Пока идёт дождь

— Привет! — певуче протянул мутант в оранжевой повязке, подняв вверх ладонь. — Я — Микеланджело. Но ты можешь называть меня просто Майки, детка. От такого беззаботно-игривого начала хотелось рассмеяться (а может, это просто нервы), но я сдержалась, лишь чуть заметно улыбнулась. — Значит, вот кого Раф прятал от нас, — подойдя и наклонившись ближе, мутант стал разглядывать меня, над чем-то хихикая. Наверное, я выгляжу смешно. Прилипла к Рафаэлю, не могу ступить от него и шагу, и он не отстранялся — видимо, понимал моё шоковое состояние. А Майки продолжал излучать нескрываемое любопытное счастье, глядя на нас. — А это, — выпрямившись, мутант подлетел обратно к братьям, втиснулся между ними и притянул к себе крепкими объятиями, — Донателло и Леонардо. — Как Ди Каприо? — в стрессовых ситуациях мой мозг выдаёт всякую чушь. Мутант в очках хихикнул в кулак, а Майки залился искренним весёлым смехом. — Во даёт! Ди Каприо! — он потеребил явно недовольного от моего замечания брата по щеке и начал его поддразнивать. А я уже пожалела о том, что сказала — такого сурового парня лучше вообще не злить. Странно, что я боюсь его больше, чем Рафаэля, хотя на вид мой друг кажется крупнее в габаритах, чем остальные. У них у всех такие забавные имена. Сами выдумали или кто подсказал? Ну ладно, хватит уже быть трусихой — видно, что, кроме этого, с мечами, все довольно приветливы. Я наконец отошла от Рафаэля, а то, наверное, мы очень странно смотрелись вместе, и сделала шаг вперёд, протягивая торт. Весельчак тут же подскочил ко мне и взял угощение в руки. — Что это? Это нам? — восторженно спрашивал он, приоткрывая крышку. — Тортик! Невозможно было сдержать улыбки, видя по-детски радостное лицо этого милого весельчака, вдыхающего аромат сладкого. Краем глаза я заметила, как очкарик облизнул губы, видимо, уже ожидая свою порцию. А они славные ребята! Думаю, с этими мы подружимся. — Скажи, — приблизившись ко мне и хитро сощурив глаза, протянул Майки. — А ты каждый день такие вкусняшки для нашего Рафи готовишь, а? Он подмигнул, вызывая у меня лишь смех. Да, ведь это действительно правда. Теперь я понимаю, почему Рафаэль назвал его «занозой в заднице» — представляю, что он ему устроил до моего прихода… — Майки, отстань от неё, — злобно буркнул мой друг, и я знаю, что так он прятал своё смущение. — Донни, в лабораторию, — скомандовал он брату и слегка подтолкнул меня в плечо, указывая дорогу. — Пошли. Я поплелась за ним, не понимая, куда он меня ведёт и что значит «лаборатория». Это слово пугало, если честно. Не успела я войти и осмотреться, познакомиться поближе с его братьями, как меня уже тянут в какую-то лабораторию. Серьёзно? А может, они ставят опыты над людьми, чтобы найти способ превратиться в таких как мы? Так, Рокси, не кипишуй, это всё нервы. — Раф, — строго окликнул суровый парень с катанами, впервые подав свой голос, но Рафаэль даже ухом не повёл, всё так же продолжал целенаправленно двигаться вперёд. Я не стала оборачиваться и смотреть на главаря — боялась опять попасть под гипноз и получить ледяную сосульку прямо в лоб. Мне хотелось осмотреться, но не было возможности — я изо всех сил ковыляла за быстро ускользающими черепахами. После неудачного скольжения перед прыжком сюда нога ныла сильнее, несмотря на дозу таблеток. У меня уже скоро печень откажет от такого количества обезболивающих. Мы приближались к полукуполу, на котором размещалось множество разноцветных мониторов и установок, раций и звукозаписывающих устройств. Вся это светящаяся арка уводила нас к занавешенному плотной пластиковой шторой проходу. Рафаэль открыл передо мной путь, и я зашла внутрь вслед за его братом. Это было ещё одно помещение, наполненное всевозможными баночками с жидкостями, соединительными трубками и приборами. Теперь понятно, что такое лаборатория. В таком месте они запросто могли бы проводить всякие зловещие опыты… Из этого небольшого уголка мы вышли в другую комнату, светлую и просторную. Здесь уже находились приборы покрупнее. Посередине стояла какая-то барокамера, больше напоминающая криокапсулу из какого-нибудь фантастического фильма про космос. Они точно не пришельцы? У стены стояла кушетка, рядом висел белый халат. Интересно, зачем он им? — Садись сюда, — сказал Донателло, указывая мне на кровать. Я послушно приземлилась, даже радуясь, что наконец появилась возможность расслабить ноющую ногу. Мутант пододвинул стул на колёсиках с отломанной спинкой и сел на него напротив меня. Что это он собирается делать? Неужели, когда Рафаэль сказал, что у него есть знакомый, который мог бы меня осмотреть, он имел в виду брата? И без того большие от очков глаза стали ещё больше — видимо, я плохо скрываю свой шок. — Только не говори, что… — я посмотрела на Рафаэля, который растерянно мялся поодаль от нас, затем снова на Донателло, неловко положившего ладони на колени. — Донни у нас голова, — наигранно улыбаясь, сказал Рафаэль, пожимая плечами. — Он у нас единственный доктор в семье. Не раз уже ему приходилось нас подлечивать, — неужели он это серьёзно? У меня не было выхода, как обратиться к неквалифицированному врачу, но я и подумать не могла, что он окажется черепахой. — Я доверяю ему больше, чем себе. Тебе нечего бояться. Донателло опустил слегка смущённый взгляд и улыбнулся от внезапно прилетевшего ему комплимента. Уверенность в голосе Рафаэля придала мне решимости, согнала сомнения, пусть и не полностью, но хотя бы частично. — Положи ноги на кушетку, пожалуйста, — сказал черепаший врач, видя, что я согласна на осмотр. Впрочем, это я его должна уговаривать, а не он меня. Донателло обернулся к брату, поправляя очки пальцем. — Ты не мог бы?.. Рафаэль поморщил нос и нахмурил брови, но даже не шелохнулся, давая понять, что уходить никуда не собирается. Да и нет смысла — у меня только лодыжка повреждена, а не вся нога. Раздеваться не придётся. Может, он переживал, что я боюсь оставаться здесь без него? Возможно и так, но Донателло казался мне хорошим парнем, от него веяло спокойствием. — Тебе нужно пойти к сенсею, он ждёт, — Рафаэль огорчённо опустил голову, будто на казнь собирался. — Да и Лео наверняка хотел тебе что-то сказать. Мой друг закатил недовольно глаза, но развернулся и вышел из лаборатории, оставив нас одних. — Думал, его отсюда не выгонишь, — хихикнул Донателло и подъехал ко мне ближе. — Я должен предупредить сразу, что я не врач. Хорошо знаком с биологией, с анатомией людей, могу определить повреждение, но если тебе всё-таки потребуется квалифицированная помощь специалиста, то вряд ли я смогу чем-то помочь. Оно и понятно — тут тебе не операционная и не УЗИ-кабинет. Тут просто черепаха со множеством различных гаджетов, прицепленных где только можно. И зачем он намотал джойстик от приставки на руку? Чтобы не потерять? Или мода такая теперь?.. Я кивнула в ответ, дав понять, что всё осознаю и чуда никакого не жду. Даже и лучше, что он осознает пределы своих возможностей, а то как начал бы мне кости вправлять… Хотя, может у них волшебная слюна — плюнул, и всё зажило само?.. Я подняла левую штанину, показывая, где повреждение, хотя он наверняка сам понял, и Донателло принялся осматривать ногу, однако не спешил ощупывать воспалённый участок. — Сильно болит? — спросил он. — Да, после падения. Приходится пить обезболивающие каждый день, чтобы можно было спокойно работать. — Рафаэль сказал, что ты вывихнула лодыжку и порвала связки, а затем упала на больную ногу ещё раз, — да уж, я прямо-таки катастрофа ходячая. — Подожди секунду. Надо просканировать повреждённый участок. Он поднялся и стал рыться в шкафу где-то у меня за спиной. Что-то гремело, клацало, падало. Донателло бурчал себе под нос, но что именно, разобрать было сложно. Наконец он подошёл обратно, держа в руках какой-то прибор, больше напоминающий трубку от старого телефона. После включения аппарат замигал синими кнопками, напоминая космический приёмник, и холодный свет с внутренней стороны упал на мою ногу. Свет шёл одной стеной, и кажется, эта штукенция не работала (я вообще сомневалась, что эта штука имеет какое-то важное значение), как вдруг в световой стене появился просвет, двигающийся слева направо. Приборчик снова запикал и перестал светиться. Всё это больше напоминало игру в доктора, и глядя на сосредоточенный вид Донателло, мне хотелось смеяться. Однако улыбка слетела с моих губ, когда передо мной открылась… Что это? Голограмма? Прозрачный экран? Или просто фонарик налобный заглючил? У последнего варианта не было шанса выжить, когда «доктор» начал нажимать на несуществующие для осязания прозрачные кнопки. — Так и думал, — с умным видом заявил он, разглядывая совершенно непонятную мне картинку. Это что, мой рентген? — По всей видимости, падение вызвало новый разрыв связок. Ткани воспалены, это может быть серьёзно, если продолжать так свободно передвигаться и опираться на больную ногу. Движение противопоказано. Ноге нужен покой. И опять придётся повторять процедуры, думаю, ты уже знаешь, что нужно делать. И кстати… У меня от шока нижняя челюсть отвисла, как у шизика под воздействием психотропных. Я уже даже не слышала, что он говорил — его бубнёж казался лишь фоном. Что это было сейчас? Это он повозюкал вот этой телефонной трубкой и сделал рентген? Вывел его на самый крутой компьютер, который я когда-либо видела. Да что там, вообще не думала, что такое существует… Рассматривает снимок моей лодыжки, за который первый раз я отстегнула двадцать тысяч долларов! Что это? У меня пропал дар речи. Сейчас передо мной сидит черепаха, которая пять минут назад достала из шкафа мини-рентген и у которой из плеча вылетает прозрачный монитор. Эти ребята точно земляне? Откуда у них такие крутые штуки? — Видимо, изначально был поставлен неверный диагноз, и… — Что это за штукенция? — Что? — не сразу понял прерванный мной Донателло, но смекнул, когда увидел, как я пялюсь на пластиковый прямоугольник с кнопками. — А, это. Это портативный сканер. Очень удобная вещь: маленькая и нерадиоактивная. Не такое чёткое изображение, как… — Вы что, ограбили институт медицинских технологий? — мутант озадаченно посмотрел на меня, но затем усмехнулся, поощрительно глядя в мою сторону. — Да нет, это я сам собрал. Не идеальный, конечно, прибор, надо бы доработать, да всё времени нет, — он говорил так обыденно, слегка пожимая плечами, будто ему ничего не стоило вот так взять и состряпать какое-нибудь изобретение, которое могло бы уйти за кучу денег. — Ну так о чём это я? Ах да. От повторного падения, по всей видимости, неправильно сросшиеся ткани снова повредились, и поэтому… — Как это сам собрал? — меня уже мало волновало, что там происходит с моей ногой. Я просто обалдела от того, что видела. С каждым разом становится всё интереснее… Это же просто уникумы, живущие под нашими ногами. Мало того, что огромные говорящие черепахи, так ещё и с невероятным интеллектом! Мутант напротив меня собрал мини-сканер, который валялся у него в куче хлама, как ненужная игрушка. А ты что сделала за свою жизнь, Рокси? Я вдруг поняла, что очень даже недооценивала этих ребят и была поспешна в своих выводах касательно их животного происхождения. Ну, если с Рафаэлем в силу его буйного характера у меня ещё могли возникнуть вопросы, но этот парень из своей прошлой черепашьей жизни сохранил только внешность. Огромные глаза удивлённо пялились на меня сквозь толстые линзы очков. Они — тоже янтарь, но не такой, более прозрачный, светлый. В нём есть живой интерес, слегка покрасневшие белки говорили о том, что мозговитый мутант не высыпается. Но этот янтарь не пылает, не разливается жгучей лавой вокруг бездонно чёрного зрачка. Донателло смущённо улыбнулся и опустил взгляд, поправляя пальцем съехавшие очки. — Ну да. Нашёл кое-что на свалке, решил модернизировать запчасть от старого УЗ-сканера, добавил некоторые опции, хотя от первоначальной версии почти ничего и не осталось… В целом, довольно примитивный вышел прибор, надо бы поработать над ним, — мутант потёр подбородок двумя пальцами, на некоторое время задумавшись. Видимо, его гениальная голова уже набрасывала идеи по обновлению своего творения. А я просто молча пыталась переварить услышанное и смириться с тем фактом, что я тупее черепахи-мутанта. Мне уже страшно подумать, какими талантами обладают два других зелёных чудика. — Какое обезболивающее ты используешь? — спросил Донателло, и, порывшись в сумке, я достала нужный пузырёк. Он покрутил его в своих толстых пальцах, что-то бубня под нос, хотя, наверное, со мной разговаривал, но я не вслушивалась, просто нагло пялилась на это гениальное чудо. Интересно, а он не похож на Рафаэля. Совсем. Внешне более худой и длинный. Жилистый. Кажется, что из всей семьи он самый интеллигентный — он очень вежлив со мной и с другими, довольно чуткий и молчаливый когда надо. В человеческом мире он добился бы больших успехов с такими-то мозгами… Запатентовал бы свою бандуру и деньги бы собирал. Черепаший доктор не был похож и на двух других. Как мне показалось, они были ближе к Рафаэлю: злой лидер, вечно хмурящий брови, и добрый весельчак, явно больше опирающийся на эмоции. Всё это я видела в Рафаэле. Но Донателло явно выделялся на этом фоне. Хотя, я сужу только поверхностно — я ведь почти не знакома с теми двумя. — Кажется, я не очень понравилась вашему главарю, — он так строго смотрел на меня, что я чуть не превратилась в ледяную скульптуру. Будто в замок Снежной Королевы попала. Донателло отвёл взгляд с лекарства в сторону, настороженно задумавшись. Видимо, тема серьёзная. — Ты не переживай. Он просто довольно консервативен, поэтому принимает изменения без особой радости. Да и не любит, когда кто-то из нас хранит от него тайны. Значит, Рафаэль ничего им не говорил про меня до этого. Интересно, как же тогда они узнали? Этот Леонардо вынюхал — по нему сразу видно, что у него чуйка на такие дела. Досталось же, наверное, Рафаэлю… Хотелось разузнать у своего доктора побольше об этом, но я не стала спрашивать. Лучше поговорю с Рафаэлем. — Ты используешь довольно сильное обезболивающее. Большая дозировка. Не перебарщивай с этим, а то по реакциям видно, что в твоей крови его уже слишком много. Могут начаться осложнения, или даже передозировка. Донателло поднялся со стула и вышел из комнаты в лабораторию, рыская что-то по ящикам, и спустя минуту вернулся, держа под мышкой фиксирующий сапог, а в руках жгуты. — Я сейчас сделаю тебе перевязку. У меня только жёсткий фиксатор, но это даже лучше, а то, судя по всему, ты не будешь выдерживать сроки реабилитации и держать ногу в покое. Я только молча кивнула, следя за тем, как Донателло приступает к роли доктора. Он был весьма интересным персонажем во всей этой сказочной истории, даже интересней Рафаэля, хотя его появление в своей жизни я буду помнить в мельчайших подробностях до конца своих дней. Вообще всё, что со мной происходит, не укладывается в среднестатистическом уме, но я и подумать не могла, что среди семейства моего зелёного друга найдутся настоящие гении. Доктор закашлял в кулак, видимо, желая привлечь внимание и в то же время стесняясь этого. Его движения были аккуратными, но не такими лёгкими, как движения Рафаэля. В них читалось строгое знание своего дела, механические рефлексы. Он ясно понимал, с какой силой нужно было давить, где перехватить, где расслабить, и не боялся этих движений, в отличие от своего брата. В этом проглядывался профессионализм. — Я хотел спросить, — несмело начал доктор, не глядя на меня. Но замолчал, выдерживая драматическую паузу. — Наверное, тебе интересно знать, как мы встретились с Рафаэлем? — не трудно догадаться. Судя по тому, как отреагировал их главарь, такие знакомства происходят ой как не часто. — В целом, да. Рафаэль вряд ли нам расскажет. Но мне больше интересно, что тобой двигало, что ты не побоялась его? И вообще, не обратилась в полицию или… зверинец? Что ты чувст… Как ты воспринимаешь его и теперь уже и нас? Не побоялась ли я? Ещё как побоялась. Да я чуть в штаны не наделала, когда его первый раз увидела! Что мне ему ответить? Что я безумная женщина, которая приняла его за марсианского императора? А может, что видела в Рафаэле образ пострадавшего солдатика? Или что приняла его за Халка? Теперь, зная всю правду о нём и его семье, было очень неловко за свои безумные теории. — Рафаэль спас меня от бандитов. Поэтому я должна быть ему благодарна. Но не скрою, я была… ну… крайне удивлена, — очкарику же не обязательно знать все подробности о том, как сумасшедшая Роксана нафантазировала себе невесть что. — Он теперь мой хороший друг. И я рада, что узнала о нём и о вас. Донателло задумчиво кивнул, монотонно исполняя свои движения. Он на время ушёл в себя, видимо, обдумывая мой ответ. Хотя, что тут думать? И так всё ясно. Последняя застёжка клацнула на фиксирующем сапоге, и «доктор» убрал от меня руки, но так и не поднял взгляда. — Знаешь, всё не так просто, — начал он. — Я имею в виду… С Рафом. Понимаешь… Договорить ему не дали вопли, доносившиеся из основной части жилища. Я слышала голос Рафаэля — он с кем-то ругался. Видимо, ему сильно достаётся из-за меня. Но что имел в виду Донателло? У них есть ещё какие-то секреты? Я уже и ничему не удивлюсь. Или же он тоже опасается меня и стоит на одной стороне с их главарём? Просто Донателло более интеллигентный, чем его брат, не показывает своего недоверия и неприятия так открыто. Мне стало неловко. Несмотря на то, что открывшаяся мне правда о настоящей жизни Рафаэля, его семье и доме привлекала, вызывала искреннее любыпытство и даже восторг, и хотелось изучить это место побольше, у меня появилось желание исчезнуть отсюда. Ведь я понимала, что там, за дверью, он ругается с семьёй из-за меня. Было ужасно осознавать, что ты являешься чьим-то камнем преткновения. Не люблю такие моменты и стараюсь их обходить. Может, спросить у Донателло, нет ли у них чёрного хода на поверхность? Эта идея так ярко зажглась во мне, будто лампочка над головой загорелась, и я с надеждой взглянула на мутанта — он мне поможет, не сомневаюсь в этом, — и кажется, он прочёл всё с одного взгляда, но янтарь его глаз, вспыхнувший тревогой, напомнил мне, почему я здесь. Рафаэль. Мне не хотелось ставить его в неловкое положение, чтобы тот, с катанами, потом попрекал его моим уходом. Вот видишь, она сбежала. Как тогда он будет чувствовать себя? Стало так мерзко на душе. Я должна всё это пережить, ничего, не умру же я от этого. Ну потреплет нервы маленько его строгий братец. Ничего. И не с таким встречались. Я не хочу расстраивать Рафаэля ещё больше. Сейчас я причина его бед, и бросать его было бы подло. — Я пойду посмотрю, всё ли там нормально. Проверю обстановку, — Донателло даже улыбнулся, пытаясь, видимо, сгладить ситуацию юмором, но так неловко, что ему самому стало неудобно, и он поспешил скрыться за дверью, оставив меня одну. Через несколько минут крики стихли, и стало так жутко тихо, что мне подумалось, а не поубивали ли они друг друга. Всё может быть — Рафаэль бывает слишком импульсивным. Подождав ещё какое-то время, я решила выйти из своего «укрытия». В огромном зале было тихо, даже странно, куда все подевались. Может, Донателло вколол успокоительное своим братишкам и оттащил их по углам, чтобы смирно спали? Я стояла посередине просторного помещения, сквозь которое протекала настоящая река — по виду даже чистая. Взгляд вверх — высокие стены пронизаны стрелами труб, больше напоминающими замысловатую паутину. Интересно, как давно они здесь живут? И неужели никто из людей не приходит проверять этот участок? Видимо, заброшенный блок, хотя по виду трубы ещё функционируют. Это было так необычно, совсем не то, что я думала. В голове не укладывается, что мы находимся сейчас в канализации, что над нашими головами гудит мегаполис, чьё биение доносится досюда лишь тонким отголоском. Обшарпанные стены украшены разноцветными яркими вывесками, граффити (интересно, кто из них такой талантливый художник?), что делает жилище вполне уютным и светлым. По-своему нарядным. Над головой — нити сверкающих гирлянд, и, наверное, невероятно здорово жить в атмосфере праздника изо дня в день. В круглых огромных отверстиях спрятаны личные местечки жильцов — вижу торчащий угол стойки со штангой, барабанную установку и настоящий сад бонсай. А это уже интересно. Коллекция японских мечей — не трудно догадаться, кому они принадлежат. Весьма уютный кухонный уголок с миловидным торшером над столешницей. Всё это по-домашнему мило и невероятно тепло. Это целый мир — скрытый от нас, жителей поверхности, — целый сказочный уголок. Мерцающий, яркий, живой. — Осмотрелась немного? — раздался голос Рафаэля над головой, и я обернулась к мутанту. Он был слегка возбуждён — видимо, адреналин после яростного спора ещё не упал в крови, — но старался сохранять спокойствие рядом со мной. — Это просто… просто невероятно. Я даже и представить не могла, что ты живёшь в таком месте, что канализация может быть таким милым жилищем. — Ну, мы все постарались сделать логово максимально комфортным. Странно, а всё-таки черепахам, пусть они и полу… люди? Всё-таки им свойственно стремление к уюту и даже к красоте. — А кто у вас на клавишах играет? — поинтересовалась я, глядя на торчащий из-за барабанной установки угол синтезатора. — Это Майки, он нас мучает периодически своей какофонией, — я не сдержала смех на такое замечание. Наверное, ужасно неудобно играть трёхпалыми руками… — А где твоя комната? — мне было интересно увидеть, как выглядит этот кусочек «дома». Теперь впору посмеяться над моими абсолютно дикими мыслями насчёт мокрой вонючей картонки на ледяном полу вместо кровати. Как мутант черепаха украсил свою комнату? Как Рафаэль это сделал?.. Он качнул головой в сторону, зазывая меня идти вслед за ним, и я, осторожно хромая, шла за Рафаэлем по пятам. Мы прошли за угол, откуда уже не было видно основного помещения. Благо, что всё это находилось на уровне первого этажа, а то смотрю, «качалка» у них на втором — над «комнатами». Ну, таким гигантам лестницы и не нужны, они наверняка с места могут перепрыгнуть расстояние от пола до второго уровня. Это оказался своеобразный тупик, образующий личный уголок Рафаэля. Стены и потолок аркой выстраивались над нами высоко вверх. Тут метра три, если не больше. Комната казалась тёмной, сюда почти не проникал свет из зала, и только тусклый ночник слегка вырисовывал очертания предметов. Было довольно просторно. У стены стояла огромная кровать, хотя для Рафаэля она в самый раз. Напротив — полупустые полки. В углу разбросаны гири, блины для штанги. Покосившийся комод — он хранит там свой «богатый» гардероб? Стены украшены постерами, выполняющими роль потрёпанных обоев. В целом довольно скромно и пусто, и я подумала, что он вряд ли проводит здесь много времени. Но как ни странно, очень чисто. Хотя тут не из чего бардак создавать. Я прошла к середине комнаты, осматривая всё вокруг. Провела рукой по потрескавшейся поверхности комода. Мне казалось, что так я становлюсь частью этой сказки, её настоящим героем, что всё это реально для меня. Мне хотелось осязать, ощущать руками, касаться этого мира. Невероятного мира. Рафаэль застыл у входа, смотря, как мне показалось, с недоверием. Боялся, что я испугаюсь его скромного жилища? В любом случае, это намного лучше того, что я представляла в своей голове. Наверное, он прибрался перед моим приходом, переживал, что не понравится. Это вызвало у меня улыбку — так забавно было наблюдать за этим суровым парнем в неудобные для него моменты. Я села на кровать — Донателло запретил мне вообще ходить, — и провела ладонью по мягкому пледу. Интересно, а как они спят? Наверное, только на животе — на спине неудобно. А по бокам торчат края панциря, тоже мало приятного. Хотя матрас достаточно мягкий — вполне, чтобы обогнуть форму их каменной спины. Теперь я попала в мир Рафаэля, стала частью его. И это не так уж и страшно. — Значит, вас четверо, — мутант двинулся в мою сторону, только когда я заговорила. — Учёный, музыкант, — посмотрела на спортивный инвентарь в углу и улыбнулась, — спортсмен и… А вот про главаря ничего неизвестно… Не поёт и не танцует — это очевидно. Гаджетами, как Донни, не пользуется. Может, и у него есть талант, но Рафаэль молчал, никак не реагируя на затянувшуюся паузу, значит, и сам не мог ничего путного придумать. Да и видно, что этот Ди Каприо ещё тот любитель поскандалить. Консерватор. Прям так бурно реагирует на всё. Он же не император в конце концов, чтобы все ему беспрекословно подчинялись. — А вообще, ты замечал, что обычно лидеры всяких супергеройских команд как правило бездарны? — Рафаэль засмеялся в голос, усаживаясь на пол рядом со мной, и я чисто интуитивно положила руку ему на панцирь. Просто хотелось поддержать, просто думала, что так правильно. Ему досталось от братьев — неприятно, когда в семье такие стычки. Рафаэль был расстроен, хотя и пытался казаться весёлым. И моё настроение падало вслед за его. — Вы поссорились, да? — Нет, всё нормально, — сухо ответил мой друг и поспешил перевести тему. — Донни сделал? — указывая на фиксирующий сапог, спросил Рафаэль. — Да, — я вытянула ногу, демонстрируя свою обновку. — Классно, правда? У него есть такая крутая штука — он что-то там натыкал и просканировал мою лодыжку, представляешь? Всего две минуты! А в больнице за такое кучу денег надо отдать. — Я же говорил, Донни — голова, — улыбнулся Рафаэль, поворачивая голову ко мне. И я снова видела горящий янтарь, переливающийся в свете ночника. Он на секунду задумался, замялся, пыхтел, как паровоз, что-то хотел сказать. Я проводила пальцами по рельефной поверхности панциря, щекотно торчавшим бугоркам. И это явно успокаивало Рафаэля. Неужели он действительно чувствует что-то этой каменной спиной? — Ну, как тебе тут? Вроде не так уж страшно, да? Я улыбнулась его плохо спрятанному смущению по поводу своего жилища. Действительно, он так сильно переживал за мою реакцию? Я думала, что такому суровому парню будет всё равно, тем более судя по скромной обстановке его комнаты. Каждый раз я вижу Рафаэля с другой стороны, каждый раз в нём открывается что-то новое. И что с нами происходит? Что со мной происходит? Я уж совсем запуталась, я уже совсем не знаю, как правильно воспринимать его. Но сейчас, смущённый и переживающий, он мне кажется абсолютным человеком. Человеком с большой буквы. Возможно, даже более человечным, чем некоторые из нас. — Здесь очень мило. Мне нравится. А ваш основной зал так совсем. Я даже и представить не могла, что такое может быть здесь. Это просто… — Невероятно, — усмехнувшись, закончил мою любимую в последнее время фразу Рафаэль, и было видно, что у него будто груз с плеч упал. Ну правда так переживал? Мой индикатор мимишности поднялся до наивысшей отметки — хотелось потрепать его за щёки и сказать «ути-пути, какой ты миленький», но я сдержалась. Такое с Рафаэлем не прокатит. На прикроватном столике лежало небольшое зеркальце, что меня очень удивило. Я взяла его в руки и покрутила, чтобы рассмотреть, не кажется ли мне всё это. — Не думала, что ты пользуешься зеркалом, — выражение лица мутанта резко изменилось. Глаза округлились, губы резко поджались. — Не знаю откуда здесь это, Майки оставил своё барахло опять, — я была искренне удивлена: никогда не видела Рафаэля таким всполошённым и… крайне смущённым? Почти пристыженным, я бы даже сказала. Будто я застукала, как он примеряет труселя в сердечках. Он потянулся за зеркалом, но я отвела руку. Снова потянулся — отвела руку дальше. Рафаэль озадаченно посмотрел на меня, но получил от меня только озорную гримасу, с умным видом демонстрирующую мутанту язык. — Не дам, — я легко ударила его по руке, и он, улыбаясь, послушно опустил её. — Что, любуешься собой перед сном? Какой ты брутальный, серьёзный парень? — я захихикала, а мой друг только фыркнул и опять потянулся к зеркалу уже с более серьёзными намерениями у меня его отобрать — Говорю же, это Майки притащил, — настаивал Рафаэль, пытаясь забрать предмет. Ну что он так всполошился? Подумаешь, зеркало. Или брутальные самцы черепах не смотрят на своё отражение? Я отталкивалась как могла, но не сдержала смеха от его мега серьёзного лица. Он даже привстал с пола, лишь бы выдернуть зеркало и прекратить безумный ржач над собой. Мутант схватил меня за руку, поворачивая зеркало на меня... И о ужас! Меня будто током прошибло от увиденного. Мой пронзительный крик заставил Рафаэля отшатнуться от меня, как от прокаженной, и от неожиданности он даже упал на пол на пятую точку. — Ты чего? — ошарашенно спросил мутант, скукожившись, словно хотел отодвинуться ещё дальше от меня, и прижимая руку к себе, боясь даже дышать в мою сторону. Видимо, подумал, что случайно поранил меня. — Какой ужас! Ты почему мне не сказал, что у меня тушь растеклась? И волосы в ужасном состоянии! Конечно, после такого увлекательного спуска в подземелье и не такое можно увидеть. Удивительно, что моя укладка всё ещё стойко держалась на голове — не зря я её полбанкой лака зафиксировала. Достала из сумочки салфетку и быстро подтёрла размазанные чёрные пятна туши под глазами. В таком виде я больше походила на панду… Да мной можно ворон на огороде пугать. И в таком виде я хотела им всем понравиться?.. Эх, Рокси. А Рафаэль громко заржал надо мной, скручиваясь на полу, и я уже хотела подойти и навалять этому невоспитанному засранцу, но поймала себя на мысли, что наконец по-настоящему развеселила его. Таким искренне хохочущем от всей души я его не видела. Как забавно. Но я была горда собой, что смогла хоть как-то его поддержать. — Эй, вы где? — доносился голос Майки из зала. — Ребята? Рокси? Ты ещё здесь? Ушла уже, что ли? — последнюю фразу он произнёс с такой тоской, что мне аж стало его жалко. Послышались шаги — на выходе появился Микеланджело и, увидев нас, сразу оживился. — Ой, я вам не помешал? — с наигранно-загадочной интонацией поинтересовался вошедший, сверля нас своим игривым взглядом. Вот же морда довольная. Рафаэль, однако, только фыркнул, нахмурив брови. — Нет, — я не могла сдержать смешка, глядя в эти любопытные глаза. Что он там себе уже навыдумывал? — Тогда время для тортика!

***

Впервые нахожусь в таком странном положении — хотя всё вокруг меня последнее время не умещается в голове. Я тону в океане синих глаз напротив, которые будто облепили меня всю, заглотили внутрь себя. Они источают добро и радость, и только этот факт успокаивает мою нервозность, находясь на виду у всех. Тортик мой уходил на ура, особенно у Донателло — кажется, что сейчас ему уже не так было интересно находиться среди нас и разглядывать меня (в отличие от двух других), как поедать свой лакомый кусочек. Но мне было радостно, что он по-настоящему оценил мой «шедевр». Мозгам нужна глюкоза, умная голова должна получать её в нужном количестве. И мысленно я себя похвалила за то, что догадалась притащить сладкое — пусть и неравноценная плата за услугу, но хотя бы задабривание в знак благодарности. — Значит, ты подружка Рафа, да? А я думаю, что он перед вылазкой так тщательно в ванной намывается. Да ещё и зубы три раза на дню чистит, и ополаскивателем для рта… — Заткнись, Майки, — буркнул Рафаэль, злобно оскалившись. А я краснела, как помидор, будто в меня впились тысячи невидимых глаз и сканируют каждое моё действие. — А тут, значит, вот причина повышенной гигиены и возбудимости. И долго у вас эти шуры-муры? — ни на секунду не переставая улыбаться во все тридцать два, растянуто спросил Майки, и этот вопрос меня откровенно смутил. Но я не успела ответить — звонкая оплеуха от Рафаэля меня опередила. — Эй, за что? — За дурацкие вопросы, — буркнул мой друг, отвернувшись к потёртой старой кухне, чтобы проверить чайник. Теперь я понимаю Рафаэля про «занозу в заднице». — Лучше расскажите о себе, Роксана, — вдруг заговорил злобный главарь, и я аж вздрогнула от неожиданности. Его голос был не таким низким, как голос Рафаэля, не таким успокаивающим, как у Донателло. И точно не весело-беззаботным. Он был другой. Гипнотизирующий, как и взгляд. Обволакивающий в кокон своей проникновенностью. И я как баран перед жертвенником — вот она Рокси вся, открытая перед ним. Подчинённая, безропотная. Может, это так от страха меня парализовало? — Да! — с детской радостью воскликнул Майки, чуть ли не хлопая в ладоши. — Расскажи о себе. Он подпёр подбородок рукой и уткнулся в меня взглядом, ожидая «невероятную» историю моей жизни. — Да что тут рассказывать? — неловко смеясь, начала я, но понимала, что мне не отвертеться. — Живу на окраине Манхэттена, работаю бариста в Старбакс и аккомпаниатором в балетной школе по вечерам. Родители живут далеко. Есть ещё тетя. Вот и всё… Как интересно, что всю свою жизнь я уложила в меньше чем тридцать секунд. Мда, очень увлекательно. — А как ты встретила нашего Рафи? — как забавно он его называет. По-домашнему мило, я бы сказала, но самому «Рафи» это не нравится. Небрутально, видимо. Неудивительно, что этот вопрос волнует всех присутствующих. Где спалился их брат? Как попал в такую заварушку? Сумасшедшая Роксана, появившаяся на его пути, — кто она? — Да так… — неоднозначно начала я, но Рафаэль не дал мне закончить. — Какая разница. Я уже вам всё рассказал, — буркнул мутант, хмуря брови. Я в таком настроении видела его в первый раз. Его явно раздражала тема нашего знакомства, вернее, обсуждение её с другими. Вообще при своих братьях он был не таким, как обычно. Молчаливым, бурчащим, злобным. Хотя, если подумать, первое время он был таким, но всё равно, сейчас это иное. Ну хотя, может, в последнее время такое происходит из-за меня. Наболевшая тема для всей семьи — человек узнал о нашем существовании. А в эпицентре скандала Рафаэль. — Вот именно, что ничего ты нам не рассказывал, — таким же леденящим голосом ответил ему Ди Каприо, даже не изменив тон. Будто он был непробиваемой скалой, отражая раздражённость Рафаэля к нему обратно и тем самым её ещё больше усиливая. — Это не ваше дело, — сквозь зубы процедил мой друг, и теперь главарь явно загорелся в ответ. — Мы семья, и у нас нет секретов… — Опять началось, — закатывая глаза и устало вздыхая, произнёс Майки. Да, из-за меня тут большие перемены, видать. — Ничего, я могу рассказать, — надо было что-то делать, как-то остановить этот зарождающийся беспредел. И мои слова как по волшебству заставили всех замереть на месте и удивлённо вылупиться на меня. Я даже слегка опешила, но всё-таки нашла в себе силы. Извини, Рафаэль, может, ты и не хотел говорить, но по-другому никак. Это не честно по отношению к братьям, да и вообще, что там скрывать. — Рафаэль спас меня от одних плохих парней. Ну вот так и познакомились. — То есть Раф выдал себя? — многозначительно глянув на брата, сказал Леонардо. Ну он смешной, конечно. А как, не выдав себя, можно дубасить бандитов направо и налево? Они-то так или иначе увидят. Донателло в таком случае стоило создать плащ-невидимку, чтобы уж точно никто и никогда… — Не совсем. Я не знала, кто меня спас, но хотела найти этого челов… эм… парня. И пошла искать его. — Как это «пошла искать»? — задумчиво спросил Майки. — Но зачем? — перебив вопрос брата, заговорил Донателло. У меня уже установилась с ним какая-то особая связь, и я даже улыбнулась ему. Правильный вопрос: зачем. Да, Рокси просто безумная женщина, что от такой неадекватной можно ожидать? — Хотела поблагодарить, всё-таки если бы не Рафаэль, то… — страшно подумать. Странно, но «доктор» кивнул, видимо, понимая, что могло означать моё многозначительное молчание. — В общем, я его искала и в один прекрасный день нашла. Вот и всё. — Как это всё? — пододвигая стул ближе, воскликнул Майки. — На самом интересном месте! Ну что там? Что там дальше? Ты его нашла и?.. Упала в обморок? — я усмехнулась. — Тогда заорала от страха и не знала, куда бежать? — отрицательно качнула головой. — Кинулась в объятья и расцеловала? — это меня добило окончательно, и я засмеялась в голос. Ну уж этот выдумщик!.. — Сначала не поняла, было темно, а потом… — краем глаза посмотрела на Рафаэля. Он стоял весь напряжённый, и казалось, что клокочущая ярость вот-вот вырвется наружу. Ему эта тема не по душе. — Ну-ну, — Майки уже всем корпусом тянулся ко мне, заставляя вжиматься в стул. — И что потом? — А потом я была шокирована, стала вести себя неадекватно, придумывать всякие теории, — от этого «рыжего» не отвертеться. Чую, он вытянет из меня всю информацию, и все будут дружненько надо мной ржать. — Какие теории? — почти впившись в меня, так близко, что я уже не знала, куда деться от этого любопытного лазурного океана. Но Рафаэль одной рукой вернул его в обратное положение, грозно зыркнув. — Угомонись уже. — Только не говорите, что после одной встречи вы стали лучшими друзьями. Как давно это всё продолжается? — главарю явно нужны подробности дальнейших событий. Логично, после первой встречи мы не стали друзьями. Были и другие. Но почему? Как же так получилось? Я и сама призадумалась над этим. Ведь наша вторая встреча состоялась у меня в квартире. Почему? Потому что Рафаэль… шпионил за мной. Караулил из-за угла, подсматривал, как мы с Дэвидом… ну неважно. Он пришёл ко мне снова. Но зачем? Я и сама уже стала задаваться этим вопросом: когда всё началось? Взглянула на Рафаэля, лицо которого было крайне напряжено, и он посмотрел на меня. Что мне им ответить? Что ты сам ко мне пришёл? Но действительно, зачем? Тайком подглядывал за мной. Караулил. Типа пытался быть незамеченным, как истинный ниндзя, но спалился, когда увидел нас с Дэвидом? Почему? Приревновал? Я мысленно посмеялась над таким умозаключением, но оно засело у меня в голове. И что теперь мне ответить им? Что ты сам ко мне вернулся? Из любопытства посмотреть, что это за безумная неудачница? А может… Я не хотела выдавать Рафаэля — это явно была для него очень чувствительная тема. Майки от него потом не отстанет. Про главаря вообще лучше промолчать. Но как теперь мне выбраться из неудобного вопроса — вот задачка. Придумать что-то на ходу? Моя фантазия вдруг резко отключилась, заморозилась ледышками, посылаемыми мне от Леонардо. — Ну хватит уже. Довольно вопросов, — перешёл в наступление Рафаэль, и главарь ответил ему в своей привычной манере. Снова зародилась перепалка — как видно, очень удобный способ избавиться от ненужных вопросов. Я подсела поближе к Донателло. Мне нужно было срочно сбежать отсюда, иначе, чувствую, скоро взорвусь от напряжения. Лучшим местом переждать и успокоиться была ванная комната, и «доктор» указал мне путь до местной уборной. — Только подожди, — сказал он, засуетившись. Донателло куда-то убежал, а затем вернулся с чем-то, напоминающим самокат. — Тебе нельзя ходить пока, и так ногу перегрузила. Поэтому вот. Он поставил его передо мной. Это действительно был детский самокат с приваренной к нему мягкой подставкой под ногу. — На скорую руку, правда, — почесав затылок, пожал плечами мутант. — Но это на первое время. — Ого, спасибо! — черепаший гений поражает меня всё снова и снова. Уже столько от него всяких крутых штук получила. И рентген, и теперь удобная подставка на колёсиках вместо костылей. — Это круто! Донателло смущённо улыбнулся и пожал плечами, мол «да что такого, ничего особенного, привычное дело», а я чисто интуитивно похлопала парня по плечу (чем сильно его удивила) и поспешила укатить подальше от двух ругающихся гигантов. Как и указал мне «доктор», свернула за угол, дальше уходя в тёмный коридор. Не могли лампочку вкрутить, что ли? Всё вокруг казалось мрачным, голоса удалялись от меня, я почти шла по стеночке, чтобы отыскать дверь. Не то чтобы я боюсь темноты, но непроизвольно вздрогнула всем телом, когда мне показалось, что темнота издаёт звуки. Такие странные, шуршащие… Единственная лампочка на потолке тускло загорелась, но затем потухла, стала мигать светом, слышался стрёкот электричества. В темноте снова что-то зашуршало. И в полумраке, с этим мигающим светом, бьющим строго вниз в одну точку, мелькнул, клянусь, кончик хвоста. Я замерла, насторожилась. Мне казалось всё это игрой фантазии на фоне разыгравшегося скандала на кухне. Боже, Рокси, ты сходишь с ума! Пробежала тень, опять шорох. Я пыталась вглядеться, но могла разглядеть только стремительно проносившийся силуэт. — Кто там? — шёпотом спросила я, и казалось, что совсем и не хотела, чтобы мой вопрос кто-то услышал. Даже если там кто-то есть. Шорох усилился, замедлился, разгуливая вокруг светового кружочка на полу. Затем под свет лампы попал хвост — теперь я точно его видела, это не мираж. А потом и усы, тонкие чёрные лапы, скрученные и волосатые, с огромными ногтями. И пустые угольные глаза. Передо мной появилась огромная крыса в халате. Я от ужаса потеряла дар речи, от страха кинула в неё свой самокат, побежала, но так неуклюже упала на холодный бетон. Обернулась — она стояла надо мной, совсем близко. Два зуба торчали из пасти, костлявая рука тянулась ко мне. И мой пронзительный крик развеял тишину коридора, оглушая меня саму, до разрыва связок, до остановки сердца…