I'm So sorry — Imagine Dragons.
— Ким Намджун. Клянусь своим пальто от гуччи, если ты сейчас сам не выйдешь оттуда, я тебя по частям доставать буду! — Юнги! Юнги, он задействовал гуччи, красный код, приезжай быстрее! На том конце провода раздался хриплый смех, а следом продолжительные автомобильные гудки, —Джун-а, недалеко от вас я застрял в пробке, продержись ещё минут пятнадцать, — Намджун, сам не до конца уверенный в себе, пообещал другу остаться, хотя бы в живых, до его приезда. Раздался глухой стук по ту сторону двери, и следом то, что напомнило звук разбитого стекла. — Ким Намджун, у тебя есть пять секунд, и тогда уже следом за вазой полетит твоя аппаратура. — парень застонал от безысходности, просовывая свою голову в открытую щель и боясь за её сохранность. Под дверью лежали осколки дорогой вазы, привезённой и изготовленной на заказ из Венеции, что Намджун подарил своему мужу на их вторую годовщину. — Тэхён, это уже слишком. Если ты хоть пальцем тронешь что-то из моей студии, я выкину все твои банданы — в глазах напротив на секунду промелькнул страх за свою коллекцию, которую он собирал очень тщательно, буквально жертвуя нервами, слезами и кошельком своего любимого, но парень быстро взял себя в руки и хищно ухмыльнулся, крутя в руках небольшую чёрную коробочку с кучей разноцветных кнопок, в опасной близости к полу, — Тэ, нет, положи мою звуковую карту на место, — на лице Намджуна с каждым мгновением расцветало всё больше и больше беспокойства, он задержал дыхание, поднимая ладони в примирительном жесте и полностью выходя из своей баррикады, именуемой ванной, но безумно колотящееся сердце в его груди похоже совершенно не волновало Тэхёна. Последний задумался о том, что если не сейчас, то когда ещё ему предоставится шанс отомстить, и вскоре Намджуну показалось, что он услышал не треск панели своей аппаратуры, а то, как расходится его собственная душа. Повисла мёртвая тишина и Тэхён кажется осознал, что только что натворил, смотря в стеклянные глаза Джуна. Голос в тишине раздался до пугающего мрачный, словно гром. — Ну всё. Это было последней каплей. Спустя десять минут послышался хлопок входной двери и в квартиру вошёл Юнги, прогулочной походкой. Он надеялся на то, что сейчас либо застанет двоих голубков, убирающих последствия своих боевых действий, либо услышит звуки примирения из спальни, так как такие звонки с просьбой спасти друга от очередного скандала были далеко не первыми, и заканчивались они все одинаково. Но пройдя в зал, Юнги шумно выдохнул, впервые настолько широко открывая свои глаза. Вокруг царил беспорядок, посреди которого всё ещё разносились крики двоих. Разбитая посуда, не понятно какого черта, была повсюду, половина сломанной студии Намджуна и порезанного гардероба Тэхёна использовались как способ выместить зло — кидаясь этими вещами, некоторые из которых со свистом пролетали рядом с головой Юнги. Ему это не нравилось. Он понимает, что зря соврал про пробку и дал этим двоим не помириться, а лишь больше обычного наговорить гадостей. — Катись к чертям, Ким Намджун. Я устал от тебя и твоих выходок и я так же не намерен терпеть то, что ты всю нашу семейную жизнь пропадаешь на своей чёртовой работе. И той шлюхе, что обеды женатому мужчине готовит, — передай, что она своего добилась. — Почему ты никогда не спрашиваешь у меня ничего, делая выводы в своей голове, ты не подумал, что я тоже может быть устал от всего этого дерьма, что устраиваешь ты? — Я? Да ты охренел! — прежде чем до Намджуна успел долететь его, уже не совсем целый, микрофон, Юнги встал между двух огней, и, откровенно побаиваясь каждого движения, схватил разгоряченного друга за плечи, пытаясь вывести из квартиры. Тэхён не прекращал возмущаться, но стоило лишь услышать, как дверь с громких хлопком закрылась с другой стороны, его плечи опустились. Он зарылся лицом в ладони, решая, что срочно нужно выпить, и забыть о том, что кажется в этот раз он перешёл все границы.***
Юнги усадил друга на пассажирское сидение, сдержав собственный порыв рассмеяться над тем, что парню пришлось идти лишь в одном ботинке. Всю дорогу привычно болтливый Намджун молчал, опустив голову, а когда они зашли в квартиру, то и вовсе опустился на диван, с которого не вставал несколько часов подряд, пялясь в одну точку, и размышляя о своём. Думать Намджуну в таких ситуациях нельзя, это может быть чревато далеко не радужным последствиями, но и Юнги по какой-то неведомой причине лезть с расспросами не смел, чувствовал, что в этот раз этим двоим не помочь своей настырностью. Юнги не Чимин, он не умеет мирить людей, он их только оскорблять умеет. Всех, кроме самого Чимина, конечно же. — Хочешь кофе? — учтиво поинтересовался друг. — Нет. — Виски? — Нет. Что ж. Это всё, чем мог помочь Юнги. Он надеялся, что завтра всё образуется, умный Джун придумает план примирения, как он и делал всегда, и уже вечером семейная пара будет приводить своё гнёздышко в порядок, вместе с потраченными впустую нервами, но на утро телефон друга получил сообщение о том, что Ким Намджуна ожидают через неделю в районом суде.Circles — Greta Svabo
— Что он сделал? — Подал на развод. Ким, мать мою, Тэхён подал на развод. — В стену летит первый попавшийся на глаза предмет, который оказывается любимой кружкой парня его друга, но Намджуну кажется сейчас все диагонально. Перед глазами чёрные буквы на белом фоне, и он, честное слово, всё ещё не соображает, что конкретно они значат. — Так, нет, только не наши вещи! — Он хочет развода? Он его получит. — даже не слыша ничего вокруг, парень пытается снять блокировку с телефона, но руки дрожат и пальцы не могут ввести нужный пароль. Он чувствует себя безнадёжно. — Намджун, не смей! Чимини прилетает из командировки через несколько дней. Если всё само до этого времени не уляжется, он пойдёт и поговорит с Тэхёном. — Юнги забирает телефон, откидывая его подальше, — Вы оба погорячились, вспылили, что я тебе объяснять должен, ты сам прекрасно знаешь своего мужа, вы три с половиной года вместе! И ты хочешь всё так просто разрушить одним своим действием? — Но он же не побоялся позвонить адвокату и назначить нам день суда спустя всего несколько часов. — Он зол, окей? Пытается вывести тебя на эмоции, но сам в душе надеется, что ты так не поступишь. Джун-а, он доверяет тебе. Маленькая ссора не должна рушить ваши жизни. Я заварю тебе чая с ромашкой, Чимин говорит, он успокаивает нервы. Всё, что остаётся Намджуну, это завалить себя работой, недоработанными текстами и мелодиями, используя аппаратуру Юнги. О своей он предпочитает не думать, иначе там не далеко до истерики. Спустя три бессонных ночи, ругани за собственное здоровье с другом, внутренне Джун хвалит себя за две написанные песни, что идеально ложатся под ритмы и завораживают своим звучанием, и это не вдохновение, нет. Он смотрит на содержание, на смысл тех самых слов, что лились из него беспрерывно, и набатом повторяет осуждение про себя, мол отлично, ты говоришь, что написал два шикарных трека, но взгляни на это, перечитай и наконец подумай. Там сплошь о том, какие красивые глаза у Тэхёна. Какие мягкие губы у Тэхёна или насколько тебе дорога его привычка вечно заваривать тебе кофе по утрам с двумя ложками сахара, когда ты предпочитаешь без. Ты пожалеешь, если позволишь себе усомниться в том, что ты не скучаешь, что справляешься с этим. Вряд-ли кто-нибудь ещё поймёт смысл того, насколько нужно было заполнить внутреннюю пустоту мнимым присутствием родной души. Намджун представлял, как бы идеально подошёл бархатный голос его малыша под эти песни, он буквально слышал это в своей голове. Но Намджун и понятия не имел, где сейчас Тэхён, что и с кем он делает. Однажды он по привычке, выходя из магазина, который находился недалеко от дома Юнги, пошёл не обратно, а на остановку, куда приходят автобусы до их с Тэ дома. Осознав, было страшно отныне повторить ошибку и всё же доехать. Хотелось, но почему-то не моглось. Когда после ухода супруга Тэхён решил выпить вместе со знакомым, хотя-бы временно избавив себя от проблем, он и представить не мог, какими будут последствия. На утро к головной боли прибавилась новая порция душевной. Он подал на развод, сам того не помня, идя на поводу у чужого мнения, не слушая разум, что было смешно и страшно одновременно. — А я сразу говорил тебе, а ты уши развесил, на язык наступаешь, спотыкаешься, веришь лжи. Ты сам должен его бросить. По настоящему. И Тэхён позвонил адвокату. Первой мыслью было, а что если Намджун согласится? Что, если он и вправду настолько устал от его истерик, и у Тэ больше нет шансов? Но он не ответил вообще. Ни нет, ни да. Самообман и вера в лучшее помогали держаться на плаву всего несколько часов, а самое худшее приходило с наступлением темноты. — В последнее время мне постоянно кажется, что стоит мне закрыть глаза, как я теряю его в своей голове. — Тэхён замер, глядя в глаза Чимину по ту сторону экрана, — После его ухода я не мог уснуть до рассвета, когда комнату стали наполнять первые лучи солнца, в голову без остановки лезли мысли. Я злился. На следующую ночь я грустил, листая наши совместные фотографии, как делал всегда, будь Намджун в командировках. Третья прошла лучше — я включил его треки и уснул под родной голос. Та песня, что была посвящена мне — заставила меня расплакаться. На четвёртый день достать из шкафа его толстовку и вдыхать привычный одеколон, — было единственным моим успокоением. Позже мне снилось, будто я обнимаю его. Чимин, сегодня пятый, грёбанный, день без Намджуна. А я ощущаю, как же быстро уходят силы из меня. Мы часто ссорились, но в этот раз всё пошло как-то иначе. Я чувствую себя хуже. Но самое до абсурдности смешное, знаешь что? — нервная усмешка коснулась искусанных губ, —Недавно я встретил ту женщину, которая, как мне казалось, имеет виды на Намджуна, из-за которой и началась ссора, и не поверил собственным глазам, увидев, как тепло она улыбается своим детям, и, как я догадываюсь, мужу. Они встречали её с работы и выглядели такими счастливыми, до безумия домашними. Боже, я такой глупый. — Я всё ещё в шоке. Юнги говорил мне, но я не представлял, что всё настолько серьёзно. — голос лучшего друга звучал с тревогой, прерываясь в некоторых моментах из-за большого расстояния, —Тэхён-а, я вижу твои мешки под глазами, ты словно увядаешь. Почему ты не пойдёшь к Джуну, раз знаешь правду? — Кажется, он этого не хочет. Он ни разу не написал. Не ответил адвокату. Ничего. Может таким способом Джун пытается научить меня чему-то, и если это так, то он выбрал слишком жестокую тактику. Конечно теперь я понимаю, что виноват, и на моё глупое сообщение, присланное сгоряча, о том, что мы должны остаться друзьями, он не должен ничего отвечать. Но я запутался, и вряд ли справлюсь без его вмешательства. — Я прилетаю завтра, и хочу, чтобы мы посидели как раньше, всей компанией. Ты можешь не общаться со своим «другом», но ты должен пойти ради меня, слышишь? И ради себя. Не могу видеть этот отвратительный бледный цвет кожи, ты слишком мало улыбаешься. — Тэхёну определенно стало лучше от этой милой заботы. Позвонить своему другу было хорошей идеей, парень чувствует, что готов встать с кровати для чего-то большего, чем просто поход в магазин за химией, называемой едой. Он же не должен страдать из-за удушающей гордости?Lo-Lo — MARBRI
В клубе душно, дым от табака и бьющие по глазам светодиоды мешают рассмотреть танцующих вокруг людей и большую часть помещения. Биты бьют по ушам и Намджун даже не сразу осознаёт, что его тащат за руку куда-то вперёд. — Думаешь, провести этот вечер в клубе было хорошей идеей? — пытаясь сделать так, чтобы было слышно сквозь музыку, Намджун кричит вдогонку светлой макушки. — Не занудничай, Джун-а. К тому же, сам знаешь, пятница — день Чимина и Тэхёна, и место выбирают они. — парень уже было хотел начать возмущаться о том, что они с Тэхёном вроде как не вместе, и традицию стало быть нужно исключить, но замолчал, натыкаясь взглядом на сидящих за дальним столиком. Намджун помнил то смешное сообщение с просьбой о том, что они с Тэхёном должны остаться друзьями, и ничем по сути друг другу быть не обязаны, но всё же смотря на то, в каком виде тот пришёл в клуб, руки Намджуна непроизвольно начинали сжиматься в кулаки. Полупрозрачная белая рубашка, открывающая вид на острые соблазнительные ключицы и кожаные штаны с множеством ремней на них. Они заставляли Джуна бороться с желанием отшлепать парня прямо на том столе, на котором стояли разноцветные жидкости, и одновременно отправить его обратно домой, переодеваться в кигуруми оранжевого тигрёнка, чтоб неповадно было. Липкие взгляды вокруг так и цеплялись к его малышу, и Намджуна это начинало раздражать с первых минут пребывания в этом заведении. Когда они с Юнги подошли ближе, кокетливый смех Тэхёна превратился в кашель. Он поднял свои раскосые глаза, смотря на того, кого вот уже которую ночь требовала душа, а разум твердил обратное. Очки, надетые на Джуна — являлись одним из фетишей Тэ, который он тщательно скрывал ото всех. Кажется не только он сегодня подготовился во все оружия, чтобы показать своему другу, что его совершенно не затронуло то, что он ни разу не попытался наладить контакт. Вечер окончательно испорчен — здесь его бывший, и он выглядит как богатый владелец всего этого клуба, вальяжно рассевшись на мягком диване по противоположную сторону. Ухмыляется, словно читает все его мысли, что Тэ в миг становится не комфортно в окружении друзей. Чимин и Юнги видят это напряжение. Оно словно огромное облако, повисшее между супругами. Здесь нужно читать между строк —I Loved you — DJ Sava (feat. Irina Rimes)
Они ловят такси, одно на двоих, так сказал Намджун, вваливаются в свою квартиру вдвоём, потому что опять же, —Намджун не собирается этой ночью ютиться на диване своего друга, у него бурлящий алкоголь в крови, затуманенный желанием разум и дикая, неконроллируемая ревность патокой по венам, когда перед глазами проносятся картинки того, что бы было, не поступи он так, как хотело того сердце, с кем был бы его малыш, не встав он на пути. Ему точно не следует так много думать. Тэхён всю дорогу в машине ластился к Намджуну, позабыв все обиды, опустив мнимую гордость, не соображая, в голове уже представляя своего мужчину над ним, а Джуну много и не надо, чтобы захотеть того, от взгляда которого мурашки исследуют тело. Они хотят друг друга всегда, везде, при любых ситуациях, и где-то на закромках души Тэхён конечно же понимает, и всегда понимал, что Намджун точно никогда бы не посмел его предать или обмануть. Он бы просто не смог захотеть другого настолько сильно, что зубы сводило бы, потому что дать то, что ему нужно, может лишь один единственный Тэхён. В жизни больше наверное не нашлось бы такого человека как Тэхён. В жизни Намджуна уж точно. Такой единственный и неповторимый, с харизмой, что буквально жила внутри него. Джун впервые за долгое время видит в ком-то подобную внутреннюю силу, и до него никто не мог совладать с ней, приручить её. Это вызывало потрясение и неподдельный восторг, который заставлял следовать за ним безоговорочно. Даже спустя время в нём чувствовался этот жар, огонь, горящий внутри, и как можно было заметить, угасал он только, когда его окутывало пламя совершенно другого рода, то, что существовало в самом Намджуне. Они делились друг с другом этим и не впускали никого, кто бы смог нарушить это равновесие. Возле своего любимого, Тэхён становится будто спокойное море, после бушующего шторма, он плавится в его объятиях, становясь на редкость податливым, при этом отдавая всего себя без остатка. Он старается сдерживать свои стоны настолько, насколько это возможно, сквозь плотно сжатые зубы. И им нравится эта игра, они принимают её правила, её условия, — ссорятся, дерутся, а после залечивают раны, топя обиды в обжигающих прикосновениях и терпких поцелуях со вкусом текилы. Намджун прижимает Тэхёна к стене прихожей, обращая внимание на неубранные сломанные и разбитые вещи. Он ухмыляется, потому что уверен — Тэхён ждал его, чтобы убрать всё это вместе, в уютной обстановке, смеясь с собственной глупости. Тэ не нравится долгая пауза, потому что Намджун не прикасается к нему, а ему это нужно, словно кислород, ведь быть вдали от того, кто каждый твой день наполняет смыслом — худшая пытка, она убивает всё живое внутри. По коже проходится электрический разряд от взгляда карих глаз на себе, и Тэхён понимает, что он проиграл. Он сдался, но ничуть не жалеет, когда холодные губы накрывают его, пытаясь согреться — или же сгореть. Как же они долго этого ждали, как же было невыносимо делить огромную кровать, смотреть на шёлковые простыни, которые они покупали вместе, и не ощущать тяжести по левую руку. Тэхён отчаянно прижимается к телу Намджуна, вдыхает родной запах и наслаждается горячим шёпотом на ухо. Джун клянется больше никогда не оставлять своего малыша надолго, потому что зарыться носом в копну серебристых волос — вот оно счастье, наполняющее его до предела. Аккуратно опускать дрожащее тело на мягкий матрас, поглаживая аппетитные бедра и выцеловывая каждый участок впалого живота — да Намджун бы ни на что не променял эти ощущения. Тэхён его муж, его душа и сердце, — эти слова греют, как ничто иное. Джун стягивает абсолютно всю одежду, оставляя его и Тэ обнаженными, рассматривает, восхищается, словно и не было этих трёх прожитых лет вместе, словно парень под ним — лучшее произведение искусства, трогать руками которое запрещено, но Тэхён скулит, просит согреть этот холод, который совсем не снаружи, а внутри него, он просит больше, и Намджун не в силах отказать. Иногда расстояние укрепляет отношения, иногда оно ломает хрупкое доверие, их же оно изводит, но ни в коем случае не отдаляет. Намджун умрёт без этого хриплого, низкого голоса, который молит ворваться в его тело, а Тэхён без крепких рук, знающих его вдоль и поперёк, знающих всё то особенное, что нравится лишь Тэ. Намджун медлит, размазывая смазку между пальцами и следя за реакцией парня под ним, — то ли хочет помучить Тэхёна, как тот мучил их обоих, то-ли наказать себя за то, что позволил себе пустить всё на самотёк, но томный взгляд из полуопущенных ресниц и изящные руки, что тянутся к его возбуждению, заставляют зарычать и припасть к бешено пульсирующей венке на шее Тэ, оставляя багровые распускающиеся цветы. Тот улыбается счастливо, потому что любит такого Намджуна — дикого, опасного, только такого, которого можно увидеть в пределах их спальни, а после замолкает и гортанно стонет, ощущая первые проникающие в себя грубые пальцы, резко становясь таким хрупким и чувствительным, потому что нужные точки находятся моментально, делая из искусителя один сплошной нерв, выгибающийся до боли в спине от удовольствия. Тэхён не понимает, хочет ли он прекратить, потому что это слишком жарко, ведь он буквально сгорает, цепляясь ногтями за широкую спину, или же попросить Джуна добавить ещё один палец. Намджун словно ментально ощущает метания любимого, грубо растягивая его и одновременно нежно посасывая распухшие губы, ловя стоны своим ртом. Намджун даёт ему всё и сразу, восполняя свое отсутствие, доводя до предела, но не давая долгожданной разрядки. Он останавливается, когда по щекам Тэхёна начинают течь слезы в перемешку с потом, выцеловывает соленые скулы, под шёпот, молящий о продолжении и готовится заменить пальцы своим членом, иначе Тэхён взорвётся, распадаясь на мелкие частицы. Намджун входит наполовину, позволяя Тэ обернуть свои ноги вокруг его талии, и сцепляет их руки в замок, заводя над головой. Парень просит двигаться, рассыпая короткие поцелуи по напряженному лицу напротив, и делит одно дыхание на двоих, потому что у Намджуна оно сбивается от узости своего мальчика. Он божественно стонет грубым голосом, упираясь своим лбом о лоб Тэхёна и больше ничего не интересует, кроме размеренных и глубоких толчков, ничего не слышится, кроме пошлых звуков и клятв в безмерной любви. Они готовы провести наедине друг с другом вечность, если не больше, если вообще существует определение того, насколько опасна их нужда всегда оставаться рядом. И какие бы ссоры и обиды их не преследовали, то, что существует между ними — это нерушимо, сильнее, чем просто стена или роспись в документах о браке. В их любви никогда не наступит точка. Голова Тэхёна пульсирует, а тело содрогается в приятных тягучих конвульсиях, когда он кончает и следом чувствует, как тёплая сперма Намджуна стекает по его бёдрам. Встретившись глазами, немой крик застревает в горле, после даря спектр невероятных чувств, которые они разделяют на двоих. За считанные секунды Тэхён осознал свою глупость — ведь как можно было так просто взять, и выгнать Намджуна? Он без него никто, в его взгляде можно посчитать звёзды, выстроенные в форме имени Тэ, там ведь сплошное обожание и трепет. Тэхён живёт в Намджуне. Намджун находит салфетки и помогает вытереть вязкую жидкость с Тэхёна. Он укрывает дрожащего парня одеялом, обнимая со спины и нежно целует оставленные собою метки. Намджун всегда заботится. Намджун. Намджун. Намджун. Намджун, это всё, на что согласен Тэхён.***
Когда лунные кролики истребили всё человечество, они принялись порабощать другие планеты и устраивать невероятные распродажи гуччи с восьмидесятью процентной скидкой и красными тапочками, в горошек, в подарок, и тогда… Противный звук врезался в сознание Тэхёна, раздражая своей громкостью сквозь сон. Он простонал от боли в голове и пояснице, но всё же нашёл в себе силы протянуть руку до прикроватной тумбы и достать из неё телефон. Открыв один глаз, Тэ заметил одиннадцать пропущенных вызовов и несколько сообщений. — Намджун-а… — парень позади вопросительно промычал, притянув Тэхёна ближе и удобно укладывая свою голову у него на груди, — Намджун-а, мы развод проспали.