Фенрис был прав

       - Ты ведь поможешь мне, любовь моя, вместе мы сможем, наконец, освободить магов от гнета храмовников!       Андерс воодушевленно и горячо вещал, держа Хоук за ладони, заглядывал в глаза, желая видеть лишь согласие. Но Хоук давно перестала быть наивной маленькой девчонкой, поэтому вместо так сильно ожидаемой радости, она нахмурилась, отодвинула от себя руки Андерса и пристально посмотрела ему в глаза.       - Андерс, а было ли то зелье, ради которого мы собирали ингредиенты? - Хоук уже знала ответ, предчувствовала его, но ей было необходимо, чтобы Андерс сам признался в своей лжи, чтобы хоть сейчас, он не притворялся, что все хорошо.       - Мм...нет, но это было необходимой ложью, - Андерс мялся, заискивающе улыбаясь и силясь отвлечь Хоук.       - Для чего? Ты можешь объяснить мне? - девушка начала медленно отходить от мужчины, незаметно кладя ладонь на рукоять кинжала на поясе.       - Я не могу тебе сказать. Пока что. Но если ты пойдёшь со мной, ты все узнаешь! - последние тщетные попытки затуманить разум Хоук, уже совершенно бесполезные, так как девушка стояла на расстоянии пяти больших шагов от Андерса, уже не стесняясь держала руку на рукояти кинжала и смотрела на него тяжело, исподлобья.       - Черт возьми, Андерс, я не могу этого сделать, ты действуешь за моей спиной, это неприемлимо, - тихо и вкрадчиво, Хоук старалась избавиться от этого уже не нужного разговора, хотя внутри нее кипела ярость, она была готова убить мага за его игры. В том числе и с её чувствами.       - Я не могу! От этого зависит судьба магов! Или ты не хочешь, чтобы маги жили хорошо? Ты поддерживала меня только на словах?! - отчаянный рывок в сторону Хоук с раскрытыми руками для объятий был остановлен резким, практически молниеносным движением кинжала.       Мужчину и женщину, некогда бывших близкими, теперь разделял темный, как ночь, металл кинжала, удерживаемого с такой невороятной силой и злостью, что кажется еще немного и он войдет в мягкую человеческую плоть по самую рукоять, не оставив мужчине никаких шансов на жизнь.       Но Хоук милосердна, даже в подобных ситуациях, отнимать жизнь она не в праве.       - Пошёл ты к черту, любимый, - злость внутри нее уже почти переливала через край, напускное спокойствие давалось все сложнее, поэтому девушка поспешила уйти, напоследок бросив взгляд на мужчину, который, похоже, был разочарован только в том, что его план с восстанием не сработает или несколько отодвинется во времени.       Злость, зародившаяся в начале разговора с Андерсом, сейчас просто взорвалась внутри Хоук. Резко хлопнув дверью лечебницы в недрах Клоаки, Хоук, как никогда быстро, побежала к себе домой.       Предательские слезы застилали глаза, она бежала не разбирая дороги, стараясь, разве что, уворачиваться от случайных прохожих.       «Как он мог так поступить?» Злая мысль билась пульсирующей болью где-то в затылке, раздражая девушку все сильнее. «Поскорее бы попасть домой, пусть катится к дьяволу, предатель».       Через некоторое время, все-таки оказавшись дома, Мириам злобно срывала с себя экипировку, швыряя ее по углам комнаты. Оставшись лишь в одной нательной рубашке и белье, она упала на свою кровать, зарылась в подушки и молча лежала, глядя куда-то в угол кровати. В голове бились, будто пчелиный рой, мысли, зачем, для чего она вообще существует, зачем она начала эти отношения с Андерсом, если все что он от ее хотел - это помощь с восстанием.       Слезы застилали глаза девушки, но разрыдаться, выпустив все чувства на волю, она почему-то, не могла. Титул Защитницы Кирквола и прочие важные атрибуты человека, активно борющегося за права и свободы народа, населяющего этот город, не давали молоденькой девушке разреветься, подобно просто деревенской девчушке. Мириам уже давно перестала быть такой.       - О, господин Фенрис! Здравствуйте! - голос Бодана гулко звучит в холле поместья, Хоук слегка высовывает голову из-под подушек, прислушиваясь. Минус данного поместья был в каменных стенах и больших помещениях - любой звук становился раскатистым, словно гром, слова становились не слышны, лишь интонации.       - Чары! Чары! - Сэндал, очевидно, снова что-то зачаровывает, из той огромной кучи оружия, что накануне, притащила Хоук.       - Да, здравствуйте, Хоук у себя? - голос Фенриса, такой низкий, такой приятный, Хоук снова утыкается носом в подушки, но уже от смущения. Она не разбирает слов, сказанных эльфом, но его голос заставляет коленки девушки сжиматься. "И как же меня угораздило, уж лучше Фенрис, чем это..."       Шальная мысль промелькнула на миг в голове девушки, что эльф то на самом деле не так и плох, но она отогнала ее, словно муху. Не время сейчас об отношениях думать, ее фактически использовали, спасибо хоть, что не выкинули после этого, как ненужный затупившийся меч.       - Да, монна в своей комнате, - Бодан, как всегда вежлив и учтив.       - Спасибо, я пройду к ней, - Фенрис ему не уступает.       Шлепки босых ног по каменной кладке пола. Легкое дуновение воздуха из-за открывшейся двери. Глубокий грудной голос, заставляющий все нутро сжаться в тугой комочек внизу живота.       - Хоук, ты здесь? - Фенрис обращается к груде подушек и одеял, тихо трясущейся на кровати.       - Да, я здесь, проходи, - Мириам понимает, что ее щеки слишком красные для того, чтобы ее сейчас видели. Особенно он.       - Что случилось? - Кровать мягко прогибается под красивым стройным телом эльфа.       - Стоп, как ты узнал? Зачем вообще пришёл? - искренне удивленная, Хоук даже забыла о своем смущении и вылезла из одеял.       - Вообще я пришёл просто поговорить, но обычно ты встречаешь меня в холле и выглядишь нормально, а сейчас ты похожа на маленького нага, - голос Фенриса завораживает, он тихо и размеренно проникает в самое сердце Хоук.       - Да, я наг, - Хоук снова поникает, опуская голову, с намерением закутаться еще глубже, чтобы ее точно никто не достал.       - Так что случилось? Кто тебя обидел? Неужели это..., - татуировки Фенриса начинают слегка светиться, показывая его обеспокоенность относительно эмоционального состояния Хоук, а также желания разбить кому-то лицо. И он даже догадывается кому.       - Да, Андерс, - эльф даже не удивился такому ответу и продолжил молча сидеть, ожидая подробного рассказа. Мириам же наоборот, хранила гробовое молчание, в течении пары минут. На секунду, в ее глазах проявляется проблеск понимания.       - Фенрис ты был прав! - Хоук вдруг срывается с места и в одно мгновенье притягивает эльфа к себе и тянет вниз. Они падают вместе в кучу подушек, Хоук обнимает его и утыкается в грудь носом.       - Уф, хм, я так понимаю, он сделал что-то плохое и связанное с магией? - Фенрис решил следовать тактике "очевидные вопросы" так как считал, что нотации Хоук сейчас не нужны.       - Да, то зелье, для которого мы собирали составляющие, это не зелье вовсе, а какой-то его план. Он попросил меня отвлечь преподобную мать разговорами, чтобы он прошёл в церковь и что-то сделал. Когда он вызвал меня к себе на разговор, я поняла, что здесь что-то не чисто, но добиться от него внятно признания в своих планах не смогла, как и какого-либо оправдания относительно меня, что он сожалеет и прочее. Ничего, абсолютно. Он лишь твердил о том, что все будет хорошо, - голос Мириам тонул в экипировке эльфа, к концу повествования в нем появились жалостливые нотки, было чувство, что девушка вот-вот заплачет.       - Как же хочется сказать сейчас «А я говорил», но не буду, - пробурчал Фенрис, поправляя голову Хоук на своей груди и обнимая ее.       - Прости меня, что была так упёрта, я правда верила, что не все маги такие, - Мириам обнимает эльфа крепче, - я ошибалась.       - Поспи, я буду с тобой, - Фенрис тянет одной рукой одеяло, укутывая их обоих, обнимает девушку за талию, просовывая прохладную ладонь под её свободную рубашку.       - Щекотно, Фенрис, - она улыбается, морща носик, медленно забывая ужасы сегодняшнего дня, - ты правда останешься на ночь?        - Да, останусь, - эльф прикрывает глаза и медленно выдыхает.       Мириам, удовлетворенная ответом, подкладывает под щеку кусочек одеяла, так как экипировка эльфа немного неприятно давит на кожу, шарит ладошкой по его телу, пытаясь найти такой же кусочек голой кожи, какой нашел он.       - Не найдешь, - легкая теплая усмешка от такого холодного эльфа. Но, он тянет за какие-то невидимые для Мириам веревочки, доспех легко отходит, обнажая татуированные ребра и девушка накрывает их своими тонкими теплыми пальцами.       - Спи, - Фенрис настаивает и девушка повинуется этому короткому, но такому нежному приказу.       Тишина и тепло обволакивают ее, медленно погружая в свои объятия, сон наступает, словно одеяло, укрывая девушку от всех проблем внешнего мира.       Вдруг тихий грудной голос аккуратно и вкрадчиво входит в сознание девушки, убаюкивая ее, забирая всю боль с собой.       «Elgara vallas, da'len Melava somniar Mala taren aravas Ara ma'desen melar Iras ma ghilas da'len Ara ma'nedan ashir Dirthara lothlenan'as Bal emma mala dir Tel'enfenim, da'len Irassal ma ghilas Ma garas mir renan Ara ma'athlan vhenas Ara ma'athlan vhenas»       Колыбельная. Эльфийская. Теплая и нежная, как ладонь Фенриса, согретая под её рубашкой.       Губы, сухие и теплые, касающиеся её лба, носа и щеки, медленно и мягко накрывающие её губы в легком, почти воздушном поцелуе.       Сон, сладкий и теплый.       Фенрис, родной и всегда во всем правый.