Удовольствие

Она часто устает на работе. Каждый день ей приходиться общаться с большим количеством людей. Да, ведьмам это не свойственно, но что делать? Она сама выбрала свою работу. Когда давно она стала ее спасением. Во время усердного труда она забывала старое. Забывала то, что когда то давно приносило ей боль. Но вскоре она стала забывать себя. Она падала в бумаги и усердно их заполняла, вычитывая каждую букву. Она погружала в мир магии юных ведьм. Они с трепетом на нее смотрели, и мечтали стать такой как она. Сильной. Гордой. Независимой. Она, приходя поздней ночью в спальню, падала на кровать, ничего не замечая вокруг. Она изменилась. У нее нет того миловидного лица и румянца на щеках. Нету лилово-розовых волос. Нету всего того, что было в прошлом. Оно было ей противно и неприятно. Прошлое сломало ее. И из доверчивой ведьмочки сделало гордую и невероятно холодную ведьму. Возможно, кто-то смог бы растопить ее сердце, но нет. Она всегда была одета очень строго. Делала агрессивный макияж, который, даже она признавала, старил ее. Но даже за столь жутким макияжем нельзя было не заметить ее огромные желтые глаза, немного пухлые губы. Ее тело всегда привлекало внимание. Невероятно красивое. У нее было все и бедра и талия и грудь. Ее имя Гриффин. Поздней ночью она снова не спеша шла к себе в спальню, которая находилась наверху одной из самых высоких башен. Дойдя до заветной комнаты, она неспешно опустила дверную ручку и вошла в почивальню. В нос ударил приятный и немного дурманящий запах. Запах книг, цветочных масел и ее. Сняв туфли, она ступила ступнями на холодный каменный пол. Волшебница тихо вздохнула и пошла в ванную. Она лениво смыла макияж, даже не смотря на себя. Иногда, ей казалось, что она самой себе была противна. Некоторые позволяли себе достаточно громко и неуместно высказываться о ее внешности. Она терпела, но вскоре она и сама начала замечать недостатки, которых нет. Она даже завесила черной шелковой тканью большое старинное зеркало в спальне, что бы ни видеть себя. Но нечего в себе не меняла. Ведь она не подпускала к себе никого. За двадцать лет ее щеки не тронули ни одни губы, ни одни построенние руки. Она бы больше не пережила бы предательства. Гриффин сняла платье и просто откинула его в строну. Она умыла лицо и вышла из ванной направляясь к кровати. Убрав простыни, колдунья уже потянулась за ночнушкой, но почувствовала холодок по спине. "Сквозняк» -вздохнула ведьма и пошла закрывать окно и плотнее прикрыть дверь. Сделав все, она заметила, что кусок черной ткани с зеркала немного съехал, и решила его подправить. Возможно, она неудачно протянула или еще что-то, но ткань полностью слетела с зеркала и ведьма начала постепенно себя рассматривать. Гриффин посмотрела себе в глаза и была поражена. Они приковали ее и заставляли дольше рассматривать себя. Все же она оторвалась от глаз и стала не спеша разглядывать лицо. Губы, нос, брови, волосы... Резко подняв руку ведьма распустила волосы. И темно-фиолетовые пряди упали к ногам. Она слегка растрепала челку. Почему то именно сейчас она стала напоминать себе актрису из какого-то дорогого порнофильма. Светло-фиолетовые перчатки до локтя, такие же чулки чуть выше колена, закреплённые на ней черным поясом. Гриффин потянула свои руки к кружевным трусикам-шортикам и слегка оттянула их в сторону, а потом отпустила. Раздался звук резинки, которая ударилась о нежную кожу. Ее губы завораживают ее же, и она прислоняется к холодной поверхности зеркала. Целует холодное отражение. Отрывается и наблюдает, как поцелуй постепенно исчезает. Руки ведьмы тянутся к ноющей груди, которая за день уже устала быть пережатой кружевным бюстгальтером. Ладони мнут соблазнительные бугорки и постепенно переходят к спине… Одно движение и она еще свободнее. Кусок ткани падет на пол, обнажая роскошный бюст. Перчатки не давали возможность ощутить всю мягкость и бархатистость кожи. Захотелось избавиться от мешающегося предмета одежды. Зацепив зубами, кусочек ткани с пальца ведьма стянула с руки перчатку и уже обнаженной рукой сняла другую и отбросила обе в сторону. Директриса потянула указательный и средний пальцы в рот и жадно облизывая каждую фалангу, смочила их тягучей слюной. Ведьма прислонила только, что смоченные пальцы к соскам и слегка поигралась с ними. Тело моментально ответило на ласку, пробежались мурашки, горошины сосков начали твердеть. Гриффин покружила пальцами вокруг сосков и резко вцепилась ладонями в упругую грудь. Сжав ее сильнее, ведьма начала отводить руки в стороны и добравшись до возбужденных горошин, отпустила непривыкшие к таким ощущениям груди. Гриффин тихо ахнула и запустила свои пальцы в рот, а затем провела влажными подушечками по телу, не забывая поиграться с набухшими и ноющими сосками. Колдунья снова бросила на себя взгляд и улыбнулась кошачьей улыбкой. Ей нравилось лицезреть себя раздетой, с покрасневшей грудью и румянцем на щеках. Только… явно что-то ей не нравилось. Кружевные трусики прикрывали то, что ей так хотелось увидеть. Ведьма резко развернулась и направилась к кровати. Сев на шелковую простынь женщина отстегнула чулки и сняла их. Теперь для нее настал очень волнительный момент. Гриффин не увлекалась мастурбацией и поэтому, когда редко ее заносило в эту степь, волновалась. Но постепенно волнение сменилось на желание. Еще немного поерзав на попе, она медленно потянула за край кружевных трусиков и стянула их до щиколотки, а потом резким движением ноги отбросила их. Выдохнув, женщина развела ноги и медленно дотронулась до влагалища своими холодными подушечками пальцев. Пальцами она раздвинула половые губы и аккуратно дотронулась до клитора. По телу пробежала приятная судорога, и тогда у ведьмы полностью сорвало крышу… Продолжительные ласки и еще более продолжительное ожидание давали о себе знать. Ведьму на протяжении многих лет никто не ублажал и, даже она себе частенько отказывала в удовольствии. И теперь все. Полностью раздетая примерная директриса лежит на кровати и стонет от собственных рук. Ведьма откинулась к изголовью кровати и специально долго и мучительно, для себя, вводила во влагалище средний палец. Ее мышцы плотно обхватили пальчик, и ведьма тихонько ахнула. Медленно, выведя свою плоть Гриффин осмелела, и через секунду в ее лоне оказалось два пальца. -О! Мой бог!- женщина не верила, что ей так хорошо. Тело просило жёсткости и ведьма послушалась. Она ускорила движения пальцами. Соки громко хлюпали от каждого движения и Гриффин это чертовски заводило. Другой рукой она мяла грудь, а затем спустилась к лобку. Секунда. И рука опускается на клитор. Лучше бы она этого не делала… Нетерпеливость взяла свое. Женщина начала яростно трахать себя пальцами. Директриса задрожала и издав непонятный звук резко убрала руки от вульвы. Ее хорошенько дернуло, зев вагины сжался и оттуда брызнула жидкость. Колдунья еще минутку лежала, улыбаясь и пытаясь отдышаться после столь крышесносного оргазма. Ведьма удовлетворенно облизала пальцы, наслаждаясь своим сладко-солоноватым вкусом. Положив руку на лобок, лаская, все еще очень чувствительный клитор женщина думала о том, почему так редко доставляет себе удовольствие. Возможно стеснялась тела… Но если оно может приносить столько эмоций и удовольствия не смотря на недостатки, то зачем их замечать? -Дествительно… Я самая опасная ведьма и стоит бояться моей силы, а не каких-то комплексов. Ха!-Сама себя ударила по попе Гриффин. Колдунья усмехнулась и забралась под одеяло и практически сразу уснула, но в ее голове вертелись мысли о продолжении банкета…