***
Спустившись на первый этаж уже умытой и одетой, Сарада застала весьма необычнуя картина: Мадара, причудливо завязав длинные волосы в некое подобие хвоста, что-то увлечённо готовил на кухне, время от времени отскакивая от шипящей сковородки, бормоча самые что не есть изощрённые ругательства. Отсутствие детей и холостяцкая жизнь всегда негативно сказывается на хозяйственности мужчины. — Помочь? — девушка привстала на носочки, пытаясь заглянуть ему за плечо. Запах гари ударил в нос, а на сковородке гордо красовалось некое подобие оладий, скорее напоминавших угли. Плюнув на это дело, Мадара с яростью кинул сковородку в мойку и с надеждой открыл холодильник. Две бутылки пива и банка икры — не густо. К приезду родственницы надо было тщательней подготовиться, а то Учиха привык целыми днями находиться в офисе и там перебиваться чем под руку попадётся. — Извини, — буркнул он и, сев на подоконник, закурил сигарету. — А ты расскажешь родителям? — он слегка взбодрился и, притянув девушку к себе, поцеловал в лоб. Неожиданно по помещению разнёсся противный дребезжащий звук дверного звонка. Сарада вопросительно взглянула на дядю. — Ты кого-то ждёшь? — Точно! Забыл тебе сказать, это, скорее всего, мой брат пришёл, я сегодня дал ему выходной. Сбегай открой дверь, а я пока докурю. Отперев дверь, девушка увидела молодого высокого мужчину с фарфорово-бледной кожей и волосами цвета вороньего крыла — сразу видно учиховскую кровь. К удивлению, Сарада сразу подметила, что молодой человек скорее напоминает её отца в молодости, нежели Мадару. — Приве-е-ет, — весело пролепетал незнакомец и захомутал девушку в стальные объятия, грозя задушить и переломать все рёбра. — Ты и есть моя племяшка? — он отстранился и стал пристально рассматривать Сараду, от чего та невольно поёжилась. — Меня Сарада зовут, — представилась первой она. — А вас, кажется, Изуна? — Са-ра-да, — манерно протянул мужчина. — А ты чего со мной так официально? — Да я её уже почти отучил, — Мадара появился словно из ниоткуда. — Сарада, он такой же тебе дядя, как и я. И вообще, — мужчина жестом поманил гостя, — хватит топтаться на пороге. Изуна юрко проскочил мимо девушки и, повиснув на шее у брата, невесомо поцеловал того в щеку. Сарада слегка удивилась, но решила промолчать: у всех семей различные устои и, может, нет ничего постыдного в поцелуе в качестве приветствия?***
Изуна оказался куда более общительным и энергичным, нежели Мадара. Как Сараде удалось узнать, они с братом работают вместе, да и в целом, считай, всю жизнь неразлучны — их мать умерла довольно рано, а отец целыми днями пропадал на работе, лишь бы его дети ни в чём не нуждались. Так и повелось, что Мадара выполнял своеобразную роль няньки, будучи старше всего на три года, а с возрастом они, само собой, разъехались, но позже, подзаработав приличную сумму денег, купили два особняка неподалёку. Изуна все продолжал и продолжал увлечённо рассказывать различные истории, связанные с их братской жизнью, но Сараде уже порядком поднадоело. И она ненавязчиво перебила новоиспечённого родственника разговором о еде: мать опрометчиво приучила дочурку к питанию по графику, а тут, кажется, никто не спешил идти за покупками. Желудок словно проникся мыслями хозяйки и предательски заурчал на всё помещение. — Точно, — первым опомнился Мадара, — собирайся, съездим куда-нибудь позавтракаем, заодно город тебе покажем.***
Без лишних предисловий — это было лучшее начало дня за всё время её юной жизни. Завтрак в одном из самых элитных заведений Токио, а после небольшая экскурсия по главным улицам города зарядили энергией на весь день. Мадара с Изуной нехило потратились, прикупив новоиспечённой племяннице одежды, хоть та и усердно отнекивалась. Младший из Учих, будучи этаким ценителем молодёжного стиля, несколько раз недвусмысленно намекал, чтобы Сарада сменила оправу, каждый раз, как они проходили мимо оптики. Девушка наотрез отказалась: пусть её красные очки и смотрятся нелепо, но этот подарок был слишком дорог сердцу. — И какие планы на вечер? — ненавязчиво поинтересовалась Сарада, как бы невзначай поправляя те самые, никому не полюбившееся очки. Мадара был увлечён собственными мыслями, а потому среагировал лишь после болезненного тычка под рёбра от брата. — Ну-у-у, — задумчиво протянул мужчина, — кажется, я вчера говорил, что хочу тебя познакомить с одним моим близким другом. Считай, что сегодня вечером у нас некое подобие вечеринки. Сарада недовольно хмыкнула, но промолчала. Любые посиделки, сопровождающиеся алкоголем, она не особо жаловала, ведь что молодёжь, что более старшее поколение после выпитого ведут себя неадекватно. Может, именно из-за неприязни к подобным шумным мероприятиям Учиха так и не обзавелась товарищами? Тут уж и не мудрено, в маленьком городишке, который смело называют депрессивным домом для стариков и бедных, единственное доступное времяпровождение для молодёжи — это алкоголь и наркотики. Конечно, она не раз видела в кино и читала в книгах, что выпивка это лишь дополнение хорошей компании, и создана она для поднятия настроения, а не лишения разума. Но на практике девушка встречала лишь противоположное. Решив не высказывать собственное нежелание принимать участие в намеченном мероприятии (всё же насколько надо быть наглым, чтобы в гостях диктовать свои условия?), Сарада молча уткнулась в экран смартфона, слегка убавив шаг. — Сарада, — позвал девушку Изуна, нарочито растягивая гласные, — не отставай, а то гляди ещё потеряешься. — Хорошо, — Сарада никогда не считала нужным показывать людям собственные негативные эмоции или отсутствие настроения, ведь всегда раздумывала над чувствами других и вообще, хотелось бы ей, чтобы с ней так обращались?***
Скупив пол алкогольного отдела и на радость племяннице набрав кучу сладостей, мужчины принялись накрывать на стол. Тем временем Сарада увлечённо рассматривала списки своих одногруппников, а особенно её внимание привлёк первый по списку контрактник — и откуда у людей столько денег берётся. Да и вообще, плату за учёбу девушка считала полным безрассудством — за деньги ум не купишь. Голубоглазый блондин с белозубой улыбкой надменно, как казалось Сараде, смотрел с анкеты студента. Бросив это дело, девушка направилась в гостиную, помогать с приготовлением. Вечером, ровно в назначенное время, пришёл тот самый друг, о котором несколько раз упоминал Мадара. Сарада неоднократно слышала, как мама и другие женщины упоминали утончённую аристократическую внешность представителей учиховского рода, но этот мужчина был совершенно иным — от него словно веяло теплом и уютом. Девушка невольно залюбовалась длинными, струящимися ниже плеч каштановыми волосами и лучезарной улыбкой. — Здраствуйте! — громче, чем следовало бы, выпалила она, а во рту от чего-то резко пересохло. — Привет, ты, верно, Сарада? Мадара много о тебе рассказывал, — мужчина протянул ей огромный торт и бутылку шампанского, судя по обёртке, весьма дорогого. Мужчина проследовал внутрь, сначала в знак приветствия пожав руку Изуне, а после обнял Мадару, слегка взъерошив ему волосы, на что мужчина недовольно зашипел. — Пошлите уже есть, — созывая гостей, проговорил Мадара, нетерпеливо усаживаясь на своё почётное место во главе стола. Весь вечер мужчины увлечённо расспрашивали Сараду о её планах на будущее, увлечениях и предпочтениях. Явное обилие внимания слегка смущало девушку, но где-то в глубине души несказанно радовало: когда такое прежде было? Выпить вина её всё же уговорили, попутно вспоминая, что каждый такой был в её возрасте: всеми силами отнекивался при взрослых, а после хлыстал дешёвое пакетированное вино на улице. Девушка, само собой, пыталась убедить их в обратном, но махнув рукой на это дело, в итоге согласилась выпить один бокал. А после, увлечённая недавно освоенной игрой в покер, не заметила, как один бокал превратился во второй, а потом и в третий… Алкоголь в крови бешено гонял кровь: щёки горели, а в голове стоял ужасный гул. Девушка и не заметила, как Изуна попрощался и ушёл домой, а со стола уже всё убрали. — Сарада, — окликнул её Мадара, обеспокоенный внешним видом племянницы, — ты себя хорошо чувствуешь? — Д-да, — стараясь как можно чётче говорить, ответила девушка и списав всё на усталость, пошла спать. Слегка хмельной Мадара, с непривычно раскрасневшимися щеками, напевал себе под нос заурядную мелодию, попутно закидывая посуду в мойку. Конечно, при его-то заработке было бы вполне логично нанять домработницу, но Учиха на дух не переносил этих притворно-милых женщин, со стеклянной улыбкой беспрекословно выполняющих все указания. Уж лучше жить в беспорядке, чем терпеть общество совершенно чужого человека. Время было позднее, а дел — непочатый край, так что Хаширама любезно предложил свою помощь взамен на ночёвку. Мужчины вдвоём быстро справились и, облегчённо выдохнув, завалились на диван. — Знаешь, — мечтательно начал Сенджу, — я смотрю, ты неплохо справляешься с ролью родителя. Вошёл во вкус? — он попытался обвить Мадару за шею, но тот ловко увернулся и недовольно фыркнул. — Сенджу, чего тебе надо? Или, может, ты хочешь скоропостижно отправиться домой? — черноволосый знал, что его друг не жалует обращение по фамилии, но недовольное выражение лица Хаширамы стоило того. — Неужто ты хочешь спать один в холодной постели? — мужчина сократил расстояние между их лицами и взял Мадару за острый подбородок, пленённый непроглядно чёрным омутом раскосых глаз. Учиха, казалось, перестал дышать. Сердце гулко стучало в висках, а ладони взмокли от волнения. Словно в первый раз. Мадара, будучи в обыденной жизни надменным и грубым начальником фирмы, в делах личностных словно по щелчку превращался в ласкового и покорного семьянина. Только с Хаширамой. Последние две недели желанную близость всё приходилось откладывать, ведь сначала особо важный проект, а после — долгожданный приезд племянницы. Напрочь позабыв о том, что дома они вовсе не одни, Мадара прильнул к губам мужчины напротив, с силой терзая губы зубами, а после, словно извиняясь, зализывал кровоточащие ранки. Хаширама ликовал. Его мужчина сегодня на удивление отзывчив. То ли воздержание сказывается, то ли количество выпитого. Старший мужчина ловко взял инициативу в свои руки, и завалив Мадару на диван, придавливая своим весом, принялся руками грубо оглаживать бока, спускаясь ниже, к бёдрам. Учиха не помнил себя от удовольствия, отвыкший от ласки, он словно пылал в умел руках любовника, извиваясь на кошачий манер и постанывая от нахлынувшего удовольствия. Хаширама, сражённый наповал развязным поведением мужчины под ним, порядком пылал желанием и решил не медлить: расстегнув ремень, стащил узкие джинсы с Мадары и принялся оглаживать нежную кожу. — Хаширама, чёрт бы тебя побрал, — Мадара напрочь позабыл о том, что следовало бы вести себя тише, и поглощённый собственными ощущениями, не заметил, как свет на лестнице зажёгся, а ступени на лестнице жалобно заскрипели, — не тяни!***
Сарада явно была не создана для шумных вечеринок: перед глазами помутнело, а содержимое желудка норовило вырваться наружу. Решив, что раньше времени позориться не стоит, девушка стойко выждала час, без лишних движений сидя на кровати. Она тихо, как ей казалось, вышла из комнаты и пошла на кухню, надеясь найти какую-нибудь волшебную таблетку. В ушах звенело, и она не услышала возни внизу. — Сарада?! — возмущённо прокричал её дядя, обвив Хашираму руками и ногами ещё сильнее, пытаясь прикрыть наготу. — Ой! — Блять! — Я ничего не видела! — напоследок крикнула юная Учиха и вмиг протрезвев, стремглав помчалась в свою комнату, по пути ненароком задев хрустальную вазу.