На кончиках пальцев

Пальцы ловко перебегают по отверстиям, а губы мягко охватывают старую резную дудку. Трель так и льётся, мягко, быстро и легко, лаская слух. Нота затяжная, звонкая, взметается вверх, паря в воздухе, служа лучшей мелодией для ушей мальчика. Осаму уверенно выдыхает, а выдох резко превращается в новую звонкую трель, разлетающуюся по округе. Мягкая трава служит неплохой подстилкой на холодной земле, а тень от огромного дерева скрывает мальчика от палящих лучей жаркого летнего солнца. Последний звук вылетает из старой дудки и Дазай, без единого промедления откидывается на мягкую траву, крепко сжимая резной инструмент в руке. Он прикрывает глаза, вслушиваясь в шум речки у подножия холмика и слегка хмурится: стоит трели дудки перестать ласкать его слух, как в голову тут же ударяют яркие звуки, окружающие его. Осаму вот уже в очередной раз слышит порхание крыльев бабочки где-то над ухом и негромкие вскрики птиц вдали. Пространство вокруг почти что поглощает его, заставляя на пару секунд перестать думать, а лёгкой дремоте появиться буквально из неоткуда. Сейчас он чувствовал себя крайне спокойно и отчего так защищёно, что и сам не заметил, как вновь уткнулся затылком в траву, тихо вздыхая. Где-то рядом журчала речка, на дереве пела птица, на соседнем цветке жужжала пчела, а Дазай вновь невольно старался сложить из всех этих звуков одну целостную картину. Он изо всех сил старался наполнить её невиданными ему раннее красками, словно бы желая ухватиться за единственную нить, тихо тянущуюся где-то в его сознании.  — Эй, мальчик! — неожиданный оклик звонкого детского голоска вывел его из размышлений. Осаму недовольно приподнялся на локте, поворачивая голову куда-то в сторону непрошенного гостя, недовольно отмечая, что ни голос, ни шаги ему не знакомы. Походка, тихая, аккуратная, но в тоже время нетерпеливая, заставила мальчика нахмуриться и слегка рефлекторно сжаться. Чужой.  — Ты не знаешь, кто тут сейчас играл? — детский голосок звучал уже ближе. Дазай не любил, когда его одиночество так в наглую нарушали, а потому в ответ он лишь недоброжелательно хмыкнул, отвечая без какого-либо энтузиазма.  — Это я играл, — вновь раскинувшись на траве, буркнул он, продолжая ловить краем уха тихие всплески речки. Удивлённый возглас послужил ему ответом. Мальчик, стоящий всего в нескольких метрах от него поспешил сократить расстояние, шустро подбегая к шатену. Быстрые шаги и шарканье по траве заставили Осаму слегка насторожиться.  — Как здорово! — легко читаемое восхищение в голосе было явным одобрением на его заявление. Осаму решил промолчать в ответ, слегка растерявшись такому порыву от незнакомца. Он искренне надеялся, что незваный гость поспешит удалиться, выведав нужную информацию, но мальчик всё продолжал стоять в метре он Дазая, заставляя его вновь напрячься.  — Чего же вы не уходите? — аккуратно поинтересовался он, всё же приподнимаясь на на локтях, принимая сидячее положение.  — Прогоняешь меня? — голос непрошеного гостя отдавал плохо скрываемым недовольством. Незнакомец шаркнул ногой и потупил взгляд, не зная, почему же его новый знакомый так недружелюбен с ним.  — Я не люблю, когда ко мне приходят, — ответил Дазай прежним тоном, продолжая также сидеть на земле, устремляя голову в сторону мальчика, создавая мнимую видимость «зрительного» контакта.  — Ха? Вот ещё! Но ведь этот сад не принадлежит тебе и ты не можешь запретить мне ходить тут, — явно довольный своим ответом, незнакомец хмыкнул, топнув ногой. Подобное отношение его слегка бесило, но ему был чем-то интересен этот странный мальчишка. А потому, чисто детское любопытство заставляло его остаться тут.  — Мама запретила всем ходить ко мне, — недовольно буркнул Осаму, явно избалованный всеобщей уступчивостью его капризам. Подтянув к себе колени, он сложил на них руки, укладывая там голову. Секундное молчание позволило Дазаю услышать нервное шуршание ткани. Это дало понять, что незваный гость слегка растерян и, возможно, в замешательстве от такого заявления.  — Мама?.. А моя мама позволила мне гулять над речкой, — неуверенно произнёс всё тот же мягкий голос. Осаму, будучи всю свою не особо длительную жизнь окружённым чужой снисходительностью к его пожеланиям, не привык к такой настойчивости, от чего только раздражённо мотнул головой. Густая чёлка тут же упала на незрячие глаза, заставляя его нахмуриться. О, какой наглый мальчишка! Ему доходчиво дали понять, что его общество слепому мальчику неинтересно от слова совсем, но он всё так же упорно продолжает надоедать ему, не позволяя в полной мере насладить спектром звуков сегодняшнего дня!  — Уходи! — воскликнул Дазай, резко ударив руками по траве. Удивлённо-возмущённый вздох, сорвавшийся в губ незнакомца и несколько торопливых шагов, говорящих о том, что обладатель мягкого голоса боязливо отстранился, заставили Осаму тут же пристыженно прикусить губу, жалея о резком слове, так неаккуратно вылетевшим из его уст. Неизвестно, как бы закончилась эта ситуация, если бы в это время откуда-то со стороны летней кухоньки не послышался громкий оклик няни Осаму, зазывающей его к чаю. Желая поскорее ретироваться, Дазай подскочил на ноги, стряхивая с слегка испачкавшихся шорт траву, убегая к дому.  — Д-дурак! — служило для Осаму осуждающе-удивлённым прощанием, полетевшим ему в спину. Послеобеденная встреча ещё долго не выходила из головы мальчика, не давая ему сосредоточиться на всём том, что ему так старательно втирал дядя Мори, пытаясь вбить в тёмную голову как можно больше знаний о этом мире. Весь день Осаму думал о том мягком голосе, что так успокаивающе действовал на него, лаская уши. От мысли о том, что вот так вот с того ни с сего взял и нахамил тому парнишке, щёки почему-то сами собой стыдливо краснели. На следующий же день Дазай вновь отправился в сад, желая вновь встретить там того незнакомца с мягким голосом. Но страх того, что мальчик туда больше не придёт медленно оправдывал себя. Мальчишка и правда не появлялся в саду ещё дня три, чем заставлял Осаму вздыхать от досады, коря себя за содеянное. Ему хотелось бы вновь услышать этот мягкий голос. Все знакомые ему дети, коих мать приводила к нему для «игр и общения со сверстниками» только и умели, что кричать, громко плакать, смеяться и драться. Осаму мало с кем дружил, а круг его общения ограничивался домашними, так что новый знакомый вызывал в нём неподдельный интерес. Вновь сидя на том же месте на небольшом холмике над речкой, Дазай всё с той же скукой вслушивался в тихое пение птиц, изредка вылавливая из всего этого спектра звуков уже знакомые шаги. Стоило знакомому голосу тронуть слух Осаму, как от тут же поспешил торопливо подскочить на месте, судорожно вслушиваясь в шарканье ног где-то возле речки. Метнувшись туда, он постарался словно бы «разглядеть» гостя, желая убедиться в том, что он не ошибся.  — Послушай! — воскликнул Осаму, поворачивая голову в сторону, откуда доносился звук. — Это опять ты? — не без надежды поинтересовался он, замолкая ненадолго. Тишина, повисшая на мгновение, сменилась шуршанием маленьких камушком, что шевелились под мягкими шажками незнакомца. Тон, с которым мальчик напевал какую-то незамысловатую песенку, заставил Дазай нахмуриться. В мелодичном голосе отчётливо читалась всё ещё не забытая обида от той непозволительной грубости, совершённой Осаму. Незнакомец замолчал, а тишина, невольно повисшая между детьми заставила Дазай поёжиться. Мальчика, стоящего около него выдавало только слегка неровное дыхание. Он, словно бы желая что-то сказать, хватал ртом воздух, но тут же, передумывая, шумно выдыхал. Тихая песенка перестала ласкать слух Дазая, а незнакомец лишь хмыкнул, внимательно рассматривая в руках небольшой букетик из цветов, что он сорвал совсем недавно. Разглаживая мягкие листья, он вновь зыркнул на мальчика, сидящего подле него на земле.  — Ну разве не видишь, что это я? — фыркнул он в ответ. Лёгкое, почти что-то обычное замечание заставило в груди Дазая что-то больно кольнуть. Он ничего не ответил, но руки его как-то слишком судорожно ухватились тонкими пальчиками за травинки, сжимая их в руках.  — Кто тебя научил так на дудке играть? — с интересом спросил мальчик, подходя чуть ближе. Осаму, усевшись на земле поудобнее, лишь подтянул к себе колени, положив на них подбородок.  — Наш пастух, — буркнул он, вновь ловя спокойные нотки нежного голоса, стараясь запомнить каждую буковку, сказанную его новым знакомым.  — Славно, — выдохнул мальчик, а после также уселся рядом с Дазаем на землю, продолжая вертеть в руках небольшой букетик. — И чего ты такой злой? — усмехнулся он, переводя взгляд на Осаму. Дазай нахмурился, слегка смутившись.  — Я не злюсь, — буркнул он, по детски дуя щёки.  — Тогда и я не злюсь. По голосу Осаму смог понять, что мальчик, сидящий рядом с ним, улыбнулся.  — Давай играть вместе? — с энтузиазмом предложил новый знакомый, но что Дазай лишь вздрогнул.  — Я не умею, — служило его коротким ответом.  — В смысле? — поразился мальчик, тут же приблизившись к Осаму, глянув на него, как на какой-то вымирающий вид или диковинку. Осаму решил промолчать, вновь игнорируя вопрос. Ему не хотелось портить общение лишней информацией. Слышать в голосе его нового знакомого уже приевшиеся его уху нотки сожаления не хотелось, да и не привык он говорить с кем-то о своём «недостатке». Наивный тон мальчика, с такой настойчивостью предлагал ему поиграть, вновь заставил что-то в груди отозваться глухой, всепоглощающей болью. Дазай не мог понять, что именно это было. Возможно, страх.  — Смешной ты, — усмехнулся обладатель мягкого голоса, а после вытянул ноги, устраиваясь поудобнее, глянув в небо. Усевшись на траве поудобнее, парнишка вновь принялся перебирать цветы, с интересом рассматривая цветные лепестки. Услышав шуршание листьев, Осаму повернул голову к мальчику, с интересом вслушиваясь в движения его рук.  — Где ты взял цветы? — поинтересовался он, всё же догадавшись, что его собеседник держит в руках.  — Там, — кивнув головой куда-то назад, мальчик продолжил рассматривать лепестки. Осаму от такого заявления слегка замялся, несмело предполагая.  — На лугу?  — Нет, там, — всё также не глянув на шатена, пояснил мальчик, а Дазай на это лишь выдохнул, догадываясь, что, скорее всего, цветы были сорваны где-то в стороне рощи, ведь больше негде. — А какие цветы ты сорвал? — простодушно выпалил Дазай, вновь складывая руки на подогнутых коленях. Собеседник, судя по всему, слегка удивившись такому вопросу, протянул Осаму небольшой букетик, буквально впихивая его ему в руки.  — Ты что, не знаешь цветов? Вот, — буркнул он, отдавая букетик.  — Знаю! — возмущённо воскликнул Дазай, но тут же стушевался, а в доказательство своих слов мельком провёл рукой по лепестку одного из растений, уверенно заключая, ощупав гладкий лепесток: — Это лютик, — ловкие пальцы скользнули по венчику другого цветка и тут же замерли на толстом стебле, — а это фиалка. Ознакомившись с цветами, Осаму загорелся острым желанием ознакомиться и со своим собеседником. Раньше он всегда изучал чужие лица одними лишь касаниями, подолгу изучая тонкие ресницы и пышные брови, но сейчас подобный процесс занимал у него не больше пары секунд. Не видя в этом ничего странного, Дазай резко подался вперёд, мягко взяв тонкое запястье мальчика в свою руку. Скользнув холодными пальцами по векам, он быстро ощупал нос и провёл рукой по щекам, очерчивая подбородок. Так отчаянно хмурясь, Осаму старался запечатлеть образ нового знакомого на кончиках пальцев. Мальчик, ошеломлённый такой выходкой, шокировано следил за происходящим, но как только тонкие пальцы полностью взяли его личико в прохладные ладошки, он тут же отстранился, вскакивая на ноги. Он только сейчас так отчётливо заметил нечто необычное в лице Дазая. Уж слишком пугающим ему казался этот пустой взгляд, которым он смотрел на всё вокруг с такой легко читаемой отрешённостью.  — Дурак! — дрогнувшим голосом воскликнул собеседник, с плохо скрываемым страхом косясь на Дазая. Сердце мальчика само собой забилось сильнее, а непрошенные капельки слёз хлынули из ясных глаз, прорываясь сквозь пышные ресницы. Осаму, слегка удивлённый такой реакцией, почувствовал, как в груди что-то вновь больно покалывает. Он сожалеюще протянул руку, словно бы желая успокоить нового знакомого, но не обнаружил его поблизости — мальчик уже успел скрыться с полянки.  — П-прости, я!.. — фраза так и оборвалась на полуслове, когда он почувствовал, как к горлу подступает ком. Впервые за столькое время Осаму понял, что его «недостаток» может вызывать не только печаль и тоску в чужом голосе, но и… страх. Чувство такого непривычного стыда и обиды волной нахлынуло на него, заставляя испытать себя крайне униженным и до жути оскорблённым. Но больше всего виноватым. Негромко всхлипнув, он почувствовал, как из глаз хлынули слёзы, тут же обжигая покрасневшие щёки. Осаму вдруг стало так противно от самого себя, что ему больше ничего не оставалось, кроме как залиться слезами, надрывно дыша. Ему редко доводилось плакать, а потому новая волна незнакомых чувств обожгла сердце парнишки с ещё большей силой, заставляя чувствовать себя крайне ничтожным в этой ситуации. Мальчик, что уже успел отбежать от полянки, резко остановился, стоило лишь до его ушей долететь отчаянным рыданиям. Вдруг, почему-то, он резко почувствовал себя неловко. Прикусив губу, он набрал в лёгкие как можно больше воздуха, а руки сжал в кулаки, словно бы стараясь схватить в свои тонкие ладошки как можно больше смелости и ступил обратно.  — С-стой! Почему ты плачешь? — обладатель мягкого голоса вновь уверенной походкой зашагал к Осаму, с неким сожалением отмечая, что зря так отреагировал на небольшую «шалость» с его стороны. — Ты что, думаешь, что я пожалуюсь взрослым? — аккуратно спросил он, а так и не получив ответа, вновь уселся около шатена, на его манер, складывая руки на подогнутых коленях. — Не бойся, так только девчонки делают… — фыркнул он. Мягкий и спокойный тон, которым с ним говорил мальчик, заставил Дазая лишь нервно вздохнуть, по прежнему пуская дорожки кристально чистых слёз стекать по щекам. Новый знакомый на это только сочувственно выдохнул и продолжил стараться убедить плачущего мальчика в том, что конфликт исчерпан.  — Перестань, я не сержусь на тебя, ну же!.. — от нотки лёгкого раздражения в голосе, Осаму вздрогнул, тут же глубоко вздыхая, стараясь заглушить нервный плач.  — Я не хотел тебя пугать, — буркнул Дазай с неким сожалением, вновь поворачивая голову в сторону собеседника.  — Ну вот и хорошо, я не сержусь. Ты же больше так не будешь? — поинтересовался мальчик, всё тем же мягким голосом. Осаму на это только кивнул, продолжая также молча сидеть на месте, вслушиваясь в тихую трель птички.  — И всё же, странный ты, — от тихого смеха, так отчётливо звенящего в милом голоске, Дазаю в миг стало так грустно, а потому он тут же поспешил возразить.  — Я не странный! — уверенно вскинул голову он, но буквально в ту же секунду вновь её понурил. — Я не странный, — уже тише повторил он, а ладошка его с новой силой вцепились в свежую траву. — Я… слепой, — добавил совсем тихо он, ожидая дальнейшей реакции сидящего рядом мальчика.  — Слепой? — вдумчиво протянул собеседник, поднимая глаза к небу. Он словно бы смаковал это слово, стараясь понять его точный смысл, так как слышал его уже несколько раз, но отчего-то ни разу не вдумывался в обозначение. Голос предательски дрогнул, а на сердце что-то больно ёкнуло, намекая на то, что смысл у слова крайне плохой. — С-слепой? — уже тише повторил мальчик, а после резко распахнул глаза в ужасе, резко кидаясь на шею Дазая, крепко-крепко обнимая его, словно бы стараясь успокоить и его и себя. Отчего-то стало так страшно, что хотелось, чтобы рядом оказалась мама и точно также обняла его. Просидев так не больше десяти минут, новый знакомый, словно бы стараясь отвлечь их от грустных мыслей, выдохнул:  — Солнышко село.  — Я не знаю, как оно выглядит, — словно констатируя факт, спокойно произнёс Осаму, ловко прокручивая в пальцах небольшой камушек, найденный им на земле.  — И… маму свою не знаешь? — грустно поинтересовался мальчик, тяжело вздохнув.  — Знаю, я её по походке узнать могу, — также спокойно произнёс Дазай.  — А меня? — с любопытством спросил собеседник.  — И тебя по походке, — хмыкнул Осаму в ответ, а после вновь замолчал. Повисшая тишина заставила детей просидеть в молчании всего несколько минут, но вскоре Дазай решил её прервать.  — Как тебя зовут? — спросил он до того неожиданно, резко понимая, что всё ещё даже не знает имени нового знакомого.  — Накахара Чуя, — слегка помедлив, ответил мальчик. — А тебя? — с тем же любопытством поинтересовался он.  — Дазай Осаму, — мальчик резко подкинул небольшой камушек, что доселе держал в руке вверх, а после вновь улёгся на землю. — Опиши себя, Чуя, — скучающе протянул он, прекрасно понимая, что чтобы Накахара ему не сказал, он всё равно не сможет представить этой картины.  — Ну… — собеседник помедлил, а после, тихо выдохнув, неуверенно начал. — Я рыжий, — в мягком голосе, так полюбившемся Дазаю дрогнула нотка пристыженности и смущения за эту информацию. Осаму так и не понял, в чём заключалась проблема, но лишь с интересом повернул голову в сторону Чуи, как бы намекая, что не понимает, что значит это слово. — Рыжий… — вновь задумчиво протянул Накахара, стараясь придумать, как бы объяснить. — Мама говорит, что мои волосы похожи на огонь, — он вновь задумался на секунду, вспоминая такое забавное сочетание слов, а после добавил: — «Огненно-рыжий» — так она говорит. Дазай на секунду вспомнил пламя, что так часто потрескивало у них дома в камине и постарался представить его. Он отчётливо помнил, как огонь потрескивал, издавая устрашающие звуки, или, как он приятно согревал замёрзшую кожу, или кололся, если к нему неосторожно протянуть руку. Кончики пальцев тут же дрогнули от приятных воспоминаний и Дазай утвердительно кивнул, как бы намекая, что рыжий может продолжить.  — Глаза ещё голубые, — протянул он и тут же погрузился в раздумья, как же объяснить это. — Как небо, — неуверенно продолжил он. Осаму тут же поспешил вспомнить шум размашистых крыльев, крики парящих птиц и свежий запах, что так или иначе ассоциировался у него с небом. Никаких точных картин у него в голове так и не обрисовалось, но он удовлетворённо кивнул, всё же продолжая довольствоваться тем моментов, когда смог изучить лицо Накахары неловкими касаниями. Как бы Осаму не хотелось узнать значения слова «Рыжий» он этого не мог, но он теперь и без этого точно не спутает Чую ни с кем другим. Он знает его по походке, по голосу, даже по запаху, а главное, его помнят даже кончики пальцев. И этого вполне достаточно.