Rehab

Акира помнил звёзды. Мириады звёзд, которые зияли в бархатно-черном космосе, точно прожжённые огнём войны бреши. Он помнил голос - голос, который звучал в его голове до последней секунды, когда не осталось уже ничего - ни боли, ни чувств, ни мыслей, только вибрация звука под сводом черепа. Теперь вокруг него был туман. Он дрейфовал в нём, не пытаясь осмотреться или понять, где находится; и всё равно бы не увидел ничего, кроме бесконечного серого морока, пожравшего все цвета и даже свет и темноту. Исчезло всё, что можно было услышать, осязать или почуять, вокруг царил абсолютный, незыблемый покой, и Акира отдавался ему, подсознательно понимая, как необходим именно такой покой его растерзанной душе. Он не чувствовал собственного тела, даже если оно и было; не ощущал дыхания и биения сердца - он весь становился окружающим его туманом, пропитывался им, наполнялся незыблимым пустым спокойствием, растворялся в нём до последней крупицы сознания. Он плыл в небытии неизмеримое количество времени, и однажды, века-секунды спустя, почувствовал, как что-то вторгается в обитель покоя. Почувствовал горькую влагу на губах и щёкотное прикосновение к коже. В туманную взвесь вторгся запах молока и клубники, вместе с прохладным ветром и каплями солёной воды. Акира медленно открыл глаза - в белёсом тумане над ним плыла вереница перламутровых мыльных пузырей; они лопались, касаясь сгустков тумана и растворяли его, выжигая прозрачным воздухом густую муть. Туман расступался перед ними, формируя широкий коридор, в самом конце которого сиял яркий солнечный свет. Оттуда, из прорехи в какой-то живой мир, раздавался шум волн, шорох преклоняемой ветром травы, крики чаек и чей-то смех. Детский смех. Знакомый. Как звали того, кто смеялся точно так же?.. Давно, века-секунды назад?.. Он шагнул навстречу свету, ступая босыми ногами по жёсткому и скользкому, точно мокрые камни, туману, и содрогнулся от резкой боли в груди. Она толчком набухла за рёбрами, разлилась по всему заново созданному телу, заставив его коротко вскрикнуть. Туман впился в его колени и ладони, и сквозь ослепляющую боль Акира ощутил, что стоит на четвереньках, опираясь на жесткую, вполне осязаемую, настоящую почву. От боли слезились глаза и сбивалось дыхание; он надрывно выкашливал из лёгких остатки тумана, как человек, который выбрался из воды, едва не утонув. Жадно хватал ртом воздух, роняя на собственные ладони жгуче горячие капли слёз. Хотелось свиться в клубок, избавиться от боли - но она только нарастала, растекаясь по телу с каждым ударом вновь обретённого сердца. Акира почти ослеп от неё и почти оглох - и лишь только кожей, каким-то седьмым чувством почуял голос, что звал его с той стороны, из-за завесы света. - Иди сюда, посмотри! - счастливо кричал голос, перемежая слова всполохами смеха. - Тут так круто! Иди сюда!.. На губах было солоно от слёз и горько от налёта серого тумана. Он не мог подняться, не мог подчинить себе ослабевшее тело, которое сейчас больше походило на поломанный механизм, а он сам позабыл, как нужно им управлять и что нужно делать, чтобы заново ощутить его своим, заставить двигаться, пусть даже одной волей. - Иди сюда!.. - Проклятье, - просипел он, кусая губы, и ощутив металлический привкус крови - тело было настоящим, живым, и отозвалось очередной, естественной и слабой в сравнении с только что испытанной, болью. Он узнал голос - это был голос Таро. Похороненного века-секунды назад, в неглубокой могиле, вместе с отцом и матерью, которые до конца, кажется, так и не поверили в то, что их мир оказался разрушен. Которые до конца верили в Бога, способного спасти их от надвигающегося Армагеддона. Акира помнил, как осторожно складывал их тела в стылую землю. Как вспорол остывшее искажённое тело Таро, чтобы достать из него Акико - она задохнулась, до конца, кажется, так и не поверив в то, что её смешной малыш превратился в демона. У неё было живое и удивлённое лицо. У неё единственной оставалось целое человеческое лицо. Он помнил, как холодна была её кожа, когда он, не сдерживая слёз, поцеловал её в лоб, прежде чем засыпать их троих землёй. Они остались лежать под наскоро слепленным крестом - в той земле, что была осквернена и разрушена многолетней войной до основания. - Эй, так нечестно!... Он яростно ухмыльнулся. Подняться не было сил, но он должен был выбраться на свет, должен был увидеть того, кто звал его голосом Таро. Тело не слушалось, и ему оставалось только упрямо ползти к цели, вгрызаясь когтями в твердь тумана, волоча за собой обмякшие тяжёлые крылья. Клубы морока расступались перед ним и пятно света становилось всё ближе, и когда уже почти не осталось сил, когда он остановился, едва переводя дыхание, его крылья будто сами по себе распрямились, оттолкнулись от клубов тумана, обращая его во взвесь черного пепла, и выбросили его на свет. Акира упал навзничь, будто сверзился с небес. От удара вышибло дыхание и болью взвыли рёбра; сердце за ними яростно стучало, и каждый его удар отдавался болью в висках. Он приподнял голову, стараясь прийти в себя, подсунул руку под подбородок. Пахло взрытой землёй, горячей тот солнца, и горьким соком сорных трав. Свет был таким ярким, что с непривычки от него резало глаза. Где-то рядом шумела вода - много воды. Его волосы трепал ветер, и травы, склоняясь от бриза, щекотали его обнажённую кожу, постепенно согревающуюся под солнечным светом. Акира приподнял голову, подслеповато щурясь. Над ним стыл пугающе мирный купол голубого неба, чуть прикрытый перьями высоких облаков. В стороне, на высшей точке берега, белела свечка маяка, а под ним земля обрывалась наростами скал, о которые исступлённо бились высокие волны. Между зелёной грядой гор и синим полотном моря мелькали силуэты чаек, заунывно и бесцельно кликавших друг друга. Ветер гладил тёплой ладонью траву на высоком берегу, и весело гонял стайки мыльных пузырей, которые запускали двое мальчишек. Акира смотрел на них, чувствуя себя совершенно обессиленным. Таро, казалось, бегал наперегонки с ветром, смеялся счастливо и свободно, смешно надувал щёки, сосредоточенно, с видом профессионального пускателя мыльных пузырей, стряхивал мыльную пену с палочки, и, выпустив сноп перламутровых шариков, с дикими воплями носился, стараясь поймать их все, пока они не лопнули. Второй мальчик смеялся и хлопал в ладоши, встряхивая светлыми волосами и жмуря на солнце светлые глаза. Они бегали в нескольких метрах от Акиры. Так близко, что он чувствовал их шаги, отдающиеся в разогретой сухой земле. - Таро, - вдруг сказал второй мальчишка, бегло глянув в ту сторону, где лежал Акира. - Мне кажется, тебе пора домой. Таро остановился так резко, что его качнуло вперёд. - Наверное, да, - неуверенно сказал он. - Мама сказала, чтобы я вернулся к обеду. - Сейчас самое время. Таро кивнул. Невидящим взглядом он скользнул по Акире, и улыбнулся своему приятелю. - Поиграем завтра ещё?.. С тобой весело. А дома так скучно и надо готовиться к школе. Ску-у-укааааа!. - Хорошо, хорошо, - рассмеялся светловолосый мальчишка. - Обязательно поиграем. Таро победно ухмыльнулся, поправил запылённую кепку. - Приходи как-нибудь к нам на ужин! - крикнул он, удаляясь. - Хорошо! - До за-автра! - Таро прокричал это, сложив ладошки в рупор и смешно наклоняясь вперёд - и побежал прочь, скрывшись за изгибом холма. Чайки замерли над морем; белые барашки пены дрогнули и остановились, и даже ветер стих. Акира не без труда сел, машинально приподнимая крылья. Ему казалось, что нечто подобное уже происходило. Были уже и горы, и живой мир, и два мальчишки, случайно в нём встретившиеся. Только прежде тем, вторым, был он, а сейчас - Таро. Он скрипнул зубами и весь подобрался, насколько мог. Если Таро предстояло повторить его судьбу - Акира имел на это счёт собственное мнение. И этому, второму, знакомому, стоило бы с ним считаться. - Не беспокойся, - точно прочитав его мысли, проговорил светловолосый парнишка и обернулся к нему. - Мы просто играем вместе. С возвращением, маленькая смелая душа. С возвращением, - он поглядел на крылья и легко улыбнулся. - Амон. Это ведь правильное имя?.. - Кто ты такой? - процедил Акира. - Ты ведь не Рё. Мальчишка сорвал травинку и свил из неё кольцо. - Нет, - сказал он весело. - Я совсем не Рё. Я тот, кто встречает все души, что возвращаются в этот заново созданный мир. Считаю это своим искуплением. Частично. - Кто ты? - прорычал Акира, с трудом, но вполне угрожающе, поднимая крылья. Мальчишка поглядел на него с отеческой почти любовью, и, ничуть не испугавшись, шагнул ближе, взял его лицо в тёплые ладошки. - Я - Бог, - сказал он, глядя на Акиру серыми глазами утомлённого старика. Акира почувствовал, как крылья опадают пеплом, как его обличие, искажённое присутствием демона, меняется, как слои тела осыпаются белой солью и под ней обнажается он сам - физический образ его души. Бог огладил его волосы и отпустил его - и снова налились свинцовой тяжестью крылья, придавили его к земле. Акира тяжело выдохнул, глядя на него неверяще. - Когда смертные души возвращаются из тишины, - проговорил Бог негромко, - они встречают меня и обычно хотят что-то спросить. Что хочешь спросить ты, маленькая душа?.. - Я умер? - машинально уточнил Акира. - О да. Очень давно. - А это?.. - он обвёл взглядом застывший мир, и Бог тоже взглянул вокруг, точно впервые видел своё творение. - Это - реальность, - сказал он. - Та, в которую тебе предстоит вернуться. Снова. - Снова? - прошептал Акира. Слёзы сами по себе потекли по его щекам; его трясло от усталости, боли, страха и предвкушения ещё большего страха. - Снова туда же, в тот же мир?.. Бог кивнул. - Когда мы виделись с тобой, маленькая душа, - сказал он ласково. - Я был удивлён твоей стойкостью. Ты каждый раз дрожишь от ужаса, но каждый твой выбор удивляет меня. А в последний раз у тебя получилось отнять у Сатаниэля пару крыльев. Конечно, это не только твоя заслуга, - он поглядел на крылья и улыбнулся уголком рта. - Но твоя воля к победе достойна восхищения. Скажи, кого ты хочешь спасти из этого мира?.. - Таро, - машинально проговорил Акира - слишком яркими и свежими были воспоминания о её неживом, но таком выразительном лице. Бог помедлил немного и кивнул. - Он славный, - сказал он. - Что ж, пусть будет так, как ты хочешь, маленькая душа. А теперь тебе предстоит вернуться обратно. - Куда? - проговорил Акира растерянно. Бог поглядел на него так, как смотрит родитель на натворившего дел ребёнка. - В ад, - сказал он мягко. - Ты можешь отказаться. Ты всегда можешь отказаться, маленькая душа. - Мой мир - ад? - повторил Акира, и Бог кивнул. - Мики - в аду? Мои родители? Одноклассники?.. Друзья?.. Рё?.. Все - в аду?.. - Ты можешь не возвращаться, маленькая душа, - ласково сказал Бог. - Ты можешь идти дальше, если пожелаешь. - Ты сказал, что я отнял крылья Сатаниэля, - медленно проговорил Акира. Годы войны слились в его памяти в один бесконечный бой, но он вспоминал, как кричал ангел под его руками, и как его собственные когтистые лапы впивались в белоснежные перья, отдирали плоть от плоти, ломали кости в исступлённой ярости. - И с их помощью я могу освободить другие души? Бог кивнул. - Мики? Бог снова кивнул. - Я возвращаюсь, - твердо сказал Акира. - Но я хочу помнить. Бог удивлённо и с любопытством поглядел на него. - Помнить всё это, - проговорил Акира. - Свою прошлую жизнь, этот разговор. Помнить тебя и то, что ты мне говорил. И мне нужны ответы. Много ответов. - Слушаю, - улыбнулся Бог. - И постараюсь ответить. - Где я был?.. - помедлив, спросил Акира. - Это место с туманом и пустотой, что это? - Лимб, - ответил Бог. - Место, где души прибывают в покое. Где они латают свои раны и вновь становятся сами собой. - Мой мир - это действительно ад?.. Бог помедлил. - Ад не обязательно должен быть ужасен с самого начала, - сказал он негромко. - Суть его в том, чтобы дать душе возможность выбраться. Снова и снова проходя один и тот же путь, попытаться найти лазейку. Но они не желают искать. Боятся искать. Ад для каждой души свой и для всех един. И для Сатаниэля, твоего друга Рё, он таков же. У него всё ещё есть возможность раскаяться и выбраться из бесконечной петли повторяющейся истории. Если ты выбрал память - ты наверняка захочешь изменить её, маленькая душа, - Бог предостерегающе взглянул на Акиру. - Но, в отличие от человеческих душ, которым достаточно ангельского пера для того, чтобы вознестись в следующий мир, Сатаниэлю придётся искать выход самому. Не пытайся ему помочь. Этот ад - наказание, которое он сам должен пройти от начала и до конца. - А я? - проговорил Акира. Бог задумчиво сунул в рот сорванную травинку и поглядел в небо. Чайки отмерли и метнулись вверх, в небеса, недоуменно покрикивая; море вновь с рокотом обрушило волны на каменистый берег. - Допустим, кое-кто в твоём мире, - Бог рассеянно поглядел на облака, что медленно текли над их головами. - Тоже не рад тому, что делает Сатаниэль. Допустим, что ваши пути сходятся. Я не буду этому мешать. Кажется, вы можете поладить. Акира недоверчиво поглядел на него и вопросительно приподнял крылья. - с Амоном? - спросил он неслышно.- Он ведь демон. Неугодное Богу творение. Как ты можешь так говорить о нём? - Ни одно из моих творений не может быть неугодно мне, - мягко возразил Бог.- Все они были созданы с какой-то целью. Тот, кого ты зовёшь именем Амон - в том числе. - А остальные демоны?... Бог вздохнул, будто бы сожалея о чём-то. - И они тоже, - сказал он. - Тебе больше следует думать о себе, маленькая смелая душа. Ты ведь хочешь спасти из ада тех, кого так сильно любишь. Позаботься лучше об этом, и, если ты желаешь помнить - я не могу насильно навязать тебе забвение. Это твой выбор. В конце концов, вы, человеческие души, были созданы в основном ради свободы выбора. Надеюсь, о своём ты не пожалеешь. Он наклонился к Акире и мягко огладил его волосы, смахнув из них облако пепла. - Эта история начнётся немного иначе, чем предыдущие, - сказал он доверительно. - Что-то в Сатаниэле изменилось в последний раз. - И к чему это приведёт?.. Бог наморщил лоб. - Не знаю, - сказал он в весёлом смятении. - Прежде такого не было. Этот мир восстанавливает себя сам раз за разом. Порой мне кажется, что у него зародилось собственное сознание, но, скорее, он только подстраивается под нужды заключённых в нём душ. И с каждым разом история становится всё короче, а апокалипсис наступает всё быстрее, - он вздохнул. - Впрочем, у тебя будет достаточно времени на земле, он достал яркую баночку с мыльными пузырями и покрутил её в руках. - Посмотри. Они - как маленькие миры. В каждом есть своя красота и своя прелесть. И так же недолговечны, так же хрупки. Идея душ родилась у меня, когда я увидел именно их. Посмотри. Акира взглянул и зажмурился машинально, чувствуя, как сноп мыльной пены окатывает его лицо. Он отёр веки ладонью, и тут его качнуло в так сильно, что он не удержался на ногах и шатнулся в сторону, больно ударившись о стену. По его лицу стекала вода, и он снова яростно утёрся тыльной стороной ладони. Пространство вокруг было светлым и тесным, места было мало, стены и потолок будто давили на него. Вокруг раздавался ровный гул, и пол снова тряхнуло, так что Акира ухватился руками за выступ около маленькой раковины. Он был в самолёте - точнее, в туалетной комнате самолёта. Гудели двигатели, а толчки и тряска были следствием турбулентности. Кажется, он летел домой - туда, где, по словам Бога, должна была заново начаться его, чуть изменённая история. Он мельком оглядел себя в зеркале - и увидел тот изменённого себя, которого видел в последние десятилетия. Отражение казалось чуть более бледным и растерянным, но глаза всё так же были черны, кожа смугла, а скуластое лицо до сих пор казалось чужим. Откуда он летел, Акира не имел не малейшего понятия. Он рассеянно пошарил по карманам джинсов и выудил посадочный талон, на котором было отпечатан пункт вылета и место, которое предназначалось ему в самолёте. - Орландо, - прочитал он вслух, поглядел в потолок и снова уставился на клочок бумаги в руках. - Не может быть. Самолёт трясло вполне по-настоящему, и у Акиры тянуло под диафрагмой тоже вполне ощутимо. Всё вокруг него было реальным. Даже слишком реальным. Он выпал в салон самолёта, и, пошатываясь от тряски, добрался до своего места - оно оказалось у иллюминатора, так что его соседу пришлось потеснится, чтобы пропустить его. - Всё в порядке, парень?.. Может, стюардессу позвать?.. Акира мельком глянул на него - большой, светловолосый, безразлично улыбающийся человек говорил по-японски с заметным акцентом. - Всё нормально, - сказал он и выдавил виноватую улыбку. - Просто летать не люблю. - Ага, - удовлетворённо сказал человек, и стало ясно, что ему, в общем-то, плевать. Теперь, когда правила приличия были соблюдены, он надел наушники и снова уткнулся в экран, явно собираясь досмотреть фильм до того, как самолёт начнёт снижаться. Акира молча отвернулся к окну и шумно вздохнул. Его не покидало ощущение опасности, хотя причиной тому, скорее всего, была турбулентность. В конце концов, он прежде никогда не летал на самолётах, а полёт на демонических крыльях очень и очень сильно отличался от того, что он испытывал теперь. По крайней мере, крылья он сам мог контролировать; впрочем, на такой высоте от них было мало проку - и он был рад тому, что помнил об этом. «Дамы и господа,»- раздалось в динамиках. - «Наш самолёт начинает снижение для посадки в аэропорту Нарита, город Токио. Просим вас убрать откидные столики, привести спинки кресел...» Акира глядел в окно, на белое крыло самолёта, изредка подсвечивающееся красными всполохами сигнальных огней. На тень, которая прилипла к закрылку и медленно покрывала собой металл, расползаясь неровной массой. На то и дело появляющиеся из неё зубы, что впивались в металл, оставляя в нём дыры. Он чувствовал прилив сил, ярость, жажду битвы, которые просыпались в нём тогда, в прежней жизни, стоило ему оказаться поблизости от любого демона. Двигатели загудели сильнее, и самолёт качнуло в сторону, будто он пытался стряхнуть с себя пожирающее правое крыло нечто. Акира впился пальцами в ручки кресла. Его то подбрасывало вверх, то вжимало в кресло, и он яростно шипел, не отрывая взгляда от крыла, которое почти скрылось под бугристой тенью. Из-под него вился серый дым и мелькали всполохи пламени, и, наконец, грохнул глухой взрыв, окатив крыло и иллюминатор снопом искр. «Оно взорвало двигатель», - запоздало понял Акира. - «Мы разобьёмся.» Слабый до того свет мигнул и погас окончательно, самолёт трясло так, что было слышно, как скрипит обшивка. Салон наполнился криками. «Проклятье,»- яростно думал Акира, трясущимися от ярости руками отцепляя ремень и перепрыгивая через своего соседа, который спрятал лицо в руках и молился, коротко и высоко всхлипывая. - «Это что, такая шутка?.. Я здесь точно не умру.» Его бросало по салону и даже подняло почти к потолку, пока он упрямо пробирался вперёд, туда, где сидели пристёгнутые и бледные, как мел, стюардессы. - Сколько до земли? - прорычал он, цепляясь за пластиковую стену прорезавшимися когтями. - Ты, - он мельком глянул на бейдж ближайшей к нему девушки. - Юки. Сколько?.. - Вернитесь на место, - обезличенным, дрожащим голосом проговорила она. - Пожалуйста, в целях вашей безопасности... - Сколько, - повторил он яростно. - Ты же знаешь. Сколько?.. Она мельком глянула на истерически мерцающее табло на стене. - Четыре тысячи, - сказала она едва слышно.- Три восемьсот... Акира оскалился. - Отлично, - прошипел он, чувствуя, как горят за спиной нематериальные пока крылья. - Отлично. Эй, Юки, всё будет хорошо, не реви. Она сглотнула слёзы, не отрывая взгляда от табло. Аварийный выход был совсем рядом; Акира почти играючи повернул ручку, размыкая засов, услышал, как надрывно запищало что-то внутри самолёта, и как с хлопком открылись потайные люки, выбрасывая кислородные маски. Его вышвырнуло наружу с такой силой, что на доли секунды он почувствовал себя оглушённым, и только боль в расправленных крыльях отрезвила его. - Ну, тварь, - прорычал он, зависнув в воздухе и наслаждаясь огнём ярости, который с каждым ударом сердца растекался внутри него. - Ты ещё не знаешь, с кем связался. Демон с упоением дожирал крыло самолёта, облепил своим искажённым телом почти полностью, когда Акира спикировал на него сверху, вцепился когтями в гнусную липкую плоть, отдирая её от металла. Брызнула жёлтая кровь, сливаясь со шлейфом искр и дыма, раздался недоумевающий и злобный вой. Освобождённый самолёт продолжал падать, а демон, лишившись добычи, пытался впиться в тело Акиры, наползал на него, лип к крыльям, оплетая его собой, точно коконом. - Ты помешал моей охоте, - прорычал он, почти поглотив Акиру. От омерзения он почти перестал дышать и лишь старался удержаться в воздухе. - Опрометчиво. Прошло так много времени, теперь ты не так уж хорош. Я поглощу тебя вместо этих людей, и твоя сила станет моей. И твой облик станет моим. Ты ослаб. Акира следил за самолётом; оставляя за собой шлейф из искр и дыма он снижался, направляясь в сторону рассыпанных на земле огней - слишком быстро снижался. - Опрометчиво, - прорычал он и с мстительным удовольствием позволил своей ярости истечь из тела - огнём по сосудам, пламенем по коже. - Тут ты один поступаешь опрометчиво. Демон взвыл, болезненно, отчаянно, плаксиво. Его тело обугливалось и осыпалось пеплом, крошились острые зубы, лопались и шипели искажённые, разбросанные в липкой массе органы. - Ты, - провыл он, извиваясь и пытаясь избавиться от прикосновения кожи Акиры, которая сжигала его живьем. Сквозь плоть проступили невидимые раньше глаза - выпученные, облепленные ворохом мышц- Ты что, ты... Амон?.. Это ты?.. Акира перехватил его когтистой рукой, отдирая от себя, точно пиявку. - Он самый, - прорычал он, с наслаждением выжигая остатки живой плоти, пока она не превратилась в сухой ломкий уголь.- Полагаю, это был способ сказать мне «добро пожаловать обратно.» Демон в его руке рассыпался пылью. Акира с наслаждением отряхнулся, сильными взмахами крыльев разгоняя вокруг себя воздух. - Проклятье, - проворчал он, поглядев на зыбкий след дыма и изрядно удалившийся самолёт, который был уже в каком-то километре от земли. - Вечно меня всякая срань отвлекает от важных дел.