sleeping at last — saturn.
ночь постепенно сгущается над городом, и даже уличные фонари не могут в полной мере осветить дорогу некоторым прохожим; странно, что у кого-то вообще хватает смелости шататься по тёмным, пустым переулкам города в такое время суток. большинство людей, — по крайней мере, те, что проживают в соседних домах, — заканчивают свои приготовления ко сну и уже спешат ложиться в свои кровати. это видно по свету, что гаснет чуть ли не каждую минуту. и каждую минуту у кихёна по телу бегут мурашки. то, как темнота поглощала пространство в чужих квартирах, его, действительно, пугало. тени от штор, которые развевает дующий ветерок из форточки, от растений, что стоят на подоконнике, и от других предметов приобретали какие-то странные и пугающие фигуры, вселяя в юношу ещё больше страха. такие мысли и ощущения для вполне взрослой и состоявшейся личности — абсурдны и глупы. именно это вы услышите от практически любого человека, что абсолютно не тактичен и не проявляет никакого уважения к другим людям. все эти мысли ужасно угнетали, не давали покоя, заставляли ю испытывать стыд. стыд за себя и стыд перед другими. «ведёшь себя как ребёнок», — такая мысль частенько проскакивает в голове, но избавиться от мерзкого чувства внутри, увы, не помогает. кихён снимает очки и устало трёт глаза. он дико устал от всего этого. как же иногда хочется просто без лишней поддержки выключить свет и спокойно погрузиться в сон, без липкого страха, что сковывает всё тело, не давая пошевелиться.перед тем, как уйти, ты научил меня смелости звезд: их свет живет вечно, даже после смерти.
— хей, малыш, — услышав чужой голос, ю открывает глаза, и сразу же натыкается взглядом на лицо хосока, которое выражает искреннее беспокойство. — пойдем спать. кихён шмыгает носом и кивает, но с места не двигается. шин всё прекрасно понимает, поэтому медленно приближается к подоконнику, на котором расположился его молодой человек, и заботливо приобнимает его за талию. ки придвигается ближе к краю, льнёт к чужому телу, кладёт отяжелевшую от мыслей голову на чужое плечо, обнимает крепко, будто ища поддержки. а хосок даёт её. даёт сполна, потому что искренне любит и ценит, и каждый раз, когда у младшего такое настроение, шин всегда рядом. — держишься? — вонхо нарушает повисшую в комнате тишину. сначала кихён не совсем понимает, о чём он, а когда подтекст до него доходит, то чуть кивает головой и скрещивает собственные ноги чуть ниже хосоковых бёдер. тот аккуратно поднимает юношу на руки и несёт в спальню, попутно выключая свет в гостиной. ю на это действие едва ощутимо вздрагивает и закрывает глаза, сильнее прижимаясь к старшему.задыхаясь, ты объяснил мне бесконечность, объяснил, насколько это необыкновенно и прекрасно — просто существовать
. уже спустя каких-то пару минут, ки чувствует под собой мягкую кровать. шину приходится отстраниться и разорвать их объятия, чтобы погасить свет и в этом помещении, а также укрыть их обоих одеялом, но, младший не даёт, хватается чуть ли не отчаянно за руку и смотрит жалобно. — эй, всё хорошо, просто подожди секунду, — шепчет хосок в ответ на эти действия, и тем самым вселяет в кихёна некую долю спокойствия и надежды. щелчок. ю даже не успевает напугаться, потому что шин оказывается рядом буквально за считанные секунды; крепко обнимает, целует в висок и шепчет тихое «хороших сновидений, малыш». кихён расслабляется, буквально тонет в таких родных и тёплых объятиях. ему даже не требуется много времени на то, чтобы погрузиться в царство морфея. буквально две минуты созерцания звездного неба на потолке, что сделал специально для него хосок, и он уже тихо сопит, уткнувшись носом в чужую ключицу.я отдал бы всё, только бы ещё раз услышать, как ты говоришь, что вселенная создана лишь для того, чтобы я мог увидеть её своими глазами.
но сам хосок засыпать не торопится. около часа слушает размеренное дыхание своего парня, нежно перебирает светлые пряди его волос, а после всё же невольно проваливается в сон, так как точно также за день сильно вымотался.задыхаясь, я объясню бесконечность, объясню, насколько необыкновенно и прекрасно то, что мы существуем.