсин, волосы Мако блестят синим под лучами гавайского солнца. Он не сбивается с шага. 39. Переезд в Гонконгский шаттердом проходит без труда. Вернуть в строй бывшего пилота Райли Беккета — тоже несложно. А вот что сложно — то, как он явно неравнодушен к ней. Напряжение на тренировочной площадке, тяжелый запах дождя в воздухе, она советует ему быть повнимательней, он корчит рожицу, подражая ее выражению лица. Когда она опрокидывает его на маты, он отвечает — и их замыкает друг на друга. Райли Беккет — не то, чего она ожидала, и он не лучше и не хуже, это просто иначе. Настолько невыразимо иначе, когда она в его голове и наоборот. Они поддерживают друг друга так же, как тянут друг друга вниз. Мако смотрит на звезды, думает, что может быть там, смотрит в совсем другом направлении до тех пор, пока не приходят кайдзю. Воспоминания Райли сплетаются с ее собственными, и вот она стоит среди развалин, и земля дрожит под ее ногами. Она сжимает в руках красную туфельку, и снег мягко падает с неба. Маршал отсылает ее прочь, несмотря на доводы здравого смысла. Стэкер позволяет ей выйти в бой только потому, что ей нужно убить своего собственного дракона. 40. Один выход, два кайдзю. Хотя это само по себе небывалый подвиг, кайдзю не останавливаются. Движение в Разломе продолжается, мир подходит к концу. Стэкер смотрит на своего старого друга, на его сломанную руку, и его охватывает не решимость — понимание. Он видел себя в своей маленькой девочке, и нет сомнений, что Мако видит себя в Чаке Хансене. В них всех горит тот же огонь, и если это не гнев, то отчаяние — желание защитить то, что еще осталось. Волны спокойны. Драйв-сьют немного теснее, чем он помнит. Он говорит ей, как гордится ею. 41. Он всё еще помнит, как впервые увидел синие пряди в ее волосах. Возмущение, тут же угасшее, когда он заметил Тэмсин, выходящую из ванной следом за Мако, с пальцами, запачканными ярко-синим. Тэм улыбается, и можно подумать, что она держит за руку Луну, и вкус сахарной ваты на ее языке... Он опускает руку на ее плечо. 42. В 2016 он становится из рейнджера — маршалом, и в 2026 он готовится к боевому выходу еще один — последний — раз. Они оба знают цену, когда она запрокидывает голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Ее глаза покраснели, и он столько всего хотел бы сделать для своей маленькой девочки. — Но если я собираюсь сделать это, — говорит он ей без паузы, с гаснущей улыбкой, но с непоколебимой уверенностью в голосе, — мне нужно, чтобы ты защищала меня. 43. Она готовится к боевому выходу в последний раз. 44. Sensei, aishiteimasu. 45. Он расчищает путь для нее, и она делает следующий шаг по океанскому дну во имя него. Со взрывом позади и молчанием дрифта в голове она падает в разлом, который остается открытым, пропуская их. Упасть легко. Кто угодно может упасть. И когда она падает в бездну, меч Джипси сверкает, рассекая плоть кайдзю. 46. Она одета в платье — того же цвета, что ее драйв-сьют, — когда приносит цветы на могилу сэнсея. На мемориальном кладбище защитников Рубежа — те же пологие склоны, та же идеально подстриженная трава, небо ярко-голубого цвета, ничем не напоминающее ядовитую кровь кайдзю. (Оно напоминает ей цвет ее старого пальто, которое она потеряла много лет назад, того, в котором рейнджер Пентекост нашел ее среди обломков и руин Токио). Ее глаза мокрые, плечи вздрагивают. Нет никого, кто взял бы ее за руку. 47. «Ты можешь сделать это?..» Она кивает. И не останавливается. 48. — Мако. Она оборачивается, мир вокруг нее фокусируется снова. Осколки памяти расходятся, складываются в калейдоскоп; он поднимает ее на плечи, смех звенит в воздухе. Обрывки ее детства, татами под ее ногами. Бамбуковый клинок, слишком крепко сжатый в маленькой ладони. Горстка его воспоминаний — в дополнение к ее собственным. В его сердце — месть, пламя и дым поднимаются в черное небо над Тоттенхэмом. Черная краска с покалыванием впечатывается в его кожу; стук деревянного шеста, отдающийся легкой болью в ее перетруженных руках. Слишком крепкая хватка; его телефон звонит в безымянном лондонском баре, и он слышит голос своей сестры в последний раз. Она оборачивается и видит человека — его силуэт похож на очертания Койота Танго. — Вы здесь, сэнсей. Мако прерывисто выдыхает, когда Стэкер заключает ее в объятия. — Я всегда здесь. 49. Дрифт — это молчание. И он не берет туда ничего. Но ради нее он готов принести весь мир. 50. ...ты всегда найдешь меня в дрифте... 51. Последние слова сэнсея отпечатаны в ее разуме, и его обещание исполнено — снова и снова. Во взаимном уважении Стэкер Пентекост держит слово, данное им девочке, которая когда-то сидела на его плечах, и благодаря удаче Стэкер Пентекост видит, как она вырастает и поднимает меч во много раз больше ее самой. Она следует за «кроликами», обрывками воспоминаний, раз за разом, пока не подламываются от усталости ноги. Она догоняет их, ловит и проживает снова и снова, пока не начинает видеть одну только память о давно прошедших временах. Она берет их, точно металл, выковывает и закаляет в своем атомном сердце. Она держит красную туфельку маленькой Мако Мори рядом с плюшевым медвежонком на полке над изголовьем кровати. Когда симулятор наконец выключается и она открывает глаза, в них стоят слезы. Мако отсоединяется от системы нейроконтакта, полностью отключается от дрифта, где она находит человека, когда-то нашедшего ее. В темноте капсулы симулятора она задерживается еще на мгновение. Она улыбается про себя, потому что это — новый мир; мир, который Стэкер Пентекост завоевал для нее.