Море.

Катрина смотрела на темное-темное море, кусала губы, солоноватые от крупных, горячих слез. Она ненавидела весь мир, который именно сегодня оставил её одну. Совершенно одну. И даже ласкающая испанская ночь, казалась отвратительно душной, хватающий за горло жирными, сальными пальцами. Катрина ревела, как пятилетний ребенок. Навзрыд. Громко. Иногда проклиная кого-то, сжимая в кулаках мягкий и теплый песок. А еще она ненавидела, так сильно и громко, что даже ночное небо, обсыпанное звездами, казалось, качалось от её криков. Только одно море оставалось беспредельно, безбожно равнодушно к вопящей девушке. Ему было все равно. Оно мерзко качало в себе отражение неба, звезд и спутников. Лунная, ярко-желтая дорожка от луны, скользила по мелкой ряби теплой, как парное молоко, воды. Ему было все равно, как бывает все равно незнакомцам в метро. Катрина ненавидела его больше всего на свете сейчас, в эту ночь. Она, в бабушкиной мантильи, смотрела на воду с обидой, укоризной и ненавистью. А море лишь хмыкало и ускользало с берега легкой волной. Утирая слезы со смуглых щек, она вдруг состроила воде рожу, высуну язык. - Дурацкая вода. Ни черта ты не понимаешь! – она швырнула в него песком, словно это могло навредить морю. Вода только с шумом втянула в себя теплый ночной воздух и, вздыхая, набежало на песчаный берег. - Почему же это? Катрина фыркнула, огляделась. Песчаный берег был пуст, только чуть вдали, виднелся желтеющий ночными огнями, город. Показалось, наверное. - Я вообще-то с тобой, истеричка, разговариваю, - снова раздался мелодичный тоненький голосок. Катрина даже испугаться не успела, как напротив себя обнаружила два ярко-голубых, светящиеся в темноте глаза, словно фосфорные браслетики. - Ой! Существо напротив усмехнулось пухлыми, красиво очерченными губами. Вокруг кругленького личика вились в мелкие кудряшки белоснежные, как морская пена, волосы. Это была прехорошенькая девушка лет восемнадцати, чуть младше самой Катрины. Она смотрела весело и задорно, но её глаза, светящиеся в темноте, выглядели жутко. - Вот истеричка. Чего ревешь? – спросила девушка. - Не твое дело. Ты вообще кто? – Катрина от такого хамства даже задыхаться начала и икать. - Как кто? Море, - девчушка засмеялась и ей вторила воды, качающие ночь. Катрина фыркнула. Подтянула угловатые коленки к лицу. - Очень смешно, - огрызнулась она. - Ну, забавно. Так ты чего ревешь? Рассказывай, давай, - и девчушка вдруг приподнялась на локтях, демонстрируя длинный рыбий хвост. - Хвост! – завопила Катрина. – У тебя, черт побери, хвост! Девушка фыркнула, закатила глаза и дернула Катрину за руку. - И вовсе нечего так орать, истеричка. Подумаешь, хвост. Ты что, рыб никогда не видела? – и она очень картинно изогнула тонкую, почти седую бровь. - Нет. Да. То есть, какого хрена? Ты же человек! Девушка засмеялась. Её смех был переливчатым, нежным, как звук стекляшек, бьющихся друг о друга. Катрина с шумом втянула в себя воздух и полезла в карман за сигаретами и зажигалкой. Она просто сошла с ума. Всего лишь сошла с ума. Подумаешь, телка с хвостом, что такого? Такое вон, на каждом шагу. Особенно здесь, в Испании. - Черт, черт, черт, - чиркая зажигалкой, ругалась Катрина. - Я говорю тебе, я море, - скал девушка. – Меня Марина зовут. Катрина кивнула, наконец, выбивая маленький синий огонек из зажигалки и подкуривая. Ага, как же, Марина! Врет она все! Марины ноги имеют, а не дельфиньи хвосты! Дудки все! - Да ладно тебе. Я правда море. Ну, не совсем. Скорее его дух. Зато какой! – и девчушка весело улыбнулась. - Ну, если ты море, тогда ты должно быть… Ну, мокрым, что ли, - Катрина затягивалась сизым дымом, пытаясь не глядеть вовсе глаза на блестящий зеленый хвост, а так, всего лишь исподтишка на него поглядывала. Влажная, но теплая ладонь коснулась щеки Катрины. Мягкие, но скользкие пальцы ласково провели узоры, а потом девушка усмехнулась. - Я мокрая, смотри, - Марина улыбнулась. - Ты могла просто намочить руки, - фыркнула Катрина. - Возможно. А вот так, - и Марина хлопнула плавниками, поднимая огромную волну, которая тут же окатила Катрину и её водой. Девушка даже закричать не успела. Уже в который раз. - Какого хрена?! Она откинула от себя мокрую и потухшую сигарету. – Ты только что окатила меня водой. Ах ты! Ну, ты! Да я…Что за черт вообще?! - Истеричка, - процедила сквозь зубы Марина. – Говорю же тебе, я дух моря. Ты позвала меня, я пришла. Истеричка, - снова повторила она. - Не звала я тебя! - Звала! - Не звала! - Звала! - Нет! – Катрина даже пальцами в песок вцепилась от злости. – Ели бы звала, то… Звала бы, а я такого не припомню! Вот. Марина фыркнула и откинулась на спину, падая в теплый песок. Катрина видел как в ярко-голубых глазах, светящихся в темноте, отразились блестящие звездочки, как льдинки хрупкие. А еще желтые блики, как будто заскользила сама луна желтым боком по воде. Полог ночного, темно-синего неба, шелкового и нежного. - Всегда так. Люди приходят, плачут, а кода я выхожу, убегают. Разве я страшная? Эй ты, я страшная? – Марина подняла голову и заглянула в глаза Катрине. - Нет, не страшная. Меня Катрина вообще-то зовут. Девушка кивнула и снова легла на песок. - Вот. Катрина. Наешь, сколько людей тут бывает за одну ночь? И у каждого неизлечимое, свое горе. То любовь они не найдут, то ключи от папиной машины потеряют. Глупости какие. Вы, люди такие порой скучные. Правда не все, - затарахтела Марина. - А кто не скучный? - Не скучный? – девушка замолчала. Она медленно поднимала и опускала блестящий чешуйчатый хвост. – Те, которые по двое приходят. Они целуется и обнимаются, и говорят такие красивые вещи друг другу, что мне даже дышать не хочется. Вот вчера, приходили двое. Он сказал ей, что её глаза такие же темные, как все страсти ада. Представляешь! Страсти ада! Наверное, она очень горячая штучка, и Марина засмеялась. Катрина улыбнулась. Вот же бред! Море подслушивает их, пока они тут друг с другом любезничают, плачут, страдают, а море все слышит, оказывается, и молчит. Глупое море. - И ничего не глупое, - буркнула Марина. – Просто меня совсем-совсем никто не целует, а так хочется! Катрина усмехнулась. Вот же чушь! Она точно сошла с ума! Как можно целоваться с морем? Оно же мокрое! Марина лежала рядом на песке, помахивая плавником. Бледный свет лился на тонкую блестящую от воды кожу, голубы глаза смотрели точно небо, как будто видели там все-все, даже ангелов. Катрина смотрела на нее, и вдруг ей подумалось, что море, оказывается, такое красиво и абсолютно глупое, потому что ничегошеньки не смыслит. А еще оно смешное и редкое, переменчивое, зато очень-очень теплое. И морю, так к лицу звезды. Сама не понимая, что делает, Катрина наклонилась к Марине и коснулась её пухлых, мокрых и соленых губ. Оказывается, море целуется очень даже неплохо, только слишком уж мокро. Зато непривычно ласково, то слишком бурно и быстро, то снова нежно, едва касаясь губ, словно легкий, летний бриз. От моря пахло солнцем, звездами, соленостью и самим морем. И Катрине думалось, что сейчас она самая счастливая на свете девушка. И слезы высохли, их словно проглотило, впитало в себя море, точнее Марина, которая сейчас так весело улыбалась ей, и вода с шумом вторила её личику.