Помню

      Я помню эти красные волосы, запылённые от песка и постоянной работы с деревом. Он ведь всё время проводил в своей мастерской. Помню этот глубокий меланхоличный взгляд карих глаз, который словно видел тебя насквозь. Помню его длинные тонкие пальцы, сами по себе являющиеся произведением искусства, которым он был так одержим. Пусть и покрытых мозолями, не было ничего прекраснее прикосновения этих рук. Я помню…       Помню, как он впервые убил человека, одного из жителей нашей деревни. Помню его первые попытки создания человеческой куклы. Вы, наверное, скажете, что это жестоко, бесчеловечно… но видели бы вы его, когда всё получилось! Он был счастлив! Так счастлив, как было ещё когда его родители были ещё живы. Я впервые за всё это время увидела его улыбку. Его настоящую улыбку. Такую чистую, сияющую, как солнце. Он и был моим солнцем. И даже руки, замаранные по локоть в крови, казались лишь пустяком. И все последующие тоже — лишь бы он снова улыбался!       А потом он ушёл. Сказал, что ему больше нечего делать в деревне, надо искать новый материал. Сильнейших ниндзя Суны он уже преобразил в марионеток. Среди них был и третий казекаге. Он уходил, оставив родную деревню незащищенной, но ему не было до этого дела. Да и мне тоже. Напоследок он запечатлел поцелуй на моём лбу и развернулся, уходя вглубь ночной пустыни. Я никогда не забуду прикосновение его мягких, тёплых губ. Слезы сами собой навернулись на глаза и одна за другой скатывались по щекам. Я просто стояла и смотрела ему вслед. Даже когда его фигура уже скрылась из виду, даже когда следы занёс холодный ночной ветер. Лишь когда первые лучи солнца осветили песок, я снова очнулась ото сна. И просто разрыдалась. Он ушёл. Ушёл навсегда.       Я ждала. Ждала, что он вернётся, что мы пересечемся где-нибудь, что он просто даст о себе знать. Но ничего не было. Каждый раз, когда я вспоминала о той ночи, снова чувствовала этот поцелуй. Невинный, дружеский, но такой ценный для меня. И снова хотелось разрыдаться. С того момента прошло уже двадцать лет. Я устроилась на работу в больницу и состоялась как довольно успешный врач.       И вот однажды нам доставили мальчишку по имени Канкуро — брата нынешнего казекаге, которого, к слову, похитили. Он был отравлен, причём таким веществом, которое было неизвестно никому. Точнее, почти никому. Руки, проводящие осмотр юноши, задрожали, а на губах сама по себе заиграла улыбка. Это был наш маленький секрет. Мы вместе придумали свой, уникальный яд. Но теперь я видела его усовершенствованную версию. Вот оно. Вот то, чего я ждала. Я должна встретиться с ним. Неважно как, я найду способ!       Девчонка из Конохи по имени Сакура спасла жизнь Канкуро и вместе со своей командой и старейшиной Чие направились к логову организации Акацуки, в которой состоял тот, кто занимал мои мысли все эти двадцать лет. Ещё немного! Ещё совсем чуть-чуть и я снова увижу его! От мысли об этом накатывала такая эйфория, что я даже с трудом отдавала себе отчёт о происходящем. Я отправилась тогда за ними вслед. Даже если и не успевала, слышала, как они назвали примерное расположение базы. Пусть и позже, я все равно доберусь.       И добралась. Только было уже слишком поздно. Ни Сакуры, ни Чие здесь не было. Только руины с раскиданными повсюду трупами марионеток. И он. Ничуть не изменился. Превратил своё тело в куклу. А я всегда считала, что ты сам по себе произведение искусства. Помню, как не раз говорила тебе об этом, но ты лишь хмыкал в ответ и щелкал меня по носу. Сейчас он лежал, с вонзенными в сердце мечами, что держали в руках его первые марионетки — Мама и Папа. Какая жестокость! Из глаз брызнули слезы. Руки, дрожа, потянулись, желая вновь прикоснуться к нему. К этим мягким красным волосам, что я так любила.       — Кто это у нас? Шпион? В любом случае, чужакам здесь не рады.       Лишь краем глаза я успела рассмотреть странную оранжевую маску, а после даже не заметила, как кунай вонзился в грудь. Я помню, боли не было. Было ощущение счастья. Потому что мы, наконец, вот-вот снова сможем встретиться.