Ящик

Все началось с того, что Дасти понадобился самоходный ящик. Такой ящик с инструментами, который бы сам бегал следом за хозяином. Инструментов было много, а Дасти не отличался ни силой, ни выносливостью, в общем, был, прямо сказать, парень хлипкий. Зато рукастый, да и смекалкой природа не обделила. Собрать мог хоть боевого робота из говна и палок, было б время. Уж чего-чего, а всякого железного говна на «Марит Хаген» было предостаточно, даром, что ли, шарились по орбите из года в год. Времени тоже хватало: напарники оба свалили в последний рейд сезона, оставив Дасти возиться с техобслуживанием. Обещались через месяц вернуться, самое позднее — через два, если очень не повезет. Космического мусора в этом секторе осталось мало, все приличное давно уже выловили и продали. Раньше попадались целые корабли, теперь — один шлак. Обслуживания «Марит Хаген» требовала немного, старая консервная банка сделана была на совесть, и Дасти изнывал от скуки. Каждый день он обходил все коридоры, залезал под перекрытия, проверял провода, трубы, подкручивал гайки. К ночи уставал так, что валился с ног. Без особой надежды пытался разобраться в мануале по пилотированию, вчитывался до кровавых слез, но без Таниши это был дохлый номер, мануал мог с таким же успехом называться «100500+ способов разъебать корабль нажатием одной кнопки». Ящик на ножках решал сразу две проблемы: усталости и вынужденного бездействия, уже вгонявшего Дасти в тоску. Первым делом Дасти перерыл кучу хлама в поисках подходящих железок. В грузовом отсеке навалена была их небогатая добыча за сезон, все годное свинтили, рассортировали и упаковали, неликвид сиротливо пристроился по углам, припорошив свежим слоем древние залежи. Убирать его оттуда всем было влом, так что Дасти ничуть не удивился, выудив из груды непоймичего Кристалл Мегу, снятую с пробитого шаттла лет пять назад. Дасти помнил этот корабль, там был одинокий истлевший мертвяк, пилот, позже на таких насмотрелся не раз, в этом секторе метеороидами бомбило в межсезонье как на войне, но тогда это был первый. Не дай боже такую смерть, в корабле отказали системы жизнеобеспечения, бедолага или задохнулся, или замерз, в общем, помучился изрядно. Меги, вообще-то, стоили больших денег, на них влезало информации чуть более, чем дохера, но только один раз, и эта была забита под завязку. Чем — никто никогда не интересовался, шаттл был никакой, тайн вселенной и секретов вечной юности явно не перевозил, только пару ящиков пустых Мег, продали их тогда за отличные деньги и разжились на радостях аж парой запасных меха-сьютов. Забитую Мегу не выкинули только потому, что с одного боку там оставалось места на полшишечки, совсем чуть. Для простенькой программки типа принеси-подай — в самый раз. Пилить такую херню на Меге было жутко пафосно, но больше она все равно ни на что не годилась — разве что паяльник класть, да и то есть удобнее подставки. Порывшись еще, Дасти выудил собачий протез ноги, негодный для продажи по причине брака нейроволокон, сломанное крепление от шасси и ножку от кресла, потом, воровато озираясь, стащил пару железок из контейнера на продажу. Ящик получался дорогой для самопала, таких понтов на «Марит Хаген» еще не видывали, и выглядел как монстр Франкенштейна. Дасти провел полдня над своим проектом, потом еще полдня назавтра. Дело продвигалось. Мега сначала никак не хотела распознавать такой необычный интерфейс, но после пары часов мозгоебли с паяльником ящик неуверенно встал. Поначалу он натыкался на стены, путался в своих разномастных четырех ногах, падал, рассыпая по полу гаечные ключи и отвертки. Заебавшись все это собирать, Дасти прикрутил к дурному проекту телескопическую херню с клешней, и ящик быстро освоил команду «поднять» — должно быть, программка была рассчитана на такое, Дасти куда лучше ладил с паяльником, чем с клавиатурой. Может, из-за собачьего протеза или из-за того, как нелепо ящик ковылял за хозяином следом, Дасти почти сразу начал воспринимать его как нового друга, а не просто инструмент. В космосе холодно и одиноко, особенно когда напарники далеко. Тут уж и кораблю скажешь: «Как дела, старушка?» — и у вибратора спросишь: «Ты скучал по мне, милый?» Говорят, очеловечивание — признак психического расстройства. Дасти не брал в голову. Пока вибратор не начнет ему отвечать — это просто дурацкая привычка. Ящик прибегал на свист, на «эй, ты» и на «где эта блядская отвертка». Долго это, ясное дело, продолжаться не могло, и однажды, копаясь в вечно шумящем правом трастере, Дасти придумал ему кличку. — Ты будешь Расти, — провозгласил он, — вон какой ржавый сбоку. Дасти и Расти*, мы отличная пара. Ящик приподнял переднюю ногу, подумал и опустил обратно. Что это обозначало в переводе с мусорного, Дасти не распознал, но решил считать за проявление любви к хозяину. Очеловечивать — так по полной. Кличка не особенно прижилась, Дасти уже привык именовать херню на ножках Ящиком. Впрочем, думал он, у всяких породистых горжеток тоже в паспорте одно, а на деле — другое. С Ящиком он обходил корабль медленнее, но уставал меньше. Расти таскал на себе весь груз и был отличным собеседником: молчал и не выебывался. Единственной проблемой была энергия, которую Дасти недорасходовал на работу. Если раньше по вечерам он падал лицом в подушку и забывался, то теперь сон не спешил выключить ему двигатель, и хотелось чего-нибудь. Желательно поебаться. Обычно потребность в поебаться Дасти реализовывал с членом Сида, но Сид был хрен знает где, и в том же хрен знает где была сучка Таниша. То есть Сид не страдал от недотраха, а вот Дасти проводил вечера под аккомпанемент жужжания любимой игрушки и уже прикидывал чертеж фак-машины, потому что от засаживания себе уставали руки, а от насаживания — ноги. Чтобы отвлечься от мастурбации, перед сном он навещал Расти в грузовом отсеке. Ящик был пипец странный: по ночам не стоял столбом в режиме ожидания, как нормальный робот, а бродил туда-сюда на своих паучьих лапках, трогал стены, сортировал инструменты по кучкам. Наверное, в программке была прописана непрерывная деятельность или что-то вроде. Дасти это забавляло. Приятно засыпать, думая, что ты не один, что где-то рядом кто-то деловито бродит и следит за порядком. Днем Ящик тоже был полезен больше, чем ожидалось: начал подавать инструменты, хрен его знает как, программка-то была совсем базовая, не могло в ней быть ни каталогов, ни системы распознавания, Дасти и камеру-то ему впаял только для того, чтобы дурачок не натыкался на углы. Он пожалел даже, что не пошарился по Меге — похоже, там завалялось что-то типа симулятора ИИ, правда, каким хером он активизировался — вообще неясно, но это было самым разумным объяснением, потому что Ящик явно обучался. Эта способность к обучению и натолкнула Дасти на шальную мысль: и нафига ему еще одна фак-машина, если можно присобачить вибратор к тому, что уже есть?.. Шальную мысль Дасти обдумывал не один день. Встроил бы сразу — не сомневался бы ни минуты, но за недолгое время общения с Ящиком начал по глупости воспринимать его как питомца, а трахаться с любимой собачкой было слишком трэшово даже для Дасти. Можно было приделать самотык в неожиданном месте — сверху, к примеру, — и обмануть восприятие, Дасти прикинул пару вариантов, но так и не надумал ничего путного. Ящик заглядывал в монитор, пока он крутил туда-сюда трехмерные симуляции, и смутно хотелось прикрыть ему ладонью глазок камеры, то ли цензуры ради, то ли оттого, что интерес этот, прямо сказать, смущал. Дасти уже решил было отказаться от дурацкой затеи, но в тот же вечер с невнятными намерениями притащил Ящик к себе в каюту. Наблюдая за тем, как тот обходит незнакомое помещение, перешагивая через завалы хлама, и таращит объектив на его секс-игрушки, разбросанные по койке, Дасти рассердился сам на себя. Какого, собственно, хрена? Стесняться этого ведра с болтами? Он решительно содрал с себя одежду. Ящик заметно навел фокус на его причиндалы, и Дасти, чувствуя себя идиотом, приглушил свет почти под ноль. Это не особенно спасало положение: светочувствительность камеры была выше, чем у человеческого глаза, так что Ящик мог разглядывать его, сколько влезет, а вот от него самого остался только красный огонек индикатора. Нащупав любимый вибратор, Дасти протянул его в темноту. — Возьми это и держи, — сказал он и услышал, как прожужжало, вытягиваясь, телескопическое щупальце. Потом рядом прогнулась кровать: ебанутый робот отлично понимал, как это все называется. Гладкий силикон прошелся по внутренней стороне бедра, будто лаская. Объяснять Ящику не пришлось ни-хе-ра. Дождавшись, пока Дасти выдавит на силиконовую поверхность смазку, механический ебарь без колебаний устремился к его заднице и включил мелкую вибрацию. Дасти, до того зависавший в попытках сформулировать задачу, окончательно понял, что нихуя не понял, и устроился поудобнее. Он не мог не признать, что все это было несколько более волнительным, чем банальная дрочка с помощью фак-машины. Каким образом он умудрился припаять куску железа сознание? Или это крыша наконец поехала от долгого одиночества? Чем вообще можно было объяснить тот факт, что самоделка из рандомного хлама отоварила его ничуть не хуже Сида? Нет, Сид, конечно, трахался с ним не от большой любви, просто ну надо же как-то бороться со спермотоксикозом, когда у Таниши месячные или голова болит. И ожидания к нему были невысокие. Но гребаный робот, впервые державший вибратор в клешне! Ящик остался ночевать в каюте. Сомлевший после оргазма Дасти уже засыпал, когда его осторожно погладили по щеке, и это вообще не лезло ни в какие ворота. Утром Дасти нашел Ящик в грузовом отсеке. Робот переворошил весь хлам, включил камеру на консоли, за каким-то хером отвинтил себе панель, закрывавшую внутренности. Одно слово — ебанулся. Потому что нафига ящику для инструментов вглядываться в себя? — Здрасте нахуй с добрым утром, — сказал Дасти, поднимая с пола отвертку и решительно отказываясь отдавать себе отчет в том, что не просто разговаривает с железом, но и ожидает ответной реакции, — ты чего это затеял? Ящик торопливо засеменил к нему, аккуратно сцапал клешней за рукав и потянул. Заинтригованный Дасти пошел за ним, гадая, что будет дальше. Какое там! Его повели в другой отсек, и догадок не было ни одной. Ящик остановился у стенного шкафа, ткнул собачьим протезом в панель и открыл дверцы. Внутри хранился скафандр для аварийного ремонта — меха-сьют, усиливающий мышцы; он гостеприимно распахнул пустое чрево, и Ящик с большим трудом и не меньшей целеустремленностью вскарабкался туда. Дасти моргнул. Роботы не могут ничего хотеть, даже самый продвинутый ИИ на деле использует «я хочу» как риторический элемент. Но этот маленький железный ублюдок хотел себе гуманоидное тело. И нашел, из чего его можно сделать! Почти готовое тело с руками, с ногами, с пальцами и на голову выше самого Дасти. — Зачем? — спросил Дасти. Ящик выбрался из сьюта и неуклюже брякнулся на пол, рассыпав пару гаечных ключей. Он многозначительно заглянул камерой Дасти в глаза и пару раз препохабнейше качнулся; движение это спутать нельзя было ни с чем. — Ты рехнулся, — сказал Дасти проникновенно. — Впрочем, нет. Это я рехнулся, какого хера я вообще с тобой разговариваю? Он развернулся и зашагал обратно в грузовой отсек, Ящик за его спиной бестолково потоптался на месте, потом закрыл шкаф и бросился вдогонку. Было от чего рехнуться — робот, пару недель назад собранный на коленке из не пойми чего, хочет автономное управление боевой, по факту, махиной весом почти в полтонны. И все для того, чтобы Дасти мог вести приятную и гармоничную интимную жизнь, не омраченную тем, что он трахается с четвероногим другом. Как будто трахаться с боевой махиной менее стремно. Дасти мог поклясться, что Ящик эмоционально переживает неудачу. Сначала он впал в задумчивость, путал инструменты, откликался не сразу. Потом в сердцах швырнул винт со сбитой резьбой. Смотреть на его страдания было нелегко. Вечером он увязался с Дасти в каюту и соблазнительно вилял вибратором, пока Дасти не выставил его вон. Сон не шел. Среди ночи Дасти впустил Ящик обратно — тот ждал под дверью, — уложил рядом с собой, обнял одной рукой и только тогда заснул, прижимаясь к холодному жесткому углу. Утром на подушке нашлись только хлопья ржавчины, Ящика не было рядом. Дасти нашел его в грузовом отсеке у консоли. На огромном мониторе мигала аккуратная маленькая надпись. «Пожалуйста». Дасти не сказал на это ни слова. Может, потому, что успел привязаться к этому парадоксу робототехники, может, потому, что Сид и Таниша должны были выйти в зону сигнала уже месяц назад, а в эфире до сих пор стояла мертвая тишина и терять было особо нечего. Он распаковал один из контейнеров с нейроволокнами, с таким трудом набранными на перепродажу, и перевез меха-сьют в грузовой отсек. Поздно дергаться, когда уже проебал рассудок. Гребаный робот сидел на стуле и покачивал креплением от шасси: не мешал. Каких сил ему стоило не болтаться под ногами, Дасти мог только предполагать. Когда он поманил Ящик рукой, уже ближе к ночи, тот сковырнулся со стула и весь аж вибрировал, укладываясь в свое новое тело. — Это хуевая затея, — сказал ему Дасти. Ящик высунул собачий протез и погладил им по щеке. В следующий раз он коснулся Дасти уже рукой. Видеть, как оживает сьют, было жутко до усрачки. Дасти работал над ним всю ночь и лишь под утро вырубился на кресле у консоли, сев почитать мануал по сращиванию неорганики. Робот впервые встал на ноги через четыре дня. От трогательной неуклюжести Ящика не осталось и следа, в тяжелом весе он обрел величавую медлительность. То, что у этого тела были симметричные ноги, а не рандомный мусор, здорово помогало. Бывший ящик весь день держался на расстоянии от Дасти, упражняясь в управлении так же, как и с прошлым телом: ходил кругами и перекладывал инструменты с места на место. Наблюдать за этой громадиной было жутковато. Настолько, что на ночь Дасти машинально запер дверь в каюту. Неизвестно, зачем — хлипкий замок не преграда для сьюта, в котором человек может порвать лист жести. Ночью в дверь постучали, и крайне деликатно, Дасти подумал даже, что каким-то чудом проспал возвращение Сида с Танишей, но нет. — Я к тебе еще не привык, — сказал он через дверь, и больше его никто не тревожил. Снились новые руки Ящика, да так, что Дасти проснулся весь томный и растревоженный, отдрочил себе наскоро и больше не заснул. В грузовой отсек поутру он пришел со своим лучшим вибратором, бросил бывшему ящику: «Доброе утро» — и открыл еще один контейнер нейроволокон. Ящик наблюдал за его новым проектом, подавал инструменты через плечо. Когда Дасти открыл нутро меха-сьюта, он замер в офигении. Даже за такой короткий срок нейроволокна разрослись, как грибница, будто стремясь заполнить собой все свободное пространство. Неудивительно, что Ящик так ловко управлялся с новым телом — оно быстро становилось его частью. Член сделали выдвижным. Включать вибрацию через нейроволокна Ящик научился к утру. На следующий день Дасти трахнулся об него прямо в грузовом отсеке, сладко постанывая и не удивляясь уже ничему. Ящик подмахивал так, будто имел доступ к каталогам хьюман-порно, в его движениях не было экономичности, свойственной роботам, и в какой-то момент его закоротило. Если бы железо могло испытывать оргазм, Дасти ни минуты бы не сомневался, что это был именно он. Позже, лежа на большом теле, как на байке, Дасти снова открыл заброшенный мануал по пилотированию, долго пялился в схемы, потом устало потер переносицу. — Поздравляю тебя, приятель, наш медовый месяц скоро закончится, потому что мне не хватает мозгов. Сид и Таниша не то разъебали шаттл, не то застряли где-то — в любом случае, мне кирдык. Сезон закончился, а значит, очень скоро «Марит Хаген» превратится в дуршлаг, впрочем, это будет прекрасная находка для грядущего поколения мусорщиков. Надеюсь, тебя не демонтируют... Ты получился клевый, Ящик. Ящик повернул наручную консоль экраном к себе и навел фокус на буквы. Дасти хмыкнул. — Без специальной подготовки в этом не разберется даже суперкомпьютер, этой поебени учат в школах пилотажа годами, да и практика... Таниша всегда говорила, что новичков нельзя подпускать к «левиафанам», они капризные. Ящик продолжал скролить, отмахнувшись невероятно человеческим жестом, и Дасти, глядя на металлизированный палец, призывавший его к тишине, замолчал. Он молчал, наблюдая за тем, как Ящик читает, чувствуя, как в глубине, глубже, чем проникал вживленный вибратор, зарождается нелепая, невозможная догадка. Так и не сказав ни слова, сполз с мощного тела, высвобождая запястье из браслета консоли. Дасти перерыл архивы пятилетней давности, чтобы найти нужный файл. Шаттл «Акарис», серийный номер, описание механических повреждений, груз подробно, парой слов — пилот, чьи останки упокоили за бортом. Он был весь опутан проводами, Дасти помнил, они так и не доперли, что этот бедолага пытался сделать. Эш Роудс. Немного остается от человека, погибшего в космосе: имя да номер бейджа, и то — если найдут. Найдет ли кто-нибудь истлевший труп Дасти? О чем думал Эш Роудс в последние часы своей жизни? Испытывал ли отчаяние, ужас перед надвигающейся гибелью или до последнего не сдавался... ...пытаясь обмануть смерть? Дасти провел вечер, паяя Ящику голосовой симулятор — сидеть без дела было невыносимо. Ящик все изучал мануал, даже когда лежал раскрытым на столе. Ночью они снова трахались, у железного придурка хватило разумения отложить чтиво хотя бы для этого. — Эй, Дасти, — сказал Ящик утром, и Дасти едва не схлопотал инфаркт от звука этого утробного рокота. — Эй, Дасти, я, кажется, смогу увести корабль по орбите. Дасти пожал плечами, потом кивнул, отдавая свою судьбу в чужие руки. На следующий день меха-сьют опустился в кресло пилота, и оно натужно заскрипело под его весом. Дасти встал за его плечом, глядя в мониторы, уже перечеркнутые траекториями первых метеороидов сезона. Загорелись индикаторы трастеров, замелькали столбики цифр, и Ящик плавно, уверенно потянул на себя рычаги управления. «Марит Хаген», почувствовав умелую руку, без выебонов начала разворачиваться, занимая стартовую позицию. — Что было на Меге? — спросил Дасти, уже зная ответ, и Эш Роудс, пилот погибшего шаттла «Акарис», ответил скрипучим голосовым симулятором: — Я.