Не Болею

Самое темное время перед рассветом. Мне бы комфортней было об этом, когда только я, тишина и звёзды, настолько рано — как будто поздно. Стихи написать бы о летних грозах, когда за окном холода и морозы, о долгой бессонной осенней ночи — весенним утром. Без лишних точек написать бы, да только ручка все о том же. Не «в небе тучка», не «зеленые вязы парка», не «в стакане плывет заварка», не «уют новогодней встречи», не «прекрасный осенний вечер». Пальцы сами выводят имя, против воли почти, и дымом это имя слетело б с холодных губ, только я (не) курю и мой мир все ещё не настолько глуп. Дым мгновенно тает, и имя тоже, только как тут забудешь тепло по коже от прямого взгляда и хриплых слов, что вскрывают душу до дна основ? Мне бы так же легко и просто позабыть, какого ты роста, как смеёшься с наклоном шеи, как ходил по огромной сцене, собирая сердца и взгляды, никогда не бывая рядом. Вперёд, дорогой, забирай, играйся, а мне последний припев остался до слез внутри, но улыбка лучше. Родной, ты мой мир, как колеса, крутишь. Я б сказала тебе, что порой мне снится — мы с тобой едим на диване пиццу. Ты обнимаешь меня за плечи, произносишь свои несмешные речи, а я смеюсь, хотя не знаю, чем и кому обязана этим раем. Все идеально. Но утром больно, и я бы хотела сказать «Довольно», вот только сердце трепещет жалко, твоя любовь — как по спине палкой, ведь я все равно её сочинила, пусть ночью и кажется, что все было, и увы, от этого лишь больнее. Мой ветер свободы давно не веет. У всех когда-то бывают срывы, но я привычна к таким порывам. Не бойся, солнышко, все в порядке, я буду ласково гладить прядки, шептать на ухо «ты самый лучший». Меня, черт, жизнь ничему не учит. Признаться, я улыбаюсь глупо, но ложь мою не увидишь с лупой, и так, поверьте, и правда легче, чем состязаться с горнильной печью зелёных глаз на другой планете — они звёзд ярче мне ночью светят, о них писала бы дольше века, что нет такого нигде человека и что, возможно, уже не будет. Мне остаётся просить о чуде, да только знаю, что все напрасно. Мне только б волосы красить краской в любой другой неживой оттенок и фоткать надписи белых стенок, такие глупые и простые, но смысла больше, чем «чай остынет» и «надевай-ка сегодня шапку». Наверное, стоило сжечь тетрадки, в которых давно ничего не важно, и чёрная ручка там цвета сажи, но я берегу их зачем-то все же для человека, что всех дороже, что улыбается словно солнце, и горче кофе на самом донце. В его глазах — изумрудный омут, что мне теперь, кажется, служит домом. «Я не идеален». А я не верю, для тебя, мой хороший, открыты двери везде и всегда, и без лишних слов. Целый мир для тебя — и на все готов. Ну, и я туда же. Банально, знаю, так что лучше молчи, не сталкивай с краю. Мне по сердцу ножом твои песни режут, и мечтать о тебе мне почти что грешно. Извините за выбор смешного слова, в голове в пять утра не найти другого, но буду честной — оно подходит. Для тебя идеально, в каком-то роде. Ты ведь и сам — ангел с дьяволом вместе, ты как и каждая твоя песня, что цепляют так глубоко внутри: напиши и сразу потом сотри, как ни старайся, не забыть никак. Я люблю это (тебя) сильно. И просто так, чтобы было о чем сказать, ты — волшебный, лучше самой любой мечты, и далёк от меня точно так же, впрочем. Потому вспоминать о тебе я решаю ночью, чтобы молча, неслышно лежать в постели, и мечтать, что когда-то на самом деле ты тихо меня назовёшь своею. Нет, я вовсе тобой не болею.