Зеленое пламя дракона

      Скучно.       Не, не так.       Скуууууучно!!!!       К моим услугам весь нехоженый простор гор и все нелетаное пространство неба, а также все богатство англо- и русскоязычного интернета. И все равно скучно, хоть волком вой. За двести лет ничего не изменилось, все то же самое, и все надоело. Климат не изменился, горы выше не стали, даже любимая игрушка, люди, и то под своей смешной одежкой остались все теми же – глупыми и алчными обезьянками. Родственников у меня нет, гости не ходят, только и остается развлечений, что слетать в ночной клуб в какой-нибудь крупный город или троллить ничего не подозревающих о истинном положении вещей знатоков драконофорумов.       Почему ничего подозревающих?       Позвольте представиться, Изумруд. Двуипостасный дракон.       Да, я зеленый. И не надо тут ржать, говоря, что это плохая маскировка в скалах, кто меня тут видит? Да, в человеческой ипостаси у меня зеленые волосы. Да, везде. И поэтому, когда я спускаюсь в ближайшую деревушку в магазин, я вместе с одеждой кладу в ранец блондинистый парик. Почему блондинистый? Потому что кожа у меня-человека светлая, почти белая, как у альбиноса. В деревушке меня знают под именем Олоф. Наследник предков.       Не буду рассказывать, что я пережил и что передумал, когда вылупился из яйца в пустой пещере. Почему, почему? Потому что вулкан проснулся и одна из стен пещеры стала теплой. Так что теперь у меня спальня с подогревом, фиг ли. Да, вероятно, если вулкан будет раскочегариваться дальше, пещеру придется менять, но пока меня все устраивает. И про метания по миру в попытках найти родичей я тоже рассказывать не буду. Грустно это. Даже знаменитые комодские драконы оказались безмозглыми ящерицами.       Хоть бы в гости кто зашел.       Не, я, конечно, вчера выбирался в долину, купил пяток куриц, овощей, молока в тетрапаках, чтоб хранилось подольше и обожаемых персиков. Всего два, остальные не внушали любви и доверия своими зелеными шкурками, ну и что, что я сам зеленый, это не показатель, но эти… ммм… Оранжевые, с бордовыми боками, а пахли так, что один я стрескал, едва выйдя из магазина. А второй лежит до сегодняшнего заката. Вытащу на террасу перед пещерой кресло, налью уже второй месяц хранимого муската, и под персик. Прощай, меланхолия.       Откуда у меня кресло, интернет и вообще деньги на покупки? Помилуйте, господа, я же не в сферическом вакууме живу, а в современном мире. О термопарах слыхали когда-нибудь? Гугл вам в помощь, я уже нагуглился. Там же и зарабатываю. В интернете. Переводчик я. И хороший переводчик, за две сотни лет уж можно язык выучить. Могу с драконьего еще переводить, но как-то пока заказчиков нет.       Скучно.       Хотя, постойте, я, кажется, схожу с ума.       Не может быть, чтобы я услышал… что? Шаги???       На нижней террасе, откуда пещера еще не видна, отчетливый скрип камней под шагами. Две ноги. Человек? Да ну на фиг!       Я осторожно выглядываю из-за каменной осыпи, разглядывая свою галлюцинацию. Еперный театр! Рыцарь, в доспехах и с мечом!       От неожиданности в глубочайшем изумлении плюхаюсь на пятую точку, крайне неудачно, копчиком на камень, от резкой боли машинально перекидываюсь. Прощайте, любимые джинсы, мир вашим обрывкам. Обычно я существую в человеческом облике, оно как-то поудобнее и поэкономичнее будет. Да и еда мне больше приготовленная нравится.       Но теперь не заметить меня невозможно, и я поднимаюсь во весь свой зеленый десятиметровый рост и раскидываю перепончатые крылья с резким хлопком гигантского зонтика.       Рыцарь останавливается, и в его голосе я слышу такое же глубочайшее изумление, как у себя.       - Дракон! Ни хрена ж себе!       Раздосадованный потерей одежды, я, красиво подтормаживая крыльями, слетаю к рыцарю с намерением объяснить ему, что шарясь по горам в поисках дракона, таки можно на него нарваться. Рыцарь, как и положено агрессивной обезьянке, берет в руки палку. То есть, прошу прощения, вытаскивает сверкающий меч и со всей дури лупит меня по нагрудным пластинам.       Козел драный! Поцарапаешь ведь, что, мне потом в автомастерскую лететь, чтобы отрихтовали?       Я ловлю рыцаря лапой, зажимаю, чтоб не дергался и ничего себе не поломал и подношу к глазам. Тет-а-тет, оно доходчивее будет, кто бы спорил. Посмотреть в глаза визитеру мне мешает тонированное стекло шлема. Я подцепляю его когтем, подбородочный ремень лопается, шлем слетает, и из-под него разматывается толстенная рыжая коса. Еще раз да ну на фиг!       Женщина!       Вот только этого мне не хватало для полного счастья.       - Ты кто, диво дивное? – спрашиваю. Не молчать же букой. А вот меч я отберу, девочка, мне зубочистка пригодится.       - Элландирель, Принцесса Разящего меча! – голос дрожит заячьим хвостом.       Ну ничосси, она это выговорить смогла. Долго тренировалась, поди.       Ставлю принцессу на землю и начинаю безудержно ржать. Вокруг разлетаются искры, оставляя подпалины на камнях, я прикрываю человечку лапой, не спалить бы ненароком, а то пойдет слава, дракон принцессу нагло зажарил прям в доспехах и употребил вместо консервов.       Не, я так не играю       - Кто ж шлем без подшлемника носит, чудо? – выдавливаю между приступами хохота.       - Сам ты дурак зеленый, это кевларовый Сиюмото, там мягкие прокладки, - принцесса подбирает шлем с камней и отряхивает от пыли. Безуспешно.       - Перчаточку-то сними, ласточка, а то ж неудобно железку вместо метелки для пыли использовать, грохоту много, толку мало.       Ну вот, обиделась. Села, отвернулась, надулась. Вот-вот слезки потекут.       - Я не ласточка, я реконструктор. И ты меня тоже всерьез не воспринимаешь, все вы, мужики, одинаковые!       Ладно, этот разлив надо предотвращать в зародыше, пока не начался.       - Пошли, что покажу, - подхватываю страдалицу и взлетаю к пещере.       При виде пещеры, да, горные лилии сам сажал, реконструкторша оживляется и крутит головой в попытках рассмотреть все и сразу.       - Перекусишь? У меня есть курица с помидорами.       - Не-а, мне бы попить и умыться. Вода у тебя есть? Без помидоров.       Я отвел гостью в ванную. Есть у меня вода, ручеек отвел к пещере. И даже горячая, опять же, с вулканным подогревом. Ну да, зеркала нет, но зато ванна есть. Просторная каменная чаша. Вот пену туда пускать не на… ладно, пускай пену. Дня за три очистится самотеком. Я даже одежду тебе принесу. Платье для принцессы как тебя там …дирель! От предков осталось, сейчас такое не носят, а я в то время еще не жил, и, следовательно, съесть никого не мог.       А хороша!       Лицо отмыла, косу распустила, талия гибкая… И формы наличествуют. Из декольте два таааких холмика выглядывают. Был бы человеком сейчас – не удержался бы. Ага, был бы человеком – фиг бы она при мне купаться стала.       Смотри, принцесса, что у меня есть.       Подцепляю когтем щеколду на двери в сокровищницу. Ну какой уважающий себя дракон без сокровищницы? Даже если там 99,9 % вещей антиквариат, доставшийся опять же, от предков.       Восторженно взвизгнув, реконструкторша кидается к побрякушкам. Встает в красивые позы с древними клинками, примеряет кольца, диадемы, прикладывается к краям кубка, я любуюсь ее зарозовевшим лицом, ее сияющими глазами, ее губами, и невольно представляю, как эти мягкие нежные губы касаются не холодного жесткого края кубка, а горячего края меня… Совсем края меня. Надо бы отвернуться, но сил на это не хватает, уж больно притягательное зрелище. Такое притягательное, что аж больно, лежу-то я на брюхе. На камнях.       Я завозился, пристраиваясь поудобнее. Не надо меня разглядывать, принцесса, я дракон, тебе не понравится. Смотри лучше на бусики. А я буду смотреть на тебя. Ты знаешь, у драконов фотографическая память, так что образ твой будет еще долго скрашивать мои ночные часы. Под твой задыхающийся от восторга голос, вежливо предоставленный памятью, я обхвачу себя ладонью, проведу снизу вверх, потом быстрее…       Да, и тут зеркала нет. Не люблю я зеркала, что тут поделать.       - Возьми себе что-нибудь на память. Дома и посмотришь. В зеркале.       А мордашка погрустнела, глазки потухли.       - Что случилось, красивая?       - Не возьму, прости. Мне все нравится, но надеть это я никуда не смогу. Драгоценности на работу – не вариант. На фестиваль – не в стиль. Да и кто поверит, что они настоящие? А если поверят – еще хуже, прибьют в темном переулке. Спасибо, что показал, мне было очень приятно это все примерить.       - А ты возьми что-нибудь и никому не говори, - тоном искусителя предложил я, - дома перед зеркалом примеряй. Вот, например, это монисто, - я выбрал из кучи ожерелье из золотых дисков с чеканкой и разноцветной сканью и повесил на голову Элландирель.       Монисто скользнуло вниз, обняло ключицы, подвески легли поверх платья, я представил, как гладкий металл касается сосков, ласкает набухшую розовую плоть и все-таки не сдержался, мимолетно провел языком по границе золота и кожи, пробуя ее на вкус, запоминая, откладывая в тайные сокровищницы памяти. Сокровищницы, где теперь лежит драгоценность дороже бриллиантов.       - Или вот этот пояс, он идет в пару к монисто, - широкий кушак из таких же дисков лег на бедра, принцесса подхватила его и застегнула на спине.       - Только носить его надо не на платье, а на голое тело, принцесса, - воображение мое, богатое, как у любого дракона, разыгралось вовсю. Там, на моей сетчатке, Элландирель уже танцевала, и подвески пояса взлетали, тонко позванивая, приоткрывая на мгновение манящее лоно.       С недотрахом надо было что-то делать.       - Маша я. На фабрике работаю, книги переплетаю. Вот и вся из меня принцесса.       Ну вот, такую песню испортила.       - Ладно. Пусть Маша. Но ты все-таки что-нибудь возьми, - от своих слов отступаться было неловко.       - Если ты настаиваешь, вот это. Его можно носить каждый день и вспоминать о сказке.       Тонкие пальчики Маши, а я только сейчас увидел, что они в мозолях и царапинах, потянули из золотой кучи простое серебряное колечко.       Дракончик, обвивающийся вокруг пальца, лежал, мирно подложив хвост под голову и посверкивая зелеными глазками.       Родовое кольцо.       В памяти мгновенно всплыло древнее пророчество, найденное в свитках: «Женщина, надевшая кольцо рода, или сгорит в зеленом пламени, или станет женой последнего дракона».       Не давая себе ни доли секунды на размышления, я выдохнул длинную струю зеленого пламени.       Шквал огня пронесся по комнате, ревом перекрывая девичий визг, расплескался яростными кострами по стенам и опал, оставив мою гостью живой и невредимой.       Упс… Без платья.       Но в монисто и поясе.       И жутко напуганной.       Глядя на меня совершенно круглыми глазами, она глубоко вдохнула, опустила взгляд на себя, проверяя, не кажется ли ей, или она уже горелая головешка, и, охнув, подхватила изрядно закопчённое золотое блюдо. Ага, прикрыться.       - Извращенец!       Я помотал головой, пытаясь понять, не послышалось ли мне в ее голосе искреннее восхищение. И так, мотая головой, перешел в человеческую форму. Она у меня по современным меркам красивая. Высокая, со спортивной фигурой. И в данный момент уже с эрекцией. Как-то так. Возбуждают меня девушки в золоте, дракон я, или мимо пролетал?       Вот как бы сейчас ничего не испортить и мимо не пролететь.       Я медленно подошел к Элландирель, фу, Маша, придумает тоже, она в ответ плотнее прикрылась блюдом, в то же время, не сводя с меня широко открытых глаз, в которых яснее ясного читалось все растущее восхищение, любопытство и возбуждение.       Кончиками пальцев коснулся ключицы, там, где ранее прошелся мой язык, поднес пальцы к губам, медленно, наслаждаясь вкусом, облизал их, потом наклонился и повторил путь уже губами. От торнадо ощущений – мягкая гладкая кожа, легкая копоть, цветочный аромат пены, частые удары сердца и одуряющий аромат юной женщины в самом расцвете либидо – меня отвлек звон упавшего блюда.       Вздрогнув, Элландирель ладонями обхватила мою голову, подняла ее к себе и поцеловала в губы.       Вы, наверное, знаете, каким бывает первый поцелуй. А первый поцелуй с женщиной, предназначенной вам самой Судьбой?       Уверяю вас, это совершенно другое дело. Крышесносное.       Крыша моя уехала сразу и надолго. Пользуясь отсутствием этого всезнающего тормоза, именуемого голосом рассудка, дальнейшие действия я осуществлял лично по своей собственной инициативе.       Перенес Элландирель в спальню, уложил на кровать, ласкал ее, наслаждаясь изгибами тела и расцветающим внутри нее желанием, ласкал руками, губами и языком, целуя, оставляя собственнические метки, накручивая пряди на пальцы и подставляя под свои губы нежное горло, где сумасшедшей птицей трепетал пульс, проникая в шелковистое узкое лоно, пока она сама не обвила меня ногами в безмолвной мольбе сделать ее своей женщиной.       Более того, эта нахалка, явившаяся меня убить и укравшая мое сердце, оказалась еще и девственницей.       Из постели мы вылезли только движимые голодом. Смели все, что было на леднике и завалились снова.       Через два дня, провожая свою теперь уже жену, пусть она пока об этом и не подозревает, обратно домой, я уже знал, что она вернется. Уволится со своей дурацкой фабрики, рассорится с друзьями и вернется. Следующий раз надо будет попробовать в неполной трасформации, мне кажется, ей понравится. И, еще кажется, через девять месяцев я перестану быть последним драконом.