—
Я постарался забыть о недавней неудаче, завтрак найти тоже не удалось, но получилось хотя бы пометить каждое дерево, мимо которого я прошёл этим утром, что уже само по себе можно было считать маленькой победой. До городского парка я добрался уже к вечеру – идеальные охотничьи угодья для идеальной недоеденной сосиски в тесте. Только вот вагончика, который обычно продавал хот-доги, сегодня не было. И также не было привычной толпы людей, на которую я надеялся. И всё же я не мог проделать такой путь впустую. Я доверился своему носу, водя им из стороны в сторону по мёрзлой траве. Мои лапы ускорили своё движение, когда я почуял запах. Да, сегодня тут определённо были люди. Слава богу, не все они разом решили в этот странный день спрятаться в своих домах. Я взобрался на макушку холма и увидел их. Двое людей шли по парку рядом друг с другом. Мужчины никогда не были ко мне так же добры, как женщины, но попытаться стоило всегда. Я гавкнул в их направлении, и, по всей видимости, мой голос становился громче со временем, потому что один из парней обернулся в мою сторону с озадаченным выражением. Затем он широко улыбнулся, и его лицо немного сморщилось от восторга при виде меня. — Санхёк, смотри! — сказал парень в большом пальто, показывая в мою сторону. Я увидел в этом хороший знак и поспешил преодолеть расстояние между нами, всю дорогу виляя хвостом. От этих людей не пахло, будто у них при себе есть еда, но никогда нельзя было быть до конца уверенным в таких вещах. Тот, что показал на меня до этого, теперь с радостью обнял меня, подняв прямо с земли! Мои лапы болтались в воздухе, пока но держал меня на уровне собственного лица, но выглядел он дружелюбно, поэтому я не возражал. И он находился на подходящем расстоянии для моего языка. Он смеялся, пока я облизывал каждый сантиметр его лица, до которого сумел дотянуться, и мой хвост всё это время бешено ходил из стороны в сторону. — Господи боже мой, Джехван, а что, если у него бешенство? — Оно того стоило, — сказал державший меня парень. — Он очень милый! — Откуда ты знаешь, что это мальчик? — Потому что у него пенис, дурака кусок, — сказал Джехван, прижав меня к груди. Я уткнулся мордой в его пальто и даже сквозь все слои одежды мог слышать размеренное и сильное сердцебиение. — Где твой дом, дружок? Я понятия не имел, что он сказал, но он обращался ко мне, и голос его был добрым, поэтому я подумал, что моргнуть, чуть-чуть наклонив голову вбок, будет достаточно хорошим ответом. — У него есть ошейник? — спросил другой. Санхёк, вот как его звали. Я думаю. Иногда было тяжело уследить за всем, когда с неба падали снежинки, и гораздо веселее было пытаться их поймать. — Нет, не думаю, что он потерялся, — сказал Джехван. — Ну же, даже собаки не заслуживают проводить Рождество в одиночестве. Давай возьмём его домой только на сегодня, а завтра сходим в приют для животных, хорошо? Я обещаю, что мы не берем его насовсем. Я быстро потерял интерес к той непонятной вещи, которой они занимались, потому что эти двое слишком долго смотрели друг на друга и разговаривали. Я заёрзал в руках у Джехвана, но он только сильнее прижал меня к себе. Санхёк вздохнул. Джехван воспользовался возможностью, чтобы настоять на своём: — Ну давай, даже не пытайся отрицать, что он просто прелесть. Санхёк по очереди посмотрел на нас с Джехваном. Снова посмотрел на меня, дольше и пристальнее, затем перевёл взгляд обратно на умоляющее лицо Джехвана. Он вздохнул снова. — Ладно, — сказал он, признавая поражение. — Но только на сегодня. Джехван притянул Санхёка к себе, вовлекая в крепкие объятья со мной посередине. На самом деле, это не было таким уж неприятным ощущением, и я хотел, чтобы они об этом знали, поэтому, конечно же, облизал их подбородки. В отличие от Джехвана, Санхёк, казалось, не был и вполовину обрадованным таким действием, потому что отстранился, жалуясь: — Боже, это противно. Парень, державший меня в руках, рассмеялся, качая головой: — Хорошо, давай возвращаться домой.—
Они не оставили меня у себя только на один день. Своё путешествие до приюта для животных я так никогда и не совершил. Поначалу я мог сказать, что Санхёк практически не разделял нежных чувств Джехвана по отношению ко мне. И что бы у них ни произошло той первой ночью, Джехван каким-то образом убедил его разрешить мне остаться. Санхёк действительно выглядел гораздо более довольным, когда они вернулись домой тем вечером и после ужина исчезли за дверью их спальни. Думаю, я могу его понять. Ужин и меня сделал гораздо счастливее. После, когда они уютно устроились напротив камина вместе со мной, Санхёк был явно более расположен к идее оставить меня ещё хотя бы на неделю, прежде чем они решат, что же делать. На следующее утро Джехван ушёл на работу. И тем самым оставил меня наедине с Санхёком. Сначала, правда, он не знал, что со мной делать, и я, в свою очередь, не знал, что делать с ним. Оказалось, что он был немного странным. Поначалу он был вполне спокоен, когда вышел со мной на прогулку, но когда я сделал то, что необходимо было сделать, и облегчился на ближайшее дерево, он заметно воодушевился. Очень заметно: — Да, молодец! Какой хороший мальчик! Ну хорошо, я решил, что приму и такую сомнительную похвалу. Хотя всё оказалось немного запутанней, когда вечером я сделал всё то же самое в квартире, но в ответ получил крики и был выгнан за дверь. Но я ведь сделал ровно то же самое, что и на улице. Каждый раз, когда я справлял нужду на газетные листы, которые он постелил прямо рядом с дверью, никакой негативной реакции не следовало, его ответ на мои действия был скорее прохладно-нейтральным. Я всё ещё не мог понять, почему место, где я справлял естественную нужду, играло для него такое большое значение. Вечером, когда Джехван вернулся, я понял, что они оба были немного странными в этом плане. Кажется, им обоим очень нравилось, когда я делал свои дела на улице. Люди иногда такие своеобразные.—
Они оба много разговаривали со мной, называли меня множеством случайных имён. — Сюда, Дасти! — Пушистик? — с любопытством спрашивал меня Санхёк. — Бадди! Джорджи! Бэйли! Виксен, Рудольф, Танцор? — звал меня Джехван, когда я решил к ним подойти. Смысла в этом времяпрепровождении я, если честно, не видел, но каждый раз, когда я отзывался, выглядели они счастливыми. Если дело касалось меня, они и правда могли радоваться множеству самых обычных вещей. — Это же просто имена оленей, — сказал Санхёк с тёплым смешком. — Тофу? — Джехван спросил с надеждой, и в ответ мои уши задрались вверх, и я гавкнул. — Я не буду называть собаку Тофу, — категорически возразил Санхёк. — Ох, почему нет? Это мило, — решительно ответил Джехван. — Тофу? Тофу! — позвал он меня, и я с радостью запрыгнул к нему на руки. Санхёк пожал плечами в почти безнадёжной манере: — Наверно, можно и так? — Ну, мне оно нравится, а у тебя всё равно ужасный вкус в именах. Я не собираюсь называть собаку Пушистиком. Это ужасное клише, — настаивал на своём Джехван, поднося меня к своему лицу. — Тофу — значит Тофу!—
Вскоре я понял, что моя работа в основном заключалась в том, чтобы составлять Санхёку компанию, пока Джехвана не было дома. Я думаю, несмотря на то что изначально мы не поладили, Санхёк постепенно начинал оттаивать по отношению ко мне. Когда он откладывал свои книги и карандаши, мы вместе отправлялись на прогулки по окрестностям. — Он? — говорил Санхёк в ответ на вопрос его соседей. — Его зовут Тофу. Он пудель? Мальтезе? Помесь? Что-то вроде? Я думаю? Я правда не знаю, но Джехвану он показался милым, поэтому теперь у нас есть собака. На самом деле у меня была замечательная работа. Мне нужно было греть его ноги, когда я спал на них, но Санхёк казался недовольным, когда я стал их кусать. Я был официальным чистильщиком его тарелок после ужина (правда только когда Джехван не видел). У меня была коробка с мягкой подушкой на дне для сна, но было куда веселее запрыгивать на их кровать посреди ночи и засыпать на голове Джехвана. Мы отлично проводили время вместе, Санхёк и я. Одним из моих любимых занятий было учить трюки, как они их называли. — Сидеть, — говорил Санхёк. — Нет, Тофу, просто, да, вот так, сидеть! Затем он придавливал мою попу к полу, и я смотрел на него и получал угощение, и мы оба этому радовались. Это была беспроигрышная ситуация для нас обоих, насколько я мог судить. Я мог сказать, что Санхёк любил меня, потому что спустя какое-то время он стал держать меня на руках прямо как Джехван, и у меня появилась возможность облизывать и его лицо тоже. Он всегда подкармливал меня под столом и даже садился со мной в машину, и мы ездили в разные места! Иногда мы вместе выбирались в горы и исследовали горные тропинки, а потом возвращались домой прямо перед приходом Джехвана. Но ещё Санхёк много времени проводил за своим рабочим столом, и это тоже было неплохо. Пока я мог проводить время с ним поблизости, не так уж и важно было, что иногда он забывал выгуливать меня после обеда. Хоть Санхёк и любил меня, я мог сказать, что Санхёк любил Джехвана тоже, и Джехван любил его в ответ. Думаю, поэтому они всегда обнимали друг друга так же, как обнимали меня, и, думаю, именно поэтому сердце Санхёка всегда начинало биться быстрее, когда он слышал звук открывающейся входной двери. Я был счастлив, когда они были счастливы и были рядом друг с другом, они всегда смеялись и целовались. Моими любимыми днями были те, когда Джехван, Санхёк и я занимались чем-то все вместе. Мы поехали в горы однажды, но подальше от всего того шума и проблем, создаваемых детьми и взрослыми с разнообразными досками, пристёгнутыми к их ногам. Я шёл рядом с Джехваном, с разных сторон огибая стволы сосен, попадавшиеся по пути, когда откуда ни возьмись что-то ударило нас со спины! Я подпрыгнул из-за болезненного вскрика, который издал Джехван. Поначалу я был напуган, но затем, к моему удивлению, Джехван стал смеяться! Разве ему не было больно буквально секунду назад? Это оказался всего-навсего Санхёк, выглядывающий из-за дерева, держа в руках большую горсть снега. Я завилял своим хвостом. Я знал эту игру. Мы играли в «поймай-принеси» постоянно, но никогда ещё вместе с Джехваном. Джехван бросил мой поводок на землю и, не теряя больше ни секунды, отправил в отместку огромный снежный ком. Для меня это означало полную свободу действий. Я радостно гавкал, подпрыгивая в воздух и бросаясь за снежками, которые они кидали друг в друга. Я снова прыгнул вверх, чтобы поймать один из снежков, как Санхёк меня и учил, но когда он попал мне в рот, он развалился и рассыпался в разные стороны. Постойте, что? Дома всё было совсем по-другому. Мои люди смеялись надо мной, их щёки покраснели от холода. Я не понимал причину, вызвавшую их смех, но просто вилял хвостом из стороны в сторону за компанию, увлечённо лая. Они играли в «поймай-принеси» ещё какое-то время, пока Джехван не сдался и вместо этого просто повалил Санхёка на землю. В этом я тоже мог их поддержать, несмотря на то что я к тому моменту уже порядком утомился, пытаясь поймать все те снежные шары. Я запрыгнул на них сверху, прерывая то, чем они там занимались, но они и не выглядели слишком разозлившимися на меня. — Эй, — сказал Джехван, очевидно проигравший в их поединке, поскольку оказался безжалостно прижатым к земле под весом тела Санхёка. — Я люблю тебя, ты ведь знаешь, правда? Санхёк глуповато ухмыльнулся, посмотрев вниз на Джехвана, и поцеловал его. — Я знаю. Я тоже тебя люблю. Это, конечно, было замечательно и всё в этом роде, но было холодно, и играть мы закончили. Я хотел вернуться домой. Поэтому, естественно, я погавкал, чтобы дать им знать. Что бы они без меня делали? У них не так уж хорошо получалось следить за временем, не правда ли? Я уютно устроился на бёдрах Санхёка, пока мы ехали домой, и пытался не уснуть, пока они подпевали рождественским песням по радио. Мне казалось безумной мысль, что всего месяц назад я не знал этих двух парней. Я никогда в жизни не был счастливее, и мне нравилось думать, что оба мои человека были точно так же счастливы.—
Я не вырос так сильно, как хотел, за следующий год. Мои лапы стали чуть длиннее, но мне всё ещё приходилось работать больше, чем втрое усерднее, чтобы поспевать за моими мальчиками, если им вздумалось пробежаться. Было нечестно, что они были такими высокими, а я таким маленьким. Иногда, когда они дурачились и бегали по парку, пытаясь обогнать друг друга, один из них просто поднимал меня и продолжал гонку вместе со мной на руках вместо того, чтобы ждать, пока я их догоню. Зима пришла и прошла, и весь снег растаял. Со снегом было весело, но Джехван выглядел так, будто был очень счастлив от этого всего избавиться. Спустя два года я всё ещё был таким же энергичным, как и в детстве, но мои люди стали более занятыми, и это значило, что гуляли они меньше и меньше времени со мной играли. И между собой, казалось, они больше не играли так же часто, как раньше. Я думал, что они всё ещё любили друг друга, но просто не показывали свои чувства так часто. Однажды они кричали друг на друга, и мне пришлось спрятаться в моей коробке с подушкой на дне. Когда всё закончилось, Санхёк громко хлопнул дверью и выбежал вон, и мы с Джехваном ужинали вдвоём. Но всё было в порядке, потому что Санхёк вернулся той ночью, и даже несмотря на то, что они не целовались или не обнимались, они выглядели, будто всё нормально.—
В тот вечер Джехван принёс домой новую костью для меня, поэтому я удобно устроился у них в ногах, счастливо грызя её. Несмотря на то, что я был счастлив, Джехван выглядел грустным, когда они разговаривали тем вечером. — Ты возвращается в Корею? — тихо спросил Санхёк. Джехван тяжело вздохнул, проведя рукой по своим волосам: — Мои родители- — Мы с этим справимся, — уверенно сказал он. Джехван слабо улыбнулся: — Мы должны.—
На какое-то время их отношения снова стали такими же хорошими, какими они были две зимы назад, и я снова был таким же счастливым. Тем летом мы так часто ездили на пляж, что я полюбил прохладную воду океана так же сильно, как я любил гоняться за снежинками на газоне перед зданием нашего многоквартирного дома. Но каждый раз, когда они возвращались домой, у Санхёка появлялось что-то под названием «дедлайны», и это делало его очень напряжённым, поэтому они не разговаривали слишком много, когда Санхёк впадал в то самое напряжённое состояние. Он просто целыми ночами сидел за своим ноутбуком, и к тому времени, как он шёл спать, Джехван уже вставал и собирался, чтобы пойти на работу. Они изо всех сил пытались оставаться такими же влюблёнными, как раньше, но они постоянно злились друг на друга. — Санхёк, у нас обоих много дел, но мы не сможем продолжать это, если я готов освободить ради тебя время, а ты нет, — говорил Джехван. — Я знаю, — с горечью в голосе отвечал Санхёк. — Но эту статью нужно закончить быстрее, и я правда не могу пропустить этот дедлайн. Завтра, ладно? Я видел, что у них всегда было что-то ещё, что хотелось сказать друг другу, но они никогда не решались, поэтому Джехван уходил со мной на долгие прогулки. Прогулки мне нравились, но они совсем не были весёлыми, когда Джехван большую часть времени проводил в своём телефоне вместо того, чтобы наслаждаться нашим совместным времяпрепровождением. Я много времени проводил с Джехваном, когда он сидел ночами на диване, потому что не мог уснуть. Мне нравилось обниматься с ним, но также я начинал немного беспокоиться. Почему он больше не спал так, как раньше? Мне всё ещё нравилось, когда я заставлял их улыбаться, но мне куда больше нравилось, когда они улыбались друг из-за друга.—
Потом настал день, когда Джехван уехал. Больше всего эмоций тем утром я услышал в раздражённом Санхёковом: — Нет, Тофу, сколько раз я повторял тебе не грызть чемодан? Они особо не разговаривали в машине по пути туда. Аэропорт был страшным местом. Звуков было слишком много, мимо нас постоянно проезжали машины, и огромные самолёты в воздухе рычали так громко, что я чуть не остался без слуха. Тем не менее, я услужливо облизал Джехвану лицо, когда он присел на корточки, чтобы быть со мной на одном уровне, потому что я видел, что он ещё никогда не был настолько грустным. Его глаза наполнились слезами, когда он стиснул меня крепче в своих объятьях, и, о нет, я не любил, когда мой человек плакал. Я стал усерднее облизывать его лицо, пока по нему стекали частые слёзы. — Ох, Тофу, — сказал он, отстраняя меня от своего лица. — Я буду скучать по тебе так сильно, ты, маленький пёс из преисподней. Он звучал немного веселее, хотя всё равно оставался заметно расстроенным, но я продолжал вилять своим хвостом. — Санхёк хорошо о тебе позаботится, договорились? И я однажды вернусь, — он улыбнулся мне, хоть в его глазах ещё стояли слёзы, и с любовью погладил меня по голове. — Ты хороший мальчик, Тофу. Затем он выпрямился и встретился взглядом с Санхёком, а я наблюдал за ними снизу, надеясь, что Санхёк заставит Джехвана улыбнуться, когда тот не мог. Но всё, что случилось, это их неловкое объятье, хватка Санхёка усилилась на моём поводке в ту же секунду, как они отстранились друг от друга. — Мы будем поддерживать связь, хорошо? — сказал Джехван. Он замешкался и переступил с ноги на ногу. — Я- знаю, что у нас не сложилось, но мы всё ещё останемся друзьями, так? — Да, конечно, — ответил Санхёк почти уклончиво. Они смотрела друг на друга немного дольше, чем нужно, как будто у них всё ещё было, что сказать, но Джехван схватился за ручку своего чемодана и сделал шаг в сторону: — Думаю, настало время прощаться? — Давай, — сказал Санхёк немного несерьёзно. — Но мы ведь свяжемся по Скайпу. Не переживай за меня слишком сильно, Тофу составит мне компанию. Джехван чуть посмеялся над этим: — По крайней мере, он будет тебя развлекать, — сказал он, поправляя лямку своего рюкзака. — Что ж, тогда пока, Санхёк. — Пока, Джехван. Я смотрел за тем, как он уходит, как делал каждое утро, и вернулся в машину вместе с Санхёком, который включил музыку и повёл машину так быстро, что я чуть не слетел с пассажирского сиденья. Он ещё никогда в жизни так быстро не вёл.—
Когда мы вернулись домой в тот вечер, Санхёк пропал в своей комнате, но тем утром Джехван дал мне новую кость, поэтому я был не против оставить Санхёка одного, ведь я мог сфокусировать все свои силы на уничтожении этой игрушки. Я прождал всю ночь под входной дверью, в надежде виляя хвостом каждый раз, едва услышав поднимающийся снизу звук шагов, раздающийся со стороны шаткой лестницы снаружи нашей квартиры. Каждый раз, правда, звук шагов продолжал раздаваться выше по лестнице, и никто не открывал нашу дверь. — Он не вернётся, Тофу, — полный горечи голос Санхёка прервал ход моих мыслей. — Джехван ушёл. Я склонил голову набок, поднимая на него взгляд. Я узнал своё имя и имя Джехвана, но звучал он очень грустно. Где был Джехван? Я выл в ту ночь, когда он не вернулся, и Санхёк даже не пытался успокоить меня, как он обычно это делал. Мы оба проснулись на следующее утро, и Джехван не вернулся домой. Ни в то утро, ни на следующее. Джехван и правда ушёл.—
Жизнь была неплохой для нас с Санхёком. Я любил Санхёка так же сильно, как любил Джехвана, но без Джехвана рядом с нами Санхёк не был похож сам на себя. Даже когда они ругались, они всё равно делали друг друга счастливыми, и я думаю, что он скучал по Джехвану так же сильно, как и я. Мы всё равно ходили на наши привычные прогулки и играли в «поймай-принеси» в парке, но теперь, видимо, у Санхёка кончились трюки, которым можно было бы меня научить. Единственной хорошей вещью в том, что Джехван ушёл, было то, что Санхёк без всяких угрызений совести скармливал мне все остатки своей еды, не ограничиваясь лишь теми, которые Джехван считал приемлемыми. Такое развитие событий мне очень нравилось. Кроме того случая, когда Санхёк решил, что отдать мне почти полную тарелку макарон, это хорошая идея. Я тоже думал, что это хорошая идея, ровно до тех пор, пока позже в тот день мой живот не заболел так сильно, что Санхёку пришлось отвезти меня к ветеринару и позвонить Джехвану, чтобы застенчиво объяснить, что со мной случилось. Я потихоньку привык к жизни без Джехвана, и, кажется, то же самое сделал и Санхёк. Однажды тем летом я заметил определённое увеличение в количестве прогулок, на которые мы выбирались. Каждый раз, когда мы выходили на улицу, Санхёк шёл одним и тем же путём мимо зеленеющей лужайки, и всегда казалось, будто те дни, когда мы набредали на другого парня, Тэгуна, были лучше, чем остальные. Тэгуну я, кажется, нравился так же сильно, как и Джехвану, если даже не больше, но его стиль выражения привязанности не был и на каплю таким же всеобъемлющим, как у Джехвана. Не поймите меня неправильно, он был неплохим парнем, и Санхёку, кажется, он тоже нравился, но мы оба, судя по всему, пришли к одним и тем же выводам. Он не был Джехваном. Несмотря на это, они стали хорошими друзьями. Но Санхёку, по всей видимости, приготовленная Тэгуном еда приходилась по вкусу гораздо больше, чем когда-либо приходилась приготовленная Джехваном, поэтому количество перепадавших мне остатков значительно уменьшилось по сравнению с теми временами, когда Джехван правил в этой квартире. Они с Тэгуном много разговаривали, но, в конце концов, Санхёк всё равно общался с Джехваном через волшебный экран. И это было моё любимое время суток. Я не мог почувствовать его запах или забраться к нему в объятья, но мне нравилось, как лицо Санхёка светилось, и ещё мне нравилось, что он смеялся вместе с Джехваном так, как никогда не смеялся с Тэгуном. Когда я устраивался поудобнее под боком у Санхёка каждый вечер, занимая старое место Джехвана, я мог физически ощущать это в исходивших от него волнах тихой грусти. Он тоже по нему скучал.—
— С Рождеством, Тофу, — сказал Санхёк, протягивая мне новую мягкую игрушку. Я весело гавкнул и схватился за неё зубами, уносясь из комнаты. Санхёк посмеялся над моей выходкой и проследовал за мной в нашу крошечную гостиную, любовно почесав меня за ушами, пока я зажимал плюшевого Санту в своих челюстях и агрессивно мотал им из стороны в сторону. Не было лучшего способа насладиться новой плюшевой игрушкой, чем расчленяя её кусочек за кусочком, естественно. — Кажется, в этом году только мы с тобой вдвоём, дружище. Я проигнорировал его в пользу того, чтобы спокойнее устроиться с фальшивым Сантой у меня между лап, прочно вгрызаясь в место, где его шея соединялась с остальной плюшевой тушкой. — Ты можешь поверить, что прошло уже сколько? Три года с тех пор, как мы нашли тебя тогда, — он погрузился в воспоминания с любовью в голосе, усаживаясь на пол и скрещивая ноги. — Боже, ты ведь и правда мог быть бешеным или что-то вроде того, и Джехвану было абсолютно всё равно. Я слегка завилял хвостом от упоминания имени Джехвана и перевернулся на спину с игрушкой, всё ещё зажатой между моих лап, задирая голову назад, чтобы посмотреть на моего человека. — Хотя ты правда был милым, — признал он вслух. — Только что осознал, что наверняка выглядел немного поехавшим весь этот год, разговаривая с тобой, но ты ведь и не против, да? Я услышал вопросительные нотки в его голосе, поэтому гавкнул в ответ, и это заставило его улыбнуться. Санхёк тихонько почесал мой открытый живот. — Хоть ты и выглядишь немного бездомным временами, я рад, что мы тебя оставили. Я перевернулся обратно на живот, с новыми силами вгрызаясь в Сантину шапку, когда Санхёка отвлёк телефонный звонок. — Я сейчас вернусь. Я навострил уши, когда он ушёл, и последовал за ним обратно в его комнату, держа игрушку во рту. — Тебя тоже с Рождеством, — сказал он с любовью в трубку, направляясь обратно в сторону кухни, и завозился со стоявшей там кофеваркой. — Что? Да, я дома сейчас, а что? Чем ты сегодня занят? Ты- что? — Санхёк застыл, разворачиваясь в обратную сторону с кофейной кружкой в руке. — Да ты стебёшься. Он с осторожностью поставил кофейную кружку на стол, сбрасывая звонок. Я пошёл за ним по пятам, чувствуя его растущее необъяснимое волнение. Я тоже хотел волноваться и скакал за ним, высоко лая. — Нет, плохо, Тофу, заткнись, — сказал он рассеянно в тот момент, когда поспешил к входной двери и распахнул её. — Боже мой. Я выглянул между его ног и залаял ещё громче, мой хвост мотался из стороны в сторону со всевозрастающей скоростью. — Джехван- Санхёк не смог больше выдавить из себя ни слова, пока Джехван не притянул его в объятия, чуть не раздавив меня в процессе. Потом он поцеловал его. Моё тело, казалось, готово было взорваться от волнения, пока я танцевал вокруг них, подпрыгивая в воздух. — С Рождеством? — сказал Джехван застенчиво, слегла жмуря глаза в улыбке. — Ещё скажи мне, что я не самый лучший подарок, который ты когда-либо ожидал получить. — Ты просто худший, — сказал Санхёк решительно, прежде чем притянуть его ближе и поцеловать снова.—
Я вернулся на своё любимое место на диване: прямо посередине между двумя моими любимыми людьми. Джехван осыпал меня бесконечным «хороший мальчик» и скормил мне половину баночки с угощениями после того, как они снова встретились друг с другом. Они продолжили прямо с того места, на котором тогда расстались. Они снова были счастливы. По-настоящему счастливы. Я посмотрел на двух моих людей и облизал Джехвану лицо, прижимаясь своими лапами к его большой пушистой зимней куртке. — Ты ведь останешься здесь на этот раз? Обещай, — спросил Санхёк почти нерешительно. Джехван потянулся, чтобы взять обе его руки в свои, и пылко посмотрел в его глаза. — Обещаю. — Я всё ещё люблю тебя. Ты ведь знаешь, правда? Джехван улыбнулся. — Я знаю. Весь мир снова ощущался правильным после этой ночи. Не было ничего лучше, чем идти в кровать с животом, наполненным тёплым ужином, запахом горячего шоколада в воздухе, потрескивающим пламенем камина и двумя моими самыми любимыми в мире людьми.