***
Несмотря на то, что в распоряжении Рипа Хантера имелся корабль времени, члены команды Рипа в настоящем были непредсказуемыми, вспыльчивыми и в целом неподходящими для поставленных перед ними задач. Барри был уверен, что если бы спросил у Лена, почему Рип взял их, то он бы либо нашёлся с пугающе заумным ответом, либо бессовестно заговорил бы зубы, так что Барри и не утруждался спрашивать. Он лишь с нетерпением ждал, когда его телефон зазвонит, и Лен окажется на другом конце провода. — Ты занят? — спросил Лен, и игривые нотки в его голосе стали причиной приятной дрожи, прошедшей по позвоночнику Барри. — Не очень, — ответил он, потянувшись выключить протестующие крики Кейтлин и Циско в своем ухе. — Насколько быстро ты здесь будешь? Эта была старая шутка, и Барри усмехнулся. — Насколько быстро ты меня хочешь? Лен даже не успел сбросить звонок, как появился Барри, молниеносно бросившийся на Лена. Телефоны были позабыты, как и способность дышать, когда они пытались сорвать одежду друг с друга, не разрывая при этом поцелуй. Лен не особо деликатничал, стаскивая костюм Флэша, но наконец тот соскользнул с тела Барри на пол алым пятном. Намного легче Лену удалось избавиться от темной рубашки и брюк, а потом Барри оказался у стены с прижатыми к ней руками над головой, а Лен жадно терзал его горло языком и губами. — Сколько? — удалось спросить Барри между вздохами и стонами. — Час, — выдохнул Лен ему на кожу. И укусил перед тем, как добавить: — Может, два. Барри не понравился ответ, но он принял его к сведению. Потом он торопливо опрокинул Лена на кровать и забрался сверху. — Думаю, нам лучше заняться делом, — сказал он, начиная исследовать губами грудь, живот и бедра Лена, подбираясь к более интересным участкам обнаженной кожи. Барри не думал, что когда-нибудь привыкнет к рукам Лена на своем теле или к грязным словечкам, которые тот шептал ему на ухо, когда они оказывались вместе в постели. Жаркое пламя удовольствия от движений Лена заставляло Барри едва ли не вибрировать от блаженства, из-за чего они чуть не падали с кровати. Вскоре они оба, уставшие и потные, переводили дух, и Барри лежал на Лене. Пальцы Лена касались позвонков на спине Барри, пока тот прослеживал закручивающиеся линии чернил, украшавшие часть груди и рук Лена. Барри положил голову на изгиб плеча Лена и позволил себе замедлить все вокруг, чтобы насладиться моментом. — Где был на этот раз? — спросил он. — Древний Рим, — ответил Лен. — Здорово, — сказал Барри немного сонно. — Здорово, если бы я говорил на латыни, — возразил Лен. — Не могу поверить, что народ Хантера изобрел корабли для путешествий во времени, но забыл про универсальные переводчики. — Ботаник, — поддразнил его Барри. Лен усмехнулся и ласково провел ладонью по беспорядочно спутанным волосам Барри, прервав разговор поцелуями. Барри это одобрил. Телефон Лена зазвонил слишком скоро, и тот нехотя поднялся. Барри наблюдал с постели, как он собирал разбросанную одежду по всей комнате. — Как раздражает, что тебе нужно уходить, — пожаловался он. — Ты единственный, кто хочет, чтобы я был героем, — напомнил ему Лен, застегивая брюки. — Может, мне стоит передумать, — сказал Барри. Голос Лена звучал приглушенно, когда он натягивал рубашку через голову: — Буду рад вернуться в преступный мир ради тебя, милый, — усмехнулся он. Барри закатил глаза и упал спиной на кровать. — Ненавижу тебя. Веселье Лена вырвалось тихим смешком, когда он наклонился снова поцеловать Барри. Тот угукнул признательно, открыв рот навстречу языку Лена и обхватив шею руками. — Это неправда, — возразил Лен, спускаясь жадными поцелуями по плечу Барри. — Да, неправда, — признался Барри. Он отстранился, дав Лену привести себя в порядок: разгладить одежду и проверить в карманах все необходимое. Барри сидел, скрестив ноги на кровати и наблюдая. — Будь осторожен, — сказал он Лену. — Не делай глупостей. — И это говорит Флеш, — заметил Лен, закатив глаза. Он вытащил руку из кармана штанов и кинул Барри что-то блестящее. Тот поймал, разжал пальцы и увидел монету в своей руке. — Что это? — поинтересовался он. На той стороне, которую он разглядывал, был выгравирован шлем с ножами по бокам. Под изображениями было написано: «EID MAR». — Кое-что на память обо мне, — сказал Лен, а потом усмехнулся. — Следы от укусов не слишком долговечны. Барри разглядывал монету, чтобы отвлечься, и пытался расслабиться в кровати, которую не хотел еще час назад покидать. Без общества Лена кровать уже не была такой заманчивой, так что Барри быстро принял душ, влез в костюм и отправился в С.Т. А. Р. Лабс. Позже он, одетый в джинсы и футболку, игнорировал взгляды Кейтлин, явно осуждающую его за побег с патрулирования, и снова изучал монету. Циско заметил, что Барри крутил её в руках, и утащил монету для собственного изучения. Все закончилось тем, что Кейтлин отправилась искать ответы в Гугле, и ее удивленный вздох привлек всеобщее внимание к компьютеру. Барри поднес сравнить монету с изображением на экране. Динарий «Мартовские иды», отчеканенный в честь убийства Юлия Цезаря. — Романтично, — рассмеялся Циско. — Только Снарт мог подарить тебе вещь, прославляющую самое печально известное предательство в западной истории, — фыркнула Кейтлин. Барри молча согласился, что это был немного грубоватый сувенир от человека, который когда-то оставил его в агонии в аэропорту после еще более символичного предательства, но Лен не был бы Леном без своего бесспорно черного юмора. Как ни странно, Барри оценил замысел. Ему на самом деле ничего не нужно было, чтобы вспоминать Лена, когда того нет рядом, но он все равно стал носить монету с собой, как талисман на удачу. Всякий раз, оставаясь в одиночестве, Барри касался пальцами выгравированной поверхности металла и думал о руках того, кто принес ему монету, созданную за два тысячелетия до его рождения. Может быть, это было немного романтичнее, чем Барри думал изначально.***
У Лена была квартира в хорошем районе Централ-Сити, хотя он вряд ли жил в ней, большую часть времени планируя ограбления. В ней Барри и Лен встречались чаще всего, когда последний находился в городе, а не путешествовал во времени, но иногда Барри оставался здесь, когда был один, просто потому, что квартира напоминала ему о Лене. Глупо, но это было правдой. Барри признался себе в этом. После одной такой ночи он проснулся среди смятых простыней, обнаружив Лена, наблюдающего за ним у подножия кровати. Он держал кружку с кофе в руках и выглядел слишком бодрым для столь раннего часа. — Это все же жутковато, даже если ты не сверкающий вампир, — проворчал Барри хриплым от сна голосом, потянувшись. — Ты мог бы меня разбудить. — Я только что пришел, — сказал Лен. — Даже не знал, что ты спал здесь. Барри сдержал сильное желание поделиться тем, как сильно он скучал по Лену накануне, решив, что Лен уже все прочитал по его лицу. Лен встал, провел рукой по волосам Барри и мягко коснулся губами его лба. — Завтрак ждет. Несмотря на то, что для Барри не было ничего более привлекательного, чем проведенное с Леном время, еда стояла на втором месте, учитывая его супер-метаболизм. Выбравшись из постели и прошлепав на кухню в пижамных штанах и старой футболке, он увидел несколько тарелок с едой на столешнице — яичница, блинчики, сосиски, фрукты. Живот Барри заурчал. — Люблю тебя, — с чувством произнес он, накладывая себе доверху еды в тарелку. — Если бы только я знал, что будет так просто, — проговорил Лен, усмехаясь за ободком чашки. Барри поставил тарелку на стол и наполнил собственную чашку кофе. — Путь к моему сердцу определенно лежит через желудок, — согласился он. Они переговаривались, пока Барри с легкостью расправляется с двумя порциями еды за короткое время. Лен принимал предложенные куски, но свою тарелку не наполнил, более заинтересованный в нескольких чашках кофе — несомненно чтобы справиться с чем-то вроде синдрома смены часовых поясов из-за путешествий во времени. Когда Барри закончил с завтраком и откинулся на спинку стула, чтобы насладиться второй чашкой, он наконец заметил загадочный сверток на столе рядом со своим локтем. Сверток был обернут простой коричневой тканью и перевязан бечевкой. Барри бросил взгляд на Лена. — Что это? — О, просто небольшой сувенир с последней миссии, — ответил он скучающе, но Барри знал, что это больше для вида. Он вскинул бровь. — Так же, как и римская монета в полмиллиона долларов, которую ты принес мне в последний раз? — Она мне ничего не стоила, — заметил Лен. — Потому что ты ее украл? — предположил Барри. — Стараюсь поддерживать себя в форме, — ответил Лен, и Барри закатил глаза. Потом Лен жестом предложил ему распаковать «сувенир». Что Барри и сделал, изрядно переживая и немного опасаясь: это уже вошло в привычку с тех пор, как он начал встречаться с коварным преступником, имеющим склонность к кражам с большим размахом. Под тканью обнаружилась… картина. Она была на деревянном круге размером с обеденную тарелку, но само изображение поразило Барри больше. Он мгновенно узнал сюжет — Медуза Горгона со змеями вместо волос и злобным выражением лица, — и от мастерства рисунка захватывало дух. Барри и не думал, что что-то могло быть таким прекрасным и таким ужасным одновременно. Словно Медуза была готова напасть в любой момент. — Где ты это взял? — спросил он, все еще восхищаясь талантом того, кто бы ее ни нарисовал. — В Италии, — ответил Лен, пожав плечами. — У одного паренька по имени Лео. Барри резко поднял взгляд, задаваясь вопросом, не завуалированный ли это намек на собственное детство Лео. — Какого именно Лео? Лен взял клубнику из миски. — Да Винчи, — ответил он, закинув ягоду в рот. — Лен! — воскликнул Барри, кладя картину подальше от себя, как будто змеи на ней и вправду могли укусить. — Ты украл картину Да Винчи? — Его отец продавал ее, потому что не хотел видеть в доме, — объяснил тот. — Так что я решил подыскать ей дом получше. Родителям стоит больше поддерживать своих детей, понимаешь ли. Барри фыркнул и кинул в сторону Лена неодобрительный взгляд, который, как Барри и думал, остался незамеченным. — Понятия не имею, что сказать. — Как насчет «спасибо за такой прекрасный подарок»? — предложил Лен. — Не у всех супергероев есть собственная версия эгиды Афины. Барри посмотрел на «щит» в своих руках. — Ты рассчитываешь, что я возьму его на битву? — Не уверен, что древесина сильно поможет против мета-людей, — сказал Лен. Он сел на стул напротив Барри, вытянув ноги. Потянулся за щитом, и Барри отдал его. — Думай об этом больше как о символе. Лен держал его перед собой, словно собирался блокировать удар. — Афина была богиней мудрости и бесстрашия. Покровительницей справедливой битвы. Иногда называемая Промахос — Первая Воительница. Атритон, неутомимая. — Лен сделал паузу и оглядел Барри, останавливаясь на его спутанных волосах, помятом от сна лице, на очертании ключицы под тонким хлопком футболки. Он не произнес ни слова больше, пока Барри не встретился с его твердым взглядом. — Неплохое совпадение. Не то чтобы Барри когда-либо думал, что Лен был глуп, но он знал, что тот не закончил школу. Но когда они начали все это, Барри понял, что недостаток школьного образования Лен более чем наверстал своей ненасытной любознательностью. Барри удивлялся знаниям, которые тот неожиданно выдавал, притом он говорил таким голосом, что это будоражило Барри, даже когда они были врагами. Сейчас, слушая, как Лен сравнивал его с чем-то божественно идеальным… Барри разгорячился. Он нарочно двигался с обычной скоростью, встав и найдя себе новое место — на бедрах Лена. Барри выхватил произведение искусства из пальцев Лена и бережно положил его на стол, отодвинув подальше. — Как бы я ни ценил урок истории, я бы охотнее поговорил о чем-нибудь еще. Лен развратно ухмыльнулся. — Например? — спросил он, скользнув ладонями под резинку штанов Барри, вниз по пояснице, чтобы остановиться на его заднице, лениво и собственнически лаская кожу. Барри начал расстегивать рубашку Лена, прижимаясь к его паху бедрами. — О, уверен ты сможешь что-нибудь придумать, — прошептал он и укусил за мочку уха. Неожиданный судорожный вздох, вызванным укусом, был лучше любого остроумного комментария Лена. Щит остался лежать позабытым на столе; Лен и Барри потерялись друг в друге. Позже, когда Лен снова ушел, Барри взял щит с собой в лабораторию и прикрепил над тем местом, где хранился костюм Флэша. Он улыбался всякий раз, всматриваясь в зловещие черты лица Медузы, зная, что это говорило о том, каким Лен видел Барри и что тот значил для него.***
На этот раз у них был целый день, и Барри планировал провести его в кровати. Он уже позвонил Циско с Кейтлин и предупредил их, что если, конечно, не случится нашествия мета-людей, он позволит полиции разобраться с преступлениями в этот день самостоятельно. Лен язвительно высказался, что спланировал бы ограбление, если бы знал, что Флэш взял выходной, поэтому Барри поцеловал его успокаивающе, притянул к себе на мятые простыни и стеганое одеяло, где они и оставались следующие несколько часов, никем не побеспокоенные. Приятная сонливость одолела его, и, когда Барри задремал, Лен прижался к его спине. Последнее, что Барри запомнил перед тем, как заснуть — рука Лена, обнимающая его. Но его разбудило то, что руку медленно убрали, а тепло Лена перестало согревать его, и Барри прислушивался к тихим движениям Лена, находясь в этом умиротворенном состоянии между сном и полной боевой готовностью. Наконец, он почувствовал, как прогнулась кровать под весом Лена, едва тот вернулся. Барри поглубже зарылся в подушки и поплыл от нежного поглаживания ладонью Лена вверх и вниз по обнаженной спине. Это приятное, теплое ощущение было грубо прервано, когда нечто холодное и металлическое медленно легло туда, где до этого прошлись ладонью. Барри вздрогнул от странной прохладной тяжести на коже. — Что это? — спросил он, все еще не отрывая лица от подушки. — Подарок, — ответил Лен, и Барри застонал — потому что Лен опять, — но смех остановил его. — На самом деле он для Лизы. Не думаю, что браслет из Алмазного фонда Романовых подойдет тебе по стилю. — Серьезно? Ты выкрал его у Романовых? — Точнее, забрал у Красных, — объяснил Лен. — Не мог же я позволить коммунистам оставить его себе? — Конечно нет, — саркастически ответил Барри. — Так почему браслет для Лизы на моей спине, м-м-м? — Просто… любуюсь, — тихо ответил Лен с неподдельным восхищением в голосе. Это заставило Барри покраснеть. Прохладные драгоценные камни сползли по коже чуть ниже. — Кажется, я ошибся. Ты отлично смотришься в сапфирах. — Я не поклонник украшений, — сказал Барри, приятно удивленный. — Меня обычно больше интересует то, что я могу получить за них, — признался Лен. — Но иногда… бывают вещи, которые мне нравятся настолько, что я хочу их оставить. — Никогда не видел, чтобы ты что-то носил. — Когда я нахожу то, что мне нравится, уже достаточно самого факта обладания, — секунду спустя произнес Лен. — Мне не нужно такие вещи выставлять на обозрение. Предпочитаю этого совсем не делать. — Его губы внезапно оказались на затылке Барри. — Не люблю делиться. — Тебе не кажется, что происходящее становятся немного извращенным? — поддразнил Барри, задыхаясь чуть сильнее, чем хотел бы. Винить стоило Лена, конечно, который оставлял укусы на коже Барри с последующим успокаивающим движением языка по ним — все, пока он скользил прохладным браслетом вниз прямо к его пояснице. — То есть, ты, я и лизин браслет? Он услышал тихое звяканье, когда Лен кинул украшение на тумбочку, а потом Барри перевернули на спину, чтобы ртом продолжить комбинацию «зубы-язык» уже по его груди. Руки Лена крепко удерживали его за бока, и Барри подумал о «не люблю делиться» и «следы от укусов не слишком долговечны», когда обхватил ногами Лена и прижался крепче.***
В следующий раз, когда Лен ему позвонил, голос на другом конце провода оказался не его. А Рэя Палмера. — Его немного потрепало в этот раз, — сказал тот после обмена любезностями, и Барри вспомнил, как дышать, когда понял: Рэй позвонил не потому, что Лен был в отключке. А потому, что Лен упрям и самодоволен, и для Барри это вообще не было новостью. — Неплохо бы ему воспользоваться лифтом. Лен ворчал, когда Барри прибыл, но позволил на скорости отнести себя обратно в квартиру. Барри разместил Лена на диване в гостиной, и Лен зашипел от боли, пытаясь удобно сесть. Барри нахмурился, но не сдвигался с места, пока Лен не посмотрел на него с усмешкой. — Все не так уж и плохо, — сказал он в ответ на обеспокоенный взгляд. — Садись. Барри присел, неуверенно пытаясь решить, насколько близко можно придвинуться, и Лен закатил глаза, и притянул его вплотную. Барри вздохнул, когда Лен закинул руку ему на плечо, уронив голову на подушки дивана. Они сидели в тишине долгие минуты, наслаждаясь близостью. Этот вечер было немного спокойнее, чем их обычные встречи, но Барри не возражал. Ведь вся его жизнь была беготней между работой, обязанностями Флэша и встречами тайком с Леном, когда выдавался случай. Пожалуй, в этом было что-то неторопливое, как бы иронично это не прозвучало от спидстера. Барри почувствовал, как Лен немного расслабился рядом с ним, и попытался ускорить этот момент, ладонью пробравшись под рубашку Лена, чтобы прижаться к его сердцу. — Собираешься рассказать, что случилось? — мягко спросил Барри. — Плохие парни, — произнес Лен своим обычным саркастическим тоном. Барри осуждающе толкнул его локтем. — Когда возвращаешься? — Через несколько дней, — ответил тот. Голова Барри покоилась на плече Лена, и он почувствовал как тот пожал плечами. — Пока не приду в норму, я Хантеру не нужен. — Хорошо, — сказал он. — Даже у героев иногда бывают выходные. — Правда? — поинтересовался у него Лен. — Кто-то должен рассказать об этом Флешу. Барри ударил Лена локтем немного сильнее, и Лен рассмеялся, отвлекая Барри поцелуем. Барри совсем не возражал. Единственным недостатком для Лена, бывшего в городе немногим больше нескольких часов, являлось то, что Барри не мог забыться в их воссоединении. Он должен был уходить на работу и выполнять обязанности Флэша — и, конечно, давать знать своей семье, что он, в общем-то, еще жив. Джо старался ни о чем не спрашивать, если Барри проводил ночи не дома, но Барри видел вопросы в глазах своего приемного отца. Как бы он ни ненавидел тайны между ними, Лен был ахиллесовой пятой Барри, о чем ему приходилось молчать. Как только Лен вернется в настоящее навсегда, разговор с Джо и Айрис будет стоять на первом месте. Когда Барри приехал в квартиру следующим вечером, Лиза уже уходила. Они улыбнулись друг другу и обменялись приветствиями. Барри увидел на ней русский сапфировый браслет, привезенный ей Леном из тысяча девятьсот двадцатых. Она просияла, когда заметила взгляд Барри, на что Барри лишь покачал головой. Он бросил куртку и ключи, зайдя внутрь и огляделся в поисках Лена. Тот нашелся на кухне у плиты перемешивающим что-то в кастрюле. Он был без рубашки и Барри эгоистично воспользовался моментом, чтобы оценить превосходные очертания его крепкой спины и неожиданно беззащитный изгиб шеи, почти обнаженной из-за его коротко стриженных волос. Иногда Барри поражался, смотря на него, этого необыкновенного человека, который пошел против собственной природы, чтобы впустить Барри в свою жизнь. Барри никогда бы не подумал, что он испытает это прекрасное чувство с кем-то вроде Леонарда Снарта — особенно с Леонардом Снартом; по крайней мере, он думал так, когда они впервые встретились. Как все меняется со временем. Прежде чем он это осознал, он обнял Лена со спины, уткнувшись носом в его кожу. Лен замер и положил ладонь на руку Барри. — Как прошел день, дорогой? — поинтересовался Лен намеренно язвительно, явно удивленный теплым приветствием. — В основном были трупы, кровь и отпечатки пальцев, если ты правда хочешь знать, — произнес Барри, отстраняясь. — Давно хотел отметить, что ты выбрал крайне отвратительную профессию, — сказал ему Лен. — Не все из нас выбирают гламурную жизнь в криминале, — сострил Барри и получил сдержанную ухмылку на это. Он старался выглядеть невинно, но провалился. — Ужин? — спросил он с надеждой. После ужина ленивый настрой вечера продолжился, когда они снова начали обжиматься на диване. Были медленные, мягкие поцелуи и нежные исследования руками, но не было несдержанной страсти их привычных встреч, исступленного желания изучить друг друга как можно больше за те несколько часов, что у них имелись. Барри любил эти моменты, как и другие. Те моменты, когда Лен дотрагивался до него, словно он мог сломаться, как будто он был не сильным супергероем, а наоборот, чем-то хрупким. Барри нарушил уютную тишину. — Ладно, что на этот раз? — спросил он. — Что? — Ты хочешь сказать мне, что тебе не подвернулся шанс украсть что-нибудь за все то время, пока тебя не было? Лен усмехнулся. — Спасти, ты имеешь в виду. — Нет, точно нет. Лен отстранился от Барри и подошел к сумке, принесенной с корабля. — Тебе стоит знать, что это была спасательная миссия, — сказал он приглушенным голосом из спальни. Барри закатил глаза, хоть Лен и не мог его видеть. — Ага. Лен вернулся, держа самую настоящую корону. Весьма простую по сравнению с другими, что Барри видел в книгах по истории, но это определенно была корона: вычурная золотая проволока, украшенная небольшими сверкающими камнями, обернутыми в завитки выгравированных цветов. Даже попав в двадцать первый век с помощью путешествия во времени и благодаря этому не успев подвергнуться старению, она все равно выглядела древней в его руках. — Ты знаешь как много исторически важного было уничтожено Кромвелем и его дружками, когда они переплавили королевские драгоценности? — спросил Лен. — Нет, но думаю, ты знаешь, — ответил Барри, не отводя глаз от короны. Несомненно, она однажды была частью драгоценностей Англии. — Чья? — Она либо Альфреда Великого, либо Эдуарда Исповедника, — объяснил Лен. — Летописи не были точны. Лен передал Барри корону, и тот принял ее. Барри всегда был в большей степени научным гиком, чем кем-либо еще, но даже так он невольно был потрясен значительностью того, что держал в руках. — Ты уверен, что Хантер не выпнул тебя за то, что ты потратил время на кражу этого? — Он уже привык, — сказал Лен. Барри повернул ее в ладонях, восхищаясь работой, проделанной чьими-то древними руками. — Что ты собираешься с ней делать? — Мне все равно. Подарю музею, если это сделает тебя счастливым, — сказал ему Лен. Барри бы так и сделал, если бы мог, но поскольку он был помешан на науке, он знал, что так не выйдет. — Она перескочила сотни лет процесса старения, так что тесты, которые проведут над ней для проверки оригинальности, не будут точны. И мы также не можем доказать ее подлинность. — Тогда это их проблемы. — Лен снова уселся на диван. — Она… — начал Барри, не в силах надолго оторвать от короны взгляд. Невероятно, что нечто настолько изысканное могло просуществовать сотни лет, пока Лен это не украл. Грустно, что корона была бы утеряна из-за убеждений одного человека, если бы не корыстные мотивы одного вора, путешествующего во времени. — Она… прекрасна. — Согласен, — мягко сказал Лен, его пальцы провели по запястью Барри. Когда Барри поднял взгляд, глаза Лена смотрели не на корону.***
Барри не хотел этого признавать, но он переживал. Очень переживал. Он старался этого не делать, но имелось слишком много причин, объясняющих, почему он не видел Лена ни разу за это время, и большинство из них были не очень хорошими, учитывая, что Лен находился на корабле, который мог вернуть его в любую секунду, какую бы он ни захотел. Барри старался не отсчитывать дни с последнего раза, когда они были вместе, но счет велся сам собой с каждым проходящим днем. 99, 100, 101… Джо и Айрис догадывались, что что-то не так, но не понимали, в чем именно дело. Кейтлин и Циско не знали, что и сказать, когда Барри не мог найти слов, чтобы поделиться своими страхами. Он знал, что Кейтлин точно поймет его состояние, если не его чувства к Лену, но он все же не был готов подойти к ней за утешением. Отношения с Леном были все еще в новинку, собственно говоря, они все еще были настолько личными, что он ничего не мог поделать и просыпался каждую ночь мокрым от пота из-за ночных кошмаров. 110, 111, 112… Потом наступила ночь, и Барри, как обычно, патрулировал по городу. Только Кейтлин и Циско оставались в лаборатории в неторопливые ночи вроде этой, и было много пустой болтовни на линии, к которой Барри подключался если это не сильно отвлекало его от происходящего вокруг него. Он слушал, как Циско пытается уговорить Кейтлин пойти выпить, когда они все закончат, но та в итоге сослалась на усталость. Барри едва сдержался от смеха, когда Циско начал стенать о том, что они постарели раньше времени. Внезапно связь из Кортекса оборвалась. Барри услышал гудение, по которому понял, что линия все еще активна, но они отключили контакт со своей стороны. Он продолжил патрулирование, ожидая, когда связь наладиться. Та вернулась в виде голоса Кейтлин. — Тебе лучше вернуться, Барри, — проговорила она. Ее голос звучал не расстроенно, но определенно не в ее привычном тоне. Может быть, нервно? Барри не стал об этом задумываться, ведь он мог просто добраться туда. За минуту он молнией добежал до Кортекса и сразу же увидел, почему Кейтлин позвала его обратно и почему ее голос звучал так странно — они больше не были одни. Уголком глаза он заметил профессора Штайна, болтающего с Кейтлин и Циско. Оба его друга, светясь от радости, слушали его, чтобы тот там им не рассказывал. Но Барри не мог перестать смотреть на нишу, где обычно хранился его костюм — теперь перед ней стоял человек, смотрящий на картину с Медузой. Лен. Неосознанно Барри вспомнил о том, как Лен пришел в лабораторию перед инцидентом в аэропорту Феррис, в своей парке и с лыжными очками на шее. Лен почувствовал присутствие Барри или заметил изменения в воздухе и повернулся к нему. Не задумываясь, Барри стянул капюшон с лица, как только их глаза встретились. — Он сказал, что это не будет проблемой, — проговорил профессор Штайн. — То, что я взял его с собой. — Нет, все в порядке, — ответила Кейтлин, глядя на Барри. — Он… эм…. Кейтлин явно не могла придумать, как объяснить визит Лена, а Лен, шагнув было в сторону Барри, остановился, и это заставило Барри забыть об осторожности. Он понял, что ему на самом деле безразлично, если кто-то узнает, что они с Леном вместе, и он не хотел, чтобы Лен думал, будто это его хоть как-то заботило. Суперскорость действительно удобна, когда хочешь наброситься на того, по кому ты скучал месяцы напролет. Лен издал слабое «умф» от сильного и резкого контакта, но уверенно поймал Барри, едва поняв, что произошло. Лен крепко обнял его, и тот обнял в ответ, и не было ничего интимнее этого момента. Барри закрыл глаза, вжавшись лицом в меховую подкладку капюшона Лена, и почувствовал щеку Лена рядом со своей. Барри едва расслышал «о боже!» профессора Штайна с последующим «и не говорите!» от Циско, но это все было фоновым шумом по сравнения с нежными словами Лена ему на ухо. — Скучал по мне? — спросил он со слабым смешком. — Ни минуты, — рассмеялся Барри, когда осознал свою мертвую хватку на шее Лена. Барри отстранился на расстояние, достаточное, чтобы снова встретиться с глазами Лена. Он понял, что тот хотел закатить глаза, но Барри был быстрее — он схватился за парку и поцеловал так отчаянно, что их зубы столкнулись, и Лену пришлось сделать поцелуй менее безумным. Барри позволил ему, забывшийся в этом коротком мгновении. Они отстранились, когда краем глаза Барри уловил вспышку камеры. — Циско! — простонал он, увидев хихикающего друга, спрятавшегося за телефоном. — Всю эту милоту и не отправить Лизе? Она убьет меня, — объяснил он, начав печать по экрану. — Извини, чувак. Профессор Штайн заговорил следом, обращаясь к Лену: — Странно, что это до сих пор не всплыло… ну, вообще. — Не ваше дело, — сухо произнес он. Штайн вскинул бровь и посмотрел прямо на Барри, словно сомневаясь в его выборе. Барри прочистил горло и, проигнорировав это, спросил: — Когда вам нужно будет вернуться? После столь долгого времени друг без друга Барри уже страшился расставания. Лицо Штайна смягчилось. — Точно не в ближайшем будущем. Как ни странно, мы оба решили, что, пожалуй, пора прекратить спасать будущее в ущерб настоящему. — Я такого не говорил, — возразил Лен. — Мне было скучно. Штайн одарил его скептической ухмылкой. — Я научился читать между строк. Барри бы поддразнил Лена, если бы не был так невероятно счастлив. — Я рад, — признался он. Лен оглянулся и нежно посмотрел на него. Он ничего не ответил на его слова, вместо этого сказав: — Не знаю насчет тебя, но меня публика утомила. — Да, пойдем, — согласился Барри и сменил костюм на повседневную одежду. Потом взглянул на друзей. — Выпьем в другой раз? — Конечно! — согласился Циско. Кейтлин им улыбнулась со слабой грустью на лице. — Доброй ночи. Барри был готов включить скорость и отправиться с Леном в квартиру, но Штайн снова заговорил: — Леонард? Не забудьте свою сумку подарков. Барри закатил глаза, когда Лен, усмехнувшись, подхватил набитую до выпуклых швов сумку. — Не смог устоять, да? — Моя последняя ходка, — ответил Лен. Мгновение, и они уже в квартире, и сумка упала на пол с глухим звуком, потому что Лен начал стягивать парку, отшвырнув очки. Барри подошел ближе, чтобы пробежаться пальцами по мягкой ткани свитера Лена, и почувствовал руки Лена, прикасающиеся к лицу. Тот наклонился, дразня рот Барри мягкими, едва ощутимыми прикосновениями губ, пока не наклонил подбородок Барри достаточно, чтобы соединиться в поцелуе. Поначалу он был довольно медленный, очень неспешный, а потом Лен углубил поцелуй; он планировал каждое движение так, как какое-нибудь из своих ограблений. Руки Барри обвили его талию, а ладони прижались к ткани рубашки, словно он не мог отпустить. Что было недалеко от правды. — Я так переживал, — признался Барри, когда они разорвали поцелуй, чтобы вдохнуть. — Как и я, — признался Лен, и что-то в груди Барри открылось навстречу. Их воссоединение не проходило в одной тональности. Все было вперемешку, словно они не могли решить, что было важнее — унять боль от разлуки или отпраздновать их встречу. То они были медленными и страстными и наслаждались каждым прикосновением, то иногда — грубыми и быстрыми, словно не могли дышать от страсти, разгоравшейся между ними. Они медленно стягивали одежду друг друга, направляясь в спальню, но тут Барри упал на колени со всей своей стремительностью, потому что он больше не мог терпеть ни минуты: он желал ощущать свои губы на члене Лена, слышать стоны, вызванные вибрациями горла Барри, когда тот заглатывал глубже. Пальцы Лена грубо и жадно раскрывали Барри, но едва Лен вошел в него, он медленно вздохнул и закрыл глаза, прислонившись лбом ко лбу. Они оставались в таком положении достаточно долго, чтобы тело Барри смогло привыкнуть к ощущению растягивания изнутри; наконец, Барри сам толкнулся лихорадочно, цепляясь за Лена и заставляя двигаться, сильнее, быстрее, да, да, да. Барри знал, что даже с его суперисцелением он будет чувствовать боль в мышцах какое-то время, но был совсем не против. Он тоже наставил Лену синяков, которые будут исчезать намного дольше. Наконец замерев, они обнялись друг с другом так, что было трудно сказать, где чье тело, что Барри весьма устраивало. Его устраивало и то, что теперь ему не придется отсчитывать каждую секунду до ухода Лена. — Я точно не буду скучать по своим отлётам, но буду скучать по возвращениям обратно, — сказал Лен в момент тишины. Барри рассмеялся. — Уверен, что могу помочь тебе в этом. Лен ему усмехнулся. — О, я в этом не сомневаюсь. Барри поцеловал его, потому что мог. — Чем теперь собираешься заниматься? — спросил он, уперевшись локтем так, чтобы видеть лицо Лена. — Всегда есть что украсть, — задумался он. — И моя сделка с Флэшем еще в силе. Барри ударил его в грудь. — Считаешь, что после спасения мира изо дня в день сможешь вернуться к своей специальности вора? Это тяжелее, чем ты думаешь — прекратить геройствовать, когда уже начал. — Я не герой, — возразил Лен. — Тогда как бы ты себя назвал? — Заинтересованная сторона, — ответил он. — Будущее — оно и мое тоже. Барри больше ничего не сказал, потому что это был старый аргумент. Он не думал, что для Лена будет так уж легко вернуться к старым привычкам, что бы тот ни предполагал. Не после того, как он попробовал сделать что-то более значительное. Но об этом можно было поговорить и позже. Барри не был готов пока что отказаться от чувства эйфории, которое испытывал этим вечером. — Я мог бы сказать что-нибудь действительно ужасно глупое, но не стану, — вместо этого проговорил он. — Я знаю, как ты к этому относишься. — Не знаю, — сказал Лен, потянувшись дотронуться до щеки Барри. Его большой палец прошелся по линии челюсти, остановившись на уголке рта. — Может, я проникнусь. Барри опустил голову, чтобы прикусить большой палец, пока Лен проводил им по его нижней губе. Лен убрал руку, но только чтобы тут же обнять Барри. Тот не прекращал улыбаться. — Мы этого не допустим, — подколол он. — Итак, признавайся, что в твоей сумке с фокусами. Она ужасно полная. — Украл столько, сколько смог, — объяснил он. — Что именно? — Кучу старых свитков, — ответил Лен. — Из одной библиотеки в Египте. Барри понадобилась секунда, чтобы понять, о чем говорил Лен. — Ты был в АНТИЧНОЙ библиотеке Александрии? — спросил он с настоящей завистью в голосе. — Ты хоть знаешь, какие знания в ней имелись? Там хранились некоторые из самых ранних научных трактатов, и они утеряны навечно. — Я в курсе, — ответил Лен слегка насмешливо. — Хотя я не знаю, что точно схватил, ведь я не читаю ни по-гречески, ни по-латыни, ни по-арамейски или… — Я тебя понял, умник, — сказал ему Барри. — Но… вау. Это невероятно. — Да? — спросил Лен, словно не был убежден. Барри знал его достаточно, чтобы понять, что это не так. В противном случае он бы не украл эту кучу свитков раньше, чем они были бы уничтожены огнем. Это подвело к ужасной мысли. — Надеюсь, не Мик поджег библиотеку? Громкий искренний смех Лена заполнил комнату. — Нет, — заверил он. — Я не позволил Мику взять ничего легковоспламеняющееся в здание, полное бумаги. — Господи, спасибо, — рассмеялся Барри. — Я только что представил это. — Он оседлал Лена. — Неизвестно, что может быть там, — продолжил он. — Математика, философия, история, наука… — Поэзия, — добавил Лен. Барри вскинул бровь. — Ты поклонник? — Кто не любит Катулла хоть немного? — сказал он, и Барри издал неверящий смешок. — Или Виргилия. Он бунтарь. Барри фыркнул. — Уверен, что ты мой Леонард Снарт? — спросил он. Он достаточно сталкивался с двойниками из альтернативных измерений, поэтому вопрос не был таким смешным, каким казался. В глазах Лена погас дразнящий огонек, и Барри почувствовал, как собственный задор тоже угас. Взгляды, которыми они обменялись, были настолько пылкими, что Барри почти не мог дышать. — Совершенно, — ответил Лен. Барри не удержался и поцеловал Лена, и все мысли о древних поэтах и свитках папируса позабылись. Он был более заинтересован в том, чтобы показать Лену, насколько взаимно было это чувство. До тех пор, пока Лен хотел Барри, Барри принадлежал ему. К счастью, похоже, что Лен планировал оставаться с Барри еще долго. Примечания автора: А теперь исторический контекст подарков Лена от автора. В порядке очереди: 1) Динарии «Мартовские Иды» (EID MAR) отчеканили в память об убийстве Юлия Цезаря (15 марта 44 года до н. э. — отсюда и название), и это была единственная древняя римская монета, выпущенная в честь убийства. Когда Октавиан пришел к власти, он приказал уничтожить все монеты, сделав этим их еще более редкими. Как можно догадаться из текста, одна такая монета несколько лет назад была продана за полмиллиона долларов. 2) Вопрос, существовала или нет картина Медузы руки Да Винчи до сих пор обсуждается. Согласно искусствоведу 16-го века Джорджо Вазари, Да Винчи создал картину на баклере (небольшом деревянном щите используемым в фехтование) еще подростком. Его отец оценил работу сына, но был так напуган лицом Медузы, что продал картину неким торговцам, чтобы убрать ее из дома. В греческой мифологии голова Медузы была отрублена героем Персеем и отдана Афине, чтобы та повесила голову на свою эгиду (накидку из козьей шкуры), так как взгляд Медузы превращал человека в камень. Афина была богиней многих вещей, включая войну, мудрость, закон и справедливость. 3) Алмазный фонд Романовых — это список украшений, однажды принадлежавших русской династии, которая была свергнута большевиками в начале 20-го века. Не так давно версия списка 1922-го года была найдена включающей в себя четыре украшения, которых не было в более широко распространенном списке 1925-го. Одно из этих четырех украшений обнаружили в частной коллекции, но другие три (сапфировый браслет, изумрудное ожерелье и диадема) так и не были найдены. 4) Когда правительство Оливера Кромвеля захватило власть, свергнув английскую монархию, многие из старых украшений Драгоценностей Короны были проданы или расплавлены из-за стоимости ценных металлов. Описательные таблицы иногда приписывает корону Альфреду Великому, но, согласно другому мнению, это корона Эдварда Исповедника. Одинаковы они или нет, до сих пор спорят, так как источники недостаточно точны. Я схитрила и смешала описания вместе, хотя в моей голове Лен принес Барри корону 9-го века Альфреда Великого. 5) Александрийская библиотека была самой большой и самой важной библиотекой античного мира, и ее уничтожение стало символом боли от потерянных знаний. Неизвестно, какие работы могли быть утеряны навечно из этой коллекции.