Шарлотка с апельсином

— Шах и мат, — Сиэль передвинул шахматную фигуру на доске. — Ну вот, я проиграла, — Лотти положила своего короля на бок. — Признаться честно, иногда мне казалось, что я проиграю. Вы отлично играете в шахматы. Дверь открылась и в комнату вошёл Себастьян, которого пытался изнасиловать жнеце-демон. Незадачливый «насильник», чуть не получивший серебряной вилкой в глаз, плёлся за ним. — Привет, Лотти, что делаете? — Софина нахальным движением руки согнала сестру со стула и заняла её место. — Шахматы? И кто победил? — Я, — отвечал Сиэль, — я всегда побеждаю. Вся наша жизнь — шахматная доска, и как в игре победителем оказываюсь я. — Хм, подожди, если жизнь — доска, то люди — фигуры. И ты, дай угадаю, король? — Нет. Я… — лицо графа исказила ухмылка, — игрок. А вы все — мои пешки. Софина хихикнула. — Серьёзно? Вот прямо все — пешки? Даже Себастьян? — Даже Себастьян. Единственное его отличие от других пешек — это то, что он способен уничтожить сразу несколько фигур соперника. — Да, он самая ценная фигура, но точно не пешка… — девушка рассматривала фигуры Сиэля, — вот вспомни: сколько раз ты был на волоске от смерти и сколько раз Себастьян тебя выручал? Он выполняет всю работу за тебя. Он учил тебя, и из-за этого ты такой «умный». Ха, да ты даже не способен самостоятельно одеться! Без Себастьяна ты ничего не можешь сделать. Без него ты — никто. Сиэль вздрогнул. Та самая фраза. — Себастьян — моя марионетка. Без моего приказа он и с места не сдвинется! Я манипулятор. Манипулировать армиями — сложнее, чем выполнять приказы. — Ха, да чтобы отдавать приказы много мозгов не требуется! — Софина решила сменить тему: — А я? Тоже пешка? — Да. И с твоей помощью, я планировал подманить фигуру посильнее — Марту Гардн. На глазах жнеце-демона появились слёзы, а уголки губ приподнялись в ехидной улыбке. — Да… Может, я и пешка. Но знай: никто не смеет ей приказывать. Эта пешка играет без правил. Она может стать королём за один ход. Ну, а если ей захочется, то она даже игрока сделает подставкой для ног! — Софина рассмеялась. — И как же ты это сделаешь? Мои фигуры не позволят тебе этого сотворить. Они уничтожат тебя. — Может, я и не смогу сражаться с твоими «фигурами», но я всё равно одолею тебя. Нужно просто сделать так, чтобы ты остался один. Знаешь, граф, я отлично убеждаю и могу переманить твоих подданных на свою сторону лишь парой слов. А в одиночестве ты ничего не сможешь сделать! Тебе будет некем управлять и ты не придумаешь, как спастись. Тогда-то я тебя и уничтожу, — этот голос будто опьянял. Сиэль на минуту почувствовал себя беспомощным ребёнком, которого никто не спасёт. Он слаб и ничего не может сделать. Он напуган и ничего не может придумать. Остаётся лишь ждать помощи. Которая не прибудет. Никогда. — А вообще, не люблю я эти шахматы, — Софина сшибла короля Сиэля с доски щелчком пальца. Фигура отлетела на другой конец комнаты, — слишком много раздумий, и никакого действия! Вот то ли дело — карточные игры, — она достала из декольте пачку с картами, — ведь это так забавно, когда всё зависит лишь от Госпожи Удачи! Раньше вся моя жизнь зависела лишь от неё. Ты бы знал, как это замечательно — рисковать! Адреналин закипает, азарт заставляет тебя идти вперёд, не задумываясь о последствиях! — она вздохнула, — но сейчас я и впрямь дорожу моей жизнью и больше не рискую. У меня есть мечта, и я не готова рисковать жизнью, ведь я должна её исполнить. И то любимое чувство… Азарт, риск! Я могу ощутить его лишь в игре. Может, сыграем? Сиэль взглянул на часы так, будто он дорожил каждой секундой своего времени. — Почему бы и нет? Во что играем? — В джин, — девушка размешивала карты, — правила просты: нужно собрать комбинацию из трёх и больше карт по масти или достоинству. Нужно брать карты из колоды (ты не знаешь, какая карта попадается) или из банка (ты видишь, какую карту туда положил соперник) и отдавать свои в банк. — Всё понятно. Софина раздала карты себе и графу. — Но учти, Фантомхуйв, я с семи лет играю. Знал бы ты, сколько денег я выиграла для семьи Финч! — Что же, — граф смотрел прямо в глаза Софины, — приятно осознавать, что я играю с кем-то моего уровня!

***

— Кажется, я победил, — Сиэль выложил карты на столе. Софина, в чьём взгляде читалась только лишь скука, собрала карты. — Верно. Хм, а я смотрю, ты неплохо играешь для такой малявки. А может, это мне не повезло? Так или иначе, это была самая отвратительная игра из всех. — Почему же? Отвратительно то, что я тебя обыграл? — Вовсе нет. Мне не важен результат: я выиграла или проиграла. Мне важен процесс, — в её голосе послышалось раздражение, — КАКИЕ К ЧЁРТУ АЗАРТНЫЕ ИГРЫ БЕЗ АЗАРТА?! Такие «игры» — просто скучная трата времени. Они равносильны дерьму! Чтобы был азарт, нужны ставки! Может, сыграем ещё раз, но со ставками? И давай уж, чтоб было весело, сделаем большие ставки? Ведь если уж играть, то по-крупному! — вскрикнула она, а её глаза полыхнули зловещими искрами. В эти глаза, нет, в эти два безумных костра было невозможно смотреть. Они сжигали весь рассудок того, кто набрался смелости в них взглянуть. — Ставки, говоришь? Ну, чтобы мне поставить, чтобы было интересно? Например, — Сиэль оглядел всю комнату, — я могу поставить Себастьяна! Тогда тебе точно будет интересно играть. Что произошло в следующий момент, никто толком и не понял. Стул с грохотом отлетел в стену, а Софина вихрем взлетела на стол, схватила Сиэля за одежду и подняла к себе, выдернув из кресла. Её глаза глазах горел гнев, зубы скрипели так сильно, что казалось они вот-вот потрескаются. — СЕБАСТЬЯН НЕ КАКАЯ-ТО ВЕЩЬ, ЧТОБЫ ЕГО МОЖНО БЫЛО ПРОИГРАТЬ В КАРТЫ! — закричала она, а её брошь светилась, будто она уже готовилась призвать свою косу смерти. Слюна скатилась с её губ, дрожащих от злости. Раньше она бы с удовольствием сыграла, чтобы «заполучить» дворецкого. Но сейчас Софина чувствовала нечто большее, чем желание обладать и развлекаться с ним. — Софина! — закричала Шарлотта, бросившись Сиэлю на помощь. Девушка будто по щелчку пальцев пришла в себя. — Ой, — она сняла с Сиэля галстук, вытерла им губы и подбородок и опустила графа в кресло, — чего это я? Простите, увлеклась. Так, какая ставка, граф? — она явно не спешила слезать со стола. Сиэль задумался. — Ну, а что я могу поставить? Глаза Софины опять засветились. Это не к добру. — Ну, ты можешь поставить свой глаз или руку, — она вертела его лицо за подбородок, присматриваясь, — или можешь поставить свою кожу! Ох, да, от игры с такими ставками захватывает дух! И я просто балдею от мысли, что буду кромсать тебя на кусочки! Срывать эту нежную, гладкую… Лоскуток за лоскутком, под стоны и крики! Ну, давай же, скажи это! Сделай уже наконец свою ставку! — кричала она срывающимся от волнения голосом, — поставь на кон всё и сделай эту игру невероятной! Под градом слов, что обрушивала на него Софина, Сиэль не мог выдавить из себя ответ. Она давила на него и, признаться, граф даже растерялся. — А ты сама, что поставишь?! — спросил он, сдерживая напряжение в голосе. Софина плюхнулась на стул, который Себастьян вернул на его законное место. — Знаешь, я люблю играть по-крупному, потому поставлю... Твою душу, Сиэль. Она принадлежит мне. Но если победишь - я откажусь от неё. А вот тебе я предлагаю поставить одно из твоих качеств. — Качеств? — граф не понял, о чём она говорит. — Почему бы и нет? Советую поставить твою гордыню. — Гордыню? — Да-да. Видишь ли: такие качества как гордость делают душу только вкуснее. Вкус получается мягкий и бархатистый. Но если это уже не гордость, а гордыня… То душа выходит невыносимо сладкой и приторной. Да и потом, это просто раздражает. Твои попытки строить из себя важную и пафосную шишку просто ничтожны и смешны. Как ты сам. Ну что, играем? Сиэль лишь кивнул. — Отлично, — Софина щёлкнула пальцами. — Себастьян, подойди. Дворецкий покорно встал рядом с ней. Софина взяла его за галстук и резко дёрнула, притягивая его к себе. Демон резко наклонился. — Себастьян, принеси нам с графом чего-нибудь попить, — она хищно облизнулась и прошептала на ухо, — сладкий… — Лотти, иди сюда, будешь дилером, — Софина недовольно стучала пальцем по столу, — а то я не доверяю этому мелкому карты раздавать. Лотти замешкалась. Софина недовольно взглянула на неё и грубо, пугающе произнесла: — Лотти, ты ведь знаешь, я ненавижу ждать! «Софина… Обычно такая милая, смеющаяся над всеми, надменная. Так похожа на грациозную кошку, которая даже к убийству относится как к игре… Порой придурковатая, но когда речь заходит об азартных играх, это совершенно другой человек! Ведь её игры часто граничат с безумием. Однажды одна девочка проиграла ей свои глаза. И что же? У Софины появилась банка с двумя большими серыми глазами, которые ничего не видят. Когда она азартна — мир перестаёт существовать для неё. И в эти моменты я боюсь её.» Лотти подошла к столу. — Замечательно. Начнём игру. И пусть азарт нас поглотит!

***

Софина выложила карты на столе. — Что ж, граф, учитесь проигрывать с достоинством! Комбинация. Три тройки, три дамы, пиковые туз, двойка и тройка. У Софины по сто очков в двух столбиках. Сиэль проиграл. А ведь так всё хорошо шло! Он выиграл у неё первый столбик. Но любимицей Госпожи Удачи была Софина. И она улыбалась только ей. — Не расстраивайся, малыш, ещё потом сыграем! Вообще, вся наша жизнь — большая азартная игра. Кто-то играет ради интереса, полагаясь на удачу, кто-то играет для результата и у него всегда есть козырь в рукаве. Я из вторых. У меня есть цель и я добьюсь её. Я играю против правил, так что обязательно выиграю! — Софина нависала над Сиэлем, который чувствовал себя высмеянным и униженным, — чую, назревает большая игра. Кто же победит? Ты со своей армией пешек или я — с козырем в рукаве? И кстати, ты теперь должен забыть о своей гордыне! Ведь если в мире и есть что-то святое, так это карточный долг! Знай, у нас с Себушкой должно быть всё только самое лучшее, и я не позволю, чтобы ты испортил нашу закуску своей гордыней! Береги вкус своей души — хоть на что-то сгодишься! Софина вышла из гостиной и отправилась готовиться ко сну. — Чёрт… — Сиэль негодовал, — почему она говорит обо мне, как о каком-то бутерброде?! — Фактически, милорд, — Себастьян убрал карты со стола, — так и есть. Вы человек, а ваша душа — закуска для демона. — Себастьян… — он исподлобья глядел на слугу. — Да, господин? — Ты — мой дворецкий. И я не потерплю, если моя прислуга будет считать едой. Запомни, ты — слуга. И ты будешь дворецким графа Фантомхайва, пока моя душа не будет поглощена! Себастьян встал перед ним на одно колено. «Не унизительно ли это, быть слугой у этого ничтожного мальчишки?» — Да, милорд.