Фиолетовое небо, затянутое серыми облаками, заходящее солнце, холодный ветер, уносящий мысли куда-то далеко, проливной дождь, застилающий обзор. Шинсо стоял у дверей академии Ю. Эй и наблюдал за ливнем, будто надеясь прекратить его взглядом. Глубокие тени под глазами казались еще более синими, волосы блестели, а руки слегка тряслись от возбуждения после тяжелой тренировки. Несфокусированные зрачки Хитоши затуманились, лицо не выражало эмоций. Хотелось бежать, хотелось рыдать и смеяться, хотелось курить. Но, не способный пошевелиться, он все также стоял под козырьком здания.
Бесполезный.
Шинсо ненавидел людей с сильными причудами, их необоснованный пафос, лицемерие и чертовски огромное везение.
«Только не надо контролировать наш разум», — только это он и слышал на протяжении всей жизни. Все опасались Шинсо, боялись его причуды как огня. Оглушающая тишина обволакивала его школьные годы. Казалось, никто и не видел в нем ничего, кроме способности управлять людьми. Никто не обращал внимания на немного неряшливого, но достаточно умного и целеустремленного парня с волосами цвета цикория.
Глупые люди видят лишь идеальную машину для убийств.
Паршивое настроение парня заставляло все больше хотеть уйти отсюда, забыть напрочь о произошедшем за день. Хитоши натянул на голову капюшон фиолетовой толстовки, торчащий из-под куртки, и уже было сделал шаг по направлению из учебного заведения, как вдруг кто-то окликнул его сзади.
—Шинсо! Привет! — Хитоши улыбался веснушчатый зеленовласый парень, Мидория. — Откуда ты так поздно идешь? Неужели оставался на дополнительные занятия?
Шинсо принимал его за очередного зазнавшегося подростка, считавшего, что герой — популярная, но простая профессия, на которой можно отлично заработать славу и кучу денег. Таких ему оставалось лишь презирать и игнорировать.
—Мидория Изуку, геройский факультет, — тихо пробормотал он и бегло осмотрел парня. Тот был одет в длинное темное пальто, наспех накинутое поверх футболки, штаны какого-то болотного цвета, и в высокие кожаные сапоги. Мидория, складывая свой черный зонтик и все так же улыбаясь, расспрашивал Хитоши о незначительных мелочах, которые последний благополучно пропускал мимо ушей.
—Прости за неожиданный вопрос, скажи, чем общеобразовательный класс занимается обычно? Есть ли у вас какая-нибудь практика или что-то вроде? О, и еще, уже очень давно хотел спросить, это о твоей причуде…— уловив лишь последнее слово в бесконечном потоке быстрой речи, Шинсо сразу напрягся.
—Пока, Мидория Изуку, — отрезал Хитоши и, наконец, шагнул под ливень, громко хлеставший по асфальту. Его все больше раздражал этот навязчивый парень.
«Допрашивал бы своих дружков о таких глупостях».
Серая ветровка быстро промокла, волосы, торчавшие из-под капюшона, завились и стали похожи на сосульки. В тонкие ботинки сразу затекла вода. Шинсо черпал ногами лужи, даже не замечая этого. Опустив голову, он медленно продвигался под стеной льющего дождя. Парень выглядел совершенно абстрагированным от окружающего мира и думал о чем-то своем, не замечая подбежавшего к нему вновь Мидорию. Тот тихо шел рядом с ним, укрыв зонтом, и обеспокоенно заглядывал к нему в лицо, стараясь разобрать эмоции своего почти собеседника. Барабанящие капли дождя и тихое шарканье ног по лужам составляли своеобразную гармонию звуков.
Студенты несколько отошли от здания, когда Мидория все же спросил:
—Шинсо, что-то случилось?
Хитоши дернулся и резко остановился. Шарканье прекратилось. Парень, устало и зло улыбнувшись (хотя улыбка его более походила на оскал), посмотрел в зеленые глаза Изуку, а затем процедил сквозь зубы:
—Думаешь, со мной что-то не так?
—Мне кажется, тебе нужно с кем-то поговорить, хочешь, мы с тобой обсудим что-нибудь интересное? Пойдем к ребятам в общежитие, дождь ведь идет. Думаю, ничего не случится, если ты ненадолго зайдешь пообщ…
Он вдруг остановился на полуслове и замер.
—Мидория, тебе уже пора, отправляйся в академию, — злоба Шинсо сменилась ужасной утомленностью и скукой.
Изуку послушно повернулся и пошагал к своему общежитию. Хитоши возобновил свой путь домой. По дороге он думал, много думал о том, что же он делает не так, почему люди так поверхностны и наивны, почему так трудно претворять в жизнь свои мечты. Единственный вопрос, на который Хитоши знал ответ, так это почему он никого не подпускает к себе.
Парень, уже насквозь промокший, вставил наушники и снова погрузился в свои грезы.
Хотелось бежать, хотелось рыдать и смеяться, хотелось курить.
Шинсо бродил по улицам, пока не увидел компанию из пяти курящих учеников-подростков. У троих из них были покрашены волосы в какой-то грязно-желтый цвет, из-за чего походили на сухую солому, впрочем, цвет их кожи тоже нельзя было назвать здоровым, волосы и лица будто сливались в одно. Они громко смеялись, сидя под крышей небольшого продуктового магазинчика, обсуждали то, как устали от «тупых учителей».
—Ребят, ваша форма же вонять будет, — Хитоши подошел к ним не без едва заметного отвращения на лице. Двое парней встали со своих мест и встали вплотную к Шинсо.
—Йоу, тебе-то какое дело вообще?
—Закурить не найдется? Отдай свои пачки и зажигалку.
Главарь группы замолк и, пошарив по карманам, достал желтую зажигалку и две пачки — уже открытую Winston и новую Chesterfield. Остальные недоуменно посмотрели на предводителя, но промолчали. Шинсо усмехнулся, убрал еще не начатую упаковку, зажал в губах сигарету и зажег ее. До его дома оставалось совсем немного, он продолжил шагать, промокая все больше.
Спустя минуту он начал кашлять.
Спустя две он дошел до дома и поднялся в квартиру.
Спустя три его горло стало гореть изнутри.
Спустя четыре его руки, шея и щеки покрылись пятнами.
Спустя пять он начал задыхаться.
***
Маленький Шинсо играл во дворе с другими детьми, вместе они запускали разноцветного летучего змея, он скользил в воздухе вверх и вниз, вправо и влево. Они хохотали, надрывая животы. Шинсо хотел играть со змеем дольше, чем его друзья. Толчок, один, второй.
—Отдай! Я хочу еще подержать его!
—Он мой, верни!
—Не трогай меня! Лучше уйди и расшибись!
Ребенок ослабил руки, отпустил игрушку. Маленький Шинсо обрадовался и уже не смотрел на мальчика.
Крик, кровь, сожаление, конец. Дебют причуды.
Маленький Шинсо был напуган, маленький Шинсо не выходил из комнаты четыре недели. Маленький Шинсо порвал все фотографии, висевшие на стене. Маленький Шинсо не хотел видеть никого, маленький Шинсо был напуган до смерти.
—Я не хочу убивать… Я хочу спасать людей, хочу, чтобы мне верили, — маленький Шинсо плакал и шептал.
***
Хитоши кашлял, легкие будто рвались. Аллергия заставила все его тело покрыться красными отеками. Сигарета за сигаретой.
—Пошли… КХА… все к черту… я стану героем, лучшим героем.
Пол был усыпан окурками, целыми сигаретами. Дым тянулся к потолку, заполнил всю комнату. По подоконнику барабанил дождь, стучась именно к Шинсо, к единственному уставшему от самого себя парню с фиолетовыми волосами.
—Нихрена не расслабляет, — Хитоши смеялся, кашлял, жег табак и ненавидел себя.
