Сможешь ли ты спасти меня? Двадцать лет спустя...

Казуми равнодушно смотрела на экран, где в страстных, жарких объятьях сплетались какая-то женщина и... Сейджуро. И, судя по датам на нарезках необычного хоум-видео, уже далеко не первый год... Оригинальный подарочек ей прислали, однако. Даже как-то забавно, что это абсолютно никак не затронуло Казу, отправитель, точнее отправительница, наверняка рассчитывала на другую реакцию. Но что поделать, если у них с Сеем уже давно не ладится? Казу нажала на паузу, заставляя замереть экранных Сейджуро и миниатюрную блондинку в усталых объятиях после бурного секса, и задумчиво уставилась в пустоту. Когда все пошло не так? Когда они перестали понимать друг друга, любить? Поначалу ведь все было так хорошо, они действительно были семьей, а когда родились Казунари и Химе, были на седьмом небе от счастья, от осознания, что их семья стала полной. Но потом... как-то незаметно, потихоньку они начали отдаляться друг от друга. Бизнес, конференции, деловые встречи... "Я сегодня задержусь... – Снова? – Извини, просто это очень важная встреча, ты же понимаешь, милая. Не ждите меня к ужину...". Потом и вовсе он начал иногда оставаться на ночь в гостиницах поближе к офису, отговариваясь завалом работы, которую он никак не мог бросить – директор фирмы же. Пожалуй, уже тогда Казуми отчетливо видела появившуюся трещину. Перед друзьями Казу с Сеем еще играли пару, тогда как наедине... Они уже очень давно не были вместе, поначалу ей казалось, что она перестала его привлекать как женщина, а потом стало как-то все равно. Потратив не один вечер, пытаясь понять, почему же она не бьется в истерике, не ревет в три ручья и не хочется расколотить многочисленные старинные сервизы, Казу пришла к очень простой истине – даже такая сильная любовь со временем может угаснуть, если не подкидывать в нее дров. Они оба пустили отношения на самотек, погрузились кто в работу, кто в заботу о детях, и не заметили, как потухли их чувства. А возможно, просто изначально была лишь влюбленность, которая на удивление долго продержалась. Да и обстоятельства тогда были напряженными, вот они и перепутали, поддались мимолетному влечению и позволили ему перерасти в... нет, не любовь, а просто что-то очень похожее. Какими же они были наивными, считая, что твердо знают, чего хотят... Казу усмехнулась. Им следовало подождать, пока ситуация перестанет быть смертельно опасной, и тогда уже осторожно сближаться, не давая подростковым гормонам сбить себя с толку. Эх, что сейчас-то об этом говорить... А ведь если бы тогда они не кинулись в омут с головой, возможно, она бы раньше пришла к осознанию, что Шин-чан... Казу вздохнула и прикрыла глаза. Перед закрытыми веками привычно всплыло лицо Мидоримы. Когда она поняла, что отдаление мужа ее не беспокоит, а вот при взгляде на друга сердце непривычно замирает? Может, когда Сей начал все чаще задерживаться "на работе", а Казу осознала, что куда больше скучает по Шин-чану, чем по мужу? Хотя нет, она точно знает, когда... Пять лет назад, на ее юбилее, который Сейджуро устроил со всей пышностью. Тогда они пригласили всех друзей с их детьми, которые, впрочем, довольно быстро выдохлись, набегавшись по бесконечным коридорам особняка, и увалились спать. А взрослые в это время отмечали более чем весело. И кому-то пришло в голову сыграть в фанты. Казу попалось "станцевать танго", и она, обиженная на Сея за его ночные бдения на работе, назло выбрала Шин-чана, к которому Сей раньше постоянно ревновал. Шин, конечно, отнекивался, говоря, что плохо танцует, но Казу знала же, что он врет, и раскрутила его на танец. Вот тогда-то, оказавшись после очередной поддержки резко прижатой к мощной груди, она неожиданно задохнулась, сердце замерло, а потом зашлось в сумасшедшем ритме. Изумрудные глаза прожигали, от прохладных ладоней на ее спине и пояснице по телу растекался жар... Кое-как закончив танец, она наигранно рассмеялась, ничем не выдавая своего смятения. А потом угрохала еще несколько дней, чтобы точно разобраться в себе, понять, действительно ли это чувства или просто недостаток внимания со стороны мужа сказывается. Нет, муж оказался ни при чем, просто она действительно любит Шин-чана. Не как друга, но как мужчину... Красивого, сильного, заставляющего замирать и любоваться... Хотя его чудаческие привычки так никуда и не делись, над чем она нещадно смеялась и подкалывала его. И все же... она опоздала. Столько лет Мидорима был один – случайные женщины не в счет, он все-таки мужчина, – Казу всегда замечала его взгляды и жалела, что не может ответить взаимностью. Но когда она осознала и свои чувства, было поздно, он, судя по всему, избавился от своих, закрылся. Он не стал проводить с ней меньше времени, но взглядов больше не было, разве что только спокойные, дружеские. И Казу промолчала... Мелькала мысль признаться Сею, который за эти самые пять лет окончательно отдалился от нее, но они не сговариваясь вели себя так, словно ничего необычного не происходит. Масаоми удрученно качал головой, но Сей молчал, молчала и Казу. Хотя, казалось бы, что может быть проще – сесть и откровенно поговорить, что в сердце уже давно другие... Тем более Казу и так поняла, что у него есть любовница. Вот только это ее не трогало, тогда как мысль, что Шин-чан может поддаться на уговоры родителей и жениться, резала словно ножом, заставляя всхлипывать от резкой боли в сердце. Но она осталась за бортом... А Сей, видимо, просто не хотел признаваться, что изменил, его характер ни капли не изменился с годами. И они, конечно же, не могли не думать о детях... – Мам, – в комнату вошла девушка лет шестнадцати, заставляя Казу вынырнуть из ее мыслей. – Слушай, я... Разноцветные глаза зацепились за застывших на экране, хорошо хоть прикрытых одеялом, Сейджуро и незнакомую женщину, и девушка вспыхнула, сперва от смущения, а потом от злости. – Он... он!.. Он тебе изменил?! Казу кивнула. Химе злобно прищурилась, но тут же заметила кое-что. – Ты не расстроена, мам... Ты знала? – Да, Химе, уже давно. Дочка присела рядом на диван, с беспокойством глядя на Казу. – Скажи... вы больше не любите друг друга? Казуми покосилась на экран и призналась: – Я не уверена уже, что она была, эта любовь. Знаешь, малышка, тогда была очень опасная ситуация... – Я помню, тот маньяк за вами гонялся и похитил тебя и тетю Тецу, – вздрогнула Химе. – Именно. Смертельная опасность, внезапное притяжение... Мы были подростками и запросто могли спутать влечение с более серьезными чувствами, тем более в такой момент. Это сейчас, с возрастом, понимаешь, что мы поспешили и приняли желаемое за действительное. А так... стоило просто остановиться и задуматься, а тот ли человек рядом? Или это всегда был другой?.. Химе внимательно на нее посмотрела, прокрутила в голове ее слова и внезапно поняла. – Мам... ты... тебе кто-то нравится? Казу грустно улыбнулась: – Нравится, но что толку? Да и поздно теперь, он уже не смотрит на меня так, как раньше. – Шин-чан, да? – Химе прижалась к матери, крепко ее обнимая и поддерживая. – Сколько себя помню, он был для нас вторым отцом. Помню, как ругался дядя Чихиро, что даже ему не удается носить нас на руках, когда мы засыпали уставшие, целовать в лоб, заплетать мне косички, кормить, когда мы были совсем мелкими... Папа все больше зашивался на работе, а ты одна не справлялась. И Шин-чана мы видели даже чаще папы... Казу, прижавшись щекой к малиновой макушке, ностальгически вздохнула: – Оказывается, уже тогда я подсознательно любила его, хотя всегда считала просто другом. – Но почему ты думаешь, что уже поздно? – Говорю же, он перестал смотреть на меня, как раньше. Теперь его взгляд только лишь дружеский. Химе нечего было возразить опечаленной матери. Вместо этого она снова с неприязнью покосилась на экран телевизора. – А что насчет отца и его... этой женщины? Вы теперь разведетесь? Казуми какое-то время раздумывала над ответом. – Да, теперь я точно поговорю с ним. Вы с Казу уже взрослые и, надеюсь, поймете нас. Только пока я Сея видеть не хочу, так что на время покину дом. – Что? Но как... почему именно ты? Пусть он сам едет к своей любовнице! – Ч-ш-ш, малышка, все в порядке, что ты подскочила? Я сама так решила. Осталось еще с Казунари поговорить... – Он уже должен вот-вот вернуться с тренировки... – Химе слегка успокоилась, но все равно с тревогой смотрела на мать. – Мам, а куда ты пойдешь? К бабушке с дедушкой? Или к тете Тецу и тете Рё? Казу снова улыбнулась ей, чмокнула в лоб, поднялась и принялась складывать вещи в небольшой чемодан на колесиках. Ничего лишнего, просто самое необходимое на первое время... А там она что-нибудь придумает. – Нет, Химе, не хочу беспокоить родителей, как и Тец-чан с Рё-чан. У тех и своих хлопот хватает. Подумаю, может, направлюсь к Гопнику или Ухажеру. Но она лукавила, она твердо знала, куда хочет пойти, к кому так рвется сердце. Наконец, Казу закрыла чемодан, в очередном приступе ностальгии накинула старую спортивную куртку и сунула телефон в карман. Дочка с грустью следила за ее сборами. – Ну что ты? Я же не навсегда ухожу, попозже мы обязательно увидимся. Как только я осяду где-нибудь, сразу же можете приехать ко мне. А дальше уже будем решать с Сейджуро... – Казу тряхнула головой, отбрасывая неприятные мысли, и раскинула руки, широко улыбаясь. – Обнимемся, малышка? Химе с готовностью влетела в мамины объятья, всхлипывая и прижимаясь щекой к плечу. На этом моменте и поймал их ворвавшийся в комнату после короткого стука неугомонный Казунари. – Ого, обнимашки! А почему без меня? – надулся он, рассмеялся и стиснул хихикнувших Казу и Химе. – А вообще, по какому случаю собра...ние... Только сейчас он заметил так и не выключенный телевизор и выпучил глаза. Правда, сразу же прищурился и злобно зашипел: – Это что еще за хрень?! – Казу, не ругайся, – машинально поправила его Казуми. – Да пофиг на речь! Какого... отец с какой-то там левой бабой?! – Казу... Не меньше получаса ушло на то, чтобы успокоить его и обрисовать ситуацию. Еще немного попыхтев, он согласился с решением матери. И на удивление спокойно воспринял ее оговорку насчет Шин-чана, признавшись, что тоже всегда считал его вторым отцом. Глянув в окно, где в вечернем небе грозно клубились хмурые облака, Казу заторопилась. Да и Сейджуро должен был вот-вот вернуться с работы, в кои-то веки... Не хотелось его видеть... – Ладно, я ушла. – Обязательно позвони, ладно, мам? А то мы волноваться будем. Вечер уже, да и погода портится, осень все-таки, – Казунари еще раз обнял ее. Казуми категорически отказалась, чтобы он провожал ее, вместо этого напомнила не ссориться с отцом. Она попросила водителя подбросить ее до станции, и вскоре поезд уносил ее к столь необходимому и желанному человеку. А Казу смотрела на стекающие по окну струи дождя и улыбалась... *** Шинтаро припарковался на стоянке возле дома, заглушил мотор и устало откинулся назад. Родители все нервы вымотали со своими нотациями, что время не стоит на месте, а Шин не молодеет, и вообще, им еще хочется понянчиться с внуками... Претензий было море, причитаний еще больше, а упреков и вовсе не счесть. Но не мог же он объяснить, что единственная женщина, кого он видел в роли своей жены и матери их детей, уже давно и счастливо замужем. И дети у нее есть. Не от него... Такого родители не поймут, поэтому приходилось молчать каждый раз, как только он приезжал на семейные обеды. Что происходило все реже, потому как сил не было никаких выслушивать одно и то же по стотысячному разу. Он прикрыл глаза и потер переносицу. Жаль, что он не может сказать правду – что любит, давно и безнадежно, жену друга. Бывшую напарницу, подругу... Еще со школы... А несколько лет назад окончательно понял всю тщетность своих чувств и перестал надеяться. Вот только это ни капли не помогло погасить их. Тяжело вздохнув, Шин зашарил в бардачке в поисках зонтика. Ливень хлестал как из ведра, и даже короткая пробежка до дома грозила обернуться мокрой насквозь одеждой. А там и до простуды недалеко, уж ему ли, врачу, не знать. Быстро выскочив из машины, распахнув зонтик и включив сигнализацию, он направился к дому. Сквозь мутную пелену дождя Шин заметил ссутулившуюся хрупкую женскую фигурку, стоявшую перед домом и смотревшую вверх, на чьи-то окна. Видимо, того человека, к кому она приехала, не было дома, потому что девушка подхватила ручку чемодана, развернулась и побрела прочь, отбросив за спину мокрый хвост черных волос столь знакомым движением. Шин замер на мгновение и бросился вперед. – Казу! Она резко обернулась. – Шин-чан? Он в пару шагов оказался рядом и прикрыл ее зонтом. Казу устало улыбнулась дрожавшими от холода и печали губами. Она совсем забыла про зонт и вымокла до нитки, даже белье было, по ощущениям, мокрым насквозь. Да к тому же окна квартиры Шин-чана были темны и по домофону он не отвечал, Казу поняла, что дома его нет, и начала уже думать, что зря она приехала к нему, только лишние проблемы принесет. И собралась уходить, едва сдерживая слезы. Но тут ее окликнули... И теперь она стояла почти вплотную, не отрываясь смотря в изумрудные глаза. – Что случилось, Казу? – он окинул взглядом ее чемодан. – Да ничего такого, Шин-чан, просто не могла больше находиться дома, – Казу слабо фыркнула и уткнулась лбом в его грудь. – И, по-твоему, это ничего такого? – Шин осекся, почувствовав сотрясавшую ее дрожь. Идиот, разговоры могут подождать и до дома, когда они окажутся в тепле и сухости! – Идем, ты вся мокрая и дрожишь, вот что. – Забыла зонт... Несколько метров до подъезда оказались очень волнующими – они шли под одним зонтом, как пара. Казу стало жаль, когда уже через несколько минут они вошли в квартиру Мидоримы. Но зато теперь можно отогреться... – Меня можно выжимать, – пошутила она, стуча зубами. – Иди в душ, а я пока поставлю чайник, – распорядился Шинтаро. – Есть! – со смехом Казу направилась в ванную, не заметив нежного взгляда. А вот в ванной ее ждал сюрприз: открыв чемодан, она обнаружила, что все вещи буквально плавают. К сожалению, чемодан не был водонепроницаемым. – Шин-чан! – Что такое? – он быстро зашел в ванную. – Тебе придется поделиться какой-нибудь одеждой. Моя вся промокла, – Казуми продемонстрировала утопающее содержимое чемодана. Шинтаро кивнул и направился в спальню. Вскоре в распоряжении Казу оказались теплые и, главное, сухие вещи. – Он серьезно? – расхохоталась она при виде пижамных штанов. – Да я из них после первого же шага вылечу! Отложив вещи, Казуми нырнула под душ, застонав от удовольствия, когда тело обволокло тепло. Она долго плескалась, пока не вспомнила, что совсем забыла позвонить детям. Пришлось свернуть банные процедуры. А вот с одеждой вышла накладка... Штаны с нее, как она и предсказала, попросту свалились, а запасное белье было все мокрое насквозь. Ну, по крайней мере, хоть футболка была достаточно длинной, чтобы прикрыть интимные места. Разобравшись с мокрой одеждой, Казу закуталась еще и в пижамную куртку, вдыхая будоражащий аромат шиновского одеколона, и направилась в сторону кухни. – Ужинать будешь?.. – он едва не запнулся на последнем слове, увидев обнаженные ножки, и нервно поправил очки, отводя взгляд. – Не откажусь, Шин-чан. Только сперва позвоню Химе и Казу, они просили. Кстати, штаны с меня спадают, – ухмыльнулась Казу, протягивая ему пресловутые штаны. Дети обрадовались известию, что с ней все отлично, и рассказали, что Сейджуро выслушал новости с каменным лицом и отбыл в неизвестном направлении, забрав с собой тот самый диск. После разговора и вкусного ужина они с Шином устроились в гостиной. Казу закуталась в плед и прихлебывала горячий чай, подбирая слова для предстоящего разговора. Шинтаро начал первым. – Слушай... почему ты ушла из дома? – Знаешь, Шин-чан, сегодня мне прислали необычный подарок... – Казу откровенно рассказала об этом инциденте. Шину так и хотелось врезать Сейджуро за то, что изменял жене (той самой женщине, которой сам Шин никогда бы в жизни не изменил, будь они женаты), но того не было в зоне доступа, так что пришлось просто стискивать зубы и сжимать кулаки. А вот новость о том, что чувств между супругами Акаши не осталось, словно ударила под дых. – Так что попозже я с ним свяжусь, чтобы обсудить развод, – закончила Казу и умильно уставилась на Мидориму. – А пока что... Шин-чан, могу я остаться? С тобой... – Конечно, вот что, – он привычно сдержался, чтобы не сгрести ее в охапку, хотя теперь все мысли занимал вопрос, случайно ли она так выразилась или?.. – Спасибо, Шин-чан, – она стиснула его и быстро отстранилась. Даже мимолетное прикосновение его пальцев обожгло, захотелось прижаться еще теснее, потереться, приласкать... Возникшее неловкое молчание прервал ее сонный зевок. Слишком много всего для одного дня, к тому же хождение под ливнем подточило ее силы. – Ложись-ка ты спать, вот что, – распорядился Шин. Она кивнула. Он предоставил ей свою спальню, потому что футонов, как и гостевых спален у него отродясь не было, а сам решил устроиться на диване. Вот только когда он зашел за постельным бельем, не смог удержаться и подошел к уже уснувшей Казу. Печально улыбнувшись, он протянул руку, но тут же пораженно отдернул, услышав, как она прошептала во сне "Шин-чан". Не имя мужа, а его! Прошептала нежно, ласково, с... с любовью... – Казу... Казу! – Шинтаро просто не мог проигнорировать это. Неужели его чувства взаимны?! Но она слишком крепко уснула, и он не выдержал: – Такао! Старая фамилия, произнесенная знакомым раздраженным голосом, подействовала. Казу подскочила и сонно заморгала. – Нэ, Шин-чан, что такое? Что... ты... – она запнулась, когда он оказался в опасной близости, нависнув над ней. – Скажи, Казу, почему во сне ты произносила мое имя? У нее перехватило дыхание. И от слишком приблизившегося лица Мидоримы, и от вопроса. Ей часто снился Шин-чан, и она подозревала, что столь же часто могла бормотать во сне. Вот только не думала, что спалится перед ним. – Я... Шин-чан... От него не укрылось ни ее смятение, ни участившееся дыхание, ни вспыхнувшие в полумраке янтарные глаза. И сперва даже не поверил. – Казу, ты... – Люблю тебя, Шин-чан, – не выдержала она и прикрыла глаза, не увидев, какой радостью и безграничной любовью наполнился его взгляд. – Знаю, что уже давно безразлична тебе, но... надеюсь, мы не перестанем быть друзьями. – Бакао! – Шинтаро окликнул ее, чтобы замолчала хоть ненадолго. Сработало, она уставилась на него и пораженно ахнула прямо в накрывший ее губы рот. Но тут же застонала, отвечая на крепкий поцелуй, от которого моментально повело. – Шин-чан, – пробормотала Казу, как только поцелуй разорвался, и вновь притянула его к себе, сгорая от желания. – Только не останавливайся... Он и не собирался, только не тогда, когда в его руках плавится от страсти любимая женщина... В первый раз Казу проснулась, услышав тихий голос Мидоримы, просившего сотрудника в больнице поменяться сменами. Видимо, тот согласился, потому что прозвучало сухое "спасибо" от Шин-чана, и он отложил трубку. – Разбудил? Казу хитро улыбнулась, потерлась щекой об его обнаженное плечо, на котором вольготно лежала, и медленно провела ладонью по его животу, обрисовывая пальцами кубики пресса. Хм, а Шин-чан, оказывается, не забросил спорт, до сих пор мускулистый, ни капли жира... Мышцы под пальцами напряглись, зеленые глаза потемнели, и он резко перевернулся, опрокидывая ее на спину. Казу расхохоталась, ощущая распирающее, пузырившееся, словно шампанское, счастье. Обхватила его за шею и притянула еще ближе, теснее, одновременно обвивая ногами за поясницу. – Хочу тебя, Шин-чан, – шепнула она в тонкие губы. Шинтаро улыбнулся одной из тех редких улыбок, которые доставались исключительно Казу, жадно поцеловал и вжался в изогнувшееся тело... Второе пробуждение было не таким приятным – Казу проснулась одна в постели. Недовольно что-то пробурчав, она сползла с кровати, осматриваясь в поисках одежды. Все же голышом ходить как-то прохладно. На стуле лежали выданные вчера футболка и пижамная куртка, их Казу и одела, снова неосознанно вдыхая въевшийся в них запах Шин-чана. Сразу захотелось увидеть его, обнять, прижаться... Но нет, сперва умыться надо. Сонно зевая, она поплелась в ванную, быстренько умылась и почистила зубы, а потом в шоке уставилась на свое отражение в зеркале. И с расползающейся все шире улыбкой провела рукой по усыпанной засосами шее. Наглядное доказательство того, что это ей не приснилось, что они с Шин-чаном теперь действительно вместе! Пригладив растрепанные волосы, она уже довольно бодро, несмотря на все еще охватывающее тело томление после жарких ночи и утра, помчалась на кухню. И только тогда услышала посторонний голос. Но уже поздно, ее появление заметили, и она обратила на себя внимание не только Шин-чана, но и... Сейджуро. Он осмотрел ее, задержав взгляд на пятнистой шее и зацелованных губах, понимающе усмехнулся и поздоровался: – Доброе утро, Казу. – Доброе... Шинтаро, все еще холодно смотревший на Сейджуро, перевел взгляд на Казу и оттаял. По крайней мере, выглядеть стал не таким недовольным. Казу подошла к нему и, пользуясь тем, что он сидел, уверенно обняла за шею, окончательно расставляя все точки над "ё". Сейджуро хмыкнул. – Полагаю, нам надо заняться разводом? – Да, надо, – согласилась она и, замявшись, все же спросила: – Почему ты сразу не сказал? Видел же, что мы отдаляемся друг от друга. К тому же я так и так догадалась, что у тебя появилась любовница. – Казу и Химе, – коротко ответил он. Что ж, верно, дети тогда еще были маленькими, не стоило травмировать их. – Я тоже думала о них, – вздохнула Казу и не удержалась, потерлась щекой о зеленую макушку, игнорируя недовольный фырк Шин-чана. – Но теперь они выросли и нормально к этому отнеслись, так что... давай сегодня же решим этот вопрос. На обед Сейджуро не остался, видя, что его присутствие паре неприятно. Вместо этого они договорились все втроем (Шин попросту отказался оставаться дома, пока она будет мотаться с Акаши) встретиться позже. Все это время Казу с Шинтаро разговаривали, и правильно, потому что потом время понеслось вскачь... Развели их моментально, Сейджуро задействовал нужные связи, и из здания суда Казу вышла уже свободной женщиной и снова Такао. Больше времени ушло на обсуждение ситуации с детьми. Те хоть и выросли, но все еще оставались несовершеннолетними, поэтому пришлось Казу согласиться с тем, чтобы они остались с отцом. Она не работала, да и с собственным жильем было туго, так что... Но Сей сразу оговорил, что ни в коей мере не собирается препятствовать их общению и встречам. Все будет по желанию Казу и детей, просто формально они остаются с ним. Потом было нелегкое интервью прессе, как-никак известная семья бизнесменов... И только уже под вечер Казу с Шином выбрались в уютный семейный ресторанчик, в котором предпочитал питаться Шинтаро. И вот там-то ее ждал сюрприз... Молча просидев половину ужина и заставив ее понервничать, Мидорима неожиданно достал бархатную коробочку, купленную, пока Акаши разводились, и протянул Казу. Говорить красивые слова он не умел, поэтому просто ограничился ласковым взглядом и парой предложений: – Я люблю тебя, Такао Казуми... Ты согласишься стать моей женой? Вилка со звоном упала в тарелку. Казу уставилась на коробочку, как на восьмое чудо света, перевела повлажневшие янтарные глаза на любимого и дрожащей рукой приняла коробочку. Красивое обручальное кольцо переливалось в теплом свете ламп... – Шин-чан... – всхлипнув, Казу слетела со своего места и едва не удушила Мидориму в объятьях. – Конечно же, да! Люблю тебя, люблю!.. Немногочисленные посетители ресторанчика умиленно охали и даже аплодировали, поздравляя и желая счастья и детишек. Хозяева ресторана за счет заведения угостили пару и всех посетителей шампанским с пирожными и тоже присоединились к поздравлениям. А ночь была жарким продолжением великолепного романтического вечера... Разговор с друзьями решили не откладывать, поэтому уже в ближайший выходной они собрались всей привычной компанией: сами Мидорима с Такао, все-таки явился Акаши, с которыми примчались неудержимые Казунари и Химе, сразу же стиснувшие мать в объятиях и поддразнившие Шинтаро, что теперь им и его надо называть "папой", Маюзуми и Мибучи, Мурасакибара с Химуро, чета Касамацу, тоже давно заключившие брак, – Рёта сразу же принялся тискать всех присутствующих, пока Юкио привычно не отвесил подзатыльник, – супруги Кагами с таким же хрупким, невысоким как мать Акирой, и Аомине – забавно смотрелось со стороны, как миниатюрная Рёко строго выговаривала недовольному Хирото, возвышавшемуся над ней головы на две, а Дайки шел рядом, крепко держа за ручку восьмилетнюю Ран, крохотную копию мамы, и посмеивался, не влезая в воспитательный процесс. С небольшим опозданием к ним присоединилась и Сацуки, уже давно Мияджи, вместе с мужем и семилетним сыном. Заняв целый зал в небольшом ресторане, где и проходили все их встречи, они принялись бурно и шумно делиться новостями. Но все моментально замолчали, стоило внимательному Рёте громко удивиться тому, как близко, слишком близко, сидят Мидорима-чи и Казу-чи. Сразу же все взгляды приковались к просиявшей Казуми и надменно поправившему очки Шинтаро. – А у нас сюрприз! – возвестила она, ни капли не беспокоясь, что друзья могут осудить. Нет, они никогда так не сделают, лишь поймут и примут. – Мы с Шин-чаном теперь вместе! – Вместе? В смысле, как пара? – округлила глаза Рё. – Долго же вы, – хохотнул Дайки. – Я-то думал, вы уж давно все решили. – Действительно, давно пора, – согласился Химуро. – Сколько лет можно играть в гляделки? – Так вы всё знали? – ахнула Сацуки. – Догадывались, скажем так, – уклончиво ответила Тецу. – Но вы с Акаши-куном по-прежнему казались парой, Красотка. Притворялись? – Ну... да, – призналась Казу. – Мы сами поговорили только несколько дней назад, а до этого как-то... Да и не могли не думать о Казу с Химе. Родительский развод им на пользу бы не пошел. Но зато сейчас они выросли, нормально к этому отнеслись, так что все в ажуре, да, Шин-чан? – Успокойся, Такао, – слегка улыбнулся Шин, выделив голосом ее фамилию. Это не осталось незамеченным. – Постой-постой... Мидорима-чи, ты сказал... – Ого, так вы что, уже развелись? – Маюзуми перевел взгляд с Акаши на теперь уже снова Такао. – Да, Маюзуми, – ответил Сейджуро. – Почему, Ака-чин? – вмешался Мурасакибара, с любопытством разглядывая бывшую чету Акаши. – У вас же крепкая семья была. Те переглянулись, и Сейджуро пожал плечами: – Крепкая, но с годами мы остыли и поняли, что кроме детей нас ничего не связывает и у каждого есть свои особенные люди. – И у тебя? – поразилась Сацуки. – Да, – коротко ответил он, интонацией давая понять, что тема закрыта. Сацуки понятливо кивнула, а ее муж повернулся к своей извечной головной боли на последнем году Шутоку – Мидориме и Такао. – Так значит, теперь вы все-таки вместе... Впрочем, уже тогда было видно... – Ну да, нам... мне, – поправилась Казуми, виновато глянув на Шинтаро и сжав его ладонь, – стоило не торопиться, а подождать и разобраться в себе. Но что сейчас об этом говорить? Главное, что мы все-таки все решили и без потерь. – Мы даже не расстроены, – подхватила Химе, – и вообще, теперь у нас сразу двое пап! Все расхохотались, а Шинтаро покраснел – от радости, ведь дети Казу спокойно приняли его как второго отца. Нелегкая тема рассосалась, и помещение наполнилось звоном вилок, ножей и бокалов, на друзей накатил зверский голод. Только Тецуки вместо вина предпочла сок. Женская половина тут же подозрительно уставилась на нее. – Да, – кивнула Тецу и едва не оглохла от воплей радости кинувшихся обниматься подруг. – В чем дело? – задрал брови Чихиро. Лео наклонил голову, разглядывая женщину, и неожиданно сообразил. – О-о-о, поздравляю, Тецу-чан, Кагами! – Спасибо, Лео-кун, – улыбнулась она. Тайга притянул ее к себе, целуя в висок. – Вы о чем? – нетерпеливо поинтересовался Дайки. – О том, что у меня скоро будет брат или сестра, – неожиданно подал голос незаметный Акира, заставив всех подпрыгнуть. – Черт возьми, Акира, ты нас так точно до инфаркта доведешь, – выругался Дайки, и тут до него дошло: – Постой, так Тецу что, беременна? – Да, Аомине-кун. Вот теперь и мужская половина присутствующих, справившись с шоком, наперебой принялась поздравлять пару. – Скоро уже дети сами создадут семью, а вы продолжаете, – Химуро беззлобно усмехнулся. – Но я рад за вас, Тайга, Тецу. – Спасибо, Тацуя, – широко улыбнулся Кагами. А Казу задумалась, припомнив прошедшие страстные ночи с Шин-чаном, в течение которых они ни на миг не вспомнили о защите. Судя по виду, Шин подумал о том же. – Ого, никогда еще не видел такого лица у Мидоримы! – Юкио пораженно разглядывал Шинтаро. – Шин-чан, ты расчувствовался? – прыснула Казу, сама ощущая невероятное волнение при мысли о возможном пополнении. – Прекрати, Такао, – машинально ответил Шин, поправляя очки. – Ха, ненадолго... – Э? Мы еще чего-то не знаем, Красотка? – Маюзуми прищурился. Казу вместо ответа переплела пальцы с длинными пальцами Шин-чана и подняла их руки, демонстрируя вместо прежнего кольца новое обручальное. – Э-э-э?! – Вот это поворот! – воскликнул Рёта. – когда вы успели?! – Как только мы с Сеем развелись, Шин-чан сразу сделал предложение, – просияла Казу. – И через месяц свадьба, вот что. – И мы всех вас ждем, естественно! И снова посыпались поздравления. – Честно говоря, с самого знакомства с вами я этого и ожидал, – признался Мияджи. – Без обид, Акаши. Тот кивнул. Казу и Шин переглянулись. Дальше разговор снова плавно перетек на беременность Тецу, на детей, их учебу... Делились нелегкими рабочими буднями, особенно Аомине и Кагами, полицейский и пожарный, за которых до одури боялись их жены и дети. Самим Тецуки и Рёко было куда проще, никаких проблем в детском садике, где Тецу работала воспитателем, и тем более с издательством, выпускавшим манги Рё, не было. Юкио, успешный адвокат, неохотно признался, что не любит работу Рёты, уж слишком часто случаются авиакатастрофы. Тот всхлипнул и под дружный смех сгреб мужа в охапку, клятвенно обещая всегда-всегда возвращаться домой в целости и сохранности. У Мурасакибары и Химуро вообще практически никаких проблем не было с их кондитерской, разве что Ацуши частенько перебарщивал с "дегустацией" вкусняшек, которые сам же и готовил. Маюзуми пожал плечами. Какие могут быть проблемы у программиста? Исключительно связанные с компьютерами. Ну и еще с вечно интересующимся его мнением стилистом Мибучи, которого не останавливало то, что Чихиро абсолютно не разбирался в этой теме. Акаши целыми днями пропадал в своей компании, за исключением, конечно, вечеров со своей избранницей и времени, проведенном с детьми. Так что проблем у него тоже не было. Шин сухо ответил, что до этого времени (тут он бросил мягкий взгляд на светившуюся от счастья Казуми) старался оставаться в больнице как можно дольше, но уж теперь-то он будет вовремя возвращаться домой. Сацуки, аналитик в престижной маркетинговой компании, успешно распределяла время между работой и семьей, успевая все и сразу. Она даже научилась готовить, чтобы не оставлять голодными сына и мужа, и без того упахивающегося со своей командой. Да-да, Мияджи стал учителем и тренером в родной Шутоку, сменив ушедшего на пенсию Накатани. И, кстати, именно это повлияло на выбор Химе и Казу, Мияджи еще долго жаловался, что нигде нет покоя от Такао, пусть и в лице ее детей. Но зато баскетбольная команда Шутоку в этот год невероятно сильна, благодаря Акаши Казунари и менеджеру Акаши Химе (в которую были влюблены все игроки и старались чрезвычайно усердно, чтобы не разочаровывать ее). Мияджи даже считал, что они все-таки обыграют Тоо, если встретятся с ними, несмотря на наличие у тех Аомине Хирото. Хотя Сейрин с Кагами Акирой в составе тоже не сидели сложа руки. Битва на Зимнем Кубке обещает быть жаркой... Мияджи Котаро твердо решил пойти по стопам отца и вступил в баскетбольный клуб, а вот Аомине Ран робко ответила, что хочет заняться волейболом и уже выучила правила, позиции и вообще матчасть. Конечно же, не забывая и о физической нагрузке. В ее младшей школе есть клуб, но берут в него только с третьего класса, так что еще год ей придется подождать и тренироваться самостоятельно. Женщины немедленно похвалили ее, приободрили и надавали кучу советов о наилучших упражнениях специально для девочек. Мужчины же, повздыхав о баскетболе (ох уж эти мужчины, что с них взять...), согласились и тоже порадовались за дочку Дайки и Рё. В общем, встреча прошла, как и всегда, шумно, бурно и радостно, тем более столько хороших новостей. В эти часы взрослые отбрасывали всю степенность, Мидорима и Акаши не в счет, спорили, ругались, мирились, смеялись... И заряжались превосходным настроением до следующего их сбора. Вот только это самое настроение быстро сошло на нет у Казу и Шина. А все потому, что они отправились к родителям Мидоримы. Ее-то родные узнали практически сразу, Казу после развода не только созвонилась с ними, но и съездила, поговорила по душам. А вот его родители... до сих пор ни о чем не знали. До этого момента... Его отец долго ворчал, что негоже разбивать семью и уводить из нее женщину, а мать, справившись с шоком, мягко улыбнулась: – Не обращайте внимания на отца, он просто еще не пришел в себя. А вот я так и думала, что рано или поздно так выйдет. – Ты знала? – недоверчиво переспросил Шинтаро. Она кивнула, посмотрев на смутившуюся Казуми и ошарашенного сына. – Уже тогда я чувствовала, замечала вашу симпатию друг к другу. Но вы, видимо, были слишком зажаты, – понимающий взгляд на Шина, – или даже не до конца осознали свои чувства, – взгляд уже на Казу. – В любом случае, главное, что вы все-таки разобрались в себе и теперь вместе. – Так что же вы меня так дергали с женитьбой, внуками? – не сдержался Шинтаро. Казу содрогнулась. Мидорима-сан извиняюще развела руками: – Ты же знаешь отца, Шин... Он человек старого воспитания, и твоя долгая холостяцкая жизнь его напрягает. А я надеялась, что это тебя подтолкнет, но забыла, какой ты у меня цундере. Казуми прыснула и расхохоталась, схватившись за живот. Давно ей не было так смешно, она аж отвыкла... – Казу! – недовольно воскликнул Шинтаро. – Мама, ты... и ты туда же?.. От заразительного смеха Казу не выдержала и Мидорима-сан. Шин только головой покачал – уже спелись. Отец не вытерпел, просочился на кухню, где они чаевничали, и сухо поинтересовался причиной смеха. Ему объяснили и были поражены скупой, но теплой улыбкой в адрес сына и Казу. Ее приняли... Свадьбу играли столь же шумно и весело, с толпой народу. Шин, конечно, не отказался бы от более спокойного мероприятия, но разве Такао удержишь... Она и так отколола финт ушами, устроившись работать преподавателем и помощником тренера – угадайте кого? Верно, Мияджи Киеши. Он ругался тогда так, что стены тряслись. Но в итоге ему пришлось смириться, что и на работе от по-прежнему болтливой Такао, а ныне Мидоримы, никакого продыха не будет. И это помимо ее столь же болтливого, гиперактивного сына... Хорошо хоть Химе более сдержанная. Вот только команда, офигевшая поначалу, увидев в качестве помощника тренера красивую женщину с мужским голосом, да еще к тому же учительницу английского и мать их Аса и менеджера, очень быстро приняла ее. Так что их тандем явно грозил Мияджи ранней сединой. В общем, после торжественной части они перешли к более оживленной и тут же решили тряхнуть стариной. Сияющая от счастья Казу уломала Шина, включила нужную песню и... Такого горячего, страстного танго, которое продемонстрировали новоиспеченные супруги, присутствующие еще не видели, даже в юности не было такого накала. За ними следом на середину зала вышли и остальные. Потом медовый месяц, на который они взяли отпуска и уехали к океану, сняв домик. Целый месяц, наполненный счастьем, смехом и безграничной любовью. И такая же супружеская жизнь... А еще через год Шин и Казу, затаив дыхание, любовались двумя зеленоволосыми сыновьями с изумрудными и янтарными глазами...