Ответ — Уилл Грэм

      Алана попрощалась с Томом, который подвёз её и помог забраться на крыльцо. Теперь всё было так странно — дом Ганнибала пуст и холоден, а окно на втором этаже, из которого она выпала полгода назад, заколочено досками. Она достала ключи и въехала внутрь.       В доме стерильно чисто. Но не так, как в прежние времена — эта нарочитая стерильность морга, выпотрошенного трупа, дома без своего хозяина. Нет привычного запаха цветущих растений и лёгкого шлейфа мужского одеколона, мягких ароматов с кухни. Алана поёжилась. Пожалуй, даже лучше, что их нет. Доктор Блум стянула куртку и огляделась.       Колёса коляски с шумом опустились на паркет. Алане захотелось сразу поехать на кухню. Ей нужно обо всём ещё раз подумать и найти ответ, почему доктор Лектер всё-таки сделал это с ней, помочь самой себе избавиться от страха перед ним — в конце концов, здесь до сих пор заметно его присутствие. Алане показалось, что это поможет ей стимулировать процесс.       Когда она завернула за угол, то увидела выглядывающий край широкого мужского ботинка, который показался ей очень знакомым. Господи. На секунду ей пришла мысль: это Ганнибал? Нет. Нет-нет, только не снова. Он сбежал, он больше не вернётся. Она ведь сейчас совсем одна, а если…       Но Алана проехала вперёд, готовая встретиться со своим навязчивым страхом лицом к лицу. Между складок брюк спрятался пистолет.       Нет. Это не Ганнибал.       Это был Уилл.       — Что ты тут делаешь? — спросил Уилл, не двигая головой. В этом голосе не осталось и следа от того нервного, нестабильного Уилла Грэма, который когда-то просил её приглядеть за его собаками и трепетно искал её губы своими.       — Судя по всему — ищу тебя, — медленно сказала Алана. Она почувствовала, будто лезет не в своё дело. На чужую территорию. Её коляска и тёмный костюм терялись в тени коридора и Алана невольно почувствовала себя призраком для Уилла, пустым и бесцветным.       — Хорошая догадка.       — Что ты здесь делаешь?       — Пришёл к старым друзьям.       Ей не понравился его тон. Как он может продолжать желать незримого присутствия Ганнибала, продолжать возвращаться к этим воспоминаниям?       — Разве тебе не хочется забыть?       Она всё ещё видела, как Ганнибал, растрёпанный и окровавленный, выбивает дверь в свой собственный погреб. Где-то там, за стеной, истекает кровью Джек Кроуфорд, а девочка со шрамом на шее ждёт, когда Алана поднимется.       — Нет, не хочется.       Она наконец посмотрела на него в упор. Не с привычной уже жалостью, симпатией и сочувствием. Алана вдруг чётко поняла, что Ганнибал ещё не стал воспоминанием для него. Может быть, никогда не станет.       Он не ищет ответ. По-крайней мере, не на тот вопрос, ради которого пришла Алана.       Уилл, подумав, добавил:       — Я строю комнаты в чертогах памяти для всех своих друзей.       Ей стало жутко.       Она попыталась посмотреть на ситуацию со стороны психоаналитика. Уилл не пытался отвергнуть или проглотить свой травмирующий опыт, как делал это раньше. Он пришёл в дом своего друга — дом своего врага — чтобы увидеть стены, где чуть не погибла она и Джек, где умерла Эбигейл Хоббс, где Уилл получил шрам, тактильное напоминание о Ганнибале.       Она почему-то вскользь подумала, что доктору Лектеру было приятно осознавать, что Уилл никогда не сможет свести этот знак. Да и захочет ли теперь Уилл это сделать.?       До чего всё-таки были больны отношения Ганнибала и Уилла! Теперь это казалось таким очевидным.       — Дружба с Ганнибалом — шантаж, возведённый до уровня любви.       Уилл, конечно, тут же подхватил:       — Взаимно не высказанный договор: игнорировать худшее друг в друге, дабы наслаждаться лучшим.       Наслаждаться лучшим? Алана опешила:       — После всего, что он сделал?.. Как можно игнорировать в нём худшее?       Уилл ответил не сразу. Он дышал очень медленно, казалось, что его грудь и живот и вовсе не шевелились. Грэм моргнул — кончики длинных тёмных ресниц безразлично скользнули по щеке, доктор Блум на секунду залюбовалась его холодной, нездешней красотой — даже почти с тем же с восхищением, которое прежде испытывала к другому своему любовнику.       — Я пришёл сюда, чтобы побыть одному, Алана.       В её взгляд ненадолго вернулось сочувствие. Ей вспомнился Уилл Грэм — несчастный, одинокий полицейский со стаей собак. Она тоже виновата в том, что сделал с ним Ганнибал.       Что она смогла бы сделать для Уилла? Что бы она могла ему дать тогда, с самого начала? Ещё до знакомства с доктором Лектером?       В конечном итоге Алана никогда не узнает.       Навряд ли теперь она сможет доверять своему чувству этики.       Навряд ли она теперь сможет вообще кому-либо доверять.       Но образ Уилла всё ещё жил в её голове — такого хрупкого и сильного, молчаливого, с прекрасными светлыми глазами. Он был немножко влюблён в неё, немножко удивлён, когда она приходила к нему поговорить и очень не любил показываться на людях без очков.       Но в реальности Уилл Грэм повернул голову и саркастично приподнял брови, развевая иллюзию:       — Если ты не против.       Алана не могла объяснить, что произошло: то ли тени так легли, то ли ей привиделось, но что-то в потемневших глазах Уилла заставило её отступить. Это было просто необходимо.       Она выехала обратно в прихожую, забрала куртку и навсегда убралась из дома Ганнибала Лектера, своего бывшего любовника и нынешнего врага.       Дом молчал. Он проводил её уход пустыми глазницами и спрятал самое ценное, самое сокровенное в своей глубине.       Уилл Грэм услышал хлопок двери и даже не поднялся, чтобы помочь доктору Блум.       Вместо этого он обернулся к солнцу, к свету из окна, к окровавленной тени Эбигейл Хоббс с росчерками красного на лице. Она безмятежно улыбнулась ему и он не смог сдержать тёплой ответной улыбки. Затем они оба посмотрели вперёд, в пустоту перед собой, которую когда-то занимал Ганнибал Лектер.