Океан

      Белый кролик — символ иллюзии, ты можешь гоняться за ним всю жизнь, но так и не догнать. Для Иена любовь принимает чёткую форму этого создания. А вы хоть раз были влюблены настолько безответно, что и сами уже переставали верить во что-то хорошее между вами и объектом воздыхания? Но вместе с тем всё равно ведь продолжали глупо любить и ненавидеть этого человека одновременно.       Марк никогда бы не подумал, что его увлечение и симпатия к Джебому может перерасти во что-то настолько горько-разъедающее изнутри. Они и общаться-то начали только потому, что Туан этого захотел, сделал первые шаги навстречу, предложил дружбу. Им Джебом — общительный парень, первый номер в баскетбольной команде, разыгрывающий защитник, красавчик, за которым почти все девушки старших и средних классов убивались, а теперь и половина университета попала под обаяние юноши.       Вот только Бом упрямо не хотел замечать чувств друга, либо же умело делал вид, что не замечает. Но вечно так не могло продолжаться, Марк рискнул, признался во второй раз, просто потому, что придумал идеальную для Има отмазку: «Мы были пьяны, он наверняка просто не помнит». Но после получил лишь усмешку и сухое: «Я в курсе». Больше ничего: никаких вопросов, объяснений. Он просто развернулся, ещё раз осмотрел себя в зеркале и ушёл.       Туан не дурак, догадывался почему Им продолжает с ним общаться. Деньги, похоже, являлись не последней причиной, по которой парень играл роль друга, не особо парясь по поводу всего остального, какие-то чувства, какие-то проблемы — пофиг. Он удобно устроился, ведь родители Иена, имея свою сеть кофеен в городе, хоть и не считали себя богатыми, но были люди с достатком, а потому позволяли давать сыну на личные расходы приличные суммы.       Квартира в комфортном районе, недалеко от университета, парень почти полностью содержит её самостоятельно. Помимо того, у Има всегда есть возможность одолжить без возврата пару сотен «до аванса». Бесконфликтный характер парня не мог не радовать при таком раскладе, а потому его чувства были только на руку Джебому.       А Иен и сам не знал почему терпит всё это, переживает и не может найти никого другого. Ведь вокруг столько кандидатур, которые были бы счастливы состоять с ним в отношениях без почвы корысти. Но подобные безответные чувства оставляли не самый приятный оттенок, не хотелось ничего и никого, а тот, кто был желанным — абсолютно недоступный.       Сейчас у Туана очередная бессонная ночь за заданием для семинара, крайний срок сдачи — завтра. Юноша старался учиться хорошо, впитывал знания, потому что действительно хотел унаследовать бизнес отца. Ему было интересно это направление и родителей подводить не хотелось бы, те, конечно, не возлагали на парня больших надежд в этом плане. Но не потому, что не верили в него, а лишь по той простой причине, что были убеждены, что каждый человек должен найти свой путь. Реймонд Туан нашёл себя только после тридцати пяти лет, перепробовав целый список разных занятий.       Как и любым родителям, им хотелось стабильности для сына, но, к счастью, они могли дать ему поддержку на некоторое время, пока Иен не найдёт себя. Такого человека сразу видно, в его глазах страсть, он все силы будет отдавать этому делу без каких-либо напоминаний или толчков со стороны.       В тишине квартиры звук открывающейся входной двери прозвучал громко и резко, заставляя юношу за столом в полутёмной комнате содрогнуться и как-то сжаться. Неужели снова?       В коридоре послышались неразборчивые голоса, а затем тишина, как предвестник чего-то неприятного — затишье перед бурей. В фильмах ужасов в такие моменты зрители перед экранами неосознанно напрягаются, предчувствуя, что сейчас произойдёт очередной пугающий, неприятный момент. Так и Марк прикусил губу и ждал непонятно чего, сердце начало биться быстрее, ведь он уже понимал, что может предвещать такая тишина. Почти всегда она заканчивается одинаково, но даже так она всё ещё заставляет чувствовать этот неприятный трепет внутри, когда хочется вырваться от всего происходящего, забыть всё, что происходило с ним последние три года и начать жить заново. Жаль, что этого нельзя сделать прямо сейчас.       За стеной раздался первый громкий стон, Иен сильнее сжал ручку и сцепил зубы, но продолжил работать, стараясь не обращать на это внимание. Его бесило, что, зная о чувствах Марка, Им вёл себя подобным образом. Сам Джебом бесил и раздражал его, вызывая чувство, граничащее с отвращением. Если парень пытался добиться именно такого результата, то у него это отлично получилось. Можно было просто съехать на другую квартиру, как-то обсудить сложившуюся ситуацию, если он не хотел потерять дружбу между. Хотя о какой к чёрту дружбе может идти речь? Максимум на что тянет их общение — хорошие знакомые.       Первое признание в тот день оно признание вышло спонтанным, просто они с Имом пришли из клуба, Марк оказался значительно пьянее, он целый вечер смотрел на то, как парень заигрывал с другими, терпел, старался подавить в себе ревность и злость. Но потом всё это трансформировалось во что-то жалкое, стало до такой степени противно на душе от сложившейся ситуации, от себя самого… Он просто расплакался. Пьяный в стельку, сидя в своей комнате, он глотал слёзы и собирал в себе всю смелость, на которую способен.       Встав, придерживаясь за стену, парень прошёл к комнате друга и, слабо постучавшись скорее просто потому, что сил почти не осталось, а алкоголь не позволял в полной мере контролировать тело.       — Бом, мне нужно тебе сказать, — наконец поднял глаза, замечая, как Им ровняет две белые дорожки на зеркале. Кажется, он окончательно подсел на этот наркотик, — Дже, ты мне нравишься, — или сейчас, или никогда, — мне кажется, ты нужен мне.       — Круто, а мне нужны деньги, — нюхнув первую дорожку и упав в кресло, парень криво улыбнулся. — Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Ну иди сюда.       — Да пошёл ты, — в горле стал ком, в груди всё неприятно сдавило, словно его сердце вырвали из груди и потоптались по нему, а затем вернули для дальнейшего использования.       Хотелось выбежать из дома, неважно куда, лишь бы не видеться с этим человеком, выгнать его из своей жизни, чтобы их больше ничего не связывало. Противно от всей этой ситуации, от якобы друга, но больше всего от себя самого. Однако силы покидали его и вместо того, чтобы убежать на улицу, парень просто закрылся в комнате, силясь остановить истерику, но мысли, далеко не радужные, одна за другой так и лезли голову. Он просто самоуничтожался, уснул под самое утро с тяжёлой головой, полностью истощённый.       Уже встретившись на кухне на следующий день, они просто начали вести себя как ни в чём не бывало. Туан решил, что Джебом был пьян и под наркотиками, возможно всё не так катастрофично, как показалось с самого начала. Что было в голове Има — одному Богу известно. С этого дня Иен уже не будет вести себя как прежде, но и бросать всё тогда не считал правильным, а может, просто был слишком слаб для того, чтобы сделать такой шаг.       С того момента прошёл почти год, события уже совсем нечёткие, а Им и подавно мог забыть обо всём. Он с лёгкостью водил к себе в комнату парней и девушек, совершенно не смущаясь и тем более не думая оправдываться. Ну и действительно, было ли за что? Каждый выбирает свой стиль жизни, у Джебома вот такой, он его вполне устраивает, а на мнение других плевать хотел.       Спустя ещё какое-то время, когда о стену начало ударяться изголовье кровати, а стоны усилились, Марк просто не выдержал. Взяв спортивную кофту, телефон с наушниками и кошелёк — ушёл из дома, громко хлопнув дверью. Ему надоело такое отношение, надоело постоянно чувствовать себя лишним в собственной квартире, но тупо не хватало смелости выгнать парня.       В сентябре было прохладно, но спортивная куртка спасала, адреналин разгонял кровь по телу и холод не особо чувствовался. На самом деле, он почти смирился, но было всё равно неприятно осознавать, что твоему другу на тебя настолько плевать. Музыка в наушниках и свежий прохладный воздух немого успокаивали раздражительность. На улице в такое время в его районе почти никого не было, в окнах кое-где горел свет, редко проезжали одинокие машины.       Проходя улицу за улицей, полностью отдавшись музыке, прислушиваясь к словам песен, он старался отогнать от себя все мысли, которые успели поселиться в его голове. Парень пробовал отвлечься на другое, не думать о том, что происходит дома и вообще выбросить Има из головы. Кажется, выходило вполне себе нормально, потому что спустя какое-то время Иен чувствовал себя гораздо лучше и легче, пару раз даже улыбнулся тексту песни с каким-то весёлым мотивом.       Туан даже не заметил, как прошло пару часов, на улице похолодало ещё сильнее, а сам он добрался к побережью. Далеко за полночь оно совершенно пустовало, но это было только на руку. Часто, приходя к берегу с тяжелой головой и дурными мыслями, спустя пару часов Марк уходил с лёгкостью на душе, словно волны забирали всю тяжесть и грусть себе, относя их подальше вглубь океана.       Кое-где работали круглосуточные ларьки с горячими напитками и быстрыми закусками по типу хот-догов, бургеров или сэндвичей. У побережья уже давно привычный пейзаж с пальмами и белым песком. Он довольно часто здесь бывал, приходил, когда хотелось побыть одному. Вырубив музыку и убрав наушники в карман, Иен услышал мягкий шум волн и отдалённую музыку из какого-то киоска.       Пройдя к своему любимому месту, где он обычно присаживался недалеко от спасательного поста, Марк увидел парня, который сидел на песке и просто смотрел вдаль, кажется, даже без наушников, да и одетый довольно легко, джинсовая куртка накинута на лёгкую майку с надписью «PEPS». Сейчас начало ноября, ночью температура у океана могла достигать двенадцати градусов, и раз он сидит здесь в такое время не очень-то тепло одетый, то скорее всего у парня тоже что-то произошло.       Трогать его не хотелось, непонятно что это за тип, что у него в голове сейчас происходит, может, он и пришёл сюда как раз за тем, чтобы побыть одному, а может обдолбанный просто. Туан тихо присел возле пальмы, наблюдая за юношей издалека, толком и сам не понимая, зачем это делает. Наверное потому, что возвращаться к своим мыслям не хотелось совсем, музыка порядком поднадоела, а задуматься насчёт того, что может мучить совершенно незнакомого ему парня, почему нет?       Прошло около сорока минут, за это время Иен успел пройтись ещё раз, чтобы согреться, послушать музыку и даже выпить чай, а парень, кажется, и с места не сдвинулся. Марк не был тем, кто первый подходит к незнакомцам в три ночи на пляже, но сейчас что-то подтолкнуло его купить второй стаканчик кофе с двойным сахаром и сесть рядом, протягивая согревающий напиток.       — Спасибо, — совершенно хриплым, подрагивающим голосом.       К счастью, не отказался. Может, у него денег нет? Ограбили, допустим, или он приезжий и потерялся? Вполне возможно, ведь внешность у него азиатская, но его «спасибо» звучало абсолютно без акцента. Он живёт здесь или просто хорошо знает английский? Столько вопросов и ни одного ответа.       Парень рядом кашлял так, что, кажется, слышно за полкилометра отсюда. Он довольно симпатичный, но бледный совсем и дрожит ещё сильнее, хоть и стаканчик из-под напитка уже пустой стоит рядом, кофе совсем не помог. У незнакомца вид безумно измученный и печальный, словно в его жизни случилось что-то действительно ужасное. В какой-то момент шатену становится даже стыдно, ведь он сам придумал себе все свои проблемы, сделал из себя жертву, великого мученика, а по факту он просто лох, чувствами которого пользуются.       Туан снимает с себя куртку и накрывает ею плечи незнакомца, до сих пор чётко не понимая, что конкретно им руководит. Находиться в одном лишь тонком свитере опасно, но кого это волнует? Точно не Иена. Он зарывает руки в песок и старается контролировать свои мышцы, которые бесконтрольно начинают дрожать из-за холода и злости.       Злости на самого себя по большей части, а ещё на Джебома и совсем капельку на этого парня, имя которого он даже не знает, но отдал ему свою куртку и пошёл покупать ещё по одному стаканчику кофе за последние деньги. Может и хорошо, что они молчат. Но говорят, что именно такие случайные встречи созданы для того, чтобы открывать душу.       Незнакомцам всё равно на то, сколько ты зарабатываешь, какие у тебя друзья или родители, он просто выслушает тебя, ты его, вы обменяетесь советами, нужны они или нет. И на этом разойдётесь, с большой вероятностью, что никогда больше не встретитесь. Но почему-то грузить этого парня какими-то своими тупыми заморочками не возникало желания. Напротив, хотелось выслушать его и постараться чем-то помочь.       Ещё одну порцию кофе с благодарностью приняли, на этот раз он, не проговорив и слова, просто кивнул и дрожащими пальцами обхватил горячий стаканчик, стараясь согреться, забрать у него максимально теплоты до тех пор, пока она не испарилась.       — Ты стал бы сидеть со мной сейчас, если бы узнал, что я гей? — этот вопрос был задан осторожно, взгляд нырнул в песок, а пальцы чуть сильнее сжали стаканчик. Почти незаметно, но Иен успел это подметить.       — Ты глупый.       Сам он принял свою ориентацию, его приняли почти все друзья, а родителям он решился рассказать ещё в шестнадцать. Тогда юноша посадил родителей за стол и признался, готовясь принять любую реакцию. В их семье особо не обсуждалась эта тема и он был напряжён. Но, к огромнейшему счастью, родители сказали, что любят его в любом случае и примут его выбор, хоть и не особо поддерживают это. «Ты наш сын, это абсурдно злиться на тебя за что-то подобное». Он со слезами на глазах обнимал их, потому что ему было действительно тяжело говорить об этом точно также, как и жить с этой тайной уже два года.       Так неужели причина такого состояния этого парня в том, что его каминг-аут был не настолько удачный? Его родители не приняли? Или, может быть, причина в другом?       — Ты не прокажённый, от тебя не воняет, и ты не в-выглядишь опасным, так почему я должен н-не хотеть с тобой сидеть? — мягко улыбнулся Марк. Его голос немного дрожал, потому что было холодно, но куртку забирать он не собирался.       Парень сам снял её и надел на плечи Иену, тихо пробубнив: «Сам ты глупый, мёрзнешь», чем вызвал у Туана улыбку ещё шире. Голос у незнакомца оказался приятным, но печальным, как и он сам. Его тело оказалось вполне себе подкачанным, наверняка парень занимался каким-то видом спорта, ну, или как вариант днями напролёт зависал в спортивном зале, потому что, как успел рассмотреть Иен, и руки, и торс у юноши довольно-таки мускулистые.       — Я Джексон, — он мимолётно глянул, но руку не протянул.       — Марк.

***

      Так всё началось, именно с этой ночи, с глупого разговора, четырёх стаканчиков кофе и пронзающего до костей холодного ветра.       Дни сменяли друг друга, пару раз они, не сговариваясь, приходили сюда, встречались действительно совершенно случайно, просто предоставили всё судьбе. Но на самом деле Иен ждал, а потому старался приходить практически в то же время, именно на это место. А Джексон всегда приходил раньше и сидел, дожидаясь приятного парня, в надежде хоть немного больше времени провести вместе. Он ему понравился, очень.       — Расскажи мне о себе, — попросил Туан, что принёс с собой плед и накинул на них. — Мы почти неделю здесь встречаемся, хочется узнать чуть больше о своём новом…кх, друге, — последнее был сказано с максимальной неуверенностью. Потому что друзей не хотят поцеловать или провести по тёмным волосам, не хотят рассматривать каждую черту лица и запоминать, впитывать, чтобы, лёжа перед сном с закрытыми глазами представлять его.       — Что ты хочешь знать? — голос всё такой же хриплый, как и при первой встрече, но теперь Джекс одевается чуть теплее.       — Всё?       Каждый день встречаясь после полуночи, при свете луны, под тихий шум волн, они говорили о совсем незначительных вещах, но больше молчали и расходились лишь к утру. Кашель Джексона не прекращался, а Марк не переставал покупать ему горячие напитки, делясь не только теплом, но и комфортной тишиной. Иногда с людьми молчать безумно приятно, иногда тишина говорит больше, чем тысячи слов, но сейчас у Иена возникло неконтролируемое желание услышать от нового друга хоть что-то.       — Для того, чтобы я рассказал всё, мне понадобится больше, чем тысяча и одна ночь, а ты не очень похож на султана, — рассмеялся шатен, придвинувшись ближе к Марку и плотнее укутавшись в плед.       — Как и ты на Шехерезаду, но я, кажется, никуда не спешу.       Ему домой не особо хотелось, он начал забывать о Джебоме и прекращать не хотелось. Да, какие-то чувства к нему всё ещё были, но понемногу у парня начали открываться глаза на всё происходящее. Та ночь, когда всё началось, стала для него в каком-то смысле роковой. Встреча с Джексоном — это приятное, но всё-таки второстепенное событие. Туан переосмыслил своё отношение к жизни, ему хотелось перемен, он в них нуждается. Именно поэтому непонятно кому от подобного общения больше выгоды — самому Иену или же Джексу.       — Я учусь в колледже, играю в футбол* и, как ты уже, наверное, понял, мне нравятся парни, — его голос стал тише, — я и сам только недавно это осознал. Кто бы мог подумать, сын легендарного тренера — гомосек. И знаешь, была бы возможность, я бы не допустил, чтобы мой отец узнал о моих предпочтениях, я прекрасно знаю, как он к этому относится. Но всё сложилось иначе, эта долбаная случайность провернула всю мою жизнь.       Джексон решил рассказать то, что больше всего его волнует на данный момент. То, из-за чего он каждую ночь сидит здесь и мёрзнет, всматриваясь в безграничные просторы океана.       А Марк сам бы не решился спросить, не привык он людям в душу пихать свой нос, не на психолога ведь учится. Если человеку угодно, он и сам расскажет, стоит лишь немного подтолкнуть.       — Он просто увидел, как я зажимался с каким-то пареньком, сейчас-то и имени его не вспомню. Мы выиграли матч, я забил решающий гол, всё было лучше, чем хорошо, я был счастлив и возбуждён, а этот парень доступный и оказался рядом. Я не думал, что отец может войти в раздевалку, когда почти вся команда праздновала победу… В общем, он застукал меня, дома ждал серьёзный разговор, я ему признался, но…       — Он не принял этого, — это не было вопросом, это констатация факта. Среднестатистическая реакция на каминг-аут. Просто ужасно, невероятно глупо. Подобные мысли делали Иену больно по той лишь причине, что он искренне не понимал логику поступков таких людей.       — Он сказал, что если я не прекращу это делать и снова не стану нормальным, то он заберёт у меня возможность стать футболистом, — рассказывая, Джек всё больше погружался в себя, а теперь и вовсе будто перенёсся в тот день. — Я был квотербеком, для наказания за тот случай он сменил мою роль в команде, теперь я раннинбек. Наказал, ничего не скажешь, — парень усмехнулся и сжал кулаки. — Из-за его решения в команде, а впоследствии и во всём колледже поползи разные слухи, совершенно бредовые, потому что кроме меня, того парня и папы не знал никто и ничего.       — Тот парень не мог рассказать?       — Не знаю, скорее всего он не рассказал, потому что слухов много, а если бы он распиздел всем, то они бы говорили только об одном, — в голос размышлял юноша. — Я просто не знаю, что делать дальше, потому что… Неужели я должен прикидываться другим человеком только потому, что хочу заниматься любимым делом?       Иен не знал, что сказать. Это сложная ситуация, он и со своей жизнью-то разобраться толком не может, что уже говорить о жизни другого человека, с его проблемами и комплексами. Он взял руку Джекса в свою и сильно сжал, они сидели максимально близко, Иен мог почувствовать, как парень дрожит, но теперь уже непонятно, от холода ли.       — Я должен сейчас что-то сказать?       — Не обязательно, — Ван усмехнулся как-то печально и поджал к себе колени, чтобы сохранить тепло.       После этого разговора находиться друг с другом стало ещё комфортнее, между ними появилось что-то общее, с каждой встречей чистые листы их истории заполнялись. Всё происходило настолько естественно, что порой не приходилось даже задавать какие-то наводящие вопросы, которые, порой, помогают при тяжёлом разговоре. Они просто говорили правду и принимали это. Делились друг с другом, видели понимание в глазах напротив, изучали улыбки друг для друга, чувствовали искренность, но не переходили грани.       Джексон не мог, потому что ему было страшно. Для него такое притяжение в новинку, а ещё слова отца засели в голове так глубоко, что даже при мысли о чём-то большем, чем просто держание за руки, он уже чувствовал вину. А Марку было просто странно чувствовать что-то не по отношению к Джебому, странно прикасаться к кому-то, когда ещё буквально недавно грезил о прикосновениях другого парня.       Джексу хотелось пойти куда-то в другое место, прогуляться, сменить обстановку попросту потому, что парень, который торгует чаем в ларьке неподалёку уже даже предоставил им скидку на напитки. Да и Туану хотелось как-то разнообразить их встречи, может быть отвлечь как-то или просто посидеть в тихой кафешке, круглосуточной, где никто не помешает им точно также быть наедине. Но это место роднее, хоть и немного надоело.       — Ты мне не рассказывал, почему сам оказался в тот день так поздно на побережье, — протягивая большой стакан капучино юноше, всё-таки поинтересовался Джек, ведь этот вопрос мучает его уже вторую неделю.       — Иногда в нашей жизни появляются люди, которые не приносят ничего хорошего, но и избавиться от них не можешь.       Обычно, когда ты начинаешь чувствовать что-то к человеку, ты стараешься показаться перед ним в лучшем свете, не грузить его с самого начала своими проблемами и тем более не рассказывать о каких-то своих чувствах к другому. Но Иен решил, что у них с Джексоном с самого начала было всё странно, и, если уж быть откровенным, так до конца. Он боялся и скрывал всё от Има, и к чему это привело?       Сравнивать эти две ситуации, даже их двоих, Джексона и Джебома — глупо. Но такой вот опыт у Туана, никуда его не засунешь. Он умалчивал и прятал свои чувства много раз, теперь он просто будет пробовать другую тактику, и, если уж ничего и не получится у них, он хотя бы не будет жалеть о том, что не попытался. Марк честен и очень надеется, что с ним тоже откровенно-честны, потому что благодаря Джексу с каждой встречей он и правда начинает забывать Има, забывать об эфемерных чувствах к нему.       Он рассказал Вану всё от начала и до конца, он не надеется на понимание, не хочет слышать советы, как и видеть сочувствующие взгляды в свою сторону. Кайе вообще почти не смотрел на него, периодически Туану даже казалось, что парень погружён в свои мысли и совсем не слушает. Но, признаться, если даже это так — плевать. Сейчас, произнося всё это вслух перед другим человеком, Иен понимает, насколько он глупый. Сам даже не понимает, зачем терпел всё это так долго, какой смысл? Кажется, он просто мазохист.       — Я убеждал себя в том, что у нас всё наладится, что всё будет хорошо, просто ему нужно время, чтобы принять эти чувства, — он порвал уже штук пять салфеток, пока рассказывал это. Поначалу пытался как-то подмечать эмоции собеседника, но потом, параллельно с вещанием, начал размышлять над собственным поведением в этой ситуации. — Просто уму не постижимо, как можно было быть настолько ослеплённым.       — Знаешь, позитивные утверждения — это мощное лекарство против ненависти к самому себе, которая часто прячется под маской сомнений. Что-то в этих словах есть, не считаешь?       — Судя по всему, так оно и есть…       — Чем больше ты твердишь себе и всему миру о том, что у тебя всё хорошо, чем больше всматриваешься в мир сквозь призму розовых очков, тем сильнее ты хочешь найти гармонию и мир в самом себе, — теперь пришла очередь Вана рассматривать своего собеседника. — Ты думал над тем, почему держался за надежду на отношения между вами? Считаешь, что заслуживаешь рядом с собой именно такого человека?       — Нет, не считаю, уже… Последние пару недель молчания рядом с тобой показали мне, что есть другая реальность, о которой я забыл из-за собственных истязаний и иллюзий, которыми жил непозволительно долгое время.       — Ты сделал шаг на пути к выздоровлению, — улыбнулся Джекс и убрал кусочек салфетки из рук юноши. — Пошли купим что-то горячее, ты все салфетки истерзал, насорил здесь, — шутливо проговорил Ван и протянул шатену руку.

***

      Следующая их встреча состоялась только через три дня. У Джексона была игра, он не хотел, чтобы его отвлекали от тренировок, да и отношения в команде только пришли в норму из-за смены ролей. В колледже слухи немного поутихли, но отношения с отцом так и не наладились. Кайе не давал чёткого ответа, он запутался и не хотел уходить от реальности. Ему нравятся парни, ему начинает сильно нравится Марк. Он не хотел другой жизни. По крайней мере пока что.       Встречи с Марком отвлекали от всего настолько, что порой невозможно было сосредоточиться даже на важных вещах. Этот парень имел чудесное свойство отгонять плохие мысли, помогал на время забыться от проблем лишь своим присутствием, но из-за этого он становился абсолютно несобранным.       Туан на самом деле пришёл бы. Возможно, даже болел бы за Джекса, если бы ему сказали об игре. Очень хотелось увидеть Вана в действии, почему-то не было сомнений в том, что на поле, в форме он выглядит просто изумительно. Он и без неё волшебный, притягательный, но как только они расходятся, Туан возвращается в реальность, будто просыпается и снова вливается в повседневную жизнь, забывая о комфортной ночи рядом с парнем, с которым очень чувствуется родство душ.       Зато они обменялись телефонами, но не писали друг другу, потому что было неловко. Это чувство, когда общаешься в жизни с человеком, и переписываться с ним как-то не тянет, не то чувство, не та атмосфера. Бывают и варианты, когда людям лучше не встречаться в жизни, лучше уж просто переписываться и поддерживать общение на расстоянии, не имея возможности видеть настоящие эмоции собеседника. Но не в их случае.       Они привыкли чувствовать тепло друг друга, слышать на фоне шум волн и непонятный, но знакомый мотив мелодии, что играет далеко в каком-то из ларьков. Хотя, может, ещё не пришло время, может, они просто не готовы сделать такой шаг, который для одного из них будет значить чуть больше, чем просто переписка в чате.       Сегодня у Туана выдался на редкость хреновый день, ему было плевать, встретит ли он Джекса, или тот всё ещё не освободился. Всё равно, ему просто необходимо проветриться, расслабиться, а у себя дома он сделать этого совершенно не может. Как иронично.       Он завалил важное задание в колледже, а это значило, что ему придётся всё переделывать заново. Этот проект занял у Марка почти неделю. Джебом начал чаще употреблять наркотики, но теперь определился с партнёром. Вроде некий Ёндже был постоянным гостем, но уже известный Туану Джинён тоже не давал о себе забыть, периодически устраивая обдолбанному парню истерики на почве ревности и беспокойства о его здоровье из-за наркоты. Но вишенкой на торте сегодняшнего дня стала драка, в которую он случайно попал.       Марк и сам толком не понял в какой момент к нему подкатили какие-то ублюдки и что именно им не понравилось. Но так как настроение у Туана было не к чёрту и вежливо уйти не получилось, пришлось немного получить. Он в долгу тоже не остался, отбивался как мог, но когда трое на одного, сложно что-то предпринять. Только теперь шатен понимает, что приебались к нему ребята из его колледжа, просто с другого факультета. И так как память упрямо не хотела вспоминать, чем он мог насолить этим придуркам, Иен пришёл к выводу, что просто неудачник, которому посчастливилось попасть в ненужное место в ненужное время.       Но каково же было удивление парня, когда он заметил знакомую фигуру в лёгкой куртке у самого берега. Ещё немного, и вода доставала бы до его ног. Но Джексон был недостижим во всех смыслах этого слова. Кажется, сегодня неудачникам немного повезло.       — Не ожидал тебя здесь увидеть, — «зато сильно надеялся» так и осталось не сказанным.       — А я хотел с тобой встретиться, — улыбнувшись, парень мельком глянул на пришедшего, толком не разворачиваясь.       — Ты говорил, что будешь занят несколько дней, я не приходил, — Иен присел рядом и облокотился о свои колени. — Решал какие-то проблемы?       — У меня была игра, нужно было хорошо подготовиться, через пару дней ещё одна, но я не выдерживаю такого прессинга со всех сторон. Слишком напряженные отношения в семье, это выматывает больше интенсивной тренировки, не поверишь, — усмехнулся Кайе и, наконец, посмотрел на Марка.       — Поверю, для меня знакома эта ситуация, — парень сменил позу и облокотился на локти, чтобы чуть расслабить спину, но синяки не вовремя дали о себе знать.       — Что случилось? — спросил Ван так серьёзно… Иен впервые видел его таким, это заставило задуматься, сколько же ещё граней Джексона он не видел? Хочется ли ему раскрыть их для себя? Да.       — Напоролся на одну компанию придурков недалеко отсюда. Ты не поверишь, но они из моего колледжа. Лари со своими дружками, кучка наркоманов, которым то ли приключений не хватило, то ли денег на дозу, я так и не понял.       — Где болит? — Джекс рассматривал всего Марка, словно рентгеном проходился по каждому участку тела.       — Да пустяк, я просто оказался не в том месте, забей, — шатен улыбнулся и постарался перевести тему, но получилось, судя по всему, плохо.       Потому что в следующую секунду Ван уже полностью повалил парня на песок, сам сел на него, расстегнул кофту и задрал футболку. Туан дышал рвано, ведь не ожидал такого поворота. Его сердце быстро колотилось и всё, что оставалось — рассматривать парня перед собой огромными глазами. Джекс водил пальцами по тем местам, где у Марка уже виднелись синяки и хмурился то ли сердито, то ли от непонимания.       — Тебе нужно чем-то обработать раны, — сказал Кайе очень задумчиво и всё ещё сосредоточенно, что просто выбивало из реальности. Напрочь.       — Джек, слезь с меня, пожалуйста, — потому что Марку начинало нравиться, когда Ван на нём сидит. Потому что всё это было неловко, странно, но вместе с тем ещё и немного приятно.       Дальше разговор как-то не сложился. Каждый, хоть и чувствовал присутствие другого рядом, был погружён в свои мысли и делиться ими не собирался. Иен даже задумался над: не обидел ли он как-то Джекса? Но и особо заморачиваться над этим не стал. Если не говорит, значит всё нормально.       Ван же думал совсем о другом. Взяв в руки телефон, он начал переписываться с кем-то. Сосредоточенный, напряжённый даже. Неприятный разговор? Пересекать границу личного не хотелось. Иен считал, что они не настолько близки, да и потом, прелесть их общения в том и заключается, что они не лезут с вопросами в душу. Чаще всего подобные выпады раздражают, особенно когда дело касается чего-то личного.       — Марки, мне нужно уйти, — Кайе рассматривал юношу перед собой. Синяки его не украшали. — Приходи через два дня, окей? — наклонившись ближе, прошептал в ухо:       — Доберись домой в безопасности, — а затем поцеловал в щеку, после чего сразу встал и ушёл.       У Туана сердце колотилось. Он давно не чувствовал такого. Так странно, когда рядом с тобой живой человек, которому ты, кажется, небезразличен. Он настолько привык к своим иллюзиям касательно Има, что теперь даже затруднялся сказать, действительно ли он что-то чувствует к Джеку или это придуманное, контраст на фоне пофигистичного друга.

***

      Через два дня, за которые у него почти ничего не произошло, всего лишь внутренний апокалипсис чувств, Марк пришёл на пляж примерно в то же время, что и обычно. Джексон уже был на месте. Купив по большому стакану привычного капучино, шатен пожалел, что в этот раз не прихватил с собой плед, потому что глупый Ван сидел в джинсовой куртке, как и в первый день встречи.       — Ты простыть хочешь? — присев рядом, протягивая напиток, наигранно-серьёзно спросил парень.       — Спасибо, — даже мимолётное прикосновение показало, насколько ледяные руки Джекса, да и сам он выглядел ужасно.       — Что случилось? — Туан обеспокоенно нахмурился.       На переносице Вана красовался синяк с ссадиной, словно ему кто-то щедро врезал коленом в нос, губа разбита, да и на руках бесчисленное количество ран. Аккуратно отодвинув край джинсовой куртки и приподняв свитерок, Марк увидел синяки и нахмурился сильнее.       — Джексон, что произошло? — парень молчал, а Марку в голову приходили самые нереальные варианты.       — Последний матч оказался круче, чем мы рассчитывали, — делая большой глоток горячего напитка, шатен чуть подавился и закашлялся. Иен похлопал его по спине, но Кайе замычал и повёл плечами от боли. — Защитники атаковали в полную силу, в этом спорте тяжело обойтись без травм. У Питера, моего друга, перелом ноги. Зато мы выиграли! — счастливо улыбнулся Ван, делая последний глоток кофе.       Но кое-что он не договорил, а Иен просто переключил внимание на другое и не подумал о том, что сбитые костяшки не так уж легко получить, играя в футбол. А дело всё в том, что два дня назад, когда Марка избили, сразу после произнесённого имени «Лари», Ван вспомнил, что не так давно от своих друзей слышал это имя и уточнил, из какого колледжа тот тип. Оказалось, что парень со своими дружками были тем ещё геморроем. Недолго думая, Джексон сказал своим приятелям, что нужно этому типу хорошенько промыть мозг, чтобы к беззащитным людям не совался. У некоторых ребят из компании Кайе были свои счёты с ним, так что идею с азартом поддержали.       Драка оказалась знатной, толпа на толпу, но стоит ли говорить о том, что профессиональные футболисты, которые привыкли действовать жёстко, не станут долго тягаться с наркоманами-сопляками, дури которых ненадолго хватило. Но драка есть драка и без повреждений остались лишь те, кто не пришёл.       Почему Джексона так зацепило это? Почему он решил отомстить за Марка? Да он и сам толком ответить на этот вопрос не может. Даже если это действительно было тупое стечение обстоятельств, ему просто жизненно необходимо было выплеснуть всю ту скопившуюся боль, обиду и злость на себя, обстоятельства, отца… Так почему бы не выплеснуть их на того, кто не знает границ и посмел обидеть человека, который стал дорог Вану?       Кайе устал. У него болит всё, отдохнуть бы сейчас, но домой совсем не хочется. Он, недолго думая, кладёт голову на ноги парня, не обращая внимания на холодный песок и удивлённое и тихое «что?..» от Марка. Последний буквально всеми конечностями ощущает жар от тела друга и прикладывает руку ко лбу — горячий, безумно горячий. У Джекса жар, но он лишь прижимается теснее, прикрывая глаза, глубоко вдыхая.       — Джек, ты горишь весь, тебе домой нужно, — поглаживая голову, обеспокоенно говорит Туан, не сводя взгляда с шатена.       — Не надо, посиди так, оно уходит лишь когда ты рядом, — Кайе обнимает парня за пояс и утыкается носом в живот.       — Что?       — Чувство холода. Посиди так, пожалуйста, — Иен зарывается рукой в волосы друга, легко перебирая их и думает, что делать дальше, потому что оставаться здесь точно нельзя, а домой Кайе определённо не хочет идти.       А хочет ли этого сам Марк? Хочет ли, чтобы Джексон уходил к кому-то в таком состоянии? Ведь его не только простуда беспокоит. И холод этот, до дрожи знакомый и самому Туану, совсем не от болезни.       — Джексон-и, — парень провёл по щеке шатена, — пошли со мной, нам нельзя здесь быть сейчас. Тебе станет хуже.       Ван отстраняется немного, морщит нос и привычно кашляет. Иен продумывает план, как отвести парня в больницу для осмотра. Будет здорово, если всё обойдётся одним бронхитом, а не воспалением лёгких или пневмонией.       На такси ехать не так уж далеко, пешком бы они шли гораздо дольше, а потому дома парни оказываются уже минут через сорок. Марк измеряет другу температуру, пичкает лекарствами, которые мама притащила ещё около полугода назад, когда болел сам Иен. Он переодел Кайе в свой тёплый свитер и спортивные штаны и только когда парень уснул, немного успокоился.       Это к лучшему, что Джексон сейчас рядом, потому что он не хочет, не позволит ему остаться ни с кем другим, когда сам Ван так нуждался в заботе. А Иен может дать всё: и тепло, и заботу, и любовь сполна. Он давно хранит в себе все эти чувства, сейчас же их с избытком, а Джексон в них нуждается как никто другой. Ему нужна поддержка сейчас, понимание. Нужно показать, что в любви к парням нет ничего ужасного и сам он не ошибка, а просто изумительный человек.       — Марк, — Ван проснулся, в комнате горела только тусклая лампа и ноутбук.       — Я здесь, — парень быстро подошёл и, проведя рукой по щеке, заметил, что Ван уже не такой горячий, лекарства начали действовать.       — Хорошо, — легко улыбнувшись, Джек потянулся к Марку и наклонил его ближе, легко прикасаясь к желанным губам. Он долго хотел этого, устал терпеть и сдерживаться.       На этом всё заканчивается, расслабленный поглаживаниями и скромными ласками, Ван снова проваливается в сон. А Марк измеряет электронным градусником температуру и идёт в ближайшую круглосуточную аптеку за жаропонижающим и противопростудными лекарствами. Старался как можно быстрее, потому что некрасиво бросать больного одного в незнакомой обстановке.       Войдя в квартиру, Туан заметил на кухне Джебома. Хотелось проскользнуть быстро в комнату, потому что пересекаться с якобы другом не было никакого желания. За всё то время, что парни общались, Им лишь несколько раз проявил себя как нормальный друг, но обиднее всего, что относился он так наплевательски лишь к Марку, с другими вёл себя значительно вежливее и лучше в целом. И почему только он всё это терпел?       — Ты созрел и привёл домой своего хахаля? — в его голосе слышалась злость. Какой эгоизм, неужели он думает, что только один из них может иметь нормальные отношения?       — Тебя это как-то касается?       — А что это мы такие дерзкие? Неужели набрался храбрости за пару недель? — продолжал язвить Им, не сводя с него взгляда.       — Тебя это волновать не должно, отъебись.       На самом деле, его поведение объяснить проще простого. Им перестал замечать Марка, хотя раньше он постоянно был где-то рядом, сверлил его влюблённым взглядом. Это поднимало Бому самооценку, давало уверенность в том, что в ближайшее время в его жизни ничего не изменится.       А сейчас Туан приводит с собой какого-то парня, бегает вокруг него, заботится, смотрит с такой нежностью, что у Джебома челюсть сводит, потому что на месте этого придурка не он. К нему потеряли интерес и только после этого Бом понял, что упустил что-то очень важное для себя. Корысть от этой дружбы он извлекал по максимуму, но никогда бы не подумал, что будет скучать или тем более ревновать Иена к кому-то насколько сильно.       — Слышишь, зайка, — Им ухватил Тауна за толстовку одной рукой, притягивая к себе, — ты со мной так не разговаривай, или это может плохо закончиться.       — Блять, — чертыхнулся шатен и, откинув в сторону пакет с таблетками, увернулся от рук приятеля, тут же отталкивая его от себя, — руки не распускай здесь, долбоёб. Хочется сбросить напряжение — иди потрахай шлюху, которая спит у тебя в комнате.       Без лишних слов Джебом накинулся на Марка и врезал ему в челюсть, прямо по той ссадине на губе, которая ещё не успела зажить. Туан тоже не остался в долгу и ответил тем же, завязалась драка. Иен не был слабаком или мямлей, который постоять за себя не может, но Джебом баскетболист, он априори сильнее.       — Ты слишком много пиздишь в последнее время.       У Иена разбитый нос, у Има подбитый глаз, а руки и футболка в крови. Джебом остановился и со злостью смотрел на сидящего у стены друга, который держался за нос и тихо посмеивался. Он перестал чувствовать по отношению к этому человеку что-либо вообще. Кроме лёгкого отвращения и раздражения не было абсолютно ничего.       — Чтобы завтра же ты собрал свои шмотки и свалил из моей квартиры навсегда, — прохрипел Туан, вытираясь полотенцем. — Если не съебёшься отсюда за пару дней, я буду принимать другие меры.       Взяв с пола пакет с лекарствами, Марк зашёл в комнату, оставил их на столе и, взяв сменную одежду, направился в ванную комнату. Он в крови весь, грязный, ложиться в кровать в таком виде было бы глупостью, тем более рядом с Джексоном. И так, наверняка, с самого утра начнутся вопросы и лишнее беспокойство, пройденный этап, но всё это даже приятно.       Умывшись и быстро ополоснувшись в душе, Туан пришёл в комнату и закрылся на замок, ещё больше ограждая их двоих от внешнего мира. Окна закрыты плотными шторами, в комнате горит лишь слабый ночник, чтобы у парня была возможность при надобности встать и дать Кайе лекарства. Мирное сопение и приглушенный свет действовали как рычажок, усталость за весь день дала о себе знать. Аккуратно ложась на вторую половину кровати, которая стояла у стены, стараясь сделать это максимально тихо, Иен успел лишь положить голову на подушку и прикрыть глаза, как почувствовал на себе горячую руку.       — Джеки, — вырвалось как-то неожиданно, парень сзади перестал сопеть, а сам Туан перестал шевелиться и, казалось дышал через раз. Разбудил?       — Марки, — тихий шёпот, за которым последовали нежные прикосновения, а потом и поцелуй в висок, куда дотянулся.       По коже пошли мурашки, всё это было до одури приятно, прикосновения Вана дарили невероятные ощущения, хотелось большего, но на грани сознания сигналила мысль о том, что Джекс болен и ему нужен отдых. Это важнее.       — Давай остановимся на этом, тебе нужно набираться сил, — повернувшись лицом к парню, он заметил расстроенное лицо, а потому мягко поцеловал, чуть покусывая нижнюю губу. — Пожалуйста.       — Хорошо.       Ван прижал парня к себе теснее, вдыхая его запах, наслаждаясь этим теплом, его присутствием так близко, этой всей атмосферой и снова провалился в сон. Безумная, не поддающаяся контролю слабость то брала его крепко в свои тиски, то отпускала. Но главное, что каждый раз, когда он выныривал из сна, Марк был рядом.       В этот день, прижимаясь к Кайе теснее, слушая его сердцебиение, нежно поглаживая по спине, Иен понял, что не хочет, чтобы этот человек уходил ни с квартиры, ни с его жизни никогда.