Симбиоз

Разумное население планеты Земля было представлено людьми – слабыми двуногими существами с крайне разнообразным генетическим аппаратом и сложной социальной структурой. Райот пробыл на Земле меньше месяца, и куда бы ни пошел – люди были везде. Изнутри людей Райот видел немного: если быть точным, всего троих – женщину-малайку, старуху и белобрысую девчонку из аэропорта. По земным меркам все они были разные, но большой разницы Райот не заметил, разве что угол обзора у девчонки был менее выигрышным. Зато она пользовалась завидным преимуществом: вызывала у большинства людей эмоцию, которую Райот для себя пометил, как очередную людскую слабость. Это было нечто среднее между пассивным умилением и активным желанием помочь. Вот и Карлтон Дрейк подтвердил наблюдения Райота: подошел к девчонке, заговорил с ней. Когда Райот сливался с Дрейком, заполняя своими аморфно-скользкими щупальцами рот, нос и уши, на него обрушился шквал ненужной информации – человек думал почему-то о каких-то системах крови, белках гистосовместимости и групповых антигенах. Райот понял, что Дрейк был кем-то вроде человеческого ученого. Ученый, а так опрометчиво поступил – Райот даже удивился. У людей, как он заметил еще в аэропорту, развиты были технологии, позволяющие транслировать действия других особей в записи. Одну из таких записей он видел, и она в точности повторяла их встречу – это был фильм-ужастик. Должно быть, Карлтон Дрейк этот фильм не смотрел. В любом случае, теперь можно было двигаться дальше. Рост Дрейка открывал хороший обзор на близлежащую местность, и где-то здесь, на базе Фонда Жизни, находился пульт управления и, собственно, сама пусковая площадка с ракетой. Оставалось только извлечь информацию из памяти хоста. – Подожди. Мне нужно провести тесты, прежде чем мы отправимся на Клинтар. Иначе ты можешь просто не доехать, – резковатый голос ученого звучал вкрадчиво и почти заискивающе. Самое странное – вообще звучал. Предыдущие хосты не находили в себе сил общаться с симбиотом – их разум был слишком угнетен его присутствием. Карлтон Дрейк воспринял сложившуюся ситуацию как должное. На долю секунды Райоту даже показалось, что Дрейк ждал этого. «Не трать время на тесты», – он решил отдать должное смелости человека, – «совместимость более восьмидесяти процентов». – Ты не можешь быть в этом уверен, – продолжал увещевать Дрейк, – Другие симбиоты гибли от гистологической несовместимости. Я не могу тобой пожертвовать – ты последний из выживших. Райот понял: Дрейк все еще считал его подопытным и намеревался продолжить эксперимент. – Твои соплеменники погибли, как мы ни старались добиться симбиоза… Мне жаль. «Их смерть была только необходимой жертвой», – эту фразу Райот услышал в земном фильме, – «а сами они не представляли особой ценности». – Ты их командир? – резонно предположил Дрейк, и Райот ответил ему утвердительно. – Мы готовим экспедицию, чтобы привезти на Землю еще клинтаров. Симбиоз станет новым шагом в истории наших планет! Если ты согласишься, наш мир сможет избежать экологической ка… Дальше Райот не слушал. Он понял: Дрейк считал себя ответственным за обе их планеты. Ему стало очень смешно. Он серебристыми струями инопланетной жижи вырвался из груди хоста и оскалился ему в лицо всеми своими зубами. «Ты тоже своего рода командир, да, Карлтон Дрейк?»

***

Карлтон Дрейк сидел в чистеньком LabCorp на Оушен-авеню с перевязанной левой рукой и ждал результатов экспресс-анализа. Он добился своего. В конце концов, это у него было медицинское образование, и он мог с уверенностью судить о вещах вроде гистосовместимости. Карлтон Дрейк улыбался медсестре очень по-американски и пил американо из Starbucks. На его коленях лежал раскрытый журнал PSYCHOLOGIES, взятый с журнального столика. Он уже прошел УЗИ и рентген, все строго конфиденциально, конечно же, и теперь оставалось только выявить в крови антитела к неизвестным антигенам. На всякий случай Карлтон Дрейк также поставил галочку напротив исследований на HBc, HCV, ВИЧ и сифилис. – Мало ли чем были больны твои прошлые хосты, – услужливо разъяснил он Райоту, и Райот согласился с ним, сам не зная, почему, – кстати, можно бы исследовать противовирусный иммунитет у клинтарских симбиотов, но на это нет времени… Я правильно понимаю? «Ни на это, ни на анализы», – напомнил Райот, – «и на Клинтаре нет вирусов». – А какие вообще формы жизни есть на вашей планете? – не унимался Дрейк. «И на это времени тоже нет». В журнале PSYCHOLOGIES была напечатана статья про когнитивные способности детей, и эпиграфом ей было евангельское – «будьте как дети». Райот понял: Карлтон Дрейк был как ребенок. Все непознанное человеческой наукой было ему интересно. Анализы показали нормальное функционирование всех систем органов и отсутствие отторжения организмом симбиота. «Я говорил об этом с самого начала», – напомнил Райот, но без особого раздражения.

***

Сладкие джалеби и лимонад из сахарного тростника не могли насытить Райота. «Я голоден», – безапелляционно заявил он, – «твои интернациональные штучки это, конечно, очень познавательно, но я ем людей. В меню этого нет». – Это можно устроить, – Карлтон Дрейк поднялся из-за стола сразу же, как будто с готовностью услужить симбиоту по первому требованию. Но Райот быстро понял, что причина была не в этом: когда он пожирал официанта, разрывая человеческую плоть руками и клыками, разгрызая кости, чтобы добраться до жирного мозга, в голове Дрейка вертелись мысли о каких-то судимостях и цене человеческой жизни в условных единицах. В подворотне, в которой они скрылись от пораженных глаз персонала кафе, Дрейк тяжело дышал, отирая кровь с губ рукавом, и отчитывал Райота так, как будто имел на это какое-то право. – У меня в лабораториях есть множество людей, которых можно съесть совершенно безнаказанно. Зачем было устраивать шоу? Мне не нужны лишние проблемы. Райот не стал с ним спорить. Он понял: с Дрейком нужно говорить на его же языке. «У официанта с меньшей вероятностью, чем у бездомного, есть сифилис».

***

«Журналист? Кто это?» – Так… Пустобрех, писака, вроде наборщика, но идейный, – Карлтон Дрейк быстрыми шагами шел по стеклянным коридорам Фонда, – человек, которому платят за то, что он высказывает свое предвзятое мнение о разных вещах. «Эдди Броку платят другие люди просто за то, что он комментирует то, что и так все видят?» – уточнил Райот. – Да, именно так. Сотрудники Фонда переглядывались между собой в дверях кабинетов, видя, как их босс нервно бубнит что-то себе под нос. «Карлтон Дрейк завидует Эдди Броку?» – Нет! – Дрейк возмущенно всплеснул руками, – Я приношу реальную пользу человечеству, а не ругаю правительство по телевизору на масонские деньги. Я почти вылечил рак! В комнате на цокольном этаже пол был забрызган кровью. В кресле, со связанными руками, сидел человек, возрастом старше Дрейка, а пигментацией – светлее. Райот понял: это и был Эдди Брок. – Где мой симбиот? – спросил Дрейк. – Не знаю, а если бы и знал, тебе хрен бы сказал… – ответил ему Эдди, – Ты же псих! – Обижаешь, – Дрейк положил руку на сердце, – я не псих. Психи выбирают такую жизнь сами. Они попрепирались еще немного, пока Райоту не надоело их слушать. Дрейк опять тратил его драгоценное время. Райот не выдержал и вырвался из-под модного кардиганчика хоста, оплел его своими скользкими ложноножками и поглотил горой серебряно-серой слизи. Оскалил зубы, высунул язык, нагнулся почти к самому лицу несчастного журналиста. Райот не чета слабаку Веному, точно так же как и Эдди – не чета Дрейку. – Раз ты не знаешь, ты мне не нужен, – Карлтон Дрейк старательно сохранял невозмутимый вид, придя в свою обычную форму, – разделайтесь с ним. – Ого! – острый слух Райота выхватил эти слова Эдди Брока, когда Дрейк уже вышел в коридор. – А у него тоже дружок в заднице! Райот понял: эта ремарка несла в себе сексуальный подтекст. Люди делились на два пола: мужской и женский. Карлтон Дрейк и Эдди Брок были мужчины. У Райота пола не было.

***

«У нас коллективное сознание, Дрейк», – Райот висел перед лицом хоста, противореча законам земной физики, изгибался и переливался в свете бактерицидных ламп, – «я и так знаю, где Веном, другое дело, что эта информация мне не нужна». – Почему ты сразу не сказал? – Дрейк рассматривал свое отражение в стекле криокамеры: щуплая фигурка великого гения и угрожающе-скользкий симбиот, вырывающийся из грудной клетки. – Мне важно знать, где Веном! Это мой симбиот! «Твой?» – Райот облизал пасть мокрым языком, и тягучая капля слюны упала на футболку Дрейка, – «Даже Адам в раю не присваивал животных. Он просто давал им имена. Ты украл нас с Клинтара и думаешь, что мы что-то вроде лабораторных крыс?» Дрейк не нашел, что сказать. Райот ждал, когда разум хоста мутной пеленой затянет страх, но страха не было. Было только…восхищение? – Адам?! В раю?! «Ты сам толкал речь про Авраама и Исаака еще пару дней назад», – напомнил Райот, – «у меня есть доступ ко всем твоим воспоминаниям, то есть, и к тому, что ты называешь культурным кодом». – Это просто феноменально, – Карлтон Дрейк завороженно смотрел на их совместное отражение в прозрачном стекле. У него перед глазами яркими черными буквами на белом уже писалась новая научная работа, шумел зал перед пресс-конференцией, готовый подхватить и впитать каждое слово дрейковского блестящего выступления. Голова кружилась от аплодисментов. Старик Нобель дрожащей рукой протягивал свою премию. Карлтон Дрейк протянул собственную руку и прикоснулся к скользкому подобию шеи симбиота. Погладил серые шнуры слизи рукой. Остановился, как будто задумавшись, и погладил еще раз. Райот понял: Дрейк любовался им. А еще он любовался собой – в свете их новоявленного симбиоза.

***

– Я сам буду пилотировать корабль! – воскликнул Дрейк, картинно взмахнув рукой в очередном жесте самолюбования. Райот невольно залюбовался своим хостом и сам. В памяти вдруг отчетливо всплыли картины из чужой, давно забытой школьной жизни: насмешки и зажимания в угол, клеймо ботаника и межнациональная рознь. Карлтон Дрейк торжествовал свою победу в этот момент, и Райот благосклонно развеял эти воспоминания, как стряхивают пыль со школьного альбома, когда протирают старые полки. Но этого было мало. Райот чувствовал что-то еще в сознании Дрейка. Лаборантка растерянно спросила: – Сами? И он ответил: – Да, сам! И Райот вдруг понял, чего хотел его хост. Точнее, чего он не хотел. Он не хотел возвращаться на обреченную Землю ни в каком ином качестве, кроме нового Мессии. Его манил пустынный Клинтар. Его манило будущее, а прошлое стало вдруг казаться далеким и ненужным. Райот понял, что нужно было делать, и он обнял Карлтона Дрейка миллионом серебряных струй, сливаясь с ним воедино. Они были – Райот, и слово было за ними. Дрейк как будто впервые за все время их короткого знакомства полностью расслабился, когда они громили зал Фонда, ломали столы, крушили светодиодные лампы, выбивали стекла и разбрасывали людей по залу, как шахматные фигурки ссыпают в коробку после игры. Обратный отсчет начался.

***

И точно так же быстро Карлтон Дрейк снова собрался, когда на взлетной полосе на их пути встал Веном вместе со своим незадачливым хостом. Два неудачника против двух сильных мира сего. Банальный сюжет. «Мы их уничтожим», – с напускным равнодушием сообщил Дрейку Райот. У них оставалось четыре минуты. За эти четыре минуты жизнь несколько раз переплеталась со смертью, и если бы Карлтона Дрейка попросили описать всю ту последовательность действий, которые двое симбиотов проделывали с телами своих хостов в этом неравном бою, он бы затруднился это сделать. Он не запомнил ни смертельной хватки Венома на своем горле, ни того, как оказался рядом с ненавистным Эдди Броком внутри получеловеческого-полуклинтарского конгломерата, ни того, как бесконечно падал куда-то вниз, разлученный со своим симбиотом. Запомнился только прорезающийся сквозь борозды в коре мозга звук, который разъединил их на какое-то время, но в следующий миг Райот и Дрейк снова были вместе – уже в корабле. На таймере высветились красные нули, и ракета оторвалась от земли с пронзительным лязгом и скрежетом рвущейся металлической обшивки. Все произошло слишком быстро. Через секунду космический корабль уже весь был объят смертельным для них обоих пламенем. Карлтон Дрейк положил ладонь на стекло, в последний раз любуясь Райотом и собой. Райот понял: это и был конец.