How to fucking turn it off (or Quick coming out)

— Гарри, ты сделаешь только хуже. Они же с ума сойдут! И опять сломают Твиттер. Мне надоело по пять минут грузить каждый твит. — Во-первых, ты говоришь так, будто твитишь каждый день. Во-вторых, Лу, фанаты давно не получали никаких… никаких… — Доказательств, что мы с тобой вместе? — Да! — А как же толстовка, которую ты привёз мне из Японии? Я появился в ней буквально через несколько дней после твоей поездки, и ты думаешь, они настолько тупые, что не додумались… — Лу, отстань. Если я хочу выложить фотографию твоей стряпни в Инстаграм, я это сделаю. В конце концов, ты готовишь мне один раз в несколько лет. — Ой, делай, что хочешь.       Фыркнув, Луи ушёл на кухню за салфетками.       Было раннее утро, около шести часов, и Томлинсон — да, он мог признать, что действительно делал это очень редко — приготовил своему мужу завтрак в постель. Получилось неплохо. Луи мог бы даже сказать, что превосходно, потрясающе. Это и вправду достойно того, чтобы выставить на всеобщее обозрение. Проблема в том, что они не могут просто брать и делать всё, что захотят, в своих социальных сетях.       Они всё ещё связаны контрактом, который не позволяет заявить на весь мир, что Гарри Стайлс и Луи Томлинсон женаты уже пять лет, живут вместе и безумно любят друг друга.       Поэтому Луи считал, что это плохая идея — постить фото утреннего завтрака в постели, в то время как фанатам точно известно, что оба они в данный момент находятся в Лондоне. Им может достаться от менеджмента (тем более те всё ещё недовольны поведением Гарри во время тура, но сейчас не об этом). — Хазз, а где у нас салфетки? — Луи перерыл уже два шкафчика и всё никак не мог их найти. В ответ он услышал лишь тишину, а спустя несколько секунд — тихое «дзынь» от его телефона, находящегося в кармане домашних штанов, единственной одежды, которую он впопыхах нацепил сегодня утром.       Парень достал телефон из кармана, уже зная, что увидит там: уведомление из Инстаграма о том, что «пользователь harrystyles сделал публикацию». Действительно, этот невыносимый — но в то же время горячо любимый — человек сфотографировал тосты с авокадо (и Томлинсон правда понятия не имел, почему его не вырвало, пока он нарезал этот фрукт. Или это овощ? Чёрт, в любом случае, это просто невкусная штука) с яичницей и выложил в свой аккаунт. Закатив глаза, Луи внимательнее рассмотрел фотографию — поднос с едой стоял на голубом постельном белье, которое, угадайте с одного раза, выбирал Гарри. — Детка, у нас не будет голубого белья. — Почему? — Потому что это самая гейская вещь, которую ты когда-либо собирался сделать. — Ты спишь или со мной в кровати с голубыми простынями, или на дерьмовом диване в гостиной, Томлинсон.       Усмехнувшись, Луи уже хотел выключить телефон и вновь заняться поисками салфеток, но внезапно пришло ещё одно уведомление.       «Пользователь harrystyles начал прямой эфир, посмотрите его, пока он не закончился»       Челюсть Луи буквально поцеловалась с полом. Гарри? Гарри Стайлс? Его муж? Человек, который сейчас находится за стенкой? Начал прямой эфир?       Его что, взломали?       Ради интереса парень нажимает на иконку и первое, что видит, когда трансляция загрузилась — лицо Гарри, голого по пояс (нижняя часть скрыта под одеялом), который судорожно тыкает пальцем по экрану. — Как, блять, это выключить? Я случайно нажал! — Луи слышит его голос и из-за стенки, и из динамика телефона. И тут его прошибает на смех, он хватается за живот и почти сходит с ума, представляя, как неловко сейчас Гарри. Стайлс на экране замирает и прислушивается к чему-то. Затем с жалобным выражением лица продолжает тыкать в телефон. — Сука, — пробормотал всеми любимый солист. — Детка, тебе помочь? — не задумываясь ни о чём, спрашивает Луи, заглядывая в спальню. Гарри поднимает на него взволнованный взгляд. — Л… — чуть не сказав имя, он прикусил себе язык и поджал губы.       Луи закатил глаза, прекрасно понимая, что все уже слышали его голос, и если их фанаты умнее, чем муравьи, то они смогут сложить два и два. — Малыш. Тебе помочь? — с некоторым напором повторил вопрос Томлинсон и сделал шаг по направлению к кровати. — Я случайно, — жалобно проскулил Гарри и обречённо кинул телефон на другой конец кровати, ближе к Луи. Тот, мягко улыбнувшись, подошёл к нему и взял в руки, старательно избегая камеры. — Вау, ты в курсе, что эту трансляцию смотрят триста двадцать семь тысяч человек? — шёпотом присвистнул Луи, удивлённо взглянув на Гарри. — Просто выключи это, блять! — так же прошептал Гарри, пряча покрасневшее лицо под одеялом.       Со смешком Луи нажал на очевидную кнопку «завершить прямой эфир» и посмотрел на Стайлса. — Знаешь, — задумчиво начал Луи. — Из всего этого я могу понять три вещи.       Гарри долго не отвечал, всё ещё прячась под одеялом, но в конце концов послышался его приглушённый и хрипловатый голос: — Какие? — Ну, во-первых, милый, всё же когда-нибудь мне придётся научить тебя пользоваться социальными сетями, — с весёлой усмешкой произнес Луи. — Во-вторых, нам пизда от менеджмента.       На это Гарри что-то проворчал (в перерывах между непонятными завываниями). — Ну, и в-третьих… — Луи сделал драматическую паузу, а затем спародировал писклявый голос маленькой девочки: — О боже, Ларри вместе в постели, Луи приготовил Гарри завтрак, Гарри был голым, а ещё я слышала голос Луи, ОНИ РЕАЛЬНЫ! — Лу, — младший парень быстро скинул одеяло и расстроенно посмотрел на мужа. — Я не хотел. Я случайно нажал. — Я знаю, малыш, — кивнул тот в ответ и успокаивающе обнял Гарри, начиная перебирать его отросшие кудряшки. — В конце концов, они ведь не убьют тебя за твою неуклюжесть? — кудрявый хмуро посмотрел на Луи, и он поспешил добавить: — Очаровательную неуклюжесть. Ты случайно нажал не на ту кнопку, поэтому вышло… недоразумение. — Недоразумение, которое будет стоить нам… — покачав головой, Гарри не стал заканчивать фразу. — Да, — помолчав, согласился Луи. — Но с другой стороны, разве это не прекрасно? Мы можем больше не скрываться. — Нужно будет обсудить это с менеджерами. — Разумеется, — закатил глаза Томлинсон.       Спустя две минуты телефоны обоих парней разрывались от входящих вызовов.       Первым позвонил Найл. — Гарольд, этот прямой эфир смотрели триста двадцать семь тысяч человек! Это охрененно! — восхищённый голос Хорана делал только хуже. Гарри поморщился. — Найл, это плохо! — Почему? — Потому что, блять, — прошипел в ответ Стайлс. — Мы с Лу хранили свои отношения в секрете восемь грёбаных лет не для того, чтобы… — Я тебя умоляю! — перебил парня Найл. — Все в курсе, что вы женаты. Чёрт возьми, вы сами оставляете поклонникам намёки на то, что состоите в отношениях, и сейчас ты говоришь мне, что свято хранил эту тайну? Не пизди, Стайлс. — Он прав, малыш, — мимоходом вставил своё слово Луи, занимаясь тем, что развалился на кровати и штурмовал ленту Твиттера. О завтраке все забыли.       Гарри недовольно посмотрел на Луи, на что тот лишь пожал плечами. — Пока, Найл, ты мне надоел, — не дожидаясь возмущённых пререканий друга, Гарри сбросил звонок и плюхнулся на кровать. — А как же «Относитесь к людям с добротой»? — не отрываясь от гаджета, спросил Луи. — Я отношусь к людям с добротой, — возразил Гарри, заглядывая через плечо в телефон Томлинсона. — Только не к тем людям, которых зовут Найл Хоран. — Он всего лишь сказал тебе правду, — цокнул Луи, внимательно вчитываясь в твит одной твиттерской, которая часто писала дельные мысли по поводу их группы, строила почти всегда правильные теории и вообще была любимицей Томмо. — Смотри.       Он повернул телефон к Гарри, чтобы тому было удобнее прочитать запись, опубликованную несколько секунд назад.       «Я БЛЯТЬ СИЖУ С ОХУЕВШИМ ЕБАЛОМ ПОТОМУ ЧТО ЕБАННЫЕ ЛАРРИ СТАЙЛИНСОН ТОЛЬКО ЧТО СОВЕРШИЛИ КАМИН-АУТ И Я БЛЯТЬ БЛАГОДАРЮ БОГА ЗА ТО ЧТО МАЛЫШ ГАРРИ ТАКОЙ ГАРРИ» — Это так мило, — умилился Луи. — «Малыш Гарри такой Гарри»? И что это значит? — фыркнул Стайлс, на что Луи крепко прижал его к себе и чмокнул в щёку. — Она сделала тебе самый правильный и честный комплимент, — объяснил он, снова прижавшись губами к щеке парня, только нежнее, дольше, спускаясь чуть ниже, к шее и слегка засасывая кожу. — Лу! — вздрогнул Гарри. — Без меток, мы же договаривались! — Детка, всем уже плевать, потому что все в курсе, что мы с тобой спим вместе, — слегка раздражённо произнёс Луи, вернувшись к своему занятию, но спустя несколько секунд снова отодвинувшись от манящего тела напротив — его телефон зазвонил.       Лиам. — Утра, Пейно, — нехотя поздоровался он, запустив руку в волосы Гарри, пока сам Стайлс зашёл в свой Твиттер, чтобы посмотреть мировые тэги. — Томмо, скажи честно, — ясно, значит, сразу к делу. — Вы специально? — Нет, — уверенно ответил Луи. — Клянусь, Лиам, мы правда неспециально. Просто Гарри хотел немного поддразнить Ларрие и выложить фотку завтрака, который я ему приготовил. Ну, фотку-то он выложил, но, очевидно, что-то пошло не так и… — Понятно, — на том конце послышался вздох. — Ты же знаешь, что это теперь значит? — Ага. Поздравь, мы, наконец, вышли из шкафа. — Поздравляю, — усмехнулся Лиам. На заднем фоне послышались какие-то голоса и шум. Видимо, он находился в студии (уже? так рано?) и снова занимался подготовкой их нового альбома, с выходом которого они объявят о возвращении. — Ладно, меня тут зовут… Пока. И удачи. — Пока, — попрощался Луи и сбросил вызов.       На самом деле, он был счастлив, действительно счастлив, что всё обернулось именно так. Он счастлив, что именно сегодня ему в голову пришло порадовать своего мужа неожиданным завтраком, был счастлив, что тот захотел выложить его в сеть. Боже, правда был счастлив.       Господи, они могут больше не скрываться. Больше не будет этих странных взглядов, разочарованных сообщений от фанатов каждый раз, когда ему приходится выходить с Колдер на публичную прогулку или поход в магазин.       Он устал видеть расстроенные взгляды Гарри, когда тот натыкается на новости о нём, Луи, и Элеонор о том, что «вы только посмотрите, насколько они влюблены, пара снова была замечена в парке».       Он хотел лишь любви с Гарри. Он почти сожалел, что является всемирно известным человеком. Он сожалел, что когда-то подписал этот грёбаный контракт.       И сейчас. Гарри. Его муж. Смысл всей его жизни.       Он просто взял и… решил проблему? Одним неосторожным движением перечеркнул планы менеджмента, буквально пнул под задницу этого идиота Саймона.       Луи был бесконечно благодарен ему. — Малыш, — он нежно позвал парня, наблюдая за маленькой морщинкой на лбу у младшего. — Да? — отозвался тот, разворачивая экран телефона к Луи.       #LarryIsFuckingRealBitches.       В мировых тэгах Твиттера. На первом месте.       Спустя всего… сколько? Несколько минут? — Наши фанаты слишком много матерятся, — неодобрительно проговорил Гарри, придвигая телефон обратно к себе. — И мы не можем их за это винить, Хазз. Чёрт возьми, я сам сейчас готов лишь материться. — Не нужно материться, — пробормотал Гарри, откладывая гаджет куда-то в сторону и одновременно с этим перекидывая ногу через талию любимого парня. — Лучше скажи, как ты любишь меня. — Кто сказал, что я люблю тебя?       Они часто играли в эти игры, которые назывались «вынуди меня признаться тебе в любви». Конечно, нет, они не вынуждали друг друга. Но это было интересно и продолжалось последние восемь лет. — Разумеется, любишь, — Гарри фырчит, как маленький котёнок, и Луи не может винить себя в том, что хочет поцеловать его. И не только. — Не-а, — деланно равнодушным тоном протягивает он, поднимая взгляд на парня, который сейчас удобно устроился на его бедрах. Руки сами нашли свои привычные места рядом с резинкой мягких штанов. — Давай, назови хотя бы две причины, почему я должен любить тебя. — Легко, — и снова это до помутнения в глазах милое фырчанье. — Я жду, — Луи скрывает улыбку настолько старательно, насколько позволяют его актёрские умения. А актёр он на уровне примерно в минус двести семьдесят три градуса по Цельсию*, если говорить языком физики. — Первое, — начинает Гарри, медленно располагая руки на груди парня под ним. — Только я знаю, какая на самом деле татуировка набита на твоей заднице.       Глаза Томлинсона хитро заблестели. — Вот как, — усмехнулся он, показательно отгибая один палец. — Ладно, засчитано. — И второе…       Гарри медленно наклоняется, опаляя теплым — горячим — дыханием шею Луи. — Только я знаю, что, если одновременно потянуть твои волосы, сжать твой член и сказать признание в любви, ты сразу кончишь.       Взгляд голубых глаз с прищуром уставился на лицо Гарри, когда тот отстранился, чтобы с ухмылкой посмотреть на своего мужа.       Воздух стремительно покинул лёгкие, и сил хватило лишь на одно: — Я любил тебя с тех пор, как нам было восемнадцать. — Шестнадцать.       В это мгновение казалось правильным всё: и этот хрипловатый голос, и эти спутанные волосы, и эти руки, крепко сжимающие бедра, эти губы, скользящие по обнаженной коже, метки, ставшие доказательством любви.       Но суть в том, что не нужны никакие доказательства.       Они не доказывают то, что любят друг друга.       Они просто любят.       И если кто-то настолько слепой дурак, что не видит любви в их глазах, то… это не их проблема.       Они делают друг друга сильнее.       И остальной мир неважен, пока Гарри знает, что является центром жизни Луи, и Луи знает, что сердце Гарри навсегда в его руках.       Неважно.