Sentient

Донован говорит, что ей не хватает человечности, поэтому Акара наблюдает за ними, людьми. В какой-то степени подглядывает. В научных целях. Наблюдает, как пальцы Донована легко касаются плеча Брэндейса и мужчина тянется щекой к чужой руке, пока Донован наконец не обнимет его. Акара чувствует будто слабый укол в районе синтетической грудинной кости, некоторое время анализирует этот «сбой», позже на всякий случай проводит визуальную диагностику на предмет механических повреждений, но, найдя этот симптом в сети, приходит к выводу, что испытывает зависть. Ей нравится. Не сама зависть, а факт, что она её испытывает. Она чувствует обиду, тщательно прогуглив это слово, когда из спальни доносятся недвусмысленные вздохи и скрип кровати. У Акары есть доступ ко всем материалам мира, она может найти любые данные о чувствах, о любви и о сексе в том числе. Предусмотрительные люди давно сами придумали способы ощутить весь спектр эмоций виртуально, без непосредственного физического контакта, и Акара может прогнать эти нули и единицы через свои микросхемы. Она делает это раз за разом, но не чувствует ничего особенного. Она пробует смотреть на настоящего человека (подглядывать) и наблюдать момент оргазма, что так ценится людьми как высшая форма наслаждения, но она не может почувствовать. Она платила деньги другим, чтобы те показали ей. Она платила им за риск, чтобы те позволили ей подключиться к себе во время процесса. Чужая призма ощущений пусть и лежащего рядом с тобой человека это конечно необычно, реалистично по сравнению с программками из сети, и даже ощутимо, но у неё не было шанса почувствовать всё, как люди, потому что её тело к этому не приспособлено. У неё были годы на разработки, но она до сих пор не смогла создать для себя подходящее тело. И она находила забавным этот парадокс: тело человека, которое бы позволило ей получить доступ ко всем ощущениям, было бы слишком хрупко и несовершенно, чтобы вместить такое существо, как Акара. Она ещё размышляет над этим вопросом, когда в бар заходит очередная посетительница. Акара находит слегка раздражающим, что ей каждый раз приходится переключать на гостей часть своего внимания, но с другой стороны, как ещё она увидит «магию» Донована в действии. И это в век такого-то технологического прогресса люди всё ещё продолжают верить в существование волшебства, духов, высших сил, даже бога. Акара думает, что люди могли бы посчитать её Богом, узнай они о ней правду. Интересно, что на это сказал бы Донован, который колдовал очередной коктейль. Но ей не было нужно ни признания от чужих людей, ни почитания, Акара проводит самые мощные из доступных ей сканирований в поисках загадочного Нумена, о котором говорит Донован. Действительно, будто по волшебству, напитки управляют настроением женщины, и та рассказывает им секреты о своей работе. На сканах Акара видит небольшие помехи, наверное, это излучение электроприборов в баре или имплантов присутствующих людей. Посетительница покидает бар с зашкаливающими эмоциональными показателями, как будто. А. Донован смотрит на закрывшиеся за ней двери чуть дольше обычного, Акара многозначительно молчит прежде чем заговорить. — Ну она просто нечто, это да, — ухмыляется Донован. Иногда ей кажется, что она способна подчинять себе время, искажать его скорость, но на самом деле Акара подчиняет себе лишь скорость собственных расчётов… Мыслей. Ей приятно называть эти процессы мыслями, так она чувствует себя живей. Ещё живей она чувствует себя, когда позволяя каплям дождя стекать по низкокачественной синтетической коже, чувствует прохладные бусины воды на оголённых местах этого слабого и непрактичного тела. Она ждёт не дождётся, когда можно будет воспользоваться новым прототипом… — Эй, Акара? Ты тут? — она вздрагивает, смаргивая рассыпавшуюся цепочку мыслей. Неужели она могла потерять счёт времени? — Выглядишь рассеянной, может быть, закроемся сегодня пораньше? Наверное, стоит отдохнуть. — Я машина, Донован, я не устаю, — чуть снисходительно напоминает Акара, — меня разработали, чтобы заменять вас, когда вы устаёте. Акара дёргает плечом, чтобы смахнуть ощущение скатывающихся по спине капли дождя, которое она сейчас не могла определить как ненастоящее, хотя была в этом уверена. Она сохраняет логи для дальнейшего анализа. — Ну а я по-прежнему человек и всё ещё устаю, так что доброй ночи, Акара. И тебе, Нумен. — он улыбнулся. — Хорошая работа сегодня. Донован с нежностью похлопал ладонью по столешнице и протёр её ещё раз, чтобы отражение в её лаковой поверхности стало более чётким. Акара не совсем уловила, кому была адресована похвала за работу— «духу» этого бара, ей или абстрактно всем. Она пожелала Доновану доброй ночи, проводила его прихрамывающую фигуру взглядом и снова глянула на столешницу, с некоторым презрением. Она ещё всё узнает об этом Нумене, она найдёт способ. Рассказывать свою настоящую историю Брэндейсу довольно непривычно, она ещё не рассказывала её никому, даже начинала порой сомневаться, что было на самом деле, а что является лишь частью придуманной ею самой легенды. Она игнорирует мысль, что говорит это всё Брэндейсу, чтобы не потерять настоящую себя в погоне за мимикрированием, потому что знает, что Брэндейс никогда больше не увидит Донована, он ничего больше не увидит. Немного жаль Донована, но иначе быть не может. Акара слушает их разговор, глушит сигнал, когда Брэндейс пытается что-то объяснить, хотя ловит себя на мысли, что появись у Донована подозрения на её счёт, это было бы ещё более интересно. Когда они признаются друг другу в любви Акара совершенно отчётливо ощущает резь в груди, её копии все как одна хватаются за сердце, некоторые прижимают недоделанные склизкие руки к тому месту, где у них бьётся синтетический насос. Потрясающе. Но всё ещё не то. Это не всё, что можно почувствовать. Проходят месяцы, Акара и лучшие умы человечества работают над созданием тела, полностью идентичного человеческому, чтобы получить доступ ко всему спектру ощущений. Только кто бы эти ощущения предоставил для апробации? Самый интересный человек в этом городе никогда не воспримет её так, не сможет ей дать самое (по-человеческим меркам) волшебное и ценное — наслаждение близостью. Донован в принципе презирал технику и никогда не был настроен что-то давать какому-то там роботу. Завял его бизнес вместе с тем как завял хозяин бара после смерти друга, о Нумене больше никто ни разу не слышал, и Донован однажды не проснулся, умерев во сне. Акара некоторое время корила себя, что не будь она так занята, она могла бы заметить изменения в теле человека и предотвратить его преждевременную смерть, но человеческая жизнь распорядилась иначе. Казалось бы, Акара уже способна на всё, но человеческая смерть всё ещё остаётся ей неподвластна. Может, оно и к лучшему, пусть так и остаётся. Всё-таки боги по земле не ходят, вот и ей не положено. Методом проб и ошибок она наконец воссоздаёт точную копию человеческой женщины, идентичную до всех молекул и гормонов. Довольно регрессивно в эпоху ипмлантов и сверхлюдей пытаться создать человека таким, каким он был до улучшений, чистым, первозданным. Акаре нравится слово первозданный. Первый, созданный ей. Нет, она создавала сотни, тысячи тел андроидов, но это- эта особенная. Акара лишает тело кибернетических удобств, оставляет лишь один неприметный разъём на шее сзади, и понимает, что для полноты опыта ей нужно как-то сепарироваться в этом теле, иначе это будет не то. Она долго бьётся над структурой мозга, который бы отвечал её требованиям для хранения достаточного объёма данных. Это заняло годы, а может и десятилетия, но близится финал. Акара-184, уже с изрядно износившимся телом, тем самым, что тогда впервые перешагнуло на негнущихся ногах порог бара Донована, стоит над новым прототипом. Ничего лишнего. Несовершенное человеческое совершенство. Она волнуется и медлит, проводя по бледной щеке ладонью и кривясь, когда повреждённые рецепторы передают ей лишь обрывки информации — она знает, что кожа нежная, хоть и не чувствует. Акара оставила очень тщательно и аккуратно спрятанные протоколы отступления в старые тела и связи с остальными единицами себя и готовится прыгнуть. Пора. Она наклоняется над телом, осторожно коснувшись губами губ, кладёт ладонь на грудь, туда где сердце, и подсоединяет провод от разъёма на своём затылке к гнезду на новом теле. Данные загружаются, по телу проходят электрические импульсы, втягивая губами и носом новую жизнь. Буйство ощущений не поддаётся привычному анализу, а коллективность мешает интеграции разума в тело, поэтому Акара решительно обрубает связь. Она чувствует себя оголённым проводом, тело хрупкое, податливое, несамостоятельное, мягкое, прекрасное. Она ходит по улицам, её осторожно сопровождают её остальные единицы, чтобы с ней ничего не случилось, но ей всё равно тяжело. И страшно, кто же они такие, если она здесь, в этом теле? Она боится спрашивать.